Чужой муж

— Есть, — поднимает руку Агата, — когда зарплата? Мне коммуналку нечем платить.

— Утром стулья — вечером деньги.

— Так там наоборот…

— А унас так. Еще вопросы будут?

— Зашибись…

— Все! Всем спасибо, все свободны! — заявляю, отвлекаясь на звонящий телефон.

На экране «Любимая жена» и ее же улыбающееся фото.

Принимаю вызов и спешно иду из кабинета.

Сзади кто-то окликает, но я отмахиваюсь и, пройдя небольшой холл, сворачиваю в сторону курилки.

— Ириш… привет. Соскучилась?..

Прохожу через стеклянную дверь, зажав телефон плечом, вынимаю из кармана пачку сигарет и выбиваю одну.

— Да пошел ты… Я за шубой хочу приехать, — говорит с обидой в голосе, — ты сегодня вечером дома будешь или у шлюх своих?..

Бл*дь, вообще-то рассчитывал, что у шлюх, но жена, конечно, важнее.

— Ну, а где мне еще быть, Ир? Приезжай, буду ждать.

— Найди тогда еще сапоги мои и зимние шапки.

— Какие еще зимние шапки?.. Ты домой когда собираешься?..

Слышу в динамике ее хрипловатый смех.

— У тебя там все мозги в яйца стекли, что ли?.. Ты че несешь, Олеж?.. Ты всех шалав в городе перетрахал…

— Нет у меня никаких шалав, Ириш, — втягиваю в себя никотин и тут же выпускаю плотную струю дыма, — один раз всего было… по-пьяни, я же рассказывал…

— Да кому ты рассказывал?!

— Такого больше не повторится… — заверяю я и отвлекаюсь на вторую линию.

Любаша звонит, та, с которой я и планировал провести сегодня вечер.

Прости, бельчонок, не в этот раз.

— Олег, даже разговаривать об этом не хочу…

— Мне нужна только ты…

— Я тебе этого никогда не прощу, — перебивает с надрывом, — в восемь приеду за вещами.

— До встречи…

Делаю затяжку и, задрав голову к потолку, задерживаю дыхание и открываю рот. Дым, как будто нехотя выползает наружу. Обволакивает собой лицо и щиплет глаза.

Я конченный. Из нас троих самый дефектный.

Не дурак, понимаю, что нормальный мужик должен семью создать и, как друзья, жену на руках носить. Но не представляю, как можно довольствоваться одной, если вокруг столько готовых к спариванию самочек.

Как отказаться, когда практически каждая готова выпрыгнуть из трусиков, дать потрогать сисечки, а потом встать на колени и облизать каждый миллиметр твоего члена?..

И каждый раз новая. И пусть эмоции одни и те же, но ощущения-то разные!

Разные голоса, запахи, взгляды, упругость кожи и киски.

Кайф же!..

Надо гулять, пока здоровье позволяет, а потом все… домой, к сисе любимой жены, Иришки моей. Потомством обзаводиться, дом строить и дерево сажать.

— Любаш… звонила?

— Звонила, — воркует ласково, — думала, ты меня игнорируешь.


— Звонок важный был… по работе… клиенты мозг ковыряют.

Делаю последнюю затяжку и с наслаждением прикрываю глаза. Обожаю никотин.

— Ммм… так значит, сегодня в силе все? Я тебя жду?..

Воспроизвожу в памяти ее тело. Мягкое, податливое, как разогретая глина. Вспоминаю, как сосет она отменно и как для меня попку свою не жалеет…

Бля-а-а-адь…

Будь они не ладны, эти шуба и сапоги!..

— Сегодня не получится, бельчонок, — проговариваю с горьким сожалением, — перенесем на завтра?

— Почему не получится? Уж не этим ли… клиентам ты решил вечер посвятить?

А вот это я не люблю и не терплю. Ревновашки и выяснения отношений пресекаю на корню.

— Давай-ка ты, Любаня, за мужем своим следить будешь…

— А я и слежу! Я его сегодня специально в деревню к матери своей отправила, — тараторит, задыхаясь, — освободила вечер для тебя, хотя могла бы съездить с ним! Я мать уже два месяца не видела!..

Как раз те два месяца, что мы спим.

Только я здесь при чем, если ей хрен чужого мужика слаще маминых оладушек?

С Любой мы на фестивале пива познакомились. Она представляла местного производителя и была в национальном немецком костюме и белом парике.

Уехали вместе и с тех пор пару раз в неделю встречаемся на нейтральной территории.

— Так съезди, Люб… с мамой так нельзя.

Она тут же осекается. Молчит пару секунд, а затем тихо смеется.

— Доведешь ты меня до греха, Олежа…

— Уже довел.

— Уже довел, — повторяет эхом, — уже довел… Ладно, давай завтра встретимся, я что-нибудь придумаю.

— Созвонимся.

Делаю еще одну затяжку, тушу сигарету и выбрасываю ее в пепельницу.

Вечером Ира приезжает даже раньше восьми, что до этого с ней случалось нечасто. Я даже порядок в квартире навести не успеваю.

— Привет, Просекин.

— Здравствуй, Ириш, — делаю попытку обнять, но ожидаемо получаю отпор.

Выглядит отлично. Наверняка, гораздо лучше меня, но я рассчитываю сыграть на ее жалости.

— Паршиво выглядишь, Олег…

— Страдаю.

Усмехнувшись, все же задерживается взглядом на моей роже. Выискивает следы моих мучений.

Жалко улыбаюсь.

— Где моя шуба?

— Не знаю, — пожимаю плечами, двигаясь за ней к гардеробной, — твоя сокровищница в целости и сохранности.

Фыркнув, раздвигает дверцы и эффектно перекидывает волосы на одно плечо.

Я воспринимаю это, как зеленый свет. Прижимаю спиной к своей груди и сжимаю грудь ладонями.

— Руки убрал… — выдыхает еле слышно.

— Я скучаю, милая…

— Шлюхам своим лапшу на уши вешай…

Сама же льнет ко мне всем телом, ягодицами по паху елозит, дышит тяжело.