Даша и Домовой
Часть 20 из 52 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– А ты уверена? – хитро спросила Таня.
– В смысле?
– Да без смысла. Я тебе сказала про ребёнка, а ты меня поправила, что это девочка. А ведь ещё ни один врач на таком сроке не может сказать пол ребёнка. Даша, ты уверена, что ты не такая же, как твоя бабушка?
– Знаешь, что… – разозлилась Даша.
– Всё, поняла, уже в пути… А в больничку прямо завтра и пойду. Ты же мне покажешь дорогу?
– А почему завтра, почему не сегодня?
– Ну, во-первых, сегодня уже поздно куда-либо идти, дело к вечеру идёт, а во-вторых сегодня воскресенье.
– Как воскресенье, – смешно, как-то по куриному закудахтала Даша, – сегодня же Анька должна была переезжать.
– Да вон они и едут, – Таня махнула рукой в сторону дороги.
Из леса выезжал груженый домашним скарбом грузовик.
– Так, сидеть, – скомандовала Даша своей собеседнице и побежала в соседний двор, открывать ворота.
Машина заехала во двор, и из кабины вышла Аня, с ребёнком на руках.
– Даш, присмотри, пожалуйста, за ним, а то мы из-за этого засранца чуть у свекрухи не остались. Сбежал паразит, полдня искали.
– Давай-ка я тебе няньку получше найду, а сама помогу вещи носить, а то так до следующего утра не управитесь, – Даша развернулась к дому, и тут наткнулась на Таню, – Тань, ну что опять? В этот-то раз я точно сказала дома сидеть.
– Ну, я и пошла домой, к себе…
– О, Господи, горе ты моё луковое, – притворно запричитала Даша, всплеснув руками, и тут же всучила ребёнка Тане, – на тебе такого же любителя приключений, и идете домой. Ко мне.
Мужчины начали выгружать вещи, а Даша и Аня почти бегом носили сумки, узлы, наволочки забитые домашним скарбом. Мужики не отставали от женщин. Аня только и успевала распоряжаться:
– Поставь сюда, положи здесь.
Солнце неумолимо шло к закату. Таня порывалась несколько раз помочь, но её как маленького ребёнка отодвигали в сторону и просили не мешать. В итоге, девушка и малыш нашли себе занятие во дворе бабушки Даши, а остальные, проводив машину, начали наводить порядок в доме быстрыми темпами. Когда на улице стемнело, Аня вышла на крыльцо своего дома и крикнула:
– Паша, домой.
Только сейчас Даша поняла, что до этого она даже не знала, как зовут мальчонку.
– Аня, а сына-то назвали не в честь нашего корефана? – спросила с улыбкой она.
– Ага, в честь него и назвали. Такое же шило, драчун и балбес, – засмеялась Аня, – как родился, давай орать, сразу поняла, Пашка, и никто иначе. О, а ты чего такой чистый?
Во двор, через огородную калитку, зашли Таня и Пашка. Мальчик был действительно чистым, и Даша не поняла, почему подруга так удивляется. Увидев непонимающий взгляд, Аня поспешила разъяснить:
– Да он у меня всю жизнь как порося домой приходит, мне кажется, он таким чистым никогда и не был, даже когда только из дома выходил. Ой, спасибо вам большое, девушка.
Подхватив сына на руки, Аня вдруг осознала, что ребёнок несколько часов провёл с совершенно незнакомым человеком и она, ойкнув, плюхнулась на ступеньку крыльца.
– Ну, и чего ты испугалась, дурёха? – рассмеялась Даша, поняв в чём дело, – я-то её знаю. Я бы не сплавила ребёнка на чужого человека. Знакомьтесь. Это Аня, это Таня, – представила девушка подруг друг другу.
– Таня, это моя подруга, она работает в магазине и она внучка бабы Нины, – Даша не сдержалась и засмеялась, затем, немного успокоившись, продолжила, – Аня, это тот самый кондитер, с которым тебе придётся работать. Ну, и, судя по всему, ты ещё не раз обратишься к ней с Пашкой, потому, что за всё то время, что мы переносили вещи, твоя бабка как минимум пять раз рассматривала, что мы заносим, и ни разу не пришла помогать.
– Так, а вот это ха-ха-ха, по какому поводу было? – строго спросила Аня.
– Ой, Ань, на ночь лучше не рассказывать, – отмахнулась Даша, но я тебе обязательно расскажу.
– Ань, а есть что пожрать? – вдруг из дома раздался голос Санька, – я не могу найти сумку с едой.
– Оп-па, – Аня вжала голову в плечи и захихикала, – кажется, я сумку с едой у свекрухи на веранде забыла. Даш, есть что пожрать?
– Яичницу будете? – с готовностью ответила Даша.
– Давай яичницу, – махнула рукой Аня.
Спустя немного времени у Ани на кухне сидели хозяева и гости. Взрослые ели яичницу с салом, а Пашка уплетал остатки гречневой каши.
– Девчонки, я по дому управлюсь, приходите к нам на новоселье, – говорила Аня с набитым ртом, – я винца куплю, посидим, поболтаем. Господи, какое счастье, целый дом в личном распоряжении. Тишина, покой, малой, где хочет, там и играет. Никто не зудит, не шарится по твоей комнате, не роется в твоих трусах.
– Кхе, кхе, – кашлянула Даша, показывая Ане глазами на покрасневшего Санька.
– Да ладно тебе, чего ты краснеешь, – разошлась подруга, – все в трусах ходим. Чего тут такого? Матери твоей в моих трусах рыться не стыдно, а тебе слушать стыдно, понимаешь.
– Аня, угомонись, – уже смеялась Даша, – зачем ты мужчину ставишь в неловкое положение.
– Да ладно, чего ты, – Аня легонько ткнула мужа локтем в бок, – здесь все свои.
Понимая, что так подругу не угомонить Даша попыталась сменить тему:
– Ань, а что у вас случилось с бабой Ниной? Ты же всегда была её любимая внучка, а сегодня она даже за порог не ступила.
– Так это же свекруха моя напоследок постаралась. Они же с моей бабкой подружками стали, прямо-таки не разлей вода. Звонят друг другу, чуть ли не каждый день, на рынок вместе катаются. Бабка-то целыми лукошками яйца продавать возит, а свекровь что с огорода наберёт. Вот, нажаловалась наша мама, что обидели мы её, обворовали, и бабка взъелась на меня. Да и хрен с ней. Пусть живёт в своём курятнике и помощи от меня не ждёт.
– Да, Ань, житуха у тебя просто замечательная, – ухмыльнулась Даша, – куда ни кинься, везде задница. Ну, ты если что, можешь на меня рассчитывать, я всегда тебе помогу.
– И я помогу, – эхом отозвалась Таня.
– Эх, девчухи вы мои, горюхи, – вздохнула Даша, – нам главное сейчас всем вместе держаться. А посему, пойдём Санька, я тебе дам молоток и гвозди.
– А я-то тут причём, зачем, – вытаращил глаза Санёк.
– А затем, что бабка у Ани очень пакостная, и мы пойдём сейчас калитку в огороде забивать, чтоб она не натворила чего ночью, пока вы будете спать.
Санёк буркнул что-то типа:
– Какой же я мужик, если у меня нет молотка и гвоздей, – и вышел из дома, Пашка начал капризничать и тереть глаза.
– О, всё, нам пора, – Даша поднялась из-за стола, но не ушла, а подождала когда из дома выйдет Таня и сказала подруге, – Ань, не будь такой дурой, что значит тут все свои? Так не бывает. Не надо такие темы при мужике затевать, и брось каждую секунду свекровь материть, даже если он на неё сильно обижен. Она, конечно, ку-ку, но она – Санькина мать. Мне со стороны видно, как ему это не нравится. Вот придём к тебе, когда его дома не будет, и говори всё, что хочешь. И да, домовому положи печенюшку или конфетку на кухне.
– Да где же я сейчас что возьму? – всплеснула руками Аня.
– На полке в навесном шкафчике, в платочке лежит, – Даша подмигнула и, помахав на прощание рукой подруге, пошла догонять Таню.
А она далеко не пошла и стояла у калитки, в нетерпении ожидая подругу. Как только Даша поравнялась с ней, Таня взяла её под руку и зашептала в ухо:
– Даш, ты поняла, почему у стариков такой бунт-то начался? Бабка-то не промах. Это же она каждый день у твоей бабушки яйца воровала и на рынок их возила. А когда ты приехала, так она вообще оборзела, решила даже минимумом не делится и всё подчистую продавать.
– Да поняла уж, чего там не понять, – ответила Даша, улыбаясь, – но, если честно, меня поражает масштаб наглости. Только я не пойму смысла вот этого всего. Были бы доходы космические, а тут… Какие там деньги-то? Чего там яйца эти стоят.
– Даш, ты что, с Луны свалилась? Ты что, не знаешь, сколько домашнее яйцо на рынке стоит? Я тебе сейчас посчитаю. Пусть даже не двадцать, а пятнадцать яиц в день бабка забирала себе. Пятнадцать на семь это приметно сотка. Десяток стоит сто рублей, тысяча в неделю ворованных денег. Просто так, ниоткуда, на халяву. А в месяц это уже четыре тысячи, а в год, между прочим, сорок восемь.
– А за десять лет четыреста восемьдесят, – засмеялась Даша.
– А ты, между прочим, зря смеёшься, – обиделась Таня, – твою бабушку обворовывают из года в год, и это не смешно. Для пенсионера четыре тысячи в месяц это огромные деньжищи.
– Тань, да поняла я уже всё. Никогда эта деревня не была дружной, это всё было только в моих мечтах. Помнишь мультик «Мадагаскар»? Так тут и есть такой Мадагаскар, одна сторона отстойная, а другая кайфовая, а бабушка посередине, как громоотвод. Только не пойму я, почему бабушка отсюда не уезжает. Что её тут держит? Зачем все эти люди ходят к ней, а она всех их лечит, возится с ними, а они потом плюются и ведьмой, а то и похуже обзывают. Зачем это всё? Это похоже на какую-то форму мазохизма. Ведь она может жить вместе с нами в городе, квартира огромная, ведь квартиру, в которой мы живем, купила бабушка, почему ей не пожить там?
– А тебе никогда не приходило в голову, что ей нравится её жизнь и она просто ничего не хочет менять?
– Ну, не знаю… Нам этого не узнать, пока бабушка не вернется домой, – пожала плечами Даша, девушки как раз дошли до дома Тани, – ладно, давай, спокойной ночи.
Они расстались у Таниных ворот, бояться теперь было некого, и Даша бодрым шагом пошла домой по дороге, отмахиваясь веточкой от комаров. Она уже дошла до двора бабы Нины, когда поняла, что дорога закончилась и перед ней появилась уже знакомая ей поляна с огромной круглой голубой луной. Девушка остановилась на границе дороги и поляны в раздумье, как ей поступить. Вряд ли она сможет просто пройти насквозь этот дивный мираж без последствий. Так что придётся либо вернуться к Тане и остаться там до утра, но тогда придется объяснять, в чем дело и перепугать девчонку до полусмерти, либо добираться огородами, благо заборы тут не заборы, а одна видимость, даже коза Машка их не боится, в одном прыжке преодолевает. И Даша без долгих раздумий сиганула через забор. Ей показалось, что за ней потянулась темная тень, и она рефлекторно шарахнулась от неё. Тень последовала за девушкой, но с Дашиной стороны забора вдруг прямо из воздуха возник большой мохнатый шар, и шлепнул с размаху по тени чем-то очень похожим на руку Додо. Раздался настолько звонкий шлепок, что у девушки зазвенело в ушах. Даша потрясла головой, звон поутих. Тень и шар исчезли.
– Да ну нафиг, что за дела тут творятся? – Даша ошарашено оглядывалась вокруг, – никаких фильмов ужасов не нужно, тут дорога домой такая, что Стивен Кинг отдыхает. Что тут, чёрт возьми, творится?
Поляна исчезла, но желание идти по дороге у девушки напрочь пропало, и она поплелась привычным путем по огородам, перелезая через только что забитую калитку и ворча себе под нос:
– Что за жизнь такая, по дороге спокойно не пройти, везде капканы какие-то дурацкие. Вот же кому-то делать нечего, такой ерундой страдать по ночам. Чего хотят добиться? Я же тоже не дура, понимаю куда лезть, куда нет…
Придя домой, Даша разулась и, пойдя на кухню, позвала домового.
– Додо, спасибо тебе, не оставил друга в беде.
– Чего это? – удивился домовой, – где это? Как это?
– Спасибо, говорю, за помощь.
– Когда?
– Тьфу, блин. Додо, ну чего ты придуряешься, – рассердилась девушка, – неужели так трудно просто сказать, пожалуйста?
– Да не за что мне, пожалуйста, говорить, – в этот раз уже очередь домового была сердиться, – я ничего не делал.
– В смысле?
– Да без смысла. Я тебе сказала про ребёнка, а ты меня поправила, что это девочка. А ведь ещё ни один врач на таком сроке не может сказать пол ребёнка. Даша, ты уверена, что ты не такая же, как твоя бабушка?
– Знаешь, что… – разозлилась Даша.
– Всё, поняла, уже в пути… А в больничку прямо завтра и пойду. Ты же мне покажешь дорогу?
– А почему завтра, почему не сегодня?
– Ну, во-первых, сегодня уже поздно куда-либо идти, дело к вечеру идёт, а во-вторых сегодня воскресенье.
– Как воскресенье, – смешно, как-то по куриному закудахтала Даша, – сегодня же Анька должна была переезжать.
– Да вон они и едут, – Таня махнула рукой в сторону дороги.
Из леса выезжал груженый домашним скарбом грузовик.
– Так, сидеть, – скомандовала Даша своей собеседнице и побежала в соседний двор, открывать ворота.
Машина заехала во двор, и из кабины вышла Аня, с ребёнком на руках.
– Даш, присмотри, пожалуйста, за ним, а то мы из-за этого засранца чуть у свекрухи не остались. Сбежал паразит, полдня искали.
– Давай-ка я тебе няньку получше найду, а сама помогу вещи носить, а то так до следующего утра не управитесь, – Даша развернулась к дому, и тут наткнулась на Таню, – Тань, ну что опять? В этот-то раз я точно сказала дома сидеть.
– Ну, я и пошла домой, к себе…
– О, Господи, горе ты моё луковое, – притворно запричитала Даша, всплеснув руками, и тут же всучила ребёнка Тане, – на тебе такого же любителя приключений, и идете домой. Ко мне.
Мужчины начали выгружать вещи, а Даша и Аня почти бегом носили сумки, узлы, наволочки забитые домашним скарбом. Мужики не отставали от женщин. Аня только и успевала распоряжаться:
– Поставь сюда, положи здесь.
Солнце неумолимо шло к закату. Таня порывалась несколько раз помочь, но её как маленького ребёнка отодвигали в сторону и просили не мешать. В итоге, девушка и малыш нашли себе занятие во дворе бабушки Даши, а остальные, проводив машину, начали наводить порядок в доме быстрыми темпами. Когда на улице стемнело, Аня вышла на крыльцо своего дома и крикнула:
– Паша, домой.
Только сейчас Даша поняла, что до этого она даже не знала, как зовут мальчонку.
– Аня, а сына-то назвали не в честь нашего корефана? – спросила с улыбкой она.
– Ага, в честь него и назвали. Такое же шило, драчун и балбес, – засмеялась Аня, – как родился, давай орать, сразу поняла, Пашка, и никто иначе. О, а ты чего такой чистый?
Во двор, через огородную калитку, зашли Таня и Пашка. Мальчик был действительно чистым, и Даша не поняла, почему подруга так удивляется. Увидев непонимающий взгляд, Аня поспешила разъяснить:
– Да он у меня всю жизнь как порося домой приходит, мне кажется, он таким чистым никогда и не был, даже когда только из дома выходил. Ой, спасибо вам большое, девушка.
Подхватив сына на руки, Аня вдруг осознала, что ребёнок несколько часов провёл с совершенно незнакомым человеком и она, ойкнув, плюхнулась на ступеньку крыльца.
– Ну, и чего ты испугалась, дурёха? – рассмеялась Даша, поняв в чём дело, – я-то её знаю. Я бы не сплавила ребёнка на чужого человека. Знакомьтесь. Это Аня, это Таня, – представила девушка подруг друг другу.
– Таня, это моя подруга, она работает в магазине и она внучка бабы Нины, – Даша не сдержалась и засмеялась, затем, немного успокоившись, продолжила, – Аня, это тот самый кондитер, с которым тебе придётся работать. Ну, и, судя по всему, ты ещё не раз обратишься к ней с Пашкой, потому, что за всё то время, что мы переносили вещи, твоя бабка как минимум пять раз рассматривала, что мы заносим, и ни разу не пришла помогать.
– Так, а вот это ха-ха-ха, по какому поводу было? – строго спросила Аня.
– Ой, Ань, на ночь лучше не рассказывать, – отмахнулась Даша, но я тебе обязательно расскажу.
– Ань, а есть что пожрать? – вдруг из дома раздался голос Санька, – я не могу найти сумку с едой.
– Оп-па, – Аня вжала голову в плечи и захихикала, – кажется, я сумку с едой у свекрухи на веранде забыла. Даш, есть что пожрать?
– Яичницу будете? – с готовностью ответила Даша.
– Давай яичницу, – махнула рукой Аня.
Спустя немного времени у Ани на кухне сидели хозяева и гости. Взрослые ели яичницу с салом, а Пашка уплетал остатки гречневой каши.
– Девчонки, я по дому управлюсь, приходите к нам на новоселье, – говорила Аня с набитым ртом, – я винца куплю, посидим, поболтаем. Господи, какое счастье, целый дом в личном распоряжении. Тишина, покой, малой, где хочет, там и играет. Никто не зудит, не шарится по твоей комнате, не роется в твоих трусах.
– Кхе, кхе, – кашлянула Даша, показывая Ане глазами на покрасневшего Санька.
– Да ладно тебе, чего ты краснеешь, – разошлась подруга, – все в трусах ходим. Чего тут такого? Матери твоей в моих трусах рыться не стыдно, а тебе слушать стыдно, понимаешь.
– Аня, угомонись, – уже смеялась Даша, – зачем ты мужчину ставишь в неловкое положение.
– Да ладно, чего ты, – Аня легонько ткнула мужа локтем в бок, – здесь все свои.
Понимая, что так подругу не угомонить Даша попыталась сменить тему:
– Ань, а что у вас случилось с бабой Ниной? Ты же всегда была её любимая внучка, а сегодня она даже за порог не ступила.
– Так это же свекруха моя напоследок постаралась. Они же с моей бабкой подружками стали, прямо-таки не разлей вода. Звонят друг другу, чуть ли не каждый день, на рынок вместе катаются. Бабка-то целыми лукошками яйца продавать возит, а свекровь что с огорода наберёт. Вот, нажаловалась наша мама, что обидели мы её, обворовали, и бабка взъелась на меня. Да и хрен с ней. Пусть живёт в своём курятнике и помощи от меня не ждёт.
– Да, Ань, житуха у тебя просто замечательная, – ухмыльнулась Даша, – куда ни кинься, везде задница. Ну, ты если что, можешь на меня рассчитывать, я всегда тебе помогу.
– И я помогу, – эхом отозвалась Таня.
– Эх, девчухи вы мои, горюхи, – вздохнула Даша, – нам главное сейчас всем вместе держаться. А посему, пойдём Санька, я тебе дам молоток и гвозди.
– А я-то тут причём, зачем, – вытаращил глаза Санёк.
– А затем, что бабка у Ани очень пакостная, и мы пойдём сейчас калитку в огороде забивать, чтоб она не натворила чего ночью, пока вы будете спать.
Санёк буркнул что-то типа:
– Какой же я мужик, если у меня нет молотка и гвоздей, – и вышел из дома, Пашка начал капризничать и тереть глаза.
– О, всё, нам пора, – Даша поднялась из-за стола, но не ушла, а подождала когда из дома выйдет Таня и сказала подруге, – Ань, не будь такой дурой, что значит тут все свои? Так не бывает. Не надо такие темы при мужике затевать, и брось каждую секунду свекровь материть, даже если он на неё сильно обижен. Она, конечно, ку-ку, но она – Санькина мать. Мне со стороны видно, как ему это не нравится. Вот придём к тебе, когда его дома не будет, и говори всё, что хочешь. И да, домовому положи печенюшку или конфетку на кухне.
– Да где же я сейчас что возьму? – всплеснула руками Аня.
– На полке в навесном шкафчике, в платочке лежит, – Даша подмигнула и, помахав на прощание рукой подруге, пошла догонять Таню.
А она далеко не пошла и стояла у калитки, в нетерпении ожидая подругу. Как только Даша поравнялась с ней, Таня взяла её под руку и зашептала в ухо:
– Даш, ты поняла, почему у стариков такой бунт-то начался? Бабка-то не промах. Это же она каждый день у твоей бабушки яйца воровала и на рынок их возила. А когда ты приехала, так она вообще оборзела, решила даже минимумом не делится и всё подчистую продавать.
– Да поняла уж, чего там не понять, – ответила Даша, улыбаясь, – но, если честно, меня поражает масштаб наглости. Только я не пойму смысла вот этого всего. Были бы доходы космические, а тут… Какие там деньги-то? Чего там яйца эти стоят.
– Даш, ты что, с Луны свалилась? Ты что, не знаешь, сколько домашнее яйцо на рынке стоит? Я тебе сейчас посчитаю. Пусть даже не двадцать, а пятнадцать яиц в день бабка забирала себе. Пятнадцать на семь это приметно сотка. Десяток стоит сто рублей, тысяча в неделю ворованных денег. Просто так, ниоткуда, на халяву. А в месяц это уже четыре тысячи, а в год, между прочим, сорок восемь.
– А за десять лет четыреста восемьдесят, – засмеялась Даша.
– А ты, между прочим, зря смеёшься, – обиделась Таня, – твою бабушку обворовывают из года в год, и это не смешно. Для пенсионера четыре тысячи в месяц это огромные деньжищи.
– Тань, да поняла я уже всё. Никогда эта деревня не была дружной, это всё было только в моих мечтах. Помнишь мультик «Мадагаскар»? Так тут и есть такой Мадагаскар, одна сторона отстойная, а другая кайфовая, а бабушка посередине, как громоотвод. Только не пойму я, почему бабушка отсюда не уезжает. Что её тут держит? Зачем все эти люди ходят к ней, а она всех их лечит, возится с ними, а они потом плюются и ведьмой, а то и похуже обзывают. Зачем это всё? Это похоже на какую-то форму мазохизма. Ведь она может жить вместе с нами в городе, квартира огромная, ведь квартиру, в которой мы живем, купила бабушка, почему ей не пожить там?
– А тебе никогда не приходило в голову, что ей нравится её жизнь и она просто ничего не хочет менять?
– Ну, не знаю… Нам этого не узнать, пока бабушка не вернется домой, – пожала плечами Даша, девушки как раз дошли до дома Тани, – ладно, давай, спокойной ночи.
Они расстались у Таниных ворот, бояться теперь было некого, и Даша бодрым шагом пошла домой по дороге, отмахиваясь веточкой от комаров. Она уже дошла до двора бабы Нины, когда поняла, что дорога закончилась и перед ней появилась уже знакомая ей поляна с огромной круглой голубой луной. Девушка остановилась на границе дороги и поляны в раздумье, как ей поступить. Вряд ли она сможет просто пройти насквозь этот дивный мираж без последствий. Так что придётся либо вернуться к Тане и остаться там до утра, но тогда придется объяснять, в чем дело и перепугать девчонку до полусмерти, либо добираться огородами, благо заборы тут не заборы, а одна видимость, даже коза Машка их не боится, в одном прыжке преодолевает. И Даша без долгих раздумий сиганула через забор. Ей показалось, что за ней потянулась темная тень, и она рефлекторно шарахнулась от неё. Тень последовала за девушкой, но с Дашиной стороны забора вдруг прямо из воздуха возник большой мохнатый шар, и шлепнул с размаху по тени чем-то очень похожим на руку Додо. Раздался настолько звонкий шлепок, что у девушки зазвенело в ушах. Даша потрясла головой, звон поутих. Тень и шар исчезли.
– Да ну нафиг, что за дела тут творятся? – Даша ошарашено оглядывалась вокруг, – никаких фильмов ужасов не нужно, тут дорога домой такая, что Стивен Кинг отдыхает. Что тут, чёрт возьми, творится?
Поляна исчезла, но желание идти по дороге у девушки напрочь пропало, и она поплелась привычным путем по огородам, перелезая через только что забитую калитку и ворча себе под нос:
– Что за жизнь такая, по дороге спокойно не пройти, везде капканы какие-то дурацкие. Вот же кому-то делать нечего, такой ерундой страдать по ночам. Чего хотят добиться? Я же тоже не дура, понимаю куда лезть, куда нет…
Придя домой, Даша разулась и, пойдя на кухню, позвала домового.
– Додо, спасибо тебе, не оставил друга в беде.
– Чего это? – удивился домовой, – где это? Как это?
– Спасибо, говорю, за помощь.
– Когда?
– Тьфу, блин. Додо, ну чего ты придуряешься, – рассердилась девушка, – неужели так трудно просто сказать, пожалуйста?
– Да не за что мне, пожалуйста, говорить, – в этот раз уже очередь домового была сердиться, – я ничего не делал.