Чужой: Изоляция

– В любом случае я не очень-то и хотел эту работу…



…мать вернулась с «Сефории» с достаточным количеством денег, чтобы уплатить все их долги, и снова начинает ругаться с Полом по поводу новых долгов, которые он наделал за прошедшие девять месяцев.



…год вместе с матерью в оплачиваемом декретном отпуске. Ма сказала Компании, что она – мать-одиночка, хотя Пол по закону считался приемным отцом Аманды, ведь он состоял с Рипли в браке.

– Это была ложь во спасение…



…мать говорит, но Аманда не слышит слов из-за громкого шума – пневматического шипения открывшейся крышки криокамеры. Ощущение было таким, словно она вот только что провалилась в стазис, и одновременно – что она провела там полжизни.

Шипение стихло, сонные видения потускнели в памяти, и Аманда сообразила, что промерзла до костей. Частично это было последствием криосна, поскольку метаболизм тела значительно замедлился, и она чувствовала холод. Частично повинен был криогель, о котором она ничего толком не знала, да и не желала знать. Аманде нравилось разбираться в механизмах, но биологические тонкости ее интересовали мало. Она была инженером, и ей было достаточно знать, как починить сломанное.

Сейчас же она находилась на космическом корабле в качестве пассажира и была рада, что тут все работало.

Перекинув ноги, чтобы сесть прямо на горизонтальной платформе, она обхватила себя руками, не в силах унять дрожь. По рукам и ногам побежали мурашки, а стук зубов, казалось, мог разбудить и мертвого.

Мертвых, впрочем, тут не было – как и живых. Семь других криокапсул пустовали: две были отключены, поскольку на старте их никто не занял, оставшиеся пять предназначались для Кристофера Сэмюэльса, юриста «Вейланд-Ютани» Нины Тейлор и трех членов экипажа «Торренса».

Камеры стазиса находились в центре отсека, расходясь веером от центрального блока. Вдоль стены, напротив каждой капсулы, располагались контрольные панели, центральный монитор и два боковых, поменьше. На каждом экране отображалась одна и та же надпись:

ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ ЗАРЕГИСТРИРОВАЛСЯ



Единственным исключением был монитор, относящийся к ее криокапсуле. На нем мерцало другое сообщение:

ПОЖАЛУЙСТА, ЗАРЕГИСТРИРУЙТЕСЬ



«Похоже, я последняя».

В изголовье ее криокапсулы нашлись простое белое полотенце и карта-ключ с ее изображением и штрихкодом. После того как Аманда стерла с себя, как смогла, криогель, она слезла на холодный металлический пол и подошла к терминалу. Там она вставила карту в паз. Тут же строка на экране перестала мерцать, и сменилась на другую:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ,

А. РИПЛИ!



Она еще раз обтерлась полотенцем – это немного помогло, но ей было необходимо найти какую-то одежду, иначе она рисковала отморозить себе задницу.

Прошлепав в дверной проем, Аманда обнаружила там раздевалку и подошла к шкафчику, на котором значилось ее имя. Когда корабль отбыл с Луны, дверца открылась от касания картой. Внутри, на том же месте, где она их оставила, находились ее вещи.

Учитывая ее профессию, Аманда обычно предпочитала одежду, которая не стесняла движений, которую легко можно было надеть и снять и в которой можно было носить рабочие инструменты. Так что она забралась в зеленый комбинезон с кучей карманов и застегнула молнию. Потом, пошарив в шкафчике, выудила резинку и собрала свои длинные светлые волосы в хвост. Строго говоря, ей не было нужды это делать, потому что сейчас она была только пассажиром. Собирала волосы она обычно для того, чтобы они не мешали во время работы.

Дмитрий даже как-то спросил, почему она их просто не обрежет.

– Во-первых, – ответила она, – собрать их в хвост не такая большая проблема. Во-вторых, ненавижу, как это выглядит, когда я стригусь сама. А в-третьих, ты мне недостаточно платишь, чтобы я могла себе позволить платить за стрижку кому-то другому.

Сейчас, впрочем, ее единственная «работа» заключалась в осмотре бортового самописца, чтобы выяснить, был он подлинным или нет.

Голова слегка заныла где-то в области глаз, напоминая о том, что с тех пор, как она последний раз пила кофе, прошли недели. Так что Аманда направилась в столовую.

Невысокая женщина в очках с важным видом сидела одна за большим круглым столом в центре столовой и ковырялась в миске с чем-то, по виду напоминавшим баланду. Вокруг нее на столешнице стояли оставленные кем-то приборы – пустые кружки, тарелки с крошками, а еще несколько игральных карт, оставшихся от недоразложенного пасьянса.

– Тейлор, – кивнула женщине Аманда, направляясь прямиком к кофейному аппарату. – Доброе утро.

Нина Тейлор скривилась в ответ:

– Рипли. Оно определенно не доброе, и вообще я очень сомневаюсь, что сейчас утро.

Аманда ничего не ответила, но взяла кружку и наполнила ее кофе. Когда она направилась к стулу, на котором раньше сидел тот, кто раскладывал пасьянс, выражение лица женщины смягчилось.

– Извини, – голос Тейлор тоже стал мягче. – Чувствую себя так, словно померла. Не представляю, как вы справляетесь с криосном на регулярной основе.

Пожав плечами, Аманда ответила:


– К этому привыкаешь. Я просто стараюсь вспоминать то, что видела во сне.

Она нахмурилась, сообразив, что сейчас ее сны почти исчезли из памяти.

Тейлор тоже нахмурилась:

– А я не помню снов вообще. Я просто лежала там, и дверь закрылась. А через секунду уже открылась, и я чувствовала себя так, словно кто-то отходил меня молотком. – Она снова потыкала еду в миске. – Что ты помнишь с этого раза?

– Просто множество воспоминаний, роящихся у меня в голове. Знаешь, говорят, что, когда ты умираешь, перед глазами проносится вся жизнь. Так вот, моя жизнь проносится у меня перед глазами, когда я в криосне.

Аманда отхлебнула из кружки. Годы необходимости быстро получить дозу кофеина приучили ее пить кофе без добавок. Заодно они приучили ее ненавидеть вкус плохого кофе, который обычно и был в ее распоряжении. Маслянистая жижа, которую она пила на Луне, была паршивой, но кофе на «Торренсе» заставил ее ностальгировать по лунному.

– Ну, может твой мозг считает, что ты умираешь, потому что замедляется метаболизм? – вздохнула Тейлор. – Кто знает? Я нечасто совершаю дальние перелеты. Большинство официальных представителей не путешествуют дальше кофейного аппарата. Кстати говоря, этот выглядит неплохо. – Она поднялась, и шагнула к кофемашине.

– Внешность обманчива, – сухо сообщила Аманда. – И вообще меня удивляет, что «Вейланд-Ютани» сочли нужным отправить сюда своего представителя.

Когда Тейлор приготовила себе кофе – она бухнула в него тонну сахара, хотя не налила ни капли сливок, – ее голос повеселел, словно беседа на профессиональные темы заставила женщину почувствовать себя лучше.

– Потеря «Ностромо» и его груза обошлась Компании в кругленькую сумму, – сказала она. – Нам важно выяснить, что произошло. Если я смогу закрыть дело с заключением о несчастном случае, будет отл… – оторвав взгляд от кофе, Тейлор оборвала сама себя и виновато посмотрела на Аманду. – Извини, – голос ее потеплел. – Это было бесчувственно с моей стороны. Я понимаю, что твоя мать исчезла пятнадцать лет назад, и ты…

– Все нормально, – Аманда махнула рукой. – У тебя своя работа, у меня своя.

– Да, но я просто выполняю работу.

– Ну так и я тоже. Сэмюэльс мне платит, и всё такое.

– Но я думаю, что для тебя это нечто большее, – сказала Тейлор. Сделав глоток из своей кружки, она состроила гримасу. – И ты права, кофе кошмарный.

– На деле – нет. В смысле, не нечто большее. Кофе и правда кошмарный, – она помедлила. – Давай скажем так, Тейлор: на деле я не слишком жду, что ты закроешь дело отчетом об аварии. Это уже не первый раз, когда меня посылают на охоту за «Ностромо», а пятнадцать лет дерьма и разочарований основательно выбили из меня все иллюзии.

– Это ужасно, – Тейлор выглядела искренне сопереживающей.

Аманда хихикнула:

– Что – моя жизнь или кофе?

– Я бы не взяла на себя наглость судить о твоей жизни, Рипли, – ответила юрист. – Но ты не можешь отказаться от надежды.

– Надежда только ведет к разочарованию. А с меня хватит разочарований, спасибо. Предпочитаю ждать, что Вселенная так и будет меня всю жизнь обламывать. Это экономит ресурс, когда так и происходит.

– Ужасно так относиться к этому.

– Брось, оно не так уж плохо, – Аманда задумчиво отхлебнула кофе и перевернула одну из карт. Там оказалась красная двойка, которую можно было положить на черную тройку. – Во всяком случае, сейчас заплатят мне, а не какому-нибудь жулику. – Она подняла взгляд. – Как я и сказала, это просто работа. Обычно, когда я нахожу ниточку, ведущую к пониманию того, что случилось с мамочкой, деньги текут в каком-то другом направлении. Сейчас мне нравится больше.

– Это так мило, – сказала Тейлор.

– Прости? – не поняла Аманда.

– Ты все еще называешь уорент-офицера Рипли мамочкой.

– Я так сказала? – Аманда моргнула, перевернула туза и положила его над другими картами. – Я и не заметила. Черт, я не думала о ней как о мамочке с тех пор, как мне было шесть. Может, виноваты те дурные сны? Когда я вспоминаю детство, то в нем моя мама… а не уорент-офицер Рипли.

– Твоего отца не было на «Ностромо», не так ли?

– Которого из них? – Впрочем, Аманда тут же добавила: – Хотя без разницы, не было ни того, ни другого. Мой биологический отец ушел, когда мне было три. Я его почти не помню. Мой приемный отец – Пол Картер, но его тоже не было на «Ностромо», к тому же он давно развелся с ма. По правде сказать, я не говорила с ним уже много лет. И не думала о нем, как об отце, со времен их развода. Он был для меня просто Полом, даже когда ма пропала, а он предпринял дурацкую попытку вырастить меня как свою дочь. Так что я сама по себе с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать.

Тейлор улыбнулась.

– Может, ты позволяешь себе немножечко верить?

– На самом деле – нет, – с ударением сказала Аманда.

– Как давно ты не видела свою мать? – спросила Тейлор.

– Мне даже десяти не было, когда она улетела на «Ностромо». – Аманда выдохнула и перевернула даму, которую было некуда положить. – Забавно, но временами я забываю, как она выглядела. Я имею в виду – у меня есть ее изображения на паде, так что я всегда могу вспомнить, но иногда… – она покачала головой, и отпихнула карты в сторону. – С другой стороны, бывают дни, когда ее лицо и ее голос – это все, что я вижу и слышу. И я помню тот последний день, когда мы виделись, словно это было вчера.





СТАНЦИЯ «СЕВАСТОПОЛЬ»



ДЕКАБРЬ 2137 ГОДА