Что ты натворил

— Тайны. Я узнала про вас с Керри почти сразу же. Мои подруги из больницы видели однажды вечером, как вы ужинали. Держались за руки. Целовались украдкой. Не могу выразить, как больно и стыдно мне было. Как ты мог так поступить со мной? Как мог предать нас?

Пистолет целился в него, ее пальцы вокруг гладкой рукоятки из красного дерева даже побелели.

— Я не могла поверить, что так ошибалась насчет нас. Я растерялась. Я имею в виду, что это я должна была заботиться о тебе. Я должна была быть матерью, которой у тебя никогда не было. И я хотела заботиться о тебе. Но ты изменил мне и все разрушил.

— Так получилось.

— Я следила за вами. Смотрела, как ты обнимаешь ее за талию. Смотрела, как вы прикасаетесь друг к другу, целуетесь. Я видела, что ты влюбляешься в нее. Я видела.

Лиам медленно протянул руку:

— Ванесса, отдай мне пистолет.

— Все, чего я хотела, это быть любимой, и думала, что так оно и есть. Я думала, что мы любим друг друга. Когда моя мама умерла, я нуждалась в тебе, а ты отвернулся от меня.

— Чушь, — огрызнулся Лиам. Он оглядывал комнату в поисках чего-нибудь, что можно использовать для защиты, но ничего не находил. За столом он был полностью беззащитен. — Я был с тобой на каждом этапе пути. Я старался быть рядом. Я сделал бы все. Ты меня оттолкнула. Ты хотела, чтобы твое горе принадлежало только тебе, и ты оттолкнула меня. В объятия другой женщины.

— Нет, — ответила Ванесса, и в ее глазах заблестели слезы. — Это не так. Мы созданы друг для друга. Мы единственные, кто знал, что такое настоящая боль. Мы единственные, кто знал, каково потерять родителя в раннем детстве, и этот опыт дал нам узы, которые не разделишь ни с кем другим. Это в нас. Всегда. А потом, когда ты был мне нужен, тебя не было рядом. Ты был с той шлюхой. Ты захлопнул дверь в наше будущее и начал новое с Керри Миллер. Ты оставил меня одну.

— Отдай мне пистолет. Пожалуйста.

Ванесса проигнорировала его.

— Мне потребовалось время. Пришлось пройти через несколько стадий, как пишут в книгах. Депрессия, отрицание, торг. Но, дойдя до гнева, я застряла. Я не могла его стряхнуть. Что бы я ни делала, у меня не получалось подавить гнев, который кипел внутри. Он был как вирус, который распространялся, пока не поглотил меня, и я могла думать только о том, чтобы выплеснуть этот гнев на тебя и всех вокруг тебя. Я хотела, чтобы ты страдал. Я хотела, чтобы ты узнал, что такое настоящая боль, и я придумала идеальный план. Я убью твою подружку, повешу ее убийство на тебя и буду смотреть, как ты гниешь в тюрьме до конца жизни.

Лиам подался вперед:

— Боже мой, Ванесса. Что ты наделала?

Ванесса переменила позу, но пистолет не дрогнул.

— Тайны. Первой частью моего плана было соблазнить Шона, влюбить его в себя и показать тебе, каково чувствовать себя обманутым. На это потребовалось время, но это и правильно. Он был очень верным братом. Он любил тебя, и поначалу мысль о романе со мной казалась ему неприемлемой. Но женское прикосновение может опьянять. Через какое-то время это прикосновение возобладало над его верностью тебе, и между нами зародилось нечто настоящее. Хочешь верь, хочешь не верь, но в итоге я действительно в него влюбилась. — Ванесса засмеялась. — Можешь в это поверить? Предполагалось, что это я его соблазню, а на самом деле он соблазнил меня.

Лиам оглянулся, прикидывая расстояние от места, где он сидел, до входной двери. Слишком далеко, чтобы сбежать невредимым. Они сидели слишком близко. Он знал, что с такого расстояния она не промахнется. Он посмотрел обратно на свою захватчицу и понял, что больше не узнает эту женщину. Выражение в ее глазах напомнило ему глаза матери в тот день, когда она пыталась его убить. Это пугало его больше всего.

— Тайны. Однажды, совершенно неожиданно, Керри предъявила мне претензии по поводу моего романа с Шоном. После моей смены она подошла ко мне прямо на больничной стоянке. Я остолбенела. Эта шлюха имела наглость подойти ко мне? Мне потребовалось все самообладание, чтобы не удушить ее на месте и не свернуть эту совершенную шейку, но она пришла не осуждать меня или устраивать скандал. Она пришла как друг. Она пришла предостеречь.

— Ванесса, пожалуйста.

— Я выслушала ее, и то, что она рассказала, ошарашивало. Во-первых, она призналась, что у вас с ней был роман, и сказала, что ждет от тебя ребенка. Твоего ребенка. Я знала, что убила бы ее на месте, но сохраняла спокойствие, подавляя ненависть, пока чуть не потеряла сознание. Ты дал ей ребенка, которого я не могла иметь. Ничто не могло ранить меня больнее.

— Я…

— Заткнись. — В доме снова стало тихо. — Керри сказала, что не хочет лезть в мою жизнь, но я должна знать про Шона и его тайну. Она боялась за мою жизнь. Она рассказала, что встречалась с Шоном после того, как вы расстались. Еще одна тайна. Еще одно предательство. Не знаю как, но Керри узнала про нас с Шоном и высказала все ему, когда они ездили в Лейквуд на выходные. Она показала ему фотографии, на которых мы были вдвоем, и призналась, что беременна от тебя. Но она узнала кое-что еще, пока следила за ним, за каждым его шагом. Она узнала его настоящую тайну. Конечно, Шон пришел в ярость. Совершенно потерял голову и избил ее, но она не выдвинула обвинения. Я выслушала ее, глотая крики, которые рвались наружу, и я рада, что сделала это, потому что она рассказала мне, что узнала, и с этого момента все изменилось. Я поняла, что больше не могу любить Шона так, как думала. На самом деле я поняла, что совсем не могу его любить.

В комнате становилось жарко. Лиам чувствовал, как на лице выступает пот.

— Отдай мне пистолет, — повторил он, слыша слабость в собственном голосе.

— Твой брат оказался неожиданным подарком. Тогда-то я поняла, что всему этому было суждено произойти. С помощью Керри я узнала, что Шон — вещь в себе. Им не получится манипулировать, его нельзя вылепить под чьи-то желания. Да, он очаровательный, заботливый, красивый, уверенный, но в то же время он самый ужасный, опасный и злой человек. Он — опытный социопат. Маска, которую он носит, была создана многими годами потерь, боли, гнева и страданий. Он был старшим братом, на плечи которого еще в средней школе легла забота обо всей семье и у которого никогда не было возможности проработать то, что произошло в его собственной жизни. Кто возлагает такое бремя на ребенка? Он никогда не мог выразить своих настоящих чувств, а когда человек подавляет столько токсичности, через какое-то время она обязательно прорвется тем или иным образом. Ваша мать была сумасшедшей. Шон однажды рассказал мне, что полицейские изначально думали, что это она повредила тормоза в машине вашего отца, потому что он пригрозил уйти от нее. Он когда-нибудь говорил тебе об этом? Они не смогли это доказать, поэтому обвинений не было, но всегда подозревали. Шон задавался вопросом, может ли сумасшествие передаваться генетически, как светлые волосы или голубые глаза. Возможно.

Лиам стукнул ладонью по столу:

— Хватит! Пожалуйста!

Ванесса улыбнулась, сохраняя спокойствие.

— Лиам, Керри рассказала мне, что твой брат убивает женщин. Те трупы, что вы нашли. Проститутки в номерах отелей, и за мусорным контейнером, и в парке. Это все Шон. Это и есть тайна, которую узнала Керри. Он убивал уже некоторое время, и его действия набирали обороты.

Новости, рассказанные так буднично, поразили Лиама, хотя он знал: все, что она сказала, правда. Он хотел отрицать, рвануться через стол и кричать любому, кто слышит, что его старший брат не способен на то, что он видел в Делавэре и в номере B11 отеля «Тигр». Но он знал, что это всего лишь самообман. Конечно, те убийства совершил Шон. Они слишком похожи на убийство Керри, и волосы, которые он обнаружил в наборе для чистки оружия, были не с одной головы. Он знал, что Ванесса говорит правду.

— И вот я, разъяренная и растерянная, стояла перед женщиной, которой желала смерти. Шон изменял мне с той же женщиной, с которой мне изменял муж, и она ждала ребенка от моего мужа. Такое клише. Как в кино с чертова «Лайфтайм»[11]. Керри хотела сообщить про Шона в полицию, но я убедила ее подождать. Сказала, что помогу ей и поищу больше доказательств у Шона дома, притворившись, что все еще с ним. Сначала она отнеслась с недоверием и хотела сразу же привлечь полицию, но я объяснила, что копы поддерживают и покрывают друг друга и что без веских улик ей никто не поверит. Я сказала, что смогу достать эти улики. В итоге она согласилась, и это купило мне время.

Первым делом я рассказала все Шону. Мне нужно было знать, говорит эта сучка правду или просто запугивает, чтобы захапать его себе. Я поговорила с Шоном и вместо того, чтобы потребовать извинений или закончить наш роман, сказала, что понимаю. Я сохраняла спокойствие. Хотела знать о его тайне, хотела знать все. Без осуждения. Только правду. Когда он закончил, я поведала свою тайну и свою правду. Сказала, что хочу, чтобы он помог мне убить Керри и подставить тебя, и пообещала, что, когда все закончится, наша любовь станет сильнее и мы избавимся от всего плохого в наших жизнях. Я заставила его увидеть, что Керри слишком много знает. Она представляет угрозу и должна умереть. А ты должен страдать.

— Я больше не могу это слушать, — сказал Лиам.

Ему хотелось опустить голову на стол и исчезнуть. Разум кричал подняться и бежать, но он знал, что не сможет. Он был в ловушке.

— По правде говоря, после того, что рассказала Керри, я не собиралась продолжать роман с твоим братом. Как только Керри умрет, а ты окажешься в тюрьме, я планировала забрать твой пенсион и страховку, убить Шона и сбежать в далекие края с новой личностью за новой жизнью. Я взяла в больнице гидрохлорид кетамина, чтобы ты вырубился и не помнил, что происходило во время убийства Керри. Он не оставляет в крови следов, так что невозможно будет доказать, что тебя чем-то накачали. Когда ты вырубился, я взяла у тебя кровь и микроскопические частицы кожи и нанесла их под ногти Керри. Я даже оцарапала тебя, чтобы ты подумал, будто это сделала Керри, когда сопротивлялась. Все было идеально. Шон стащил твой телефон и написал Керри о встрече в клубе. Он надел твои ботинки и одежду, чтобы оставить в отеле нужный след. Ты нашел свою одежду в багажнике. Он снял твои отпечатки со стакана, который я передала ему, перенес их на пленку и оставил на месте преступления. Все вставало на свои места с такой легкостью. Было важно, чтобы Шон убедил тебя держать ваш роман в тайне. Нам нужно было, чтобы ты был уязвим, и Шон думал, что сможет лучше тебя контролировать, если ты посчитаешь, что он неофициально ищет настоящего убийцу. Надо было, чтобы ты поверил, что вы оба в этом заодно.

— Зачем Шону это делать?


— Потому что он любил меня. Как оказалось, больше, чем родного брата. Я знала его тайну и приняла его. Это настоящие узы, сильнее крови и семьи. Принятие. Я была готова заботиться о нем, так он думал, и ему нужно было это слышать. Только и всего.

Ванесса убрала волосы от лица, твердо держа пистолет в руке.

— Мне пришлось убедить его разрешить помочь с Керри. Я не собиралась позволять ему убить ее в одиночку. Она отняла мою жизнь, так что я собиралась отнять ее. В клубе он подмешал ей все тот же гидрохлорид кетамина, доставил в номер отеля, подвесил и завязал свой идеальный узел. У меня не хватило бы сил на все это. Мы подождали, пока она очнется. Я хотела, чтобы она смотрела мне в глаза, чтобы знала, что я ответственна за то, что с ней происходит. Я собиралась убить ее и этого ребенка.

— Ванесса, пожалуйста, положи пистолет.

— Все шло по плану, но потом ты подрался с владельцем отеля, и это была слишком хорошая возможность, чтобы упустить ее. Нам пришлось действовать быстрее, чем мы ожидали. Вызванные полицейские позвонили Шону, когда узнали, кто ты, и он уговорил их отпустить тебя. Профессиональная этика. Зная, что надо действовать немедленно, мы запустили остальную часть плана. Шон подстерег тебя у нашего дома, когда ты возвращался, и вколол гидрохлорид кетамина, ты даже не успел понять, что происходит. Нам надо было удостовериться, что ты случайно не устроишь себе алиби. Еще это увеличивало шанс, что ты поверишь, что мог совершить эти убийства, Что ж, тем лучше — твоя растерянность была нашим преимуществом. Он бросил тебя на верфи и поехал пить с Доном. Я убила того жирного мужика, а у Шона было алиби. Нам нужно было, чтобы твой брат был в безопасности, чтобы ты был убежден, что он в этом не замешан, и люди, разыскивающие тебя, знали, что он вне подозрений. Я перенесла твой отпечаток с пленки на ванну, как меня научил Шон, и мы стали ждать, пока твоя команда обнаружит его в твое отсутствие. Та улика в доме владельца отеля запустила все.

— Кто ты? — спросил Лиам. — Ты совершенно спятила. Я никогда не видел этой твоей стороны.

— Так выглядит месть, — ответила Ванесса. — За женское унижение.

Лиам посмотрел в глаза жены и увидел пустоту, которой не было раньше. Она словно смотрела сквозь него, как будто он — призрак.

— И что теперь?

— Теперь, — прошептала Ванесса, — мы умрем.

— Что ты имеешь в виду?

— Больше нет смысла в жизни. Во всем этом. Полиция обнаружила правду. Тайна Шона раскрыта. Дон нашел улики Керри на той флэшке. Я даже не знала про флэшку. Шон скрыл это от меня. Я не могу исправить то, что вырвалось из-под контроля. Все зашло слишком далеко. Когда у Джойс мне в руки попал тот пистолет, мне пришлось выбирать, кого я убью, а с кем останусь. Я выбрала тебя, Лиам. Выбрала тебя, потому что в глубине души знала, что все еще люблю тебя. И всегда буду любить. Я выстрелила в Шона, потому что он стал помехой. Я подумала, возможно, если он умрет, мы сможем начать все заново и построить что-то хорошее на том фундаменте, который у нас когда-то был. Забавно, Шон всегда говорил, что надо обрубать все концы. Какая ирония, что он сам стал таким концом!

— Тебе не обязательно это делать. Пожалуйста.

— В больнице я сказала тебе правду. Мне жаль. Я думала, что мы оба сможем использовать этот опыт как катализатор, чтобы стать ближе и научиться снова любить друг друга. Но Шон выжил. Я промахнулась, и когда он придет в себя, то расскажет все. И я знаю, что ты никогда не полюбишь меня снова. Я понимаю. В твоих словах есть смысл. Слишком много людей умерло. Нас никогда не исправить. Между нами ничего не осталось. Все исчезло. Я все разрушила. Все. И я не могу сесть в тюрьму. Не сяду. Так что я убью тебя, а потом суну дуло этого пистолета себе в рот и спущу курок. Конец. Обывательское убийство и самоубийство. Совсем как пыталась твоя мама. Это будет моей эпитафией. Моим посвящением нашей семье. Больше никаких тайн.

Лиам попытался встать, но Ванесса была быстрее, встала одновременно с ним и направила на него пистолет. Он сел обратно, по лицу потекли капли пота.

— Мы могли бы решить все правильным путем. Мы ходили к психологу. Это работало. Людям не обязательно было умирать.

Ванесса покачала головой:

— Это должно закончиться так. Ты ясно выразился в больнице. Между нами все кончено. Теперь я понимаю.

— Ванесса, пожалуйста. Это не обязательно.

— Прости, Лиам, но обязательно.

— Ванесса, я…

Тишину дома разорвал выстрел. Лиам почувствовал, как пуля ударила в грудь и его швырнуло на пол. Как только голова ударилась о шершавый ковер на границе столовой, он услышал, как распахнулась входная дверь.

— Ни с места! Брось оружие!

Это был Филлипс. Лиам узнал его голос так же ясно, как в тот раз, когда лейтенант повалил его на заднем дворе Шона. Но не успел он отреагировать, как грянул второй выстрел, и Лиам почувствовал, как вторая пуля взорвалась в бедре и низу живота. Сознание начало уплывать, он слышал еще выстрелы, но все это фоном, где-то далеко от него, в реальности, которой он больше не принадлежал. Он застрял во сне. Перед тем как закрыть глаза, он увидел, как рядом упала Ванесса, ее открытые, но пустые глаза смотрели прямо на него. Из уголка рта текла кровь. Он попытался окликнуть ее, но не смог говорить. Она продолжала лежать рядом, не шевелясь.

А потом темнота.





Эпилог




Год спустя



Лиам сидел по одну сторону поцарапанного и потрескавшегося окошка из оргстекла и ждал, пока охранники приведут его брата. В руке он держал телефонную трубку, приготовившись говорить. Он не видел Шона с самого суда, и до сих пор его попытки поговорить натыкались на отказы и молчание. Письма и сообщения оставались без ответа. Но Лиам не собирался сдаваться. Только не сейчас. Не после всего случившегося. Ванесса была права в одном. Никто не должен быть одинок в тюрьме. Лиам будет рядом со своим братом.

Зажужжала защитная дверь. Лиам выпрямился на стуле и приложил трубку к уху. В комнату для свиданий вошел охранник и сел на предназначенное для Шона место. Он снял со стены трубку.

— Он не выйдет.

Лиам кивнул:

— Вы сказали, что это я?

— Да. Не хочет вас видеть. Как и во все прошлые разы.