Дамир

* * *


Две недели наших скромных свиданий по утрам за чашкой кофе, или по вечерам с бокалом вина под звездами, не прошли даром. Я, наконец-то, с легкостью могла относиться к прикосновениям Дамира, чувствовать его дыхание и обжигающие поцелуи, и при этом не бояться, что он применит силу. Нет, он был не таким. Только нежность, страсть и глубокое желание все это ощущалось в его поведении, и я поняла, что пора делать следующий шаг, чтобы навсегда избавиться от своих страхов.

Найдя наших мам на террасе, укутанных в пледы и попивающих чай с пирожными, приготовленными заботливой Варварой Михайловной, я улыбнулась и присела рядом с ними.

— Дочка, вечера уже прохладные, накинь что-то теплое, — прожевывая пирожное, подсказала мама, бросив на меня заботливый взгляд.

Моя любимая мамочка, она стала той, о которой я мечтала всю свою жизнь, и за это мне стоило благодарить моего мужчину.

— Мамуль, Алина Семеновна, я хотела вас попросить, — начала я, но запнулась, пытаясь подобрать необходимые слова.

— Что случилось, дочка? протянув руку, спросила свекровь и погладила меня по ладошке.

— Я хотела, мне нужно, как бы это сказать я, мне нужно с Дамиром поговорить, вы бы не могли посидеть немного с Лапочкой? протараторила я, едва ли решившись на эти слова.

Алина Семеновна быстро поднялась из кресла и, обойдя стол, присела около меня, заботливо обнимая за плечи.

— Ты можешь хоть всю ночь не приходить, Лиюш, мы с мамой точно справимся, а вы разговаривайте сколько надо.

— Правда? недоверчиво переспросила я, на что в ответ получила мамин утвердительный кивок. Спасибо. Просто нам нужно кое-что обсудить, да и

— Иди-иди, девочка, даже не переживай! Две бабульки справятся с внучкой, — довольно зажмурившись кивнула она, и я приобняла ее, благодаря за понимание.

Потом, поднявшись, подошла к мамочке, поцеловала и тоже обняла, вдыхая родной запах, и до сих пор не веря, что все это происходит со мной.

— Спасибо вам.

— Все, беги, а то муж заждался, наверное, — заметила мама, а я только кивнула, и нервно улыбнулась, понимая, что муж-то и не в курсе, что я собралась к нему.

Поднявшись в спальню, убедилась, что Ангелика по-прежнему сладко спит, и решила, что назад дороги нет, пора этот шаг делать сегодня. Быстро приняла душ, нашла в гардеробной красивое нижнее белье и надела короткое платье, которое раньше носила перед любимым с огромным удовольствием. Быстро расчесала волосы, нанесла совсем капельку духов за ушко, и совершенно не переживая по поводу макияжа, вышла из гардеробной в спальню, где уже во всю обосновались новоиспеченные бабушки.

— Иди, не переживай, мы не смотрим, — в своем духе произнесла свекровь, и носом разве только не уткнулась в якобы читаемую книгу.

Мама же утюжила детские вещи, и тоже не обернулась ко мне, только прошептала, когда я открыла дверь, собираясь выйти из спальни, не забыв глянуть на доченьку, сопевшую в своей кроватке.

— Может, братика подарят Ангелике, а то живут по разным комнатам, и ждать-то нечего.

— Пусть расслабляются, а то смотри на них обсудить они что-то собрались, — строго прошептала Алина Семеновна, перелистывая страницу книги.

— Я вообще-то в платье, а не голая, — буркнула я, и словно маленькая девчонка, показала им язык, вышла из спальни, прикрывая за собой дверь. Господи, словно на первое свидание убегаю.

Выдохнув, я подошла к двери спальни, где в последнее время ночевал Дамир. Только сейчас я поняла, как переживаю, сердце начало быстро стучать, грозясь вырваться из грудной клетки. Ладошки вспотели, я нервно кусала нижнюю губу, и только страх мой был не из-за того, что любимый мужчина может причинить мне боль, нет, просто боялась первой близости. Все-таки мы очень давно не занимались любовью, а то что было то что было, я даже вспоминать не хотела. Подняв кулачок, я тихо постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла в спальню, погруженную в полную темноту.

— Лия? Что случилось? услышала взволнованный голос Дамира со стороны кровати, и поняла, что он собирается включить светильник, потому что зашевелился, шурша постелью.

— Не включай, пожалуйста, свет, — неуверенно попросила я, закрывая за собой дверь.

Он замер и послушал меня, а я, выдохнув, сделала пару шагов к кровати, приблизительно помня, где она находится. Да и энергетика мужа так манила меня, я пошла в верном направлении, но только не рассчитала расстояние и, наткнувшись ногой на кровать, не удержала равновесие и завалилась, прямо на Дамира.

— Прости, — пискнула я, и перестала дышать, почувствовав его руки на себе.

При падении, он попытался меня словить, и теперь его руки нежно поглаживали мои бедра, не скрытые коротким платьем.

— Зачем ты пришла? прошептал он, обдавая своим дыханием мою шею и вызывая в теле табун мурашек.

— К тебе, — тихо ответила я и попыталась подняться, да только была перехвачена крепкими руками.

— Уверена?

— Абсолютно, — кивнула, словно он мог увидеть, и присев к нему на колени, пальцами провела по твердой груди.

— Хочу, чтобы ты знала: остановиться я не смогу, если ты позволишь себе расслабиться.

— Я знаю, и действительно хочу этого, — ответила, и склонившись, провела языком по его губам.

Дамир тут же перехватил инициативу в свои руки, и жадно принялся целовать мои губы, лаская их языком, и изредка прикусывая зубами. Я руками гладила сильные плечи и ощущала жар его тела, искренне желая, чтобы он не останавливался, и наконец-то, раздел меня. Твердые губы поцеловали подбородок и спустились на шею, влажно касаясь теплой кожи, прикусывая ключицу и лаская языком так, словно он ел любимое мороженое. Перед глазами тут же всплыла сцена в Сицилии, когда Дамир обмазывал меня мороженым и полностью слизывал со всего тела, особенно уделяя внимание самым пикантным местам. Господи, как же я хотела все это вернуть!

Его крепкие руки начали подниматься по бедрам, задирая платье все выше и выше. Мое дыхание сбилось, грудь вздымалась вверх, и я готова была растечься лужицей от его практически невинных ласк.

— Ты позволишь? охрипшим голосом спросил он, задержавшись на пояснице.

Я только кивнула, выдыхая в этот момент и наверняка опаляя его дыханием, как в следующий миг осталась сидеть в одних трусиках, голым телом ощущая его возбуждение. По движениям Дамира я поняла, что он отбросил платье куда-то в сторону, а сам, словно ожидая волшебства, с особым трепетом прижал меня к своей груди.


— Ты даже не представляешь, что я сейчас ощущаю, — воодушевленно проговорил он, и склонившись, снова припал к моим губам.

Мы долго целовались, поглощая друг друга, даря любовь и нежность, дикую страсть и истому, все было перемешано, но гармонично. Мы, наконец-то, делали то, в чем очень долго нуждались, мы любили, не оглядываясь назад, не взирая на все мои страхи, просто полностью отдались на волю чувствам и эмоциям.

Дамир переложил мена на кровать, накрывая всем своим немаленьким телом, и целуя мою шею, ключицы, а затем добрался и до груди. Стоило ему только сжать губы на соске, как мы вместе застонали, и я ощутила очередную дрожь в теле, а левая рука коснулась второй груди. Мне хотелось все больше и больше ощущать его, хотелось, чтобы он не упустил ни клеточки на моем теле. Но пока целовал грудь, я молча, с особым удовольствием принимала его ласки, глубоко дыша и постанывая.

Перебравшись на другую грудь, он принялся так же сладко посасывать сосок, прикусывать, доводить меня до исступления. Голова металась по подушке, руки раскинуты в стороны, а в зубах зажат край одеяла, чтобы в соседней комнате не услышали моих стонов. Мир сузился только до нас двоих, и хотелось, как можно дольше наслаждаться этим мгновением, чтобы запомнить навсегда то, что уже не повторится. И не потому, что больше этого не будет, нет, наоборот от того, что с такой страстью, мы будем дарить каждый раз друг другу все больше наслаждения.

Со стоном оторвавшись от моей груди, он проложил дорожку из поцелуев вниз, к пупку, и остановился на полоске трусиков, пальцами подцепив их по бокам.

— Хочешь этого? снова спросил любимый, и я кивнула, да только не сразу поняла, что он не увидит.

Убрав одеяло, я рукой коснулась его руки, крепко сжимая в знак согласия, а потом, найдя в себе силы, прошептала охрипшим голосом:

— Очень.

Я приподняла бедра и Дамир стянул по ногам надоедливую ткань, склонился и легко коснулся губами моего лобка. Он не задерживался там, лишь секундное прикосновение, после чего приподнялся и руками развел ноги, размещаясь между ними.

— Как же я скучал по тебе, моя девочка, — губы коснулись скулы, потом шеи, а левая рука нежно сжимала грудь.

— Только прошу, не применяй силу, — тихо произнесла я, короткими ноготками проводя по спине.

— Обещаю, — выдохнул он и медленно погрузился в лоно, вызывая в теле очередной спазм.

Любимый замер на несколько секунд, давая возможность мне привыкнуть к давно забытым ощущениям, а потом принялся медленно двигаться, вознося меня до небес.

Всю ночь мы занимались любовью, и Дамир ни разу не позволил себе причинить мне вред, как-то надавить морально, или унизить физически. Он был нежен и добр, ласков и горяч, постоянно доводил меня до оргазмов, а после, давал телу передышку, чтобы я могла с возобновлением его толчков снова погрузиться в пучину страсти. Этой ночью на моем теле не осталось ни одного местечка где бы не касались его губы, не было и секунды, чтобы я думала о плохом, ни разу не возникало желания остановиться. Только мы вдвоем, только наши ощущения, наша страсть и любовь, только наши тела и тихие стоны в унисон.

— Дамирушка, — позвала я, лежа спиной на его груди, и смотря на стену, которую медленно озарял рассвет.

— Ммм? устало промурлыкал он, удобно располагая подбородок у меня на макушке.

— Я люблю тебя.

Он замер, рукой сжал мою руку, и склонившись, выдохнул, оставляя поцелуй под ушком:

— Я тоже люблю тебя, очень-очень.

— Не отпускай меня ни на минутку, не позволяй быть одной, я так боюсь этого.

— Если я буду занят, всегда звони Мише, я ему доверяю, как себе. И не бойся Шираева, он тебе больше не навредит.

— Я читала сводки. У меня только один вопрос к тебе, последний, потому что к прошлому больше не хочу возвращаться.

— Слушаю.

— Мама знает, что твой отец умер?

— Нет, она давно о нем слышать не хочет. Поначалу страдала, любила, ждала, а потом осознала, что такому человеку не место в нашей жизни. Позже вышла замуж за немца и прожила с ним всю жизнь. Он два года назад умер.

— Мне очень жаль, — произнесла я, не представляя, что должна была ощущать Алина Семеновна, навсегда потеряв любимого, — А отец твой тоже был немец?

— Да, он же увёз маму в Мюнхен, но, когда я повзрослел, то уехал на Украину, позже и брата забрал.

— Прости, что спрашиваю, а отец, когда переехал сюда?

— Судя по всему, еще сразу после развода. Я, если честно, мало об этом знаю, никогда после ухода не считал его своим отцом. Одно дело, когда прошла любовь и родители разошлись. А он всегда маме изменял, так что, для меня он чужой.

— Почему Италия? решила перевести тему, чтобы не причинять боль любимому.

— Не знаю, просто моя слабость.

— И моя теперь тоже.

— Лия, послушай, — начал Дамир, и я повернулась, ложась снова на него, только уже грудью, — помнишь, речь шла о камне?

— Да, конечно.

— Он принадлежал мне и Кириллу, — дедушка так распорядился. И теперь мы с братом тоже распорядились и дарим его тебе.

— Что? открыв рот, удивилась я, пытаясь сообразить к чему он все клонит.

— Красный алмаз безумно дорогой камень, и это наша благодарность тебе за спасение.

— Дамир, я радуюсь тому, что вы живы.