Да здравствует Король!
Часть 30 из 40 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Волшебник решился приблизиться.
Язык тела может многое сказать опытному бойцу. Этот маг служил императору, определенно, и не целителем – слишком уверенно двигается по неровной земле. Но с передовыми частями дела не имел, иначе не пялился бы по-глупому на яму (люди, наблюдавшие вживую работу императорского десанта, испытывали к храбрым воинам непонятную робость – обходили боком и старались не поворачиваться спиной).
Максур следил за недругом, крепко сжимая черенок лопаты. Не зря он так старался: теперь могила вполне могла вместить и двоих… Но лишний свидетель в припадке благоразумия выбрал противоположную сторону шурфа, остановившись в локте от правильной позиции (теперь, ринувшись в атаку, десантник рисковал не только промахнуться, но и загреметь в раскоп). Заглянул вниз, вынул из кармана тот самый амулет, легкомысленно потерянный Максуром во время возни с покойником.
Минуту длилось шаткое равновесие. Потом бывший пастырь скорбно вздохнул, бросил безделушку в яму и сотворил над телом знак вечного упокоения. Максур удовлетворенно кивнул и снова взялся за лопату.
Глава 6
Диверсия обнаружилась внезапно. Я проводил для Ляки экскурсию, задел бедром бочку с маслом, и двухсотлитровая емкость, которой полагалось быть полной под горлышко, легко сдвинулась с места.
Причем лужи под грузовиком не натекло.
Мы подивились ловкости воров и заказали у Главного смотрителя еще пару бочек светильного масла (не дешевое, между прочим, удовольствие).
А потом Румол заметил, что шины травят воздух. Снять три пары колес, извлечь баллоны, отыскать место течи, заклеить, установить все обратно и накачать… Два дня я этим занимался! Армейские эксперты караулили грузовики всю ночь по очереди, но злоумышленник в засаду не попал.
Ненавижу!!!
Закончив с колесами, я поселил в грузовике Макса, потому что доверял зомби больше, чем любому черному. На следующий день Ридзер обнаружил на капоте грузовика белый потек – кто-то пытался залить туда соленую воду. Причем мертвый пес не заметил вокруг ничего, кроме птичек. Естественно, принести много жидкости за раз они не могли, поэтому проклятия на моторе не пострадали.
Что делать дальше, армейские эксперты решали всей бандой. Ясно было, что стандартные методы обороны в данном случае не годятся.
– Истреблять на дальних подступах все живое, включая червей! – внес кардинальное предложение Румол.
– Уделать белых! – четко конкретизировал Браймер источник проблемы.
– А снять отпечаток ауры тут кто-нибудь может? – практично поинтересовался я.
– О! – вскинулся Ридзер. – Ты же у нас в НЗАМИПС работал? Считай – полисмен. Тебе и амулеты в руки!
Да они охренели!!! Но вредителя следовало остановить.
Приложив минимум изобретательности, отпечаток чьей-то ауры я с бочки снял, а вот сравнить его хоть с кем-то из са-ориотцев не получилось – от одной попытки приблизиться с амулетом у местных белых начинались сопли, вопли и истерика. В конце концов ко мне подошел их главный жрец и настойчиво попросил воздержаться от продолжения расследования.
– В таком случае, уважаемый, забота о сохранности нашего имущества целиком ляжет на вас!
Для охраны грузовиков были выделены два послушника. То есть вместо пятиминутной проверки они будут проводить в обществе зомби ночи напролет. Где разум, где логика? А главное: где гарантия, что эти доморощенные сторожа справятся?
Я бросил клич и на общем собрании отряда поставил вопрос ребром: уезжать, пока нам действительно что-нибудь не сломали. К моему предложению отнеслись доброжелательно, но тут вперед вышел куратор и сообщил, что команда Пиркета задержалась в пути, поэтому кому-то из бойцов придется дождаться их прибытия (Вот, Браймер, например, мог бы остаться).
И свет разума померк в глазах армейских экспертов.
Потому что лучший способ развалить команду черных – дать одному из них преимущество. А что, если артефактор сумеет добыть в одиночку какую-нибудь ценность и заныкает ее? Тут ни в чем нельзя быть уверенным. Я понимаю еще бросить в городе Румола с Шагратом (извлечь пользу из чего-либо они не способны), но этих весельчаков, очевидно, куратор оставлять без присмотра не рисковал.
Питер виновато пожал плечами:
– Собственно, командование давно настаивает на сворачивании работ, я просто старался не будировать эту тему. И требование обеспечить безопасность приисков тоже исходит от него. В общем, если не дожидаться сменщиков, придется назначать дежурного.
Чем это кончится, было понятно всем: доверие и понимание не характерны для черных магов. Припоминать инцидент будут постоянно, а одиннадцать против одного – плохое соотношение. В итоге Браймеру придется уходить в другую команду, возможно, менее опытную и надежную, а Ридзеру – искать нового артефактора, который в сложившийся коллектив может и не вписаться. И тем, и тем – вилы. Посылать проклятия в адрес генерала Зертака никто не решался, но на лице Браймера застыл немой вопрос: «За что?»
– Можно попробовать отмахаться, – сжалился куратор. – Скажем, к примеру, что оперативная обстановка требует непрерывного контроля, а уменьшение численности отряда создаст угрозу для остающихся, особенно учитывая то, что личность диверсанта осталась неизвестной.
В иной ситуации намек на угрозу вызвал бы у армейских экспертов только смех, но тут альтернативой был фактический распад отряда. Я бы наплевал, а они – не могли. Привычка к групповой работе! В результате мы рисковали застрять в Са-Орио до весны, либо – тут, либо – на побережье. Потому что в ноябре шторма начнутся, я на них как-то с берега смотрел – в море при такой погоде делать нечего.
Не является ли са-ориотский маразм заразным ментально? Я попытался воззвать к логике:
– А не пофиг ли нам безопасность Кунг-Харна? Все, что можно, мы из их казны уже выгребли. В конце концов, у них тут своих колдунов полгорода, пусть работают!
– Ну, как бы приказ… – замялся куратор.
Тут уже Ридзер вцепился в свою фуражку: обеспечивать выполнение приказов – его задача.
Это все Шорох виноват, точно говорю. Как бы без него до нас дошли эти идиотские распоряжения? Я, не стесняясь, высказал все, что думаю обо всех задержках, а также о способности к долговременному планированию и интеллекте армейского руководства в целом. Бойцы пристыженно молчали, но уезжать отказывались наотрез. Ненавижу!!!
Нужно что-то делать. Что делать? Глупый вопрос!
– Голем у них есть? Как они связь-то поддерживают?
Оказалось – ГОЛУБЯМИ, которых куратору Пиркета каким-то чудом удалось раздобыть в Миронге. Потому что големов отчаянно не хватало на всех, и делиться ценным ресурсом с полевыми отрядами штабные шишки не собирались. В общем, найти затерявшийся в песках отряд Шорох не сможет.
Иди ж ты…
Я принялся считать вслух, сразу до пятидесяти. На цифре тридцать рядом со мной остался только куратор, виновато бормочущий что-то про обстоятельства. Махнул на него рукой и ушел.
Меня тут в гости приглашали ближе к вечеру, обещали массаж. Пойду сейчас, пожалуюсь, как меня все не любят.
Питер Мерсинг провожал взглядом жестоко обиженного жизнью колдуна и действительно чувствовал себя виноватым. Допустим, снимать отпечатки ауры он не умел, но вот возможности всех обитавших в Кунг-Харне магов выяснил досконально. Поэтому в то время, когда сердитый некромант гонялся за пастырями с амулетом в руках, куратор нанес один важный визит совсем в другой части города.
На этот раз делового костюма не было – Питер извлек из багажа полный набор боевой амуниции, позволяющий обычному человеку пусть ненадолго, но сравняться возможностями с волшебником. Почувствовав вкрадчивую пульсацию штурмовых проклятий, Ли Хан даже отпираться особо не стал.
– Надеюсь, у того, что вы сделали, есть какое-то логическое обоснование? – Куратор многозначительно понизил голос (если бы не компромат, который он сам дал в руки городских властей, белый бы сейчас объяснялся с черными один на один).
– Я пытался предотвратить катастрофу, – скорбно поджал губы несостоявшийся диверсант.
Питер вздохнул и попытался говорить с белым спокойно:
– И какая же катастрофа, по-вашему, грозит Кунг-Харну?
– Поверьте, я заметил ваши усилия по утверждению законности и порядка, – печально улыбнулся Ли Хан. – Но царящее вокруг благолепие – это иллюзия, под которой зреет всесокрушающий хаос.
– Это почему же? – немного обиделся куратор.
– Как свойственно всем людям, вы переоцениваете влияние разума. Вы серьезно решили, что изгоняющие за один день превратятся из контролируемых смертоносными амулетами парий в законопослушных граждан? Маги – существа эмоций. Для того чтобы новый образ жизни не вызывал отторжения, изменения должны произойти в душе, и основной компонент для такой мутации – ваши сограждане.
Питер смахнул с переносицы капельку пота (для са-ориотского климата защитный костюм был жарковат) и попытался вспомнить, как отрядному алхимику удается получить от белых развернутые ответы. Практически одним жестом…
Ли Хан поспешно вскинул руки:
– Тихо-тихо, сейчас все объясню! Вы когда-нибудь с дикими колдунами дело имели?
– А они существуют?
– Вот! Постарайтесь представить себе это явление – черного, дорвавшегося до силы, но не имеющего достаточно воли, чтобы ее контролировать.
– Как выглядит труп, я себе представляю совершенно отчетливо.
– Не то. Допустим, удержать контроль над Источником он может, но учитывать интересы окружающих при этом не желает. Просто не замечает их, и – все.
– Да у нас в части весь персонал такой!
– М-да? И как же вам удается избавить их от влияния черной натуры?
– Не понял, зачем?
Подавлять черную натуру, делающую боевых магов восхитительно предсказуемыми и управляемыми? Если волшебник выжил в противостоянии со своим Источником, то гарантированно имеет набор качеств, к которым куратор в любой момент может воззвать. Приласкать самолюбие, почесать за ушком гордость, растеребить зависть – и обладатель титанической силы начинает исполнять приказы командования, искренне наслаждаясь процессом. Проблемы начинаются как раз тогда, когда колдун перестает отдаваться голосу своей натуры целиком и полностью. Взять, к примеру, отрядного алхимика… Но разъяснять иноземцу принципы работы службы поддержки куратор не собирался.
– Ну как же… – смутился саориотец.
– А ваши методики подразумевают как раз подавление?
Вот это могло стать проблемой! Все верно, маги – существа эмоций, и куратор полагал, что естественные желания надежно держат их на выбранном пути. Но если имперским властям удалось-таки довести своих подданных до невроза… Тогда интуиция не обманывает белого – присутствие ингернийцев критически важно для Кунг-Харна, причем не как бойцов или надзирателей, а как терапевтического средства. Так сказать, релаксант, душеспасительная проповедь и смирительная рубашка – три в одном. В истории имелась масса примеров того, на что способны черные, лишенные правильных ориентиров.
Проще всего было бы поселить в городе отрядного алхимика (и сразу в службу поддержки его записать). Вот кто точно справился бы с любым хаосом! Но сейчас такое решение означало отставку без выходного пособия, если не трибунал. Дело даже не в деньгах… Армейский куратор охватил мыслью все обстоятельства дела и подавил желание грызть ногти.
А если так:
– Мне дали разрешение разделить отряд – мое руководство с пониманием отнеслось к вашим потребностям.
– И кто из ваших подопечных гарантированно не пустится во все тяжкие, оставшись без присмотра? – засомневался са-ориотец.
– Никто, – вынужден был признать куратор. – Они попытаются использовать каждый миг свалившейся на них свободы.
– Это не педагогично, – нахмурился белый.
– Такова жизнь. – Господин Мерсинг ослабил ремень бронежилета, струйки пота защекотали поясницу (еще полчаса, и он сварится в этом панцире заживо). – Хорошо. То, что я попытаюсь сейчас сделать, очень, очень неправильно, но ради спасения множества жизней можно претерпеть некоторые неудобства. Я преподнесу распоряжения руководства так, что бойцы сами захотят остаться и предпримут для этого все возможное. Но! Вам не кажется, что вы сильно обязаны? И не мне. Ладно подчиненные Ридзера, они неплохо проводят тут время, в конце концов. Но подумайте, сколько беспокойства вы причинили господину Тангору. А ведь он так много сделал для блага вашей страны! Вы считаете, что проклятия личности такого масштаба на вашей жизни никак не скажутся?
– Действительно, – забеспокоился старый маг. – А что вы предлагаете?
– Виру. Пускай он не знает, в чем именно вы провинились, ценный подарок смягчит его душу, уравновесит неприятные воспоминания. Надеюсь, вы сумеете придумать нечто небанальное. Учтите, деньги у него уже есть.
Язык тела может многое сказать опытному бойцу. Этот маг служил императору, определенно, и не целителем – слишком уверенно двигается по неровной земле. Но с передовыми частями дела не имел, иначе не пялился бы по-глупому на яму (люди, наблюдавшие вживую работу императорского десанта, испытывали к храбрым воинам непонятную робость – обходили боком и старались не поворачиваться спиной).
Максур следил за недругом, крепко сжимая черенок лопаты. Не зря он так старался: теперь могила вполне могла вместить и двоих… Но лишний свидетель в припадке благоразумия выбрал противоположную сторону шурфа, остановившись в локте от правильной позиции (теперь, ринувшись в атаку, десантник рисковал не только промахнуться, но и загреметь в раскоп). Заглянул вниз, вынул из кармана тот самый амулет, легкомысленно потерянный Максуром во время возни с покойником.
Минуту длилось шаткое равновесие. Потом бывший пастырь скорбно вздохнул, бросил безделушку в яму и сотворил над телом знак вечного упокоения. Максур удовлетворенно кивнул и снова взялся за лопату.
Глава 6
Диверсия обнаружилась внезапно. Я проводил для Ляки экскурсию, задел бедром бочку с маслом, и двухсотлитровая емкость, которой полагалось быть полной под горлышко, легко сдвинулась с места.
Причем лужи под грузовиком не натекло.
Мы подивились ловкости воров и заказали у Главного смотрителя еще пару бочек светильного масла (не дешевое, между прочим, удовольствие).
А потом Румол заметил, что шины травят воздух. Снять три пары колес, извлечь баллоны, отыскать место течи, заклеить, установить все обратно и накачать… Два дня я этим занимался! Армейские эксперты караулили грузовики всю ночь по очереди, но злоумышленник в засаду не попал.
Ненавижу!!!
Закончив с колесами, я поселил в грузовике Макса, потому что доверял зомби больше, чем любому черному. На следующий день Ридзер обнаружил на капоте грузовика белый потек – кто-то пытался залить туда соленую воду. Причем мертвый пес не заметил вокруг ничего, кроме птичек. Естественно, принести много жидкости за раз они не могли, поэтому проклятия на моторе не пострадали.
Что делать дальше, армейские эксперты решали всей бандой. Ясно было, что стандартные методы обороны в данном случае не годятся.
– Истреблять на дальних подступах все живое, включая червей! – внес кардинальное предложение Румол.
– Уделать белых! – четко конкретизировал Браймер источник проблемы.
– А снять отпечаток ауры тут кто-нибудь может? – практично поинтересовался я.
– О! – вскинулся Ридзер. – Ты же у нас в НЗАМИПС работал? Считай – полисмен. Тебе и амулеты в руки!
Да они охренели!!! Но вредителя следовало остановить.
Приложив минимум изобретательности, отпечаток чьей-то ауры я с бочки снял, а вот сравнить его хоть с кем-то из са-ориотцев не получилось – от одной попытки приблизиться с амулетом у местных белых начинались сопли, вопли и истерика. В конце концов ко мне подошел их главный жрец и настойчиво попросил воздержаться от продолжения расследования.
– В таком случае, уважаемый, забота о сохранности нашего имущества целиком ляжет на вас!
Для охраны грузовиков были выделены два послушника. То есть вместо пятиминутной проверки они будут проводить в обществе зомби ночи напролет. Где разум, где логика? А главное: где гарантия, что эти доморощенные сторожа справятся?
Я бросил клич и на общем собрании отряда поставил вопрос ребром: уезжать, пока нам действительно что-нибудь не сломали. К моему предложению отнеслись доброжелательно, но тут вперед вышел куратор и сообщил, что команда Пиркета задержалась в пути, поэтому кому-то из бойцов придется дождаться их прибытия (Вот, Браймер, например, мог бы остаться).
И свет разума померк в глазах армейских экспертов.
Потому что лучший способ развалить команду черных – дать одному из них преимущество. А что, если артефактор сумеет добыть в одиночку какую-нибудь ценность и заныкает ее? Тут ни в чем нельзя быть уверенным. Я понимаю еще бросить в городе Румола с Шагратом (извлечь пользу из чего-либо они не способны), но этих весельчаков, очевидно, куратор оставлять без присмотра не рисковал.
Питер виновато пожал плечами:
– Собственно, командование давно настаивает на сворачивании работ, я просто старался не будировать эту тему. И требование обеспечить безопасность приисков тоже исходит от него. В общем, если не дожидаться сменщиков, придется назначать дежурного.
Чем это кончится, было понятно всем: доверие и понимание не характерны для черных магов. Припоминать инцидент будут постоянно, а одиннадцать против одного – плохое соотношение. В итоге Браймеру придется уходить в другую команду, возможно, менее опытную и надежную, а Ридзеру – искать нового артефактора, который в сложившийся коллектив может и не вписаться. И тем, и тем – вилы. Посылать проклятия в адрес генерала Зертака никто не решался, но на лице Браймера застыл немой вопрос: «За что?»
– Можно попробовать отмахаться, – сжалился куратор. – Скажем, к примеру, что оперативная обстановка требует непрерывного контроля, а уменьшение численности отряда создаст угрозу для остающихся, особенно учитывая то, что личность диверсанта осталась неизвестной.
В иной ситуации намек на угрозу вызвал бы у армейских экспертов только смех, но тут альтернативой был фактический распад отряда. Я бы наплевал, а они – не могли. Привычка к групповой работе! В результате мы рисковали застрять в Са-Орио до весны, либо – тут, либо – на побережье. Потому что в ноябре шторма начнутся, я на них как-то с берега смотрел – в море при такой погоде делать нечего.
Не является ли са-ориотский маразм заразным ментально? Я попытался воззвать к логике:
– А не пофиг ли нам безопасность Кунг-Харна? Все, что можно, мы из их казны уже выгребли. В конце концов, у них тут своих колдунов полгорода, пусть работают!
– Ну, как бы приказ… – замялся куратор.
Тут уже Ридзер вцепился в свою фуражку: обеспечивать выполнение приказов – его задача.
Это все Шорох виноват, точно говорю. Как бы без него до нас дошли эти идиотские распоряжения? Я, не стесняясь, высказал все, что думаю обо всех задержках, а также о способности к долговременному планированию и интеллекте армейского руководства в целом. Бойцы пристыженно молчали, но уезжать отказывались наотрез. Ненавижу!!!
Нужно что-то делать. Что делать? Глупый вопрос!
– Голем у них есть? Как они связь-то поддерживают?
Оказалось – ГОЛУБЯМИ, которых куратору Пиркета каким-то чудом удалось раздобыть в Миронге. Потому что големов отчаянно не хватало на всех, и делиться ценным ресурсом с полевыми отрядами штабные шишки не собирались. В общем, найти затерявшийся в песках отряд Шорох не сможет.
Иди ж ты…
Я принялся считать вслух, сразу до пятидесяти. На цифре тридцать рядом со мной остался только куратор, виновато бормочущий что-то про обстоятельства. Махнул на него рукой и ушел.
Меня тут в гости приглашали ближе к вечеру, обещали массаж. Пойду сейчас, пожалуюсь, как меня все не любят.
Питер Мерсинг провожал взглядом жестоко обиженного жизнью колдуна и действительно чувствовал себя виноватым. Допустим, снимать отпечатки ауры он не умел, но вот возможности всех обитавших в Кунг-Харне магов выяснил досконально. Поэтому в то время, когда сердитый некромант гонялся за пастырями с амулетом в руках, куратор нанес один важный визит совсем в другой части города.
На этот раз делового костюма не было – Питер извлек из багажа полный набор боевой амуниции, позволяющий обычному человеку пусть ненадолго, но сравняться возможностями с волшебником. Почувствовав вкрадчивую пульсацию штурмовых проклятий, Ли Хан даже отпираться особо не стал.
– Надеюсь, у того, что вы сделали, есть какое-то логическое обоснование? – Куратор многозначительно понизил голос (если бы не компромат, который он сам дал в руки городских властей, белый бы сейчас объяснялся с черными один на один).
– Я пытался предотвратить катастрофу, – скорбно поджал губы несостоявшийся диверсант.
Питер вздохнул и попытался говорить с белым спокойно:
– И какая же катастрофа, по-вашему, грозит Кунг-Харну?
– Поверьте, я заметил ваши усилия по утверждению законности и порядка, – печально улыбнулся Ли Хан. – Но царящее вокруг благолепие – это иллюзия, под которой зреет всесокрушающий хаос.
– Это почему же? – немного обиделся куратор.
– Как свойственно всем людям, вы переоцениваете влияние разума. Вы серьезно решили, что изгоняющие за один день превратятся из контролируемых смертоносными амулетами парий в законопослушных граждан? Маги – существа эмоций. Для того чтобы новый образ жизни не вызывал отторжения, изменения должны произойти в душе, и основной компонент для такой мутации – ваши сограждане.
Питер смахнул с переносицы капельку пота (для са-ориотского климата защитный костюм был жарковат) и попытался вспомнить, как отрядному алхимику удается получить от белых развернутые ответы. Практически одним жестом…
Ли Хан поспешно вскинул руки:
– Тихо-тихо, сейчас все объясню! Вы когда-нибудь с дикими колдунами дело имели?
– А они существуют?
– Вот! Постарайтесь представить себе это явление – черного, дорвавшегося до силы, но не имеющего достаточно воли, чтобы ее контролировать.
– Как выглядит труп, я себе представляю совершенно отчетливо.
– Не то. Допустим, удержать контроль над Источником он может, но учитывать интересы окружающих при этом не желает. Просто не замечает их, и – все.
– Да у нас в части весь персонал такой!
– М-да? И как же вам удается избавить их от влияния черной натуры?
– Не понял, зачем?
Подавлять черную натуру, делающую боевых магов восхитительно предсказуемыми и управляемыми? Если волшебник выжил в противостоянии со своим Источником, то гарантированно имеет набор качеств, к которым куратор в любой момент может воззвать. Приласкать самолюбие, почесать за ушком гордость, растеребить зависть – и обладатель титанической силы начинает исполнять приказы командования, искренне наслаждаясь процессом. Проблемы начинаются как раз тогда, когда колдун перестает отдаваться голосу своей натуры целиком и полностью. Взять, к примеру, отрядного алхимика… Но разъяснять иноземцу принципы работы службы поддержки куратор не собирался.
– Ну как же… – смутился саориотец.
– А ваши методики подразумевают как раз подавление?
Вот это могло стать проблемой! Все верно, маги – существа эмоций, и куратор полагал, что естественные желания надежно держат их на выбранном пути. Но если имперским властям удалось-таки довести своих подданных до невроза… Тогда интуиция не обманывает белого – присутствие ингернийцев критически важно для Кунг-Харна, причем не как бойцов или надзирателей, а как терапевтического средства. Так сказать, релаксант, душеспасительная проповедь и смирительная рубашка – три в одном. В истории имелась масса примеров того, на что способны черные, лишенные правильных ориентиров.
Проще всего было бы поселить в городе отрядного алхимика (и сразу в службу поддержки его записать). Вот кто точно справился бы с любым хаосом! Но сейчас такое решение означало отставку без выходного пособия, если не трибунал. Дело даже не в деньгах… Армейский куратор охватил мыслью все обстоятельства дела и подавил желание грызть ногти.
А если так:
– Мне дали разрешение разделить отряд – мое руководство с пониманием отнеслось к вашим потребностям.
– И кто из ваших подопечных гарантированно не пустится во все тяжкие, оставшись без присмотра? – засомневался са-ориотец.
– Никто, – вынужден был признать куратор. – Они попытаются использовать каждый миг свалившейся на них свободы.
– Это не педагогично, – нахмурился белый.
– Такова жизнь. – Господин Мерсинг ослабил ремень бронежилета, струйки пота защекотали поясницу (еще полчаса, и он сварится в этом панцире заживо). – Хорошо. То, что я попытаюсь сейчас сделать, очень, очень неправильно, но ради спасения множества жизней можно претерпеть некоторые неудобства. Я преподнесу распоряжения руководства так, что бойцы сами захотят остаться и предпримут для этого все возможное. Но! Вам не кажется, что вы сильно обязаны? И не мне. Ладно подчиненные Ридзера, они неплохо проводят тут время, в конце концов. Но подумайте, сколько беспокойства вы причинили господину Тангору. А ведь он так много сделал для блага вашей страны! Вы считаете, что проклятия личности такого масштаба на вашей жизни никак не скажутся?
– Действительно, – забеспокоился старый маг. – А что вы предлагаете?
– Виру. Пускай он не знает, в чем именно вы провинились, ценный подарок смягчит его душу, уравновесит неприятные воспоминания. Надеюсь, вы сумеете придумать нечто небанальное. Учтите, деньги у него уже есть.