Дар

— Ты идешь сегодня в клуб, Джуд? — спрашивает Стиви своим нежным, сладким голосом.

Волосы у меня на затылке встают дыбом. Гвозди… доска. Меня тошнит от ее фальши.

— Я пока думаю.

Забирая пакет с солнцезащитными очками, он тянется к дверной ручке.

— Ты поцелуешь меня перед уходом? — спрашивает она, и меня тошнит. — Всего лишь маленький поцелуй, Джуди.

— Меня только что вырвало, — бормочу я.

Джуд с улыбкой поворачивается ко мне. Он подмигивает мне и обращает свое внимание на Стиви, которая медленно приближается к нему.

— Ну конечно, сладкая. — Он поворачивает лицо, подставляя ей щеку.

Она встает на цыпочки, чтобы дотянуться до его щеки, и целует его. Ее губы слишком долго касаются его щеки. Моя кожа покрывается мурашками, а желудок сжимается. Я ее ненавижу.

Он отстраняется.

— Будет лучше, если ты присмотришь за своим ребенком. И оставишь идею о том, чтобы убедить меня в том, что это моя дочь.

Вся кровь отливает от ее лица. Ее щеки бледнеют, глаза становятся огромными. Я смеюсь.

— Ты в порядке, Стиви? — спрашиваю я, чтобы она точно поняла, что я смеюсь над ней.

— Как… как ты узнал о ней? — шепчет Стиви.

— О Белле? — переспрашивает Джуд.

Стиви кивает, она задыхается и все еще мертвенно бледна. Он подходит к ней ближе, и она испуганно отступает назад. Я хватаю Джуда за руку, потому что не хочу, чтобы он причинил ей боль.

— Не думай, что ты можешь на*бать меня.

На ее глазах показываются слезы. Одна срывается с ресниц и скатывается по ее щеке. Стиви яростно кивает, ее руки сжаты в кулаки.

— Прости, — шепчет она.

Мы выходим из магазина, и стальная тяжелая дверь громко захлопывается за нами. Стук заставляет меня подпрыгнуть, но Джуд уже быстро идет туда же, откуда мы пришли.

— Она мне не нравится, — говорю я между вдохами.

— Мне тоже.

— Но ты позволил ей поцеловать себя. — Я зажимаю рот свободной рукой, потому что понимаю, что говорю, как ревнивая подружка.

А ведь я не подружка. Но ее публичные проявления чувств отвратительны. Особенно после того, как я побывала в видении и поняла, каковы ее истинные намерения… по крайней мере, каковыми они были, пока Джуд не огорошил ее.

— Мне кажется, я чувствую намек на ревность?

— Что?! Ни за что. — Я закатываю глаза и притворяюсь, что меня тошнит. — Ты отвратительный.

И симпатичный. Заткнись, Лекси, он преступник и избивает людей.

— По-моему, ты ревнуешь.

— По-моему, ты заблуждаешься.

— Ревность — это нормально.

— Заблуждаться — тоже нормально.

Он громко смеется, но продолжает вести меня обратно по коридорам, к консьержу, который вручил ему электронную карточку-ключ. Джуд останавливается у стойки, возвращает ему карточку вместе с пачкой счетов, и мы выходим через парадную дверь.

— Я не совсем понимаю, почему мы пошли этим путем, но он определенно — пустая трата времени.

Джуд открывает передо мной дверцу машины, которая ждет именно там, где мы ее оставили, под знаком «Парковка запрещена».

— И как же тебе не выписали штраф? — спрашиваю я, как только Джуд садится и машина трогается.

— У меня есть связи.

— Ты так и не сказал мне, зачем мы отправились в эту кругосветку.

Открыв пакет, я достаю первую пару очков и надеваю их. Я смотрю на Джуда, который пристально наблюдает за мной.


— Они мне нравятся.

— Я не спрашивала твоего мнения.

Он смеется и качает головой.

— Подростки, — бормочет себе под нос.

Как там говорится? Сделать лимонад из лимонов? Жизнь дала мне лимон. Шестифутовый, опасный (и симпатичный) лимон.

— Сколько тебе лет? — спрашиваю я, надевая еще одну пару очков. Они нравятся мне больше.

Джуд наклоняется вперед и наливает себе стакан виски. Поднеся стакан к губам, он шепчет:

— Двадцать пять, — прежде чем осушить его одним глотком.

— Тебе всего двадцать пять? — переспрашиваю я и изучаю его лицо.

— Я должен быть оскорблен?

Я пожимаю плечами.

— Как хочешь.

Я смотрю за окно. Улицы становятся шире, а земля утопает в зелени, так что я знаю, что мы недалеко от дома Джуда.

Мы подъезжаем, и я не жду, пока кто-нибудь откроет мне дверь. Я выхожу из машины, забрав пакет с очками, и захожу в дом, прежде чем сам Джуд выходит из машины.

Уже оказавшись возле своей комнаты, я замечаю, что дверь снята и комната совершенно пуста.

Сердце бешено колотится в груди, и в голове мелькают ужасные мысли. Он собирается убить меня. Я знаю.

— Джуд! — кричу я.

— Все в порядке?

— Во-первых, здесь нет двери. А во-вторых, здесь нет кровати. И, в-третьих, что происходит? — улыбаясь, он протягивает мне руку в перчатке. — Ты прямо любитель прикосновений. Ты всегда держишь меня за руку. Если бы я не знала, кто ты и чем занимаешься, я бы подумала, что это мило и почти нормально.

— Я могу быть милым и нормальным.

Отпустив его руку, я отказываюсь сделать еще один шаг без объяснений.

— Джуд, ты не должен пытаться очаровать меня. Ты обещал убить мою семью и подругу, так что я точно останусь здесь.

— Правильно, больше никаких рук. — Он отступает, подняв руки в знак капитуляции. — Но я бы хотел, чтобы ты пошла за мной, пожалуйста.

— Эта комната обита полиэтиленом.

Он громко вздыхает и качает головой.

— Просто идем за мной.

Он поворачивается и направляется вниз по лестнице на противоположную сторону большого холла.

— Разве не здесь находится твоя комната? — спрашиваю я, идя следом.

— Да, здесь моя комната. Но если мы пойдем по коридору, то будет и твоя.

— Моя? Зачем ты меня переселил?

Мы продолжаем идти по светлому коридору.

— Увидишь. — Он останавливается перед двойной дверью и улыбается. — Таким образом, если что-нибудь случится, я услышу.

— И не будет охраны? — я оглядываюсь, чтобы посмотреть, не следует ли за нами кто-нибудь из его телохранителей.

— Больше никакой охраны.

— Камеры?

Он морщится и кивает.

— Боюсь, они никуда не денутся. Но хотя бы в ванной их не будет.