Демонтаж патриархата, или Женщины берут верх. Книга для мужчин
Часть 14 из 155 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
В главной роли и в тени
В России мужчины высоко ценят женские достоинства, но к появлению женщин на
высших должностях в нашей стране не привыкли. Принято считать, что женщин выдвигают
для представительства, а не потому, что они заслужили это назначение. В отечественной
политической истории женщин на высоких постах было очень немного. И в основном в
эпоху революции.
Самая яркая фигура той эпохи – Александра Михайловна Коллонтай. Она – первая
женщина-министр и первая женщина-посол в истории России.
В бытность ее послом в одной стране премьер-министр, когда она заводила разговор о
щекотливых материях, ловко переводил разговор:
– Мадам Коллонтай, какое у вас сегодня красивое платье. Оно вам очень идет.
– Послушайте, господин премьер-министр, – отвечала она. – Я и вчера была в этом же
платье.
– Это не мешает ему быть очаровательным.
И Коллонтай не могла его сдвинуть с этой темы…
Она использовала свой министерский пост, для того чтобы дать женщинам свободу. И
своим примером неустанно доказывала, что женщина должна и может добиться равенства с
мужчинами – в карьере, в браке, в постели.
Она была одной из десяти женщин, получивших мандаты первого в истории России
свободно избранного парламента. В 1917 году в Учредительное собрание прошли шесть
эсерок и четыре большевички. Всего один процент от общего числа депутатов, если
удовлетвориться простой арифметикой. Но историки справедливо говорят о колоссальном
сдвиге в российском обществе. Ведь в 1917 году женщины не избирали и не избирались ни в
одной из европейских стран!
А когда революция кончилась, выяснилось, что большевики по-прежнему считали
политику исключительно своим делом. Тоталитарное государство не могло не
проповедовать патриархальные взгляды: обязанность женщины – работать и рожать.
Реальная эмансипация женщины отвергалась. Появилась когорта женщин
–
профессиональных партийных работников, но они не радовали сердце: скучные
партсекретари, еще большие догматики, чем мужчины.
При Сталине в политбюро не было ни одной женщины. Вождь считал, что с
руководящей работой в состоянии справляться только крепкие мужчины. Да и нравы в
правящей верхушке были грубые. В выражениях не стеснялись. Присутствие женщины в
такой компании показалось бы странным.
Хрущев включил было в состав президиума ЦК Екатерину Алексеевну Фурцеву, да
скоро в ней разочаровался. Брежнев очень любил женщин, но на высокие посты их не
назначал. Галантные Горбачев и Ельцин демонстрировали дамам восхищение и подыскивали
им должности – заметные, но не влиятельные.
Женщинам выделяется некая квота – один высокий пост и несколько должностей
чиновников средней руки. И чаще всего не потому, что есть очевидно деловые и умелые
кандидатки, которых надо продвигать в интересах дела, а потому, что так положено –
посадить в президиум хотя бы одну женщину. Наша власть – чисто мужская компания.
Мужчины на ее пути. Александра Коллонтай
«Жили мы на Большой Фонтанке, в нарядной вилле какого-то бежавшего с белыми
богача. Ночь, томительно-жаркая южная ночь. Удушливо-сладко пахнут розы нашего сада.
Лучи луны золотом играют в темных волнах Черного моря и алмазами рассыпаются в
22
брызгах морской пены.
Мучительно-повторное объяснение между мной и мужем происходило в саду. Мое
последнее и решительное слово сказано:
– В среду я уезжаю в Москву.
Ухожу от него, от мужа, навсегда. Он быстро повернулся ко мне спиной и молча
зашагал к дому. Четко прозвучал выстрел в ночной тишине удушливой ночи. Я интуитивно
поняла, что означает этот звук, и охваченная ужасом, кинулась к дому… На террасе лежал
он, мой муж, с револьвером в руке».
Так рухнул самый романтический брак эпохи революции, союз, объединивший двух
министров первого советского правительства, первый брак, заключенный вне церкви и вне
государства, казавшийся образцом свободной любви свободных граждан нового общества.
О романе Коллонтай и Дыбенко шушукались по всему городу. Она была дворянкой, дочерью генерала, он – простым матросом из крестьян. Александре Михайловне было сорок
пять лет, Павлу Дыбенко – двадцать восемь. Разница в возрасте их нисколько не смущала.
Павел Ефимович Дыбенко в юности работал грузчиком в порту и скрывался от
призыва. Но его арестовали и отправили служить на флот. Свободолюбивая, или, точнее, анархистская натура Дыбенко не принимала суровой флотской дисциплины. И он
присоединился к тем, кто намеревался разрушить всю существующую систему, – к
большевикам.
Высокий рост, зычный голос, умение выступать и увлекать за собой сделали его
заметной фигурой среди балтийцев. В мае 1917 года его избрали председателем высшего
выборного коллектива военных моряков – Центрального комитета Балтийского флота.
Александра Михайловна Коллонтай, член ЦК большевистской партии и член
Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, с первого взгляда влюбилась в
матроса-балтийца. Она нашла мужчину, которого искала всю жизнь. Инженеры, ученые, профессиональные революционеры, все, кто прошел через ее постель, могли только красиво
говорить. А он умел любить женщину:
В России мужчины высоко ценят женские достоинства, но к появлению женщин на
высших должностях в нашей стране не привыкли. Принято считать, что женщин выдвигают
для представительства, а не потому, что они заслужили это назначение. В отечественной
политической истории женщин на высоких постах было очень немного. И в основном в
эпоху революции.
Самая яркая фигура той эпохи – Александра Михайловна Коллонтай. Она – первая
женщина-министр и первая женщина-посол в истории России.
В бытность ее послом в одной стране премьер-министр, когда она заводила разговор о
щекотливых материях, ловко переводил разговор:
– Мадам Коллонтай, какое у вас сегодня красивое платье. Оно вам очень идет.
– Послушайте, господин премьер-министр, – отвечала она. – Я и вчера была в этом же
платье.
– Это не мешает ему быть очаровательным.
И Коллонтай не могла его сдвинуть с этой темы…
Она использовала свой министерский пост, для того чтобы дать женщинам свободу. И
своим примером неустанно доказывала, что женщина должна и может добиться равенства с
мужчинами – в карьере, в браке, в постели.
Она была одной из десяти женщин, получивших мандаты первого в истории России
свободно избранного парламента. В 1917 году в Учредительное собрание прошли шесть
эсерок и четыре большевички. Всего один процент от общего числа депутатов, если
удовлетвориться простой арифметикой. Но историки справедливо говорят о колоссальном
сдвиге в российском обществе. Ведь в 1917 году женщины не избирали и не избирались ни в
одной из европейских стран!
А когда революция кончилась, выяснилось, что большевики по-прежнему считали
политику исключительно своим делом. Тоталитарное государство не могло не
проповедовать патриархальные взгляды: обязанность женщины – работать и рожать.
Реальная эмансипация женщины отвергалась. Появилась когорта женщин
–
профессиональных партийных работников, но они не радовали сердце: скучные
партсекретари, еще большие догматики, чем мужчины.
При Сталине в политбюро не было ни одной женщины. Вождь считал, что с
руководящей работой в состоянии справляться только крепкие мужчины. Да и нравы в
правящей верхушке были грубые. В выражениях не стеснялись. Присутствие женщины в
такой компании показалось бы странным.
Хрущев включил было в состав президиума ЦК Екатерину Алексеевну Фурцеву, да
скоро в ней разочаровался. Брежнев очень любил женщин, но на высокие посты их не
назначал. Галантные Горбачев и Ельцин демонстрировали дамам восхищение и подыскивали
им должности – заметные, но не влиятельные.
Женщинам выделяется некая квота – один высокий пост и несколько должностей
чиновников средней руки. И чаще всего не потому, что есть очевидно деловые и умелые
кандидатки, которых надо продвигать в интересах дела, а потому, что так положено –
посадить в президиум хотя бы одну женщину. Наша власть – чисто мужская компания.
Мужчины на ее пути. Александра Коллонтай
«Жили мы на Большой Фонтанке, в нарядной вилле какого-то бежавшего с белыми
богача. Ночь, томительно-жаркая южная ночь. Удушливо-сладко пахнут розы нашего сада.
Лучи луны золотом играют в темных волнах Черного моря и алмазами рассыпаются в
22
брызгах морской пены.
Мучительно-повторное объяснение между мной и мужем происходило в саду. Мое
последнее и решительное слово сказано:
– В среду я уезжаю в Москву.
Ухожу от него, от мужа, навсегда. Он быстро повернулся ко мне спиной и молча
зашагал к дому. Четко прозвучал выстрел в ночной тишине удушливой ночи. Я интуитивно
поняла, что означает этот звук, и охваченная ужасом, кинулась к дому… На террасе лежал
он, мой муж, с револьвером в руке».
Так рухнул самый романтический брак эпохи революции, союз, объединивший двух
министров первого советского правительства, первый брак, заключенный вне церкви и вне
государства, казавшийся образцом свободной любви свободных граждан нового общества.
О романе Коллонтай и Дыбенко шушукались по всему городу. Она была дворянкой, дочерью генерала, он – простым матросом из крестьян. Александре Михайловне было сорок
пять лет, Павлу Дыбенко – двадцать восемь. Разница в возрасте их нисколько не смущала.
Павел Ефимович Дыбенко в юности работал грузчиком в порту и скрывался от
призыва. Но его арестовали и отправили служить на флот. Свободолюбивая, или, точнее, анархистская натура Дыбенко не принимала суровой флотской дисциплины. И он
присоединился к тем, кто намеревался разрушить всю существующую систему, – к
большевикам.
Высокий рост, зычный голос, умение выступать и увлекать за собой сделали его
заметной фигурой среди балтийцев. В мае 1917 года его избрали председателем высшего
выборного коллектива военных моряков – Центрального комитета Балтийского флота.
Александра Михайловна Коллонтай, член ЦК большевистской партии и член
Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, с первого взгляда влюбилась в
матроса-балтийца. Она нашла мужчину, которого искала всю жизнь. Инженеры, ученые, профессиональные революционеры, все, кто прошел через ее постель, могли только красиво
говорить. А он умел любить женщину: