Чужой мир

Алекс сдержал слово: утром меня ждал коротенький список из пяти незнакомых фамилий. Рядом стояла пометка о том, что мой помощник уже в курсе дела. Мне оставалось лишь молча закатить глаза.

Спала я тревожно, часто просыпалась и по несколько минут таращилась в темноту; утренний душ немного сгладил беспокойство ночи, но к завтраку я все равно вышла в халате, с мокрой головой, красными глазами и плохо скрываемым раздражением.

– Доброе утро! – улыбка Айю так ярко озарила кухню-столовую, что мне захотелось зажмуриться.

Вместо этого я пасмурно кивнула и присела за стол, ломящийся угощением. Правда, краткий обзор лакомств и не менее быстрая дегустация ввели меня в еще большее уныние – вкус цинфийской еды по-прежнему казался довольно специфичным, а судя по урчанию желудка, еще и подозрительным. Отложив приборы в сторону, я жалобно попросила кофе.

Делая один горячий глоток за другим, я жмурилась, возвращалась к жизни и совмещала сразу две полезные вещи: мечтала о пирожках из кафе Лиди и слушала Айю.

– В ваше расписание пришлось внести некоторые изменения, – оповестила она. Одетая в брючный костюм жемчужного цвета, Айю выглядела серьезной и собранной. – На сегодня запланированы пять встреч с кандидатами на место режиссера. Интервью состоятся в чайном доме. Ориентировочное время мероприятия – два с половиной часа, то есть по тридцать минут на каждого претендента. Затем…

Я мельком подумала, что Айю пошли бы очки в лаконичной оправе, из-за которых она бы строго поглядывала на меня, сверяясь с записями в наладоннике, – идеальное завершение образа, но, наверное, подобный аксессуар в мире культа красоты и здоровья был бы неуместен. Я хмыкнула и перебила:

– В чайном доме? Это что-то вроде кафе?

Та ненадолго задумалась.

– Да, можно сказать и так. Чайный дом – место деловых встреч; туда отправляются, когда необходимо выказать доверие новому знакомому. Совместная трапеза – семейный ритуал, но чаепитие вполне допускается в рамках делового этикета как жест уважения к собеседнику.

– Понятно, – растерянно кивнула я. – Ты чего не завтракаешь со мной?

– Я уже поела, – покраснела Айю и тут же, словно противореча себе, цапнула со стола ложку и быстро отправила в рот что-то с одной из небольших тарелочек. – Почему вы не кушаете марри? Очень вкусно!

Я с недоверием покосилась на упомянутую субстанцию коричневато-желтого цвета и радушно придвинула тарелку поближе к Айю.

– Что-то не хочется, но ты угощайся.

Айю снова покраснела, будто я предложила что-то интимное, но покачала головой и даже руки спрятала за спину. Кашлянув, она продолжила:

– Затем у вас встреча с Ито Кейтаро. Он проведет для вас экскурсию по заводу летательных аппаратов. Ориентировочное время проведения мероприятия…

Я прищурилась.

– А кто составляет расписание?

Айю сбилась с мысли и удивленно воззрилась на меня.

– За ваш график отвечает мой отец. В большинстве случаев он учитывает пожелания вашего брата. Разве вы не знали?

– Нет, как-то не задавалась этим вопросом ранее, – пробормотала я.

Означал ли подобный ответ, что Алекс и Айкан Вонг – союзники? Я не знала. Но новая информация заставила иначе взглянуть на Айю. Она, как и я, выполняла поручение близкого человека – отца, и, видимо, стремилась не обмануть его ожиданий. В одном мы оказались похожи: обе, выбиваясь из сил, пытались соответствовать своей семье.

– Думаю, пора собираться. – Я залпом допила остатки кофе и двинулась в сторону гардеробной. Мне еще предстояло решить, каким же нарядом поразить Цинф сегодня.

С образом определилась быстро: пудровое платье с запа́хом и асимметричным кроем юбки покорило меня сразу. К нему шли изящные босоножки на тонкой шпильке темно-синего цвета и такого же цвета лаконичное летнее пальто нарочито мужского фасона. Широкие карманы, видимо, должны были компенсировать отсутствие клатча. Подобное решение меня полностью устроило.

Айю быстро привела мои лицо и волосы в порядок. Оценивая свое отражение в зеркале, я вынуждена была признать, что ее навыки стилиста ничем не уступали умениям Элеоноры. Пожалуй, в чем-то Айю даже превосходила мою недавнюю знакомую.

В чайный дом мы прибыли точно к обозначенному времени, не опоздав ни на минуту. Я бы приписала эту заслугу себе, но совесть не позволила. Если бы не организаторские способности Айю, я бы еще долго копалась то в себе, то в новом гардеробе.

Нас встретили полупустой зал и приветливый персонал. Один из официантов услужливо предложил вип-беседку: отгороженный от посторонних глаз, увитый живыми цветами закуток имел собственный выход на балкон. В его окнах, как в серебристой оправе, виднелась панорама мегаполиса. Шум проносящихся мимо машин гасила звуконепроницаемая поверхность, из-за чего огромный воздушный поток казался не пугающим, а умиротворяющим, как молчаливое мельтешение рыбок в аквариуме.

Собеседование с претендентами на место режиссера вызывало ассоциации со свиданием вслепую. Раз за разом, с одинаковой периодичностью, ко мне за стол подсаживались мужчины, учтиво называли имя и с воодушевлением расписывали свои успехи в интересующей меня сфере деятельности, затем, делая торопливые глотки чая, заверяли, что наша встреча предопределена судьбой. Финал тоже всегда был одинаков: меня просили подумать и обязательно перезвонить в случае положительного ответа. Если бы не сменяющиеся для каждого претендента чайные приборы и снующая по залу охрана, то я бы рассмеялась – до того все это походило на пародию какой-нибудь романтической комедии. Я уже всерьез подумывала ткнуть наугад в любое имя из списка (все равно не запомнила ни одного, настолько однотипно проходили наши разговоры), когда последний претендент заставил меня заинтересованно оторваться от чашки с чаем, которую я до этого изучала вот уже несколько минут подряд.

– Позвольте представиться: Игибо Майс, режиссер. Польщен интересом госпожи Майи Данишевской, но вынужден сразу отказаться от ее заманчивого предложения.

Айю впала в ступор и, видимо, раздумывала, как деликатнее перевести услышанную фразу, прозвучавшую резко и бескомпромиссно. Я же с любопытством рассматривала сидящего напротив мужчину. Немолод, никак не меньше сорока лет, но седина еще не успела коснуться черных, стянутых в длинный хвост волос. Невысокий рост, грузное тело, упакованное в яркий и модный наряд, который все равно не мог прибавить его обладателю стройности, пухлые ручки с толстыми пальцами – все это должно было бы отталкивать, если бы не хитрый взгляд умных, как у крысы, глаз-бусинок. Почему-то собеседник напоминал мне Мышиного генерала из «Щелкунчика».

– Господин режиссер говорит, что с экранизацией вашей книги могут возникнуть проблемы, – наконец определилась с формулировкой Айю.

Я растянула губы в улыбке и, сложив руки на груди, откинулась на мягкие подушки. Становилось все интереснее.

– Было бы любопытно узнать мнение режиссера более подробно.

Айю испуганно посмотрела на меня, затем обреченно вздохнула и принялась переводить, пытаясь смягчить слишком прямолинейные слова претендента, но старалась она зря: я ее почти не слушала, полностью сосредоточившись на откровенном собеседнике.

– Я занимаюсь режиссурой уже достаточно давно. Я знаю публику, ее вкусы и предпочтения, могу с легкостью предсказать, провалится тот или иной фильм в прокате или нет. Признаюсь, меня заботит только коммерческий успех, всякий арт-хаус я не снимаю, – он буквально выплюнул последнее слово, поморщился и продолжил: – Я прекрасно понимаю, что произвожу фастфуд, но, поверьте, мой фастфуд не прилипнет к зубам, не осядет камнем на желудке и не выработает у вас язву. Я делаю хороший массовый продукт, и, как человек, разбирающийся в своем деле, сразу скажу, что экранизировать вашу книгу – идея никчемная.

Надо же! Наконец-то я встретила человека, который разделяет мою точку зрения.

Я придвинулась поближе и испытующе спросила:


– Почему же? Разве книга плоха?

– Не имеет значения, хороша она или плоха. Важно то, что она чужда нам.

Я приподняла бровь, не то одобряя такой вывод, не то выказывая молчаливое осуждение. Я и сама не знала.

– Незнакомый, сбивающий с толку антураж, непривычный коктейль жанров, слишком смелая и самодостаточная главная героиня, почти полное отсутствие любовной линии и пространные диалоги, иллюстрирующие чужую культуру – это хорошо лишь на бумаге, да и то благодаря вовремя запущенной пиар-кампании. Надо сказать, что позиционировать вашу книгу как сувенир для эстетов – неплохой ход, но в кинематографе он не прокатит. На экране мы предпочитаем наблюдать более понятные и близкие нам вещи.

Краска бросилась в лицо. Не то чтобы я думала, будто успеху обязана своему таланту, нет. Я прекрасно понимала, что ажиотаж связан с политической ситуацией и не имеет отношения к отсутствию или наличию у меня дара слова, но все же слышать это из уст чужого человека было неприятно.

Стоило огромного труда подавить эмоции и спокойно поинтересоваться:

– По вашему мнению, экранизация провалится в прокате?

– С мощной рекламной кампанией она отобьет минимальные затраты, но успеха не достигнет. Так что простите, но я пас.

– Что бы вы посоветовали в моей ситуации?

Игибо Майс недоверчиво посмотрел на меня из-под нахмуренных бровей. Он явно был озадачен. Видимо, он надеялся смутить и разозлить меня и теперь не знал, спрашиваю ли я искренне или тонко издеваюсь над ним.

– Я бы написал нечто новое. Нечто соответствующее менталитету Цинфа.

Я куснула губу. В его совете было рациональное зерно. Если руководствоваться целью Алекса – быть не только на виду, но и создать у цинфийцев благоприятное впечатление о землянах, то предложение Игибо Майса вписывалось в эту схему как нельзя лучше. Создав сценарий к фильму, отвечающему запросам публики, я бы продемонстрировала, что наши культуры не так уж и разнятся между собой. Кажется, именно этого добивается Алекс. Что ж…

– Например?

Айю смотрела на меня непонимающе. В ее гневно поблескивающих глазах я видела осуждение: будь ее воля, она бы давно выставила вон зарвавшегося режиссера. Я ее негодования не разделяла. Вопреки логике, мне нравился Игибо Майс. Видимо, Ито был прав: откровенность в людях действительно подкупает.

– Например, любовный роман с детективной составляющей и толикой экшена. Я бы рекомендовал мистику, она сейчас популярна, но из-за разницы в воспитании велика вероятность попасть впросак. Вы не знакомы с нашими легендами, мы – с вашими.

– Я подумаю над вашим предложением.

Игибо Майс поперхнулся и закашлялся. Айю с удовольствием наблюдала за покрасневшим режиссером, бьющим себя в грудь, и не предложила помочь даже из вежливости. К счастью, тот быстро пришел в себя и вытер выступившие слезы.

– Если госпожа Майя Данишевская действительно готова подумать, – в его голосе появились не замеченные ранее нотки уважения, – то я бы посоветовал не бояться штампов.

Я так удивилась, что не сразу среагировала.

– Штампов? – осторожно переспросила я.

– Да, их. Я знаю, вы, как все уважающие себя писатели, избегаете банальных и предсказуемых приемов, но, поверьте мне, без них не обойтись. Штампы – это указатели, подсказывающие зрителю направление и успокаивающие его возбуждение после лавины новых впечатлений. Эти уловки необходимы.

– Уловки, – задумчиво повторила я. – Вы считаете себя умнее зрителя?

– Разве родитель считает себя умнее ребенка? – с некоторой обидой отозвался Игибо Майс и тут же продолжил: – Но он никогда не даст в руки дошкольнику учебник высшей математики.

Я методично помешивала в чашке сахар. Увлекшись разговором, я сыпанула то ли третью, то ли четвертую ложку и теперь боялась сделать глоток.

– Благодарю вас за любопытную беседу. В случае положительного ответа мой помощник вам перезвонит.

Игибо Майс кивнул, тяжело встал из-за стола и уже после упрямо напомнил:

– Но работать я согласен только при одном условии: вы напишете сценарий заново.

Я молча кивнула.

Уже в машине я отрешенно постукивала ногтями по подлокотнику сиденья, игнорируя недовольное сопение Айю. Кажется, ей хотелось всласть обругать Игибо Майса за хамство, но моя реакция тормозила ее гнев – Айю не была уверена, что я разделяю его.

Я действительно не злилась. Игибо Майс цинично озвучил то, о чем я догадывалась. Возможно, он где-то задел мои чувства, но за годы отказов в эрийском издательском доме я нарастила толстую шкурку, и теперь обидеть меня – задача не из легких. Кроме того, было кое-что, заставляющее меня принять предложение бесцеремонного режиссера. Я хотела убить двух зайцев: выполнить поручение Алекса и не замарать экранизацией собственное любимое детище. При таком раскладе оптимально было бы написать нечто новое, что-то такое, к чему я изначально не буду прикипать душой, ведь есть же понятие «халтура ради куска хлеба». Кажется, в моем положении это звучит иначе: «халтура ради благой цели спасения мира».

– Вы уже определились с режиссером?

– Да, пожалуй. Перезвони Игибо Майсу, скажи, что я готова к сотрудничеству.

Я отвернулась от окна как раз вовремя, чтобы увидеть распахнувшийся от потрясения рот Айю. Наладонник выпал из ее рук и закатился под сиденье, но она не обратила на это никакого внимания.

– Вы уверены? – несчастным голосом переспросила она.

– Абсолютно, – откликнулась я. Лишь позже поняла, что полностью скопировала самоуверенные нотки братца.

Я нахмурилась и снова уставилась в окно, но ненадолго – мы уже подлетали к месту следующей встречи.

Завод летательных аппаратов разместился в огромном, массивном здании. В отличие от других виденных мною строений цинфийцев, он был напрочь лишен и намека на воздушность. Монументальность его архитектуры подавляла и внушала трепет. Я даже не удивилась, услышав о том, что передо мной закрытый объект, где вход осуществляется только по пропускам.

К счастью, мой пропуск не заставил себя ждать – припаркованная машина Ито бросилась в глаза сразу же, как я сделала пару шагов по стоянке.