Чужой муж

Быть не может. Мне до сих пор больно.

— Кать, подменишь? — спрашиваю напарницу, — отойду на пять минут.

Кивнув, она кладет стопку распечатанных заключений в пластиковый держатель и занимает мое место.

Я ухожу в сестринскую. Включаю чайник и насыпаю в чашку растворимый кофе. Пока он закивает, усаживаюсь на диванчик и обхватываю руками голову.

Внутри буря. Закручиваясь в воронку, крушит и ломает все, что попадается на пути — умиротворение, уверенность в завтрашнем дне и душевное спокойствие. Срывает порывами драпировку с моих чувства вины и тоски и поднимает наружу захороненные в самом дальнем уголке моей души женские обиды и… ревность.

Шрамы на сердце начинают ныть. Я думала, больно уже не будет.

В тот момент, когда в родильном зале на мой живот положили теплый кричащий комочек, решила, что всю свою любовь дочке отдам.

Соберу терзающие меня больные чувства к ее отцу, очищу их, отмою, выбью весь негатив и сделаю мою малышку самой счастливой.

До сегодняшнего дня мне казалось, я отлично справляюсь. Мысли об Олеге сводились только к тому, что рано или поздно мне придется сообщить о ребенке.

Дотянула, Саш… Он устал ждать и пришел сам.

Боже… Веду ладонями по лицу, запоздало вспоминая о макияже. Плевать.

Важнее и страшнее, что я чувствую то, что чувствовать давно не должна. Как мне рассказать ему, если я до сих пор заикаюсь в его присутствии и краснею, как школьница?..

Дышу, облизывая сухие губы, надоевшую прядь раз за разом от лица убираю. И, вынув телефон из кармана, фото дочери открываю. Смотрю свежим взглядом, сходство найти пытаюсь.

Похожи.

Волнистые русые волосы, нос. Характер.

Это от отца.

Глаза, улыбка — мои.

Приблизив фото, невольно улыбаюсь, а внутри от страха дребезжит. А что, если она ему не понравится? Если у него уже есть ребенок, или дети ему вовсе не нужны?

Так, как это было с моим биологическим отцом.

Как я с этим справлюсь?..

Внутренняя дрожь начинает пробиваться наружу. Кончики пальцев леденеют.

Порывисто поднявшись, подхожу к столу и наливаю кипяток в чашку. Доставая молоко, набираю маму.

— Гуляете еще?

— Гуляем, — выдает так, словно куда-то бежит, — когда у нее батарейки уже сядут?

— Пора домой, уже темнеет.

— Арина, зайка, иди к бабушке!.. Пойдем домой, мультики смотреть!

Слышу удаляющийся смех дочки и мамин тяжкий вздох.

— Убежала?.. — спрашиваю с сочувствием.

— Ее на поводок надо… еще немного, и я перестану ее догнать.

Понимаю. Аришка у нас ребенок энергичный, однако, если ей интересно, она может и усидчивой быть. А уж если не хочет, ничем не заставишь.

— Ариша! С мамочкой хочешь поговорить?

Вслушиваясь, жду ее реакции.

— Обратно бежит, — проговаривает мама тихо.

В груди, там, где саднит после встречи с Олегом, живительное тепло растекается.

— Муля — мамуля… — слышу в трубке ее голосок, — ты когда плиедес?..

— Скоро, мышка… Я приеду, и мы продолжим бабочек и кисок рисовать.

Слушаю еще пару минут ее лепет и прощаюсь. Становится легче. В тишине выпиваю кофе и возвращаюсь на рабочее место.


Однако до конца расслабиться не выходит, работая с пациентами, машинально в них Олега высматриваю. Всем своим существом чувствую, что он рядом.

Каким-то чудом дорабатываю и собираюсь домой.

Выхожу из клиники, и поплотнее запахнув шарф на шее и подняв воротник, шагаю по тротуару вдоль здания. Скользнувший под полы пальто холодный воздух быстро проникает сквозь ткань колгот, ползет по ногам вверх и концентрируется в области живота.

Сердце, пропустив удар, ухает куда-то вниз, пульс срывается с места.

Я его чувствую.

Немного споткнувшись, ускоряю шаг и вдруг среди всего многообразия звуков улицы мой слух вычленяет хлопок двери машины и хруст снега под мужскими ботинками.

О, Боже…

Прижав сумку к груди, иду еще быстрее. Сворачиваю за угол, бегом миную крохотный скверик с двумя заснеженными лавками и выхожу на остановку общественного транспорта.

— Подождите! — глухо вскрикиваю готовому уехать троллейбусу.

Бросаюсь едва не под колеса, чтобы успеть в него запрыгнуть, но в следующее мгновение меня хватают за руку и резко разворачивают.

Удар током. Сердце в ошметки. Жидкий, растекающийся по коже жар.

Шок и ступор у обоих.

Ничего не изменилось.

— Как жизнь, Саша? — спрашивает тихо Олег.

Мое лицо немеет, язык к небу прилипает. Не успев включить оборону, глазами жадно образ его ощупываю.

Резкая линия скул, плотно сжатые губы, пристальный взгляд и межбровная складка, которой раньше не было.

Горло распирает от эмоций.

— Отлично.

Он тоже меня рассматривает. Мечущийся по моему лицу взгляд оставляет на коже жжение.

Молчим.

Троллейбус закрывает двери и, покачиваясь из стороны в сторону, медленно отплывает от остановки.

— Поговорим?..

Глава 49

Олег

— Поговорим? — предлагаю я.

Как?! О чем спрашивать, понятия не имею, но позволить ей уйти прямо сейчас не могу. Не отпускает страх, что больше ее не увижу. Что исчезнет так же, как в прошлый раз.

— О чем? — спрашивает, выдыхая облако густого пара.

Я машинально вперед подаюсь, ловлю кожей ее теплое дыхание. По всему телу электрическая волна проходит.

— Как дела твои?.. Расскажешь?..

Саша нервничает, дышит часто, постоянно рукой воротник пальто поправляет. В глаза смотреть избегает.

— Нечего рассказывать… — оглядывается назад в ожидании следующего троллейбуса, — все хорошо.

— Давно работаешь здесь?

— Эмм… почти полгода.

В голове мгновенно миллион вопросов рождается. Почему она вообще работает? Дети, должно быть маленькие совсем. А как же муж?..

— Нравится?.. — прочищаю горло, — работа?

— Очень.

— Почему на прежнюю не вернулась? Тебе там тоже нравилось.

— Здесь лучше, — пожимает плечами, а сама на приближающийся автобус смотрит.