Дар

— Хорошо, — отвечаю я монотонно. — Это связано с работой?

— Нет. Я знаю, как тебе тяжело здесь.

Я переворачиваюсь на кровати, чтобы он не видел моего лица, и позволяю слезе стечь по щеке. Я стараюсь, чтобы голос звучал ровно, когда говорю:

— Все со мной будет нормально.

Я слышу тяжелые шаги Джуда, он выходит из моей комнаты.

— Я жду тебя к ужину.

Дверь захлопывается, и я понимаю, что он ушел.

С тяжелым сердцем и слезящимися глазами я выбираюсь из постели и направляюсь в кухню. Запах приправ разносится по дому. Мой желудок урчит в предвкушении того, что приготовил шеф-повар.

Войдя на кухню, я вижу, что Джуд стоит в конце стола и разговаривает по телефону. Заметив меня, он понижает голос.

Этот дом полон тайн. Да, раз уж ты преступник, тебе стоит хранить свои секреты от других.

— Мне будет нужно уехать, — говорит он, когда я подхожу ближе. Нет нужды спрашивать его, с кем он говорил по телефону, потому что это не мое дело. — Ты голодна? — спрашивает он, отодвигая стул, чтобы я могла сесть.

— Да, умираю с голоду. — Джуд садится, а Фрэнк вносит два блюда и столовые приборы. — Спасибо, Фрэнк.

Может, Фрэнк и стар, но с тех пор, как я здесь, я кое-что узнала о нем. Его жена Джанет умерла, и он одинок, я узнала это из первого видения, когда Джуд испытывал меня. А еще я узнала, что единственный сын Фрэнка умер много лет назад от редкой формы рака, и Джуд оплатил все медицинские расходы.

— Не за что, мисс Лекси, — отвечает Фрэнк.

— Пожалуйста, просто Лекси. — Ненавижу, когда он называет меня «мисс». Мне это кажется неправильным. Он настолько старше меня, что это почти неуважительно.

— Да, мисс Лекси, — отвечает он.

Он ставит блюда на стол на другой стороне кухни и начинает накладывать еду на тарелки. Джуд наблюдает за ним. Поставив тарелки на наш стол, Фрэнк уходит.

Взяв вилку, я пробую то, что приготовил повар. Конечно, это прекрасно, как и все остальное, что он готовит.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Джуд, пока мы едим.

— Не задавай вопросов, на которые на самом деле не хочешь получить ответа. Просто скажи, что тебе нужно.

Он улыбается и продолжает есть.

— Ты всегда сразу переходишь к делу, не так ли? Я хочу лучше понять твои способности.

— Я расскажу тебе, когда сама разберусь.

— Ты все равно должна что-то об этом знать. Когда ты впервые поняла, что они у тебя есть?

Склонив голову набок, я прищуриваюсь и смотрю на него.

— Ты следил за мной, ковырялся в моем прошлом, и не знаешь, с чего все началось?

— Сегодня дерзим. Мне это нравится.

Боже, как же он меня бесит.

— После того, как мне сделали операцию.

— Удалили аппендикс?

— Ты знаешь об этом?

— У меня есть твоя медкарта, так что да, я знаю об этом.

— Не слишком ли ты маньяк? — он смеется и продолжает есть так быстро, словно никогда больше не поест. — Помедленнее, Джуд, у тебя будет несварение желудка.

Он отмахивается от меня и продолжает набивать рот едой.

— Ну, это началось, когда я очнулась после операции. Медсестра… — я замираю, вспоминая Хейли и то, как она умерла. По коже бегут мурашки, а по спине течет холодок.

— Какая медсестра? — его голос заставляет меня вернуться к реальности и оставить воспоминание о Хейли в прошлом.

— Хейли. В ее длинных темных волосах был розовый бант. И у нее были самые добрые глаза. Она была так мила со мной, но ее убил человек со шрамом на лице. — Я показываю на свою щеку.

— Ты видела видение?


Я киваю и кладу вилку на край тарелки.

— Я видела человека, который убил ее. Он знал ее. Он убил ее, а потом подошел к ее телу и сказал: «Ты должна была слушать меня». Никогда в жизни я не была так напугана. Я понятия не имела, что происходит, пока не увидела в новостях, что ее застрелили. И пока я смотрела, это было как дежавю, и я не могла остановиться. Я даже не могла никому рассказать, потому что боялась, что они подумают, что я схожу с ума. Надо было ей что-то сказать.

Тяжесть сжимает мое сердце, и я кладу руку на грудь, чтобы унять ее. Я могла бы спасти ее, но не сделала этого. Вина давит на меня.

Джуд пододвигает свой стул поближе ко мне и гладит меня по спине.

— Если бы ты ей сказала, она бы тебе не поверила.

Я прячу лицо в ладонях, всепоглощающее чувство вины накрывает меня с головой.

— Я могла бы спасти ее. Я должна был что-то сказать. Я ругаю себя за то, что удержалась и ничего ей не сказала. Но я действительно понятия не имела, что происходит. Вот почему…

Я смотрю на Джуда, в его опасные глаза.

— Вот почему что? — когда он прищуривается, на лбу у него появляется глубокая складка.

— Вот почему, когда я увидела, что с тобой случилось, или должно было случиться, я решила предупредить тебя. Я пообещала себе, как бы безумно это ни звучало, что буду уверена, что ты не пойдешь на пристань.

— Я в вечном долгу перед тобой за то, что ты мне рассказала.

— Ха, — я горько усмехаюсь и отворачиваюсь от него. — И вот как ты мне отплатил?

Я разочарованно вздыхаю.

— Лекси, ты слишком ценна для того, чтобы тратить свой дар впустую.

— Давай решим, что я не согласна, и на этом закончим. В любом случае, что заставило тебя поверить мне, почему ты не посчитал меня безумной? — он снова хмурится. — Я имею в виду, почему ты мне поверил?

Его губы растягиваются в улыбке.

— Моя мама рассказывала мне о ведьме, которую ее мать знала в деревне, где они жили.

— В деревне?

— Мои бабушка и дедушка приехали из Франции.

— Из Франции? — я потрясена. Я ожидала, что он скажет «Италия» или «Россия». У него смуглое лицо, темные глаза, темные волосы, даже какой-то оливковый оттенок кожи. Я бы никогда не поверила, что он из Франции.

— Да, из Франции, почему ты так удивлена? Не говори мне, что ты решила, что раз я преступник, то я итальянец… или русский?

Мое лицо заливает краска, и мне стыдно признаться в этом.

— Да.

— Стереотипы. Франция — настоящий рай для преступной деятельности, потому что из соседних стран туда постоянно поставляют наркотики, оружие и шлюх.

— Ух ты, — шепчу я, искренне потрясенная услышанным. Желчь поднимается к горлу, когда он говорит: «шлюх». Отвратительно.

— Как я уже говорил, мои бабушка и дедушка жили во Франции, в отдаленной деревне, и мама рассказывала мне о ведьме, которая могла предвидеть будущее, просто читая по ладони человека. Моя мать не верила ей, пока ведьма не схватила ее за руку, когда ей было пятнадцать, и не рассказала ей о человеке, который должен был скоро приехать в деревню. Этот человек был значительно старше нее, но у него был сын, почти ровесник моей матери. Этот человек собирался изнасиловать мою мать, а его сын должен был убить его.

— Ой. Так много тьмы и ужаса. — Я внимательно слушаю, пока Джуд продолжает рассказ о старой ведьме, его матери и мужчинах, проходящих мимо.

— И действительно, через три дня в деревню пришли пожилой мужчина с сыном и спросили, где можно переночевать. Родители моей матери, будучи старыми добрыми фермерами, впустили их в дом.

Ошеломленная, с открытым ртом, я сижу, уставившись на Джуда, погруженная в его историю. Она так захватила меня, что я даже наклонилась к нему.

— Мой дед послал мою мать на ферму, чтобы она сделала какое-то дело, а тот мужчина последовал за ней. Он пытался изнасиловать ее. Его сын увидел это и вступился за мою мать. Он ударил отца лопатой по голове, чтобы оттащить его от нее, но сила удара была такой, что лопата проломила ему череп и мгновенно убила.

— Твоя мама рассказала тебе это? — Джуд кивает. — И ты в это веришь?

Он откидывается назад, удивленный тем, что я вообще сомневаюсь.

— А почему бы и нет?

— Я имею в виду, если бы мы читали это в книге или смотрели фильм, мы бы оба сказали, что это куча дерьма.

— Это не фильм и уж точно не книга. Посмотри на себя, у тебя есть способность видеть будущее, касаясь людей. И это не выдумка.

— В мире, где все должно быть черным или белым, все имеет столько оттенков. Заставляет задуматься, что еще в жизни не выдумка. — Я чешу брови и пытаюсь сосредоточиться на том, о чем мы сейчас говорим. — А что случилось с твоей мамой и юношей, который убил своего отца?

— Они покинули деревню и переехали сюда.