Чужая война

— Я понял, Раймонд. Спасибо. Честные противники — тоже неплохо.

Раймонд поклонился и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь. Володя подвинул на столе ремень с мечами и грустно констатировал:

— И все-таки я дурак.

Раздался осторожный стук в дверь. Володя вздрогнул: интересно, кого это несет? Конрон точно стучать не будет. Роухен? Он вроде следит за соблюдением перемирия родезцами.

— Да.

В дверь осторожно заглянул Лигур.

— Разрешите, милорд?

— Заходи. Что-то случилось?

Лигур прошел к столу и сел напротив.

— Милорд, если позволите, я хотел бы обсудить с вами судьбу моих людей. Осада подходит к концу, а им была обещана свобода…

— Да. Я разговаривал недавно с Конроном на этот счет — он полностью подтвердил все прошлые обещания. Тем более твой полк очень хорошо проявил себя. Думаю, локхерцы даже захотят пригласить вас на службу.

— Вот об этом я и хотел поговорить с вами. Видите ли, милорд, большинству из бывших рабов просто некуда идти. Что их ждет? Дома у многих просто нет, зарабатывать… ну чем они смогут заработать на жизнь? Грабежами разве только. Если же наниматься к кому-нибудь, то людей просто раскидают по разным отрядам.

— Гм… пока не понимаю, к чему ты клонишь.

— Милорд, вы правильно заметили, что я раньше занимал высокое положение и мне приходилось воевать. Но и для меня в новинку те тактические приемы и действия, которые вы внедряете. Однако нельзя не заметить, что они вполне эффективны, но вот использовать их в полной мере может только человек, который понимает, что делает. То есть вы.

— И?..

— Командовать может только тот, кто понимает возможности подразделения и умеет правильно применять их. Даже я не все понимаю во время подготовки, но догадываюсь, что все отрабатываемые приемы нужны в бою. Сражение здесь закончилось. Милорд, люди просили меня узнать о ваших дальнейших планах.

— Признаться, не задумывался пока. Хм… Я так понимаю, люди хотят сохранения полка. Проблема вот только в том, что, кроме титула, у меня ничего нет, а содержать такой полк стоит вполне приличных денег.

— Полк может и сам себя кормить, если подойти к делу с толком, милорд. Боевые отряды нужны многим правителям, а если они еще и имеют хорошую репутацию…

— То есть ты предлагаешь заняться наемничеством и продавать мечи?

— Занятие не постыдное, милорд, если вы об этом. Очень многие из благороднейших фамилий сколачивали свои отряды и зарабатывали себе на жизнь, продавая их услуги.

— Понятно…

Володя задумчиво начал постукивать пальцами по столу. Признаться откровенно — наемничество его совершенно не прельщало. Слишком хлопотно, слишком ненадежно, слишком суетливо. Да и по другой причине ему это занятие не нравилось — на Базе он обучался у многих людей, но все они были те, кого можно назвать государственниками, которые часто такую службу ставили превыше всего. Многие классные специалисты продолжали служить за копейки, хотя в коммерческих структурах могли бы зарабатывать миллионы. Волей-неволей, но такой взгляд на жизнь они передали и ему. Володя очень уважал многих из тех, у кого проходил обучение, и помнил их рассказы и их отношение к наемникам. Ясно, что тут совершенно другая ситуация, но очень трудно переломить себя. Однако и отказывать вот так, с ходу, не дело — люди же доверились.

— Спасибо, Лигур, я подумаю. Такие решения сразу нельзя принимать.

— Конечно, милорд. — Лигур поднялся.

— В любом случае я постараюсь обеспечить будущее людей.

— До свидания, милорд. Мы все будем ждать вашего решения.





ГЛАВА 13




Назначенные два дня перемирия подходили к концу, и совет решал, что делать дальше, поскольку родезцы не выказывали явного желания уходить — наоборот, тратили время на укрепления лагеря. Роухен даже обвинил Вольдемара, как главного инициатора перемирия, в попустительстве. Его, правда, тут же осадил Конрон, заметив, что даже если бы этого перемирия не было, то все равно они не смогли бы помешать работам по укреплению лагеря.

— Зато они не смогли бы так легко пополнять припасы в округе.

Но на этом все и закончилось. Собравшиеся были людьми действия, и плакаться об упущенных возможностях было не в их характере. К тому же многие не считали перемирие ошибкой. Сам Володя сидел в сторонке и рассеянно слушал спор, стараясь вмешиваться в него как можно меньше, только если к нему обращались непосредственно. Но и тогда отделывался минимумом слов. Конрон неодобрительно качал головой, но при всех ничего не говорил. Наконец все разошлись, и Конрон повернулся к Володе:

— Чем ты теперь недоволен?

— Я? В каком смысле? Я всем доволен.

— Раньше ты активнее вел себя на совещаниях.

— А смысл? Тортон сейчас если и падет, то только чудом, а я ввязался во все это лишь по одной причине.


— Ага. Из-за Аливии. Как там она, кстати?

— Нормально. Уже носится вовсю и требует тренировок с мечом. Вбила же себе в голову, теперь никак не могу отговорить от этого. И ведь обещал…

— Ты ведь ее и раньше обучал этому… Я помню, как она вывихнула руку моему солдату.

— Он сам себе вывихнул. К тому же это не совсем боевая тренировка. Скорее гимнастика. Ну и поможет в случае чего, как ты заметил.

— О, да. Правда, тот солдат разглядел получше.

— Прекрати насмешничать. Тебе хорошо, а я как приду к ним, так Кнопка тут же бежит: когда будешь учить, когда будешь учить?..

— Ха. Сочувствую. Так значит, ты больше не желаешь принимать участие в обороне города?

— В обороне от кого?

— Родезцы еще недалеко.

— Так и я пока на совещаниях.

— И чем ты планируешь заняться дальше?

Хороший вопрос, только ответа пока нет.

— Если честно, то не знаю. Правда, ко мне подходил Лигур…

— Да, я в курсе.

— В курсе, о чем он говорил? — удивился Володя.

— Это не секрет. И что ты надумал?

— Пока ничего.

— Понятно. Но наемники не задерживаются подолгу на одном месте. Как же тогда Аливия?

— А что Аливия? Конрон, хотя бы перед самим собой надо быть откровенным — сейчас я больше мешаю ей, чем помогаю. У нее есть семья, которая позаботится о ней лучше. А кто я? Бродяга без роду и племени. Я ей помогал, пока в этом была нужда, но сейчас надо уйти и не мешать.

— Странный ты какой-то…

Разговор был прерван появлением курьера, который доставил письмо. Тяжело дыша, весь в пыли, он ввалился в комнату и чуть не выронил свиток на пол.

— Кто здесь Конрон Пентарский?

Конрон привстал, и курьер вручил ему свиток.

— От герцога Алазорского! — И тут же рухнул на стул, который Володя торопливо подвинул.

Конрон поспешно сломал печать и углубился в чтение.

— Ну, слава богам! — выдохнул он и повернулся к Володе: — Похоже, твое послание произвело впечатление в столице. Его величество откомандировал герцога, чтобы он разобрался с этой проблемой. Герцог собрал всех, кого можно, по гарнизонам и теперь сообщает, что продвигается с трехтысячной армией к Тортону. Будет дней через пять.

— Хм… Три тысячи — это сила, конечно. Догадываюсь, что за качество у этих войск. А король, значит, опять остался без присмотра наедине с Эрихом?

— Думаю, что герцог на самотек все не пустит, — не очень уверенно возразил Конрон. — В любом случае эти силы сейчас были бы более полезны королю, чем нам. Вот что, я опишу всю ситуацию, а там герцог уже разберется.

— Вот приедет барин — барин нас рассудит…

— Что?

— Да нет, ничего. Полагаю, другого выхода у нас все равно нет. — Володя поднялся. — Не буду мешать. — Но у выхода обернулся: — Кстати, кому принадлежит герб: вставшая на дыбы лошадь?

— Белая или золотая? И на каком фоне?

— Понятия не имею. Я видел этот герб выгравированным на мече. Там еще что-то было, но разглядеть невозможно.

— Хм… Где ты мог видеть такое? — Конрон нахмурился. — Если герб был на мече, то мне только одно в голову приходит, но ты вряд ли мог это видеть.

— А имя граф Готский тебе ни о чем не говорит?

Конрон очень задумчиво посмотрел на Володю.

— Говорит. Готские — это очень старинный род.