Чужой муж

— Пойдем лисовать!

— Арина! — вклинивается голос мамы, — дай мамочке раздеться, помыть руки и поужинать. Мама устала…

— Устала?.. — поднимает голову и смотрит на меня снизу вверх.

Резинка в виде бабочки съехала вбок и совсем не держит хвост.

Выбившиеся из него волнистые пряди обрамляют круглое личико. Беда с этими волосами, никакие резинки и заколки их не удерживают. Мы с мамой перестали с ними бороться.

— Чуть — чуть… — шепчу, подмигивая.

Отец твой всю энергию из меня высосал. Руки до сих пор ходуном ходят и колени трясутся.

Раздеваюсь и, послав маме благодарную улыбку за то, что Аришку на руки взяла, скрываюсь в ванной.

Открыв кран, набираю в ладони теплую воду. Вот и все. Пришел конец нашей спокойной жизни. Олег теперь не успокоится, я это в глазах его увидела.

Господи… что теперь будет?.. Что у него на уме?.. Зачем дождался меня?.. Почему так смотрел?..

Тревожные мысли взрывают мозг, а в груди от его взгляда трепещет все.

— Ты чего? — раздается за спиной мамин голос, и я едва не подскакиваю на месте.

— Напугала…

— Голова болит? Устала?.. — спрашивает, глядя на меня в отражении зеркала.

— Устала…

Маме сказать надо. Ее реакцию я знаю — снова насядет на меня с требованием поставить Олега в известность, и уж здесь я отвертеться не смогу.

— Не заболела? Температуры нет?.. — продолжает пытать, — взгляд больной какой-то.

— Нет.

За ужином она меня не трогает, спасает непрекращающаяся болтовня и возня дочки, а после я прикрываюсь обещанием с ней порисовать.

Способности к этому у Аришки, видимо, от меня — я тоже неплохо рисую. И сейчас часто пользуюсь альбомом и карандашами, воспитывая в ней усидчивость и в моменты, когда на активные игры сил просто не остается.

Наблюдая за тем, как она пытается раскрасить нарисованных мной бабочек, вспоминаю ее совсем маленькой. Колики, зубки, бессонные ночи, а между ними мой скулеж в подушку. Непросто было выжигать чувства к ее отцу.

Но шло время, Аришка подрастала, а я немного успокоилась. Раны затянулись, обиды замолчали, разочарование пеплом осело.

Казалось все прошло, болезнь отступила, можно жить дальше.

А сегодня иллюзии пошли трещинами и осыпались осколками все за несколько секунд.

Снова обида душит и перед мысленным взором фото то встает. Оно застряло занозой в памяти и до сих пор снится иногда. При чем акцент всегда не на Олеге и даже не на его жене, чье лицо я не запомнила, а на ее ярко-красном маникюре, по-хозяйски лежащем на его плече.

Был момент, когда я, смалодушничав, пошла искать страницу его жены в соцсетях, но она оказалась закрытой, и я посчитала это знаком судьбы, решив, что мне нечего делать в их личной жизни.

А позже, после родов, стало не этого.

Уложив Аришку спать, иду к маме на кухню и с порога выпаливаю:

— Я Олега сегодня видела.

Вскинув взгляд, мама замирает. А затем, соскочив, достает чашку из шкафа и наливает чаю.

— Садись, — указывает глазами на стул и сама занимает место напротив.

— Он приходил в клинику со своей девушкой, чтобы она записалась к врачу.

— С женой?

— Нет, мам… с девушкой.

— О, Боже, — вздыхает она, прижимая ладонь к груди, — горбатого могила исправит.

Горло вмиг перехватывает. Рассматривая плавающие в чашке чаинки, пытаюсь проглотить перекрывающий дыхание ком.

— Узнал тебя?..


— Конечно, — улыбаюсь слабо, — я разве изменилась?

— Мог сделать вид, что не узнал…

— Не сделал. Он потом меня на остановке догнал…

Мама, со звоном поставив чашку на стол, ахает.

— Зачем?!

— Не знаю, мам… Поговорить хотел. Спросил, как живу…

— Про Аришку не спрашивал?

— Нет. Откуда ему знать?

— Тогда что хотел?

— Я не знаю…

— И ты ему не рассказала?

Прикрыв глаза, мотаю головой. Знаю, что сейчас начнется. Мама усилит напор.

— Надо рассказать, Сашка.

— Я расскажу… — соглашаюсь сразу в надежде ослабить давление с ее стороны.

— Когда? Когда Аринка в первый класс пойдет?

— Скоро… Тем более, я думаю, этот не последняя наша встреча… Мне кажется, он приедет снова.

— Вот и расскажи! — напирает она, — малявке скоро в детский сад идти, начнет спрашивать у тебя, почему за всеми папы приходят, а за ней нет…

— Расскажу! А вдруг, он откажется?! — озвучиваю свой самый большой страх.

— Тогда это останется на его совести, а не на твоей!.. И потом, некоторые бабники тоже своих детей любят.

Да, блин!.. Понимаю я все! Что он имеет право знать, и что, возможно, признает Аришку!..

А я?.. Где мне взять столько благородства и смелости, чтобы снова впустить его в свою жизнь?! В какую броню заковать свое сердце, чтобы уберечь его от новых ран?..

— Представь себя на его месте, — проговаривет мама тише, — у тебя ребенок где-то растет, а ты не знаешь…

— Я расскажу… с мыслями только соберусь и расскажу! Клянусь!

Зафиксировав взгляд на моем лице на несколько секунд, наконец, кивает и, заметно успокоившись, начинает убирать со стола.

Позже, лежа в постели и глядя на мирно спящую дочку, пытаюсь представить, какой будет наша с ней жизнь дальше. Вспоминаю, как боялась возвращаться в город, туда, где пережила самое большое разочарование.

Но выхода не было. Аришка подрастала, и мне нужно было выходить на работу. Тут снова помогли связи тети Нины, и меня взяли регистратором в Клинику интегративной медицины. Обязанности не сложные, удобный график и зарплата достойная.

Мама согласилась пожить с нами, пока Арина не пойдет в детский сад, а отчим помогает с оплатой аренды квартиры.

Изменится ли что-то после того, как я расскажу Олегу о ребенке, я не знаю.

Мне страшно. Я боюсь, что моя дочь разочаруется в отце, как я когда-то. Я не хочу, чтобы она к нему привязывалась, я не хочу, чтобы она плакала, спрашивая: «Где папа? Когда он придет?»

Я этого просто не переживу.

Утром просыпаюсь от того, что по мне бессовестно прыгают. Разлепляю глаза и вижу счастливые глаза Аришки.

Очевидно, сегодня дочь в стала с той ноги.

— По-сы-пай-ся! По-сы-пай-ся!.. — оседлав меня, скандирует она.

— Встаю — встаю, — смеюсь, обнимая и прижимая к себе ароматное мягкое тельце.

— Саш, уже восемь, — говорит мама, распахивая занавески, — ты будильник не завела?

— Забыла.

— Плакала? — хмурится она, — глаза красные.

Мотаю головой и прижимаюсь губами к пухлой щечке. Горло спазмом стягивает.