Цусимские хроники: Мы пришли. Новые земли. Чужие берега
Часть 25 из 91 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Глава 5
Атак на стоянку до рассвета не было, хотя стрельба и не прекращалась больше чем на полчаса. Еще чаще взмывали в небо ракеты. Одиночные миноносцы пытались проскользнуть в пролив то с севера, то с юга, но, натыкаясь на катера и батареи, тут же отходили обратно, словно убедившись, что русские еще тут и никуда не уходят. Дозорные линии периодически сообщали о передвижениях вблизи пролива групп по три-четыре небольших корабля, но никаких решительных действий до утра японцы больше не предпринимали, а с первыми лучами солнца они вообще пропали из поля зрения, лишь дым показывал их присутствие где-то рядом по всем секторам горизонта.
В начале восьмого часа утра с запада показались сначала наши броненосцы, а через полчаса и крейсера в полном составе. По нескольку раз пересчитав сначала мачты и трубы, а потом и сами корабли Добротворского, все наконец поверили, что эта ночь также прошла в нашу пользу.
Ни на одном из крейсеров не было заметно никаких повреждений. Их возвращение отмечали многократным «ура!» со всех кораблей, включая броненосцы, даже не дожидаясь рапорта командира отряда. Вне зависимости от того, что там крейсера натворили за ночь, пусть даже просто отстоялись за горизонтом, они уже были героями для всех на эскадре, сумев уцелеть.
Отряд Добротворского немедленно встал под погрузку угля, а сам капитан первого ранга был вызван на флагманский «Орел» для доклада. В это время с запада и северо-востока показались японские миноносцы. А за ними были видны силуэты крейсеров. Опознать, кто именно, было пока невозможно, из-за большой дистанции, но каждую группу из четырех миноносцев прикрывала пара крейсеров.
Рожественский распорядился отогнать японцев силами брандвахт, выделив в усиление «Владимиру Мономаху», чей напарник не мог выйти в море, так как латал поврежденную торпедой корму, «Светлану», восстановившую боеспособность за прошедшую ночь. Вместе с крейсерами отправлялись и миноносцы.
Едва русские устремились навстречу японцам, как те спешно отвернули и начали удаляться. Преследовать их не стали, просто держа на приличном расстоянии от базы. Так что разведке Того оставалось довольствоваться лишь тем, что они видели дымы русской эскадры, а сколько у Рожественского кораблей и в каком они состоянии, узнать не было возможности.
А тем временем в гавани собирали все, что еще совсем недавно разворачивали на берегу. Витте и Радлов лично контролировали, чтобы все, что было свезено на берег, вернулось обратно на транспорты. Затонувшие боны и минное поле, конечно, оставили японцам на память, а из остального ничего дарить не собирались. Даже более того, с начавшимся приливом стащили с отмели два японских миноносца у восточного берега и прицепили их к «России» и «Громобою».
В большую воду «Ослябя» благополучно сошел со своего импровизированного слипа и теперь стоял на ровном киле без крена и дифферента, исправно дымя из всех трех, наскоро залатанных в нижней части, труб. И хотя начиная от двух метров выше верхней палубы они были черным-черны от пробоин, благодаря очищенным за ночь от искореженного железа дымоходам тяга была вполне приличной, а поскольку машины не пострадали и большая часть котлов осталась в действии, броненосец мог держать до 12 узлов хода.
Самую опасную пробоину, напротив первой башни прикрыли изнутри деревянным щитом, а снаружи изготовили опалубку, прижимаемую к борту цепями, прокинутыми под килем и закрепленными на палубе с обоих бортов. Промежуток между ней и обшивкой залили цементом, полностью восстановив герметичность. И хотя эта конструкция бросалась в глаза с малого расстояния, но зато за плавучесть можно было не опасаться. Потекшие швы прочеканили, отверстия от выбитых заклепок заткнули чепиками. Хотя вода и продолжала поступать, поскольку по капле сочился весь подводный борт, эти затопления уже не были столь катастрофичными. Забитые угольной крошкой помпы прочистили и привели в порядок, так что с водой они справлялись достаточно успешно.
«Суворов» за ночь тоже заметно преобразился. Поочередно выводя из действия котельные отделения, удалось восстановить часть вышедших из строя котлов. Покосившуюся первую трубу поправили, используя отремонтированную носовую шлюпочную стрелу правого борта, уцелевшую чисто случайно. Закрепили её дополнительными растяжками-подпорками, срубили и вытащили все клочья железа, мешавшие тяге дыма из котлов, частично восстановили системы вентиляции машинных и котельных отделений и системы внутрикорабельной связи. Все разбитые части мостиков и надстроек убрали, вместе со всем прочим хламом, в который превратилась большая часть небронированного борта и внутренних легких переборок и трапов. Течи ослабшего и расшатанного корпуса уменьшили в несколько раз, хотя прекратить полностью не удавалось. Впрочем, это вряд ли было возможно без постановки корабля в док.
На броненосных крейсерах за ночь также прочистили дымоходы и заделали деревом наиболее близкие к воде пробоины. А те, что были ниже ватерлинии, благодаря искусственному крену в 12° на противоположный борт подняли выше воды и заделали деревом с цементом. Множество осколочных пробоин в обшивке заткнули деревянными или железными клиньями. Все отсеки осушили, а сочившуюся через заклепки и стыки листов обшивки воду постоянно откачивали.
Корпуса обоих крейсеров теперь нуждались в капитальном ремонте. Большая часть силовых элементов набора уцелела, но все связи были расшатаны мощнейшими ударами японских тяжелых снарядов. Перебитые телефонные линии восстановили. В пополнении запасов топлива океанские рейдеры не нуждались. Угля гарантированно хватало до Владивостока, даже учитывая неизбежный перерасход из-за повреждений.
Примерно так же залатали пробоины на «Ушакове» и «Светлане». К счастью, они были на самой ватерлинии, и их также удалось задраить над водой. Всю лишнюю воду откачали за борт. Поскольку попаданий в них было немного, к утру они уже снова вернулись в состав действующего флота.
Пробоина на «Сисое Великом» от попадания торпеды была не очень большой, но находилась в неудобном месте. Наложению пластыря мешали сложные обводы корпуса в корме, кронштейны гребных валов и перо руля. Поэтому от попыток её заделать пришлось отказаться, ограничившись дополнительными подкреплениями переборок затопленных отсеков. Дифферент был незначительным, а поскольку руль был намертво заклинен в положении «прямо руля», сохранялась возможность править машинами.
Подводную часть «Орла» осмотрели водолазы. Выяснилось, что на правом винте повреждены лопасти, это и было причиной возникавших вибраций. Решить эту проблему можно было только в доке, а ближайший док был во Владивостоке, до которого еще надо было добраться.
На крейсерах удалось починить радио, вышедшее из строя ночью от сотрясений, вызванных собственными залпами, так что в общем и целом флот был вполне боеспособен, все корабли на плаву, самоходны и хотя бы частично боеспособны. Приемка топлива в минимально необходимом количестве заканчивалась, тыловики закончили сворачивание базы, пары на всех кораблях развели, так что к обеду 16 мая русская вторая тихоокеанская эскадра была готова снова двинуться к родным берегам.
Дозоры по-прежнему не пускали японцев к проливу, и, как ни странно, никакого усиления к противнику не подходило, хотя прошло уже почти четыре часа. Одиночные миноносцы пытались обойти русские крейсера и эсминцы. Но эти попытки немедленно пресекались, а приближаться на дальность эффективного огня обе стороны не спешили. Японские крейсера были совершенно точно опознаны как «Нанива» и «Такатихо», маневрировавшие западнее, и «Акаси» и «Цусима» – на севере и северо-востоке. Никто крупнее пока не появлялся, хотя по горизонту постоянно передвигались дымы.
Вызов
В половине первого командам разрешили обедать, а командиров и флагманов вызвали на флагманский броненосец для получения боевых приказов, откуда они вернулись лишь через полтора часа. Тут же начались окончательные приготовления к выходу, а уже через полчаса эскадра стала вытягиваться с рейда. Первыми снова вышли крейсера первого отряда, сразу же двинувшиеся на полном ходу на гораздо менее скоростные «Наниву» и «Такатихо». Едва обнаружив новую угрозу, японцы поспешили отойти к берегу, прикрываясь минной атакой четверки миноносцев, но русские, не меняя курса, открыли огонь с 20 кабельтовых и отогнали со своего пути мелочь, не став преследовать крейсера.
Когда горизонт очистился, вышли и остальные корабли, двинувшись на запад. Передатчик «Урала» гасил все японские переговоры. Основные силы построились в три колонны и держали ход в 7 узлов, держа часть котлов на подогреве. В правой колонне шли «Орел», «Бородино», «Николай I», «Наварин» и все четыре «адмирала». В левой – «Александр III», «Суворов», «Сисой» и оба броненосных крейсера, тащившие за собой по трофейному миноносцу. Замыкал колонну крейсер «Светлана», чья заделка пробоины дала небольшую течь после нескольких залпов по особенно шустрым японским миноносцам. С поступлением воды легко справлялись судовые водоотливные средства, однако из боеспособных кораблей крейсер был вычеркнут. Между колоннами боевых кораблей шли транспорты. Крейсера разведки ушли на 7 миль вперед, а в 50 кабельтовых на флангах заняли свои места все шесть оставшихся эсминцев, по три с каждой стороны, усиленные «князьями».
Вокруг все время маячили японские миноносцы и легкие крейсера, не приближаясь, но и не пропадая совсем. А за ними были видны дымы еще нескольких кораблей в секторах от северных до западных и юго-западных румбов. Ближе к сумеркам эти дымы начали двигаться заметно быстрее нашей эскадры и вскоре её обогнали, оказавшись почти прямо по курсу. Однако до наступления темноты визуального контакта установлено не было, лишь с крейсеров разведки видели два приближающихся парохода.
В половине седьмого наши миноносцы, шедшие на правом фланге, внезапно развернулись все вдруг и атаковали находившиеся в пяти милях на их траверзе два японских миноносца, тут же отвернувшие на северо-запад. После получасовой погони русские развернулись на обратный курс. Спустя двадцать минут такой же трюк проделали корабли левого флангового дозора. Благодаря этим мерам японцев отодвинули на лишних 8 миль с каждого борта, попутно убедившись, что с юга и севера крупных сил противника поблизости нет.
Таким образом, был выполнен первый пункт плана прорыва – отрыв от противника до наступления темноты. По всему выходило, что ночью японцы будут искать русскую эскадру на путях, ведущих к Шанхаю или Сайгону, в то время как Рожественский уже в сумерках начал разворачивать свои корабли на северо-восток, обратно в Цусимский пролив, рассчитывая быть в нем к рассвету. Ход увеличили до 12 узлов и увеличили промежутки между кораблями. Все огни были погашены, светомаскировка соблюдалась строжайшим образом. Для соблюдения строя выбросили туманные буи. Спустя два часа после наступления темноты легкие крейсера Добротворского догнали русские главные силы и заняли свое место в завесе.
Шанхай. 15.05.1905 г.
Из сообщения агентства «Рейтер»:
«По сведениям из достоверных источников, вчера около полудня 14 мая в Корейском проливе возле острова Цусима произошел бой между русской Балтийской эскадрой и японским флотом. Имеются тяжелые потери с обеих сторон».
Нью-Йорк. 15.05.1905 г.
«Ассошиэйтед пресс»:
«Сегодня утром распространился слух, что между русским и японским флотом вчера произошел бой в Корейском проливе. Японский флот потерпел поражение и отступил в базы. Официальных подтверждений не имеется. Токио молчит».
Лондон. 15.05.1905 г.
«Сентрал Ньюз»:
«Имеются достоверные сведения, что 14.05.1905 г. в Корейском проливе произошло сражение между русской второй тихоокеанской эскадрой и японским флотом. Японцы понесли ощутимые потери, но смогли отбить попытку прорыва русских на север, во Владивосток, нанеся им серьезный урон. С прискорбием сообщаем, что в этом бою погиб британский военно-морской атташе капитан первого ранга У. К. Пакингхем, находившийся на борту крейсера «Адзума»».
Шанхай. 16.05.1905 г.
Из сообщения агентства «Рейтер»:
«Из официальной телеграммы нашего корреспондента в Нагасаки стало известно, что после боя 14.05 1905 г. в Корейском проливе русская эскадра отступила на юг и была вынуждена подойти для ремонта к острову Фукуэ (самый западный в архипелаге Гото). Из Сасебо, Нагасаки, а также других японских баз в течение 15 мая выдвигались отряды миноносцев для атак на русские корабли. По всей видимости, в ночь с 15 на 16 мая произошел бой русских с этими миноносцами. Подробности пока не известны. Официальный Токио молчит».
Шанхай. 17.05.1905 г.
Из сообщения агентства «Рейтер»:
«По сообщению нашего корреспондента из Нагасаки, вчера в течение дня в Сасебо пришли более десятка японских миноносцев, участвовавших в атаках русских кораблей у острова Фукуэ. Все они имеют повреждения. По неподтвержденным пока сведениям, русский флот окончательно разгромлен и большей частью потоплен. Его остатки сейчас отступают в сторону Шанхая».
Лондон. 17.05.1905 г.
«Сентрал Ньюз»:
«Нашему корреспонденту удалось взять интервью у британского военно-морского атташе Д. Коберта, находившегося на борту одного из японских броненосцев в бою у острова Цусима.
Цитата: «История войны на море еще не знала сражения такого высокого накала и отчаяния! <…> Из всех видов тактических приемов русские смогли освоить лишь один – штыковую атаку. Теперь они ходят в штыки даже на броненосцах! Их безрассудная смелость варваров была сметена мощью цивилизации. Временами их корабли бросались на таран, но были разнесены в клочья японской артиллерией британского производства! <…> Плохая видимость и неспокойное море в день боя позволили остаткам их флота уйти на юг, но тяжелейшие повреждения вынудили искать укрытия под берегом, где часть кораблей затонула еще до темноты. Остальные были подорваны торпедами в результате ночных атак японских миноносцев. Остатки их флота направляются в Шанхай, чтобы интернироваться».
Цындао. 18.05.1905 г.
Из сообщения агентства «Рейтер»:
«Сегодня в гавань Цындао пришел германский пароход «Магда» с грузом леса из Ульсана. Его капитан Эрик Гайдман рассказал нашему корреспонденту, что 16 мая русские крейсера потопили в этом порту японский вспомогательный крейсер «Касуга-Мару» и три миноносца, принимавшие с него топливо, а также два японских парохода и две шхуны с грузами для японской армии. После чего они предложили всем нейтральным пароходам покинуть порт на несколько часов, из соображений безопасности, поскольку собирались взрывать японские склады. Когда гавань опустела, русские отправили штурмовые партии, которые подожгли склады в порту и японский флотский уголь, позаботившись о том, чтобы огонь не перекинулся на соседние склады угля низшего качества. Их матросы и офицеры работали в сплошном дыму без остановок три часа, благодаря чему уголь для коммерческих пароходов не пострадал, в то время как боевой выгорел полностью. К наступлению темноты русские ушли, захватив с собой пленных японских офицеров».
Нью-Йорк. 19.05.1905 г.
«Ассошиэйтед пресс»:
«14 и 15 мая у островов Цусима и Фукуэ произошли сражения между японским и русским флотами с тяжелыми потерями с обеих сторон. Части русского флота удалось прорваться во Владивосток, захватив несколько японских пароходов в Корейском проливе и порту Гензан. Официальных сообщений по этому поводу из Токио и Петербурга пока нет».
Шанхай. 19.05 1905 г.
Из сообщения агентства «Рейтер»:
«Ожидавшегося вчера днем или сегодня утром появления остатков русского флота так и не последовало. Капитаны пришедших с востока судов русских кораблей в море не видели. Токио молчит. Никакой достоверной информации о потерях японского и русского флота до сих пор нет.
Капитан французского парохода «Сцилла», пришедшего сегодня из Майдзуру, сообщил нашему корреспонденту, что видел на северном берегу острова Окиносима разбитый и выгоревший остов большого корабля, возможно броненосца. Он сильно разрушен, имеет две трубы и две мачты. Корма полностью в воде до кормовой башни главного калибра. По силуэту корабль, скорее, всего японский».
С наступлением темноты прекратили ставить помехи, а после того, как вернулись крейсера, миноносцы покинули эскадру, двинувшись двумя группами вперед. Для прикрытия им были выделены «Жемчуг» и «Изумруд». Остальные корабли шли в том же строе, как обычно, в полной темноте. Поначалу у всех вызывали опасения транспорты, поставленные между колонн тяжелых кораблей, даже увеличили расстояния между колоннами до 10 кабельтовых, но когда в половине третьего показалась луна, все корабли обоза оказались именно там, где им и полагалось, лишь чуть растянув свой строй и прижавшись к резервному флоту. Пролив был абсолютно пуст. За всю ночь не было встречено ни одного парохода или джонки.
В 06:00 по левому траверзу показался мыс Коозаки, и к нему направились «Ушаков» и «Сенявин». Если к ночи нужно было, чтобы японцы нас потеряли, то сейчас было очень желательно, чтобы они нас поскорее нашли. Все ждали неминуемого второго раунда, возможно даже более тяжелого, чем был первый, так как теперь японцы явно научились нас бояться и не подпустят уже к себе слишком близко.
Приблизившись к берегу на дистанцию уверенного артиллерийского огня, оба броненосца открыли огонь из 75-миллиметровок по сигнальной станции, чьи растяжки радиоантенн были хорошо заметны издалека. За броненосцами спешил буксир «Русь», тянувший за собой катер с прицепленным к нему баркасом, в котором разместилась штурмовая группа, сформированная из грузчиков-добровольцев, вооруженных винтовками и пулеметом. Под прикрытием огня с кораблей эта группа высадилась на берег и, быстро подавив сопротивление малочисленного гарнизона станции, уничтожила передатчик подрывными патронами. Затем они вернулись на баркас и катер, и корабли отошли от берега, соединившись с остальным флотом. Все это время радиопереговоры гасились усиленной искрой со всех кораблей.
Примерно так же развивались события на берегу острова Ики, с той лишь разницей, что нашему отряду пришлось идти вдоль береговой черты в течение получаса, пока наконец не были обнаружены антенны. Затем последовал артналет с «Жемчуга» и десант с одного из приданных эсминцев, пока остальные несли дозор на солидном удалении.
Но наибольшего успеха удалось добиться группе «Изумруда», атаковавшей на рассвете сигнальную станцию на Окиносиме. Их внимание, еще в темноте, привлек крупный корабль под самым берегом, вскоре опознанный как броненосец. Приблизившись, удалось разглядеть, что это «Микаса», причем затонувший на мелководье «Микаса», с ушедшей под воду палубой юта и выгоревшей оставшейся над водой частью! В этот момент русские корабли, находившиеся в полумиле от берега носом к острову, были обнаружены со станции, начавшей передавать флажным сигналом что-то, явно приняв их за своих. Продолжая приближаться, с «Жемчуга» ответили: «Высылаю шлюпку с офицером» и спустили единственную уцелевшую шлюпку с «Безупречного». Высадившиеся из неё 15 матросов миноносца почти без боя захватили станцию с частью недогоревших карт и сигнальных книг, заперли гарнизон в сарае, подорвали оборудование и вернулись на свои корабли.
К восьми часам утра оба отряда миноносцев соединились с эскадрой, а капитан второго ранга Левицкий, командир «Жемчуга», передал трофеи на борт флагмана. Теперь у Рожественского была хотя бы частичная схема японских береговых постов северной части Цусимского пролива и наполовину спасенные от огня сигнальные книги. Все уничтоженные станции имели телефонную или телеграфную связь с другими постами, так что о появлении русских кораблей в проливе Того уже наверняка знал. Оставалось лишь дождаться появления японского флота, но он запаздывал.
Русские продолжали движение на северо-восток, повернув уже на курс норд-ост 23°. Около девяти часов удачливый «Жемчуг» с его миноносцами отправились провести поиск противника в районе северной оконечности острова Цусима и в заливе Окочи, а также уничтожить имевшуюся там, судя по трофейной карте, сигнальную станцию. Приказом предписывалось разрушить ее артиллерией и незамедлительно возвращаться к эскадре.
Атак на стоянку до рассвета не было, хотя стрельба и не прекращалась больше чем на полчаса. Еще чаще взмывали в небо ракеты. Одиночные миноносцы пытались проскользнуть в пролив то с севера, то с юга, но, натыкаясь на катера и батареи, тут же отходили обратно, словно убедившись, что русские еще тут и никуда не уходят. Дозорные линии периодически сообщали о передвижениях вблизи пролива групп по три-четыре небольших корабля, но никаких решительных действий до утра японцы больше не предпринимали, а с первыми лучами солнца они вообще пропали из поля зрения, лишь дым показывал их присутствие где-то рядом по всем секторам горизонта.
В начале восьмого часа утра с запада показались сначала наши броненосцы, а через полчаса и крейсера в полном составе. По нескольку раз пересчитав сначала мачты и трубы, а потом и сами корабли Добротворского, все наконец поверили, что эта ночь также прошла в нашу пользу.
Ни на одном из крейсеров не было заметно никаких повреждений. Их возвращение отмечали многократным «ура!» со всех кораблей, включая броненосцы, даже не дожидаясь рапорта командира отряда. Вне зависимости от того, что там крейсера натворили за ночь, пусть даже просто отстоялись за горизонтом, они уже были героями для всех на эскадре, сумев уцелеть.
Отряд Добротворского немедленно встал под погрузку угля, а сам капитан первого ранга был вызван на флагманский «Орел» для доклада. В это время с запада и северо-востока показались японские миноносцы. А за ними были видны силуэты крейсеров. Опознать, кто именно, было пока невозможно, из-за большой дистанции, но каждую группу из четырех миноносцев прикрывала пара крейсеров.
Рожественский распорядился отогнать японцев силами брандвахт, выделив в усиление «Владимиру Мономаху», чей напарник не мог выйти в море, так как латал поврежденную торпедой корму, «Светлану», восстановившую боеспособность за прошедшую ночь. Вместе с крейсерами отправлялись и миноносцы.
Едва русские устремились навстречу японцам, как те спешно отвернули и начали удаляться. Преследовать их не стали, просто держа на приличном расстоянии от базы. Так что разведке Того оставалось довольствоваться лишь тем, что они видели дымы русской эскадры, а сколько у Рожественского кораблей и в каком они состоянии, узнать не было возможности.
А тем временем в гавани собирали все, что еще совсем недавно разворачивали на берегу. Витте и Радлов лично контролировали, чтобы все, что было свезено на берег, вернулось обратно на транспорты. Затонувшие боны и минное поле, конечно, оставили японцам на память, а из остального ничего дарить не собирались. Даже более того, с начавшимся приливом стащили с отмели два японских миноносца у восточного берега и прицепили их к «России» и «Громобою».
В большую воду «Ослябя» благополучно сошел со своего импровизированного слипа и теперь стоял на ровном киле без крена и дифферента, исправно дымя из всех трех, наскоро залатанных в нижней части, труб. И хотя начиная от двух метров выше верхней палубы они были черным-черны от пробоин, благодаря очищенным за ночь от искореженного железа дымоходам тяга была вполне приличной, а поскольку машины не пострадали и большая часть котлов осталась в действии, броненосец мог держать до 12 узлов хода.
Самую опасную пробоину, напротив первой башни прикрыли изнутри деревянным щитом, а снаружи изготовили опалубку, прижимаемую к борту цепями, прокинутыми под килем и закрепленными на палубе с обоих бортов. Промежуток между ней и обшивкой залили цементом, полностью восстановив герметичность. И хотя эта конструкция бросалась в глаза с малого расстояния, но зато за плавучесть можно было не опасаться. Потекшие швы прочеканили, отверстия от выбитых заклепок заткнули чепиками. Хотя вода и продолжала поступать, поскольку по капле сочился весь подводный борт, эти затопления уже не были столь катастрофичными. Забитые угольной крошкой помпы прочистили и привели в порядок, так что с водой они справлялись достаточно успешно.
«Суворов» за ночь тоже заметно преобразился. Поочередно выводя из действия котельные отделения, удалось восстановить часть вышедших из строя котлов. Покосившуюся первую трубу поправили, используя отремонтированную носовую шлюпочную стрелу правого борта, уцелевшую чисто случайно. Закрепили её дополнительными растяжками-подпорками, срубили и вытащили все клочья железа, мешавшие тяге дыма из котлов, частично восстановили системы вентиляции машинных и котельных отделений и системы внутрикорабельной связи. Все разбитые части мостиков и надстроек убрали, вместе со всем прочим хламом, в который превратилась большая часть небронированного борта и внутренних легких переборок и трапов. Течи ослабшего и расшатанного корпуса уменьшили в несколько раз, хотя прекратить полностью не удавалось. Впрочем, это вряд ли было возможно без постановки корабля в док.
На броненосных крейсерах за ночь также прочистили дымоходы и заделали деревом наиболее близкие к воде пробоины. А те, что были ниже ватерлинии, благодаря искусственному крену в 12° на противоположный борт подняли выше воды и заделали деревом с цементом. Множество осколочных пробоин в обшивке заткнули деревянными или железными клиньями. Все отсеки осушили, а сочившуюся через заклепки и стыки листов обшивки воду постоянно откачивали.
Корпуса обоих крейсеров теперь нуждались в капитальном ремонте. Большая часть силовых элементов набора уцелела, но все связи были расшатаны мощнейшими ударами японских тяжелых снарядов. Перебитые телефонные линии восстановили. В пополнении запасов топлива океанские рейдеры не нуждались. Угля гарантированно хватало до Владивостока, даже учитывая неизбежный перерасход из-за повреждений.
Примерно так же залатали пробоины на «Ушакове» и «Светлане». К счастью, они были на самой ватерлинии, и их также удалось задраить над водой. Всю лишнюю воду откачали за борт. Поскольку попаданий в них было немного, к утру они уже снова вернулись в состав действующего флота.
Пробоина на «Сисое Великом» от попадания торпеды была не очень большой, но находилась в неудобном месте. Наложению пластыря мешали сложные обводы корпуса в корме, кронштейны гребных валов и перо руля. Поэтому от попыток её заделать пришлось отказаться, ограничившись дополнительными подкреплениями переборок затопленных отсеков. Дифферент был незначительным, а поскольку руль был намертво заклинен в положении «прямо руля», сохранялась возможность править машинами.
Подводную часть «Орла» осмотрели водолазы. Выяснилось, что на правом винте повреждены лопасти, это и было причиной возникавших вибраций. Решить эту проблему можно было только в доке, а ближайший док был во Владивостоке, до которого еще надо было добраться.
На крейсерах удалось починить радио, вышедшее из строя ночью от сотрясений, вызванных собственными залпами, так что в общем и целом флот был вполне боеспособен, все корабли на плаву, самоходны и хотя бы частично боеспособны. Приемка топлива в минимально необходимом количестве заканчивалась, тыловики закончили сворачивание базы, пары на всех кораблях развели, так что к обеду 16 мая русская вторая тихоокеанская эскадра была готова снова двинуться к родным берегам.
Дозоры по-прежнему не пускали японцев к проливу, и, как ни странно, никакого усиления к противнику не подходило, хотя прошло уже почти четыре часа. Одиночные миноносцы пытались обойти русские крейсера и эсминцы. Но эти попытки немедленно пресекались, а приближаться на дальность эффективного огня обе стороны не спешили. Японские крейсера были совершенно точно опознаны как «Нанива» и «Такатихо», маневрировавшие западнее, и «Акаси» и «Цусима» – на севере и северо-востоке. Никто крупнее пока не появлялся, хотя по горизонту постоянно передвигались дымы.
Вызов
В половине первого командам разрешили обедать, а командиров и флагманов вызвали на флагманский броненосец для получения боевых приказов, откуда они вернулись лишь через полтора часа. Тут же начались окончательные приготовления к выходу, а уже через полчаса эскадра стала вытягиваться с рейда. Первыми снова вышли крейсера первого отряда, сразу же двинувшиеся на полном ходу на гораздо менее скоростные «Наниву» и «Такатихо». Едва обнаружив новую угрозу, японцы поспешили отойти к берегу, прикрываясь минной атакой четверки миноносцев, но русские, не меняя курса, открыли огонь с 20 кабельтовых и отогнали со своего пути мелочь, не став преследовать крейсера.
Когда горизонт очистился, вышли и остальные корабли, двинувшись на запад. Передатчик «Урала» гасил все японские переговоры. Основные силы построились в три колонны и держали ход в 7 узлов, держа часть котлов на подогреве. В правой колонне шли «Орел», «Бородино», «Николай I», «Наварин» и все четыре «адмирала». В левой – «Александр III», «Суворов», «Сисой» и оба броненосных крейсера, тащившие за собой по трофейному миноносцу. Замыкал колонну крейсер «Светлана», чья заделка пробоины дала небольшую течь после нескольких залпов по особенно шустрым японским миноносцам. С поступлением воды легко справлялись судовые водоотливные средства, однако из боеспособных кораблей крейсер был вычеркнут. Между колоннами боевых кораблей шли транспорты. Крейсера разведки ушли на 7 миль вперед, а в 50 кабельтовых на флангах заняли свои места все шесть оставшихся эсминцев, по три с каждой стороны, усиленные «князьями».
Вокруг все время маячили японские миноносцы и легкие крейсера, не приближаясь, но и не пропадая совсем. А за ними были видны дымы еще нескольких кораблей в секторах от северных до западных и юго-западных румбов. Ближе к сумеркам эти дымы начали двигаться заметно быстрее нашей эскадры и вскоре её обогнали, оказавшись почти прямо по курсу. Однако до наступления темноты визуального контакта установлено не было, лишь с крейсеров разведки видели два приближающихся парохода.
В половине седьмого наши миноносцы, шедшие на правом фланге, внезапно развернулись все вдруг и атаковали находившиеся в пяти милях на их траверзе два японских миноносца, тут же отвернувшие на северо-запад. После получасовой погони русские развернулись на обратный курс. Спустя двадцать минут такой же трюк проделали корабли левого флангового дозора. Благодаря этим мерам японцев отодвинули на лишних 8 миль с каждого борта, попутно убедившись, что с юга и севера крупных сил противника поблизости нет.
Таким образом, был выполнен первый пункт плана прорыва – отрыв от противника до наступления темноты. По всему выходило, что ночью японцы будут искать русскую эскадру на путях, ведущих к Шанхаю или Сайгону, в то время как Рожественский уже в сумерках начал разворачивать свои корабли на северо-восток, обратно в Цусимский пролив, рассчитывая быть в нем к рассвету. Ход увеличили до 12 узлов и увеличили промежутки между кораблями. Все огни были погашены, светомаскировка соблюдалась строжайшим образом. Для соблюдения строя выбросили туманные буи. Спустя два часа после наступления темноты легкие крейсера Добротворского догнали русские главные силы и заняли свое место в завесе.
Шанхай. 15.05.1905 г.
Из сообщения агентства «Рейтер»:
«По сведениям из достоверных источников, вчера около полудня 14 мая в Корейском проливе возле острова Цусима произошел бой между русской Балтийской эскадрой и японским флотом. Имеются тяжелые потери с обеих сторон».
Нью-Йорк. 15.05.1905 г.
«Ассошиэйтед пресс»:
«Сегодня утром распространился слух, что между русским и японским флотом вчера произошел бой в Корейском проливе. Японский флот потерпел поражение и отступил в базы. Официальных подтверждений не имеется. Токио молчит».
Лондон. 15.05.1905 г.
«Сентрал Ньюз»:
«Имеются достоверные сведения, что 14.05.1905 г. в Корейском проливе произошло сражение между русской второй тихоокеанской эскадрой и японским флотом. Японцы понесли ощутимые потери, но смогли отбить попытку прорыва русских на север, во Владивосток, нанеся им серьезный урон. С прискорбием сообщаем, что в этом бою погиб британский военно-морской атташе капитан первого ранга У. К. Пакингхем, находившийся на борту крейсера «Адзума»».
Шанхай. 16.05.1905 г.
Из сообщения агентства «Рейтер»:
«Из официальной телеграммы нашего корреспондента в Нагасаки стало известно, что после боя 14.05 1905 г. в Корейском проливе русская эскадра отступила на юг и была вынуждена подойти для ремонта к острову Фукуэ (самый западный в архипелаге Гото). Из Сасебо, Нагасаки, а также других японских баз в течение 15 мая выдвигались отряды миноносцев для атак на русские корабли. По всей видимости, в ночь с 15 на 16 мая произошел бой русских с этими миноносцами. Подробности пока не известны. Официальный Токио молчит».
Шанхай. 17.05.1905 г.
Из сообщения агентства «Рейтер»:
«По сообщению нашего корреспондента из Нагасаки, вчера в течение дня в Сасебо пришли более десятка японских миноносцев, участвовавших в атаках русских кораблей у острова Фукуэ. Все они имеют повреждения. По неподтвержденным пока сведениям, русский флот окончательно разгромлен и большей частью потоплен. Его остатки сейчас отступают в сторону Шанхая».
Лондон. 17.05.1905 г.
«Сентрал Ньюз»:
«Нашему корреспонденту удалось взять интервью у британского военно-морского атташе Д. Коберта, находившегося на борту одного из японских броненосцев в бою у острова Цусима.
Цитата: «История войны на море еще не знала сражения такого высокого накала и отчаяния! <…> Из всех видов тактических приемов русские смогли освоить лишь один – штыковую атаку. Теперь они ходят в штыки даже на броненосцах! Их безрассудная смелость варваров была сметена мощью цивилизации. Временами их корабли бросались на таран, но были разнесены в клочья японской артиллерией британского производства! <…> Плохая видимость и неспокойное море в день боя позволили остаткам их флота уйти на юг, но тяжелейшие повреждения вынудили искать укрытия под берегом, где часть кораблей затонула еще до темноты. Остальные были подорваны торпедами в результате ночных атак японских миноносцев. Остатки их флота направляются в Шанхай, чтобы интернироваться».
Цындао. 18.05.1905 г.
Из сообщения агентства «Рейтер»:
«Сегодня в гавань Цындао пришел германский пароход «Магда» с грузом леса из Ульсана. Его капитан Эрик Гайдман рассказал нашему корреспонденту, что 16 мая русские крейсера потопили в этом порту японский вспомогательный крейсер «Касуга-Мару» и три миноносца, принимавшие с него топливо, а также два японских парохода и две шхуны с грузами для японской армии. После чего они предложили всем нейтральным пароходам покинуть порт на несколько часов, из соображений безопасности, поскольку собирались взрывать японские склады. Когда гавань опустела, русские отправили штурмовые партии, которые подожгли склады в порту и японский флотский уголь, позаботившись о том, чтобы огонь не перекинулся на соседние склады угля низшего качества. Их матросы и офицеры работали в сплошном дыму без остановок три часа, благодаря чему уголь для коммерческих пароходов не пострадал, в то время как боевой выгорел полностью. К наступлению темноты русские ушли, захватив с собой пленных японских офицеров».
Нью-Йорк. 19.05.1905 г.
«Ассошиэйтед пресс»:
«14 и 15 мая у островов Цусима и Фукуэ произошли сражения между японским и русским флотами с тяжелыми потерями с обеих сторон. Части русского флота удалось прорваться во Владивосток, захватив несколько японских пароходов в Корейском проливе и порту Гензан. Официальных сообщений по этому поводу из Токио и Петербурга пока нет».
Шанхай. 19.05 1905 г.
Из сообщения агентства «Рейтер»:
«Ожидавшегося вчера днем или сегодня утром появления остатков русского флота так и не последовало. Капитаны пришедших с востока судов русских кораблей в море не видели. Токио молчит. Никакой достоверной информации о потерях японского и русского флота до сих пор нет.
Капитан французского парохода «Сцилла», пришедшего сегодня из Майдзуру, сообщил нашему корреспонденту, что видел на северном берегу острова Окиносима разбитый и выгоревший остов большого корабля, возможно броненосца. Он сильно разрушен, имеет две трубы и две мачты. Корма полностью в воде до кормовой башни главного калибра. По силуэту корабль, скорее, всего японский».
С наступлением темноты прекратили ставить помехи, а после того, как вернулись крейсера, миноносцы покинули эскадру, двинувшись двумя группами вперед. Для прикрытия им были выделены «Жемчуг» и «Изумруд». Остальные корабли шли в том же строе, как обычно, в полной темноте. Поначалу у всех вызывали опасения транспорты, поставленные между колонн тяжелых кораблей, даже увеличили расстояния между колоннами до 10 кабельтовых, но когда в половине третьего показалась луна, все корабли обоза оказались именно там, где им и полагалось, лишь чуть растянув свой строй и прижавшись к резервному флоту. Пролив был абсолютно пуст. За всю ночь не было встречено ни одного парохода или джонки.
В 06:00 по левому траверзу показался мыс Коозаки, и к нему направились «Ушаков» и «Сенявин». Если к ночи нужно было, чтобы японцы нас потеряли, то сейчас было очень желательно, чтобы они нас поскорее нашли. Все ждали неминуемого второго раунда, возможно даже более тяжелого, чем был первый, так как теперь японцы явно научились нас бояться и не подпустят уже к себе слишком близко.
Приблизившись к берегу на дистанцию уверенного артиллерийского огня, оба броненосца открыли огонь из 75-миллиметровок по сигнальной станции, чьи растяжки радиоантенн были хорошо заметны издалека. За броненосцами спешил буксир «Русь», тянувший за собой катер с прицепленным к нему баркасом, в котором разместилась штурмовая группа, сформированная из грузчиков-добровольцев, вооруженных винтовками и пулеметом. Под прикрытием огня с кораблей эта группа высадилась на берег и, быстро подавив сопротивление малочисленного гарнизона станции, уничтожила передатчик подрывными патронами. Затем они вернулись на баркас и катер, и корабли отошли от берега, соединившись с остальным флотом. Все это время радиопереговоры гасились усиленной искрой со всех кораблей.
Примерно так же развивались события на берегу острова Ики, с той лишь разницей, что нашему отряду пришлось идти вдоль береговой черты в течение получаса, пока наконец не были обнаружены антенны. Затем последовал артналет с «Жемчуга» и десант с одного из приданных эсминцев, пока остальные несли дозор на солидном удалении.
Но наибольшего успеха удалось добиться группе «Изумруда», атаковавшей на рассвете сигнальную станцию на Окиносиме. Их внимание, еще в темноте, привлек крупный корабль под самым берегом, вскоре опознанный как броненосец. Приблизившись, удалось разглядеть, что это «Микаса», причем затонувший на мелководье «Микаса», с ушедшей под воду палубой юта и выгоревшей оставшейся над водой частью! В этот момент русские корабли, находившиеся в полумиле от берега носом к острову, были обнаружены со станции, начавшей передавать флажным сигналом что-то, явно приняв их за своих. Продолжая приближаться, с «Жемчуга» ответили: «Высылаю шлюпку с офицером» и спустили единственную уцелевшую шлюпку с «Безупречного». Высадившиеся из неё 15 матросов миноносца почти без боя захватили станцию с частью недогоревших карт и сигнальных книг, заперли гарнизон в сарае, подорвали оборудование и вернулись на свои корабли.
К восьми часам утра оба отряда миноносцев соединились с эскадрой, а капитан второго ранга Левицкий, командир «Жемчуга», передал трофеи на борт флагмана. Теперь у Рожественского была хотя бы частичная схема японских береговых постов северной части Цусимского пролива и наполовину спасенные от огня сигнальные книги. Все уничтоженные станции имели телефонную или телеграфную связь с другими постами, так что о появлении русских кораблей в проливе Того уже наверняка знал. Оставалось лишь дождаться появления японского флота, но он запаздывал.
Русские продолжали движение на северо-восток, повернув уже на курс норд-ост 23°. Около девяти часов удачливый «Жемчуг» с его миноносцами отправились провести поиск противника в районе северной оконечности острова Цусима и в заливе Окочи, а также уничтожить имевшуюся там, судя по трофейной карте, сигнальную станцию. Приказом предписывалось разрушить ее артиллерией и незамедлительно возвращаться к эскадре.