Демон во дворце

У девушек на такое вообще отличная память, и уж первые платки у них все наперечёт, парней же в разы меньше. Чем выше положение парня, отдавшего первый платок, тем выше рейтинг девушки. Причём, не только среди девушек, но и среди парней. Они информацией между собой тоже делятся, хотя и врут много.

Про секс на диванчиках я тоже заранее не знал, но вовремя догадался, не опозорившись, как с платком. Криста, пока мне всё объясняла и рассказывала про платки и традицию, сначала старалась сдержать покровительственную и ехидную улыбку, но потом не удержалась и рассмеялась в голос. Даже высказала предположение о моей неопытности в постельных делах вообще, и с энтузиазмом вызвалась быть моим инструктором.

Был бы помоложе — стал бы импотентом после такого заявления. А так, поставил мысленную галочку показать этой «опытной», что она очень ошибается.

А с платками, я считаю, действительно «детские игрушки». Есть у меня знакомый, он так трусики женские собирал. Я заинтересовался как-то, так вот он с гордостью мне показал свою коллекцию — чуть больше десяти штук. Рассказывал, как и какие выпрашивал, какие придумывал аргументы. Говорил: если девушка узнает, что это «для коллекции», ни за что не отдаст.

Не стал его тогда расстраивать и рассказывать, что лично выкинул не меньше трёх десятков, которые девушки сами у меня оставляли зачем-то. Кто-то утром найти не мог, не помня, где снимала, но большинство оставляли на батарее в ванной, словно не понимая, что я вообще-то в коммуналке живу.

Я не напоминал, а не заморачиваясь, просто выкидывал, делая непонимающее лицо, когда у меня про них спрашивали. А что, это не я, это соседи увидели и выкинули.

Нет, я бы их отдавал хозяйке, мне не сложно, но они же не подписаны! Откуда я знаю, какие, которой принадлежат? Делать мне нечего, как только трусы запоминать. Мне бы девушку запомнить, чтобы во второй раз не подойти для знакомства к той, с кем ночь провёл, как было пару раз. Они ж как причёску сменят, так совсем другими людьми становятся. А тут — трусы.

— А как получилось, что целых три бала ты свою ленту никому не повязала? — Напоминать про платки не стал. Эта тема самого теперь напрягает.

— После того бала виконт де Элонки на нескольких приёмах ко мне подходил. Звал в комнаты, мы сильно ругались, и он пообещал, что я никуда от него не денусь. Сказал, или из столицы уезжай, или со мной пошли. На следующий Бал Межсезонья ни один из тех, кому прислали приглашения в мои сопровождающие, не подтвердил своё прошлогоднее прошение, на бал я пошла одна.

— Как так? — Откровенно удивился я. — Неужели ни один? Что, все знали о вашем конфликте и испугались какую-то там «де болонку»?

— Виконт — родственник жены графа де Трайна, это который командует стражей во всей столице, он виконту титул и купил. — Пояснила Криста с досадой в голосе. — Мне потом сказали, что он всех предупредил, чтобы не соглашались идти ко мне в сопровождающие. Сам граф ничего бы не сказал, но вот его жена очень мстительная. Она даже пыталась сделать так, чтобы меня не пускали в основные салоны города, но никто не решился ссориться с леди Таиселлой. Приглашения я так и получаю, но в последний год почти не хожу. В салонах все обсуждают своих мужчин, а мне что делать?

— Нашла бы себе на самом балу кого-нибудь, пригласила на танец, повязала ленту. Насколько я понял, лента не даёт разрешения тащить тебя на диван.

— Леди не может повязать ленту, если сеньор против. — С некоторой досадой заметила она. Похоже, она всё же кому-то предлагала, но они отказались, вот и не хочет вспоминать. — На самом балу у меня несколько раз просили ленту, но я этих парней не знала, так что, конечно, отказалась. Повязать ленту незнакомцу — прослыть доступной дурочкой. Таких даже в фаворитки не берут, не то, что замуж. Меня мама предупреждала о таком, когда я сказала ей, что замуж никогда не выйду, а буду искать мецената, как её сестра. Я хочу быть свободной в выборе любовника и уйти, если случиться такое, как в прошлый раз. Была бы я жена, лежала бы под кузеном виконта и терпела.

— Да, хотел спросить. — Уцепился я в потоке неспешных слов за интересующую меня деталь. — Ты же и меня совсем не знала, чего ты решила мне ленту повязать, да платок начала выпрашивать? Почему ты передо мной не побоялась прослыть доступной дурочкой?

Пауза возникла долгая. Я уже думал, что она не ответит, но потом она начала говорить, задумчиво водя пальчиком по моей груди.

— Четыре дня назад приехала мама. Приехала и узнала, что в столице её дочку не приняли. — Она не вспоминала, а скорее рассуждала. — После смерти отца, она вышла замуж, родила мне брата, он должен стать наследником, вот и не могла раньше приехать. Мама очень расстроилась и позвала меня обратно. Говорит, что сговорится с соседями и выдаст меня замуж. — Девушка замолчала, но я терпеливо ждал продолжения. — А я знаю, что я там никому не нужна. — Продолжила Криста злым голосом. — Дурочка, которую использовали и выкинули. Наша провинция — не столица, там это позор на всю жизнь, никакие соседи замуж меня не возьмут. Да и нет там моего возраста никого, только если за старика тридцатилетнего выходить.

И снова пауза. На мой вопрос она, по сути, не ответила, потому я снова ждал. Криста вообще была склонна к длинным вступлениям, но всегда добиралась до сути, пусть и извилистыми путями.

Пауза затягивалась, и решил её подтолкнуть.

— И ты решила, что замуж возьму тебя я? — Постарался, чтобы вопрос звучал необидно, но я действительно не собирался связывать свою жизнь с ней. И сразу же предупредил её, но она тогда отмахнулась. — Или ты хочешь, чтобы я стал твоим меценатом? Тебе придётся ждать, пока я стану бароном и вытащу баронство из долгов.

— Скажи, а что значит «мейлу»? — Вопрос был из разряда неожиданных. Это она явно про Наталину спрашивает, которая без возражений отпустила нас, когда я честно сказал, что мы вдвоём идём ко мне в комнату.

— В переводе это значит «проверяющая, правильный ли выбор она совершила». Так называют тех девушек, которые хотят стать жрицами какого-то бога и проверяют, подходит им этот бог или нет. Они служат этому богу, но жрицами не являются, могут уйти в любой момент, если разочаруются в выборе.

— И какого бога проверяет мейлу Наталина? — Удивилась девушка.

— Меня. — Засмеялся я, чтобы Криста сразу поняла — это шутка. — Она говорит, что я какой-то бог, какой, она не знает. Но она ошибается, я простой баронет из захолустного баронства Летоно.

— А я могу стать твоей мейлу? — Возбуждённо попросила она. Ещё и взгляд просительный сделала, стараясь заглянуть мне в глаза.

— Чего? — Смотреть в глаза той, что головой лежит на твоей груди, очень сложно, но я искренне попытался. Я искал там насмешку, но не увидел. — Я же сказал, она ошибается!

— Нет, она права. — Кажется, эта мысль захватила её. — Бог — это тот, которому ты даришь своё поклонение, а он тебе помогает и защищает. Я прекрасно её понимаю, ты как раз такой. Я хочу быть твоей мейлу! Теперь ты — мой бог! А как называется та, которая уже проверила и решила?

— Давай, ты не будешь торопиться с этим.

Говорить, что её мысль — глупая, не буду, бесполезно. Отлично знаю, что женщины — рабы эмоций. Сегодня они принимают какое-то решение, его и кувалдой из неё не выбить, а завтра о нём вполне могут пожалеть. Сколько раз такое было. Ещё и виноватым тебя сделают: «Ах, почему ты меня не отговорил?». Или «я такая вся правильная, а ты взял и меня соблазнил», забывая, как пьяная плюхнулась ко мне на колени в баре и сама полезла целоваться.

Особенно этим страдали замужние. Утром каждая вторая собиралась уйти в монастырь, грех измены замаливать. Через день-другой такая «монашка» звонит и спрашивает: «Когда повторим?».

— Я не передумаю. — Твёрдо заявила она, и ударила меня своим кулачком по груди. Мне стоило больших трудов не охнуть от такого проявления эмоций. — Не смей говорить, что я непостоянная, я не такая!

— Да-да. — Тут же согласился я с ней. — Ты постоянная в своём непостоянстве.

Видимо, не собираясь спорить с этим заявлением, она вернула голову мне на грудь и продолжила спокойным голосом:

— Когда ко мне обратилась леди Таиселла с предложением пойти к тебе сопровождающей, я её не поняла. Сопровождающая — это идти на бал вообще без выбора, её могут сразу утащить на диван, она и слова не может сказать, она уже заранее согласилась. А сейчас я знаю: она права. Она когда-то считалась лучшей свахой, пары, соединённые ею, очень редко были несчастливы вместе. И она мне сказала: «Криста, тебе нужен не муж, тебе не нужен меценат. Тебе нужен защитник. Смотри: вот тот, кто за свою женщину готов драться с десятью противниками. Драться и победить. Получи от него платок, и ты будешь защищена всегда, пока он жив». Она действительно права. Ты не побоялся, ты вышел против принца, и победил его, отвоевал меня, я сама это видела! Их там было даже больше, чем десять, такое мог только бог совершить!

— Так ты же была моей сопровождающей, я был обязан тебя защищать. — Напомнил я, не собираясь спорить с её истинно женской логикой. Ей сейчас всё, что угодно будет казаться подтверждением её теории.

— Правильно. — Кивнула Криста, поелозив своим ухом по моей груди. — Она сразу сказала, что ты не возьмёшь меня замуж, но вот в фаворитки точно возьмёшь, если платок отдашь. А сопровождающей один платок достаётся всегда. Правда, не всегда первый. А я хотела именно первый, чувствовала, что, если ты его кому-то отдашь, то всё.

— Что «всё»?

— Всё «всё»! — Решительно заявила она. — На меня ты потом даже не посмотришь. Ты легко вызвал виконта на дуэль, и он испугался! Я видела, как он извинился, хотя раньше думала, что он этого никогда не сделает. А тут ты решил меня уступить этому слюнтяю, де Рамье? И после такого ты спрашиваешь, почему я выпрашивала платок? Мы ещё не вошли в зал, а я уже была уверена, что для такого мужчины, как ты, я сделаю всё, что угодно! Ты — мой бог!


— А почему леди Таиселла вдруг решила заняться твоей судьбой? — Решил я уйти от скользкой «божественной» темы.

Меня больше напрягал вопрос, почему эта сваха решила заняться моей судьбой, но тут и так понятно, что явно с подачи одного магистра земли. И то, что Бели, оказывается, так много про меня заранее рассказал, мне тоже не нравилось. Это не тайна, но рассказывать каким-то свахам? Кристе предложили роль моей сопровождающей, когда сама Таиселла меня даже ещё не видела.

— Её мама попросила. Мой отец и муж леди Таиселлы когда-то дружили, но потом отец погиб, и мама уехала, оставив меня в столице. А я, дурочка, решила, что сама взрослая, никто мне не указ. А что: совершеннолетняя, свой дом в границах второй стены, деньги мама присылает. Осталось только мужа найти. — Тут её голос стал злым, моя грудь получила повторный удар кулачком. — Нашла, как же. А ведь леди Таиселла меня сразу предупреждала. Говорила, что виконт этот мне не подходит. Не могла прямо сказать, что он негодяй!

— Ну сказала бы она, и что? Ты бы всё равно не поверила. — Решил я защитить старую сводницу, хватаясь за кулачок девушки, который собирался ещё раз меня ударить. — А когда ты приняла решение? Ты согласилась быть моей сопровождающей через несколько минут, после того, как меня увидела. Мы даже словом не перекинусь к тому времени.

В любовь с первого взгляда я не верю. В похоть — верю, но этим там и не пахло. И наш ночной секс с ней был скорее сеансом терапии, а не страсти.

Утром она решила повторить, уже в здравом уме и трезвой памяти, вот тогда да, желание у неё просто зашкаливало. Хотя она и оказалась очень сдержанной в проявлении эмоций, (в отличие от той же Сенилы), на темпераменте эта сдержанность не отразилась, утихомирилась она далеко не сразу. Дорвалась. Вот и сейчас я решал, как перевести разговор на то, что пора завтракать.

— Когда ты сказал, что не приглашаешь в свою постель посторонних. — Уверенно заявила Криста, не испытывая даже крупицы сомнений. — Для меня это было то, что я ждала от мужчины. Пусть у тебя будет много женщин, но отдавать меня другому, как использованный платок, ты точно не станешь. — Тут она помолчала и неожиданно, как и все женщины, начала противоречить сама себе. — С Литессией ты поступил неправильно. — Твёрдо заявила она, повторив то, что говорила мне, пока мы шли сюда по ночному городу.

Когда мы сбежали от принца и его братии в императорский угол, там обнаружился ещё один стол, который до этого прикрывала сцена. Вот возле него мы и зависли. Криста бахнула ещё парочку стаканчиков, и её перестало трясти.

Тут нас и нашла Лита. Одна, без мамы и сестры.

— Дар, кто она? — Вопрос был снова мне в спину, я как раз решился подойти к столу и всё же что-нибудь съесть. Хотя бы из фруктов.

Ну что за глупая привычка постоянно наезжать на меня сзади? Мне что, стоп сигналы там повесить?

Повернулся к девочке. Грозный вид и руки в боки намекают, что ей не важно, на каком боку у меня тюбетейка.

Демонстративно осмотрел с головы до ног, прищурив глаза. В зале стало ещё темнее, а музыка заиграла ещё громче. Подключили усилители, чтобы музыкантов на сцене хоть кто-то услышал, гул от голосов стоял приличный.

— Ты не могла бы уточнить, о ком идёт речь? — Глаза приоткрывать не рискнул, чтобы не блестеть ими в темноте, так что фокус с бровью не применить. Печалька.

— Я спрашиваю о той, чью ленту ты носишь. — И она обвинительно ткнула пальчиком в мою шпагу, смотря при этом мне в лицо.

Делаю многозначительную паузу, качаю головой. Потом поворачиваюсь к Кристе.

— Криста, ты говорила, что вы с ней друг друга знаете. А теперь она спрашивает, кто ты.

— Я только с Тиленой дружила. — Интенсивно замотала головой девушка. — Но она про меня наврала другим, когда я поссорилась с виконтом, что я сама у него выпрашивала платок, а он не дал. — В этот раз она не испугалась Литы, но это от того, что пьяная уже, вон как голос заплетается. Не зря я старался!

Лита, топнув ножкой, тут же оказалась рядом.

— Баронет, Вы забываетесь! — Так, мы уже на «вы». Печалька. — Я не про леди Кристу спрашиваю. Я хочу знать, кто та седая лахудра, что посмела нацепить ленту моему мужчине!

— Хочешь зна-ать? — Иронично протянул я. — Так хоти, кто тебе запрещает-то? Я тебе хотеть запретить не могу. — Такие собственнические замашки на меня не действуют уже лет десять. — С чего ты взяла, что я твой мужчина?

— Ты сам сказал, что я твоя женщина. — Моя насмешка немного сбила её воинственный тон. Даже снова на «ты» перешла. Какая непостоянная девочка. — Я тебе поверила. Ты меня обманул?

— Лита, тогда, — и я неопределённо махнул головой в сторону, чтобы она поняла, когда это — «тогда», — ты была моей женщиной. А сейчас ты снова принадлежишь своему отцу. Он что, согласился с твоим выбором в моём лице?

— Да! — Она выкрикнула это мне прямо в лицо. — Согласился. И я хочу знать, кто эта девка! — И снова ножкой об пол.

Вот тут она меня удивила, не ожидал я такого, честно говоря. Неужели, действительно меня всерьёз хотят с ней соединить?

Да ну, бред.

— А кто тогда этот тип, твой сопровождающий? — Повысил голос и я. В эти игры можно играть в обе стороны, малышка. — Только не говори мне, что он с сестрой, я знаю, что он пришёл именно с тобой.

Так и думал, этот вопрос сбил с неё воинственный настрой. Совсем сбил, она растерялась.

— Но я не виновата, мне его отец назначил. — Начала она оправдательным тоном.

Ага, вот ты и попалась.

— Я так сразу и сказал: сейчас ты принадлежит отцу. — Пожал я плечами, словно это и так понятно. — И только он решает, кто твой мужчина. Судя по всему, это не я. — И развёл руками, стараясь не улыбаться торжествующе. Она обидится, но девочка не виновата, что взрослые играют ею, как Тузик грелкой.

Криста в это время потихоньку отступала и отступала к столу, а когда упёрлась, чуть не упала, с грохотом перевернув один из железных бокалов.

Лита тут же перевела взгляд на неё, задумалась, прислушалась.

— Ты не хочешь потанцевать? — Улыбнулась она интригующе.

Криста уронила ещё один бокал, а я задумался. Только что заиграла музыка из тех двух ритмов, что я худо-бедно выучил, потому согласно кивнул, взяв её за руку. Хочет выяснить отношения без свидетелей? Я так точно «за».

Тут нет разграничений, что приглашать должны только мужчины, в этом у местных полное равноправие. Хотя, какое равноправие, когда женские движения во всех танцах идут первыми?

Когда леди Таиселла объясняла мне про правила в танцах, я заинтересовался, почему такие условия для девушек.

— Потому что на балу их будет минимум в три раза больше. — Ответила она. — Нет, девушек не рождается больше. — Поняла она то, что я хотел спросить. — Но благородные мужчины в основном остаются в своих имениях, для мужчины всегда там найдётся дело, а вот девушек, наоборот, чаще всего отправляют в столицу, пытаясь выдать тут замуж. Пусть на этом балу все благородные, но ты ещё и аристократ, наследник, будущий маг. Хороший трофей, но ещё не помолвлен. На тебя будет вестись самая настоящая охота, вот увидишь.