Что ты натворил
Часть 10 из 52 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Нет. Я правда хочу в душ и спать.
— Может, пива? Я надеялась, что мы побудем вместе. Поговорим, посидим. Можем посмотреть сериал.
— Не сегодня.
Ванесса кивнула, едва заметно поджав губы.
— Ладно. Если ты так хочешь.
— Именно этого я и хочу.
— Просто психолог сказала, что нам следует проводить вместе как можно больше времени, когда мы оба дома.
— Я посмотрю с тобой фильм или сериал как-нибудь в другой вечер. Сейчас мне нужно лечь. Серьезно. Я вымотался.
— Как насчет завтра? Мы с Джойс обедаем в «Талуле» в центре. Встретишь меня там и перекусишь с нами?
— Я постараюсь, обещаю.
— Мне бы хотелось. — Ванесса сделала последнюю попытку, отвела волосы с его глаз и провела мягкой ладонью по его скуле к шее и плечу. — Знаешь, я могу полежать с тобой. Может, у меня получится прогнать эту головную боль.
Лиам не ответил. Он отвернулся и начал подниматься по лестнице к своей спальне, на ходу расстегивая рубашку. Перед глазами стояло лицо Керри, опухшее и посиневшее. Теперь, когда он остался один, сердце болело еще сильнее.
«Где ты был прошлой ночью? Почему не помнишь?»
Внизу Ванесса окликнула его последний раз:
— Я люблю тебя!
И снова он не ответил. Вместо этого он вытер побежавшие по щекам слезы и прошел в ванную. Включил душ, и шум воды заглушил неконтролируемые рыдания, которые наконец прорвались на поверхность. Керри мертва. Его сердце разбито.
Глава 11
— Мальчики? Мальчики, посмотрите-ка! Идите на кухню!
Шон выждал несколько ударов сердца после того, как закрылась входная дверь и мамины шаги переместились из гостиной в кухню. Он бросил ярко-желтый самосвал, с которым играл, и побежал вниз по лестнице. За спиной слышались шажки Лиама, но братишка спускался медленнее и осторожнее, слишком медленно, чтобы угнаться за Шоном.
Мама стояла у стола, за которым они ели каждый вечер. В длинном персиковом сарафане и белой блузке. Темные волосы были собраны в хвост, и солнце, светившее в окошко над раковиной у нее за спиной, создавало вокруг нее почти магический ореол. Когда Шон вбежал в кухню, она улыбнулась, потом покопалась в большом коричневом бумажном пакете, который стоял перед ней, достала из него несколько предметов и выложила их рядком на зеленую клеенку.
Вошел Лиам и остановился рядом со старшим братом, тяжело дыша, как будто только что пробежал олимпийскую эстафету. Он инстинктивно схватил Шона за край свитера и придвинулся ближе.
— Что это? — спросил Лиам.
— Это, — начала мама, доставая из пакета последнюю вещь, — наш новый проект. Я покажу вам, как делать бумажные цветы, и мы станем вместе делать их и продавать соседям. Люди будут их покупать, и это принесет нам немного денег, пока профсоюз не даст вашему отцу новую работу.
Шон подошел к столу и почувствовал, как рядом пристроился Лиам.
— Мы будем делать бумажные цветы?
Мама подняла небольшую стопку разноцветной бумаги.
— Ага. Разные. Розы, тюльпаны, маргаритки. Разных цветов. Смотрите.
Мальчики забрались на стулья и стали смотреть. Мама взяла ножницы и вырезала из цветной бумаги несколько деталей в форме капель. Затем она взяла детали и сложила их в треугольники, после чего закрутила треугольники вокруг длинной проволоки.
— Не очень похоже на цветы, как по мне, — сказал Лиам.
— Терпение, — ответила мама.
Шон ткнул брата в голову:
— Заткнись и смотри.
Мама скотчем прикрепила бумагу к проволоке и стала добавлять к бутону новые лепестки, закрепляя каждый у основания. Она так и продолжала вырезать детали в виде капель, а затем складывать и закреплять их, пока не получился хороший цветок будущей бумажной розы. Наконец, она примотала к длинной проволоке проволочные листья, чтобы создать стебель, и обрезала конец отцовскими кусачками. Положила розу на стол и посмотрела на сыновей.
— Это цветок! — воскликнул Лиам.
— Красиво, мам, — сказал Шон. — Мне нравится.
Мама улыбнулась и взяла еще бумагу.
— Их можно продавать в церкви, на лотерее или даже на толкучке. Будет весело.
— Будет позорно, — ответил Шон. — Все мои друзья бывают в этих местах. Если я буду продавать цветы, они перестанут со мной водиться.
— Это ради семьи, — сказала мама. — Когда дело касается семьи, все должны вносить свой вклад. Никогда не забывай это. Родная кровь важнее всего. И я гарантирую, если бы твои друзья оказались в такой же ситуации, их родители тоже заставили бы их вносить свою лепту. Что бы ни случилось. Понятно?
— Ага, понятно.
— Хорошо. А теперь двигайтесь поближе и берите бумагу. Сделаем один вместе. Я покажу.
Мальчики придвинули свои стулья ближе, и каждый взял проволоку и бумагу.
— Хорошо, сначала берем проволоку…
* * *
Огни моста Бена Франклина на фоне темного неба казались звездами, которых сегодня не было. Шон сидел на корме своего катера, слушая шум машин над головой и позволяя речному течению качать его. После дома Лиама он вернулся в гавань, чтобы посидеть и подумать. Домой пока не хотелось. Дождь кончился, в воздухе похолодало.
В тот день они смастерили много бумажных цветов, как и в последующие дни и месяцы. Их отец был плотником и состоял в профсоюзе, для него в порядке вещей было иметь заказ или два, а потом несколько месяцев ни одного. Такой цикл. Так что они делали цветы и продавали их по городу. Друзья дразнили его, но люди в Южной Филли всегда поддерживают друг друга, так что соседи покупали цветы без лишних вопросов и помогали чем могли. Родные заботятся друг о друге. Он рано усвоил этот урок и следовал ему всю жизнь. Быть поддержкой Лиаму. Ничего другого он не знал.
Подростком Шон присматривал за младшим братом и старался быть хорошим учеником и образцовым внуком для бабушки с дедушкой, которые взяли их к себе. Его друзья тайком сбегали из дома на вечеринки, встречались с девушками и нюхали дорожки в клубных туалетах, а Шон ухаживал за болевшим дедушкой и занимал бабушку играми в «пьяницу» и домино. Пока все остальные веселились, он стоял в стороне и смотрел, как школьные годы проходят мимо. Это Лиаму повезло наслаждаться танцами и свиданиями, которые пропустил Шон. Жертва. Всю свою жизнь он чем-то жертвовал.
Но он гордился, когда Лиама приняли в Пенсильванский университет. Он аплодировал на торжественной церемонии вручения дипломов и обнял брата, когда того приняли на должность криминалиста в управлении. Шон учился в Темпле и работал на территории кампуса, чтобы платить за учебу. После выпуска он пошел работать патрульным, чтобы помогать оплачивать дедушкины медицинские счета и образование Лиама. Это была хорошая работа, давшая старт удачной карьере. Он был опорой семьи, на которой держалось все остальное. Дело Керри станет его проверкой на прочность.
Шон встал и прошел в рулевую рубку. Повернул ключ и опустил мотор в воду. Когда тот погрузился на нужную глубину, Шон подошел к каждой причальной утке и отвязал катер от причала. Завел мотор и вышел из гавани в открытую темную воду.
Вокруг не было ничего, кроме свиста ветра, холодящего лицо и руки. Катер покачивался вверх-вниз на невидимой кильватерной струе, поднимаясь вверх по реке к Ранкокас-Крик[4] и яхт-клубу «Квакер-Сити». Там он решит, разворачиваться или плыть дальше. В голове проносилось все, что произошло за день.
Он прибавил оборотов и почувствовал, как катер набирает скорость. Открытая вода давала свободу от города, в котором временами его одолевала клаустрофобия. Керри мертва. В голове теснились картины того, что он увидел днем в отеле. Ее больше нет. Зарезана. Откуда-то из глубин места, которое он полагал больше не существующим, поднялась очередная волна эмоций. Шон нажал на газ, чувствуя, как катер летит по воде.
Глава 12
Было поздно. Почти два часа ночи. Дон торопливо вышел из машины и пересек пустую улицу. Луна пряталась за облаками, поэтому было темнее, чем обычно, но дождь прекратился и тротуары блестели. Дон быстро поднялся по ступеням трехэтажного дома и вошел в незапертую дверь.
«Полицейские дела» — эту фразу Дон часто говорил жене, когда Джойс хотела знать, почему он делает что-то необычное, а он не мог дать разумного объяснения или не имел права из-за текущего расследования. И в этот раз, встав посреди ночи, чтобы одеться и спуститься в кухню, он отделался кратким: «Полицейские дела». После десяти лет брака, да еще имея кучу родственников-копов, Джойс понимала, что все последующие расспросы будут напрасной тратой времени, так что со вздохом уступила, упала обратно на подушку и попросила его быть осторожнее. Он послал ей воздушный поцелуй и ушел.
Отношения Дона с женой были немного сложнее, чем у большинства людей. Его лейтенант приходился ему шурином. Дон познакомился с Джойс, сестрой Филлипса, на благотворительном мероприятии, которое устраивало управление, и после короткого ухаживания они поженились с общего благословения. Шон был шафером. Чаще всего родство с лейтенантом давало некоторые послабления, но иногда оборачивалось головной болью. Филлипс волновался, как бы кому не показалось, что в его управлении процветает фаворитизм. Кумовство и без того не приветствовалось. Временами он заходил слишком далеко. Он ни за что не одобрил бы то, что собирался сделать Дон. Но Шон и Лиам тоже были его семьей, и мальчики нуждались в нем. Он не мог отказать.
По скрипучей лестнице он поднимался к квартире Керри Миллер. Конечно, это не «полицейские дела». Дон сам не знал, как это называется, но понимал, что это идет вразрез со всеми протоколами. Если быть честным с самим собой, то надо признать факт проникновения со взломом.
Здание было старым, но чистым. На площадке второго этажа он свернул в узкий коридор. Из-за тусклого освещения над головой рассмотреть что-либо впереди было сложно. Его окружал запах нагретого масла из вентиляционных решеток. Дон достал из кармана листочек и сверился с номером квартиры, который Шон написал под адресом. Здесь. Он осмотрелся по сторонам и достал из куртки тонкий металлический стержень, чтобы отодвинуть ригель. Замок открылся, и Дон проскользнул внутрь.
Квартирка была маленькой. На первый взгляд все выглядело весьма просто. Слева, за узким коридором, спальня и ванная. Кухня, обеденная зона и гостиная объединены в одном помещении и разделяются по границе розового ковролина и белого линолеума. Диван, крохотная тумба с телевизором и стопками книг и журнальный столик с ноутбуком. Вот и все.
Дон снял ботинки, чтобы не оставить на полу мокрых следов, и надел перчатки, которые лежали в кармане. Он включил фонарик и прошел дальше. В раковине лежала грязная посуда. На столешнице стояли пачки перекусов и сухих завтраков. Ничего необычного. Он включил ноутбук и подождал, пока тот загрузится. На желтых стенах висели картины в рамках. Серебристые радиаторы обогревали помещение. На окнах с обеих сторон от тумбы с телевизором висели растения. Место выглядело безмятежным.
Через несколько минут ноутбук был готов к работе. Дон сел и достал из кармана флэшку. В тишине квартиры было слышно, как вращается вентилятор ноута. Он звучал громче, чем должен. Дон вставил флэшку в USB-порт и начал копировать все файлы. Закончив, он удалил файлы с жесткого диска, оставив базовые программы и аккаунты в соцсетях, затем выключил ноутбук. Когда Хекл и Кинан сдадут его на исследование, он будет работать как обычный компьютер, но уже без содержимого этих файлов. Он ставил на то, что криминалисты сосредоточатся на ее соцсетях, пробуя выяснить, с кем она контактировала, а не станут проводить доскональное сканирование. Это рискованно, но забрать ноутбук все равно что размахивать красной тряпкой, так что пусть остается на месте. Отсутствие компьютера в квартире будет выглядеть слишком подозрительным. А так, может, хозяйка была просто не слишком активным пользователем.
— Ладно, — прошептал Дон себе под нос. — Что дальше?
Он прокрался из гостиной в сторону спальни, освещая дорогу фонариком. Повсюду в разных рамках висели фотографии Керри с друзьями и семьей. С них на него смотрела полная жизни улыбчивая молодая женщина с горящими глазами. А теперь она мертва, и он задался вопросом, известно ли уже об этом кому-нибудь с фотографий.
В спальне стояли кровать, комод и зеркало в полный рост. Почти все. Он подошел к комоду и начал перебирать одежду, доставая и внимательно осматривая каждую вещь. Впрочем, он понятия не имел, что именно ищет, и искал быстро, переходя к следующему ящику и дальше, пока не перерыл весь комод, но так ничего и не нашел. Затем перешел к стенному шкафу. Тот был маленьким. Одежда висела без промежутков, плотной массой вешалок и тканей. Он посветил фонариком за одежду. Снова ничего. То же и с верхней полкой. Нагнувшись проверить полочки, он обнаружил только обувь. Шкаф был просто шкафом.
— За чем ты отправил меня охотиться, Шон?
Он подошел к кровати. С матраса свешивались сбитые простыни и одеяла. Он откинул их обратно и заглянул под кровать. На пыльном полу стояли коробки. Взгляд зацепился за что-то золотое, и Дон достал одну из коробок. Она оказалась квадратной и неглубокой, с золотистой крышкой и черными стенками. Он встал и открыл ее.
Внутри лежал фотоальбом в кожаном переплете с вышитыми в углу инициалами «К.М.» и надписью «Воспоминания» по центру. Дон открыл альбом и заметил дарственную надпись: «Керри, заполни этот альбом памятными моментами нашей жизни. Я люблю тебя и всегда буду любить. С днем рождения. Лиам».
— Может, пива? Я надеялась, что мы побудем вместе. Поговорим, посидим. Можем посмотреть сериал.
— Не сегодня.
Ванесса кивнула, едва заметно поджав губы.
— Ладно. Если ты так хочешь.
— Именно этого я и хочу.
— Просто психолог сказала, что нам следует проводить вместе как можно больше времени, когда мы оба дома.
— Я посмотрю с тобой фильм или сериал как-нибудь в другой вечер. Сейчас мне нужно лечь. Серьезно. Я вымотался.
— Как насчет завтра? Мы с Джойс обедаем в «Талуле» в центре. Встретишь меня там и перекусишь с нами?
— Я постараюсь, обещаю.
— Мне бы хотелось. — Ванесса сделала последнюю попытку, отвела волосы с его глаз и провела мягкой ладонью по его скуле к шее и плечу. — Знаешь, я могу полежать с тобой. Может, у меня получится прогнать эту головную боль.
Лиам не ответил. Он отвернулся и начал подниматься по лестнице к своей спальне, на ходу расстегивая рубашку. Перед глазами стояло лицо Керри, опухшее и посиневшее. Теперь, когда он остался один, сердце болело еще сильнее.
«Где ты был прошлой ночью? Почему не помнишь?»
Внизу Ванесса окликнула его последний раз:
— Я люблю тебя!
И снова он не ответил. Вместо этого он вытер побежавшие по щекам слезы и прошел в ванную. Включил душ, и шум воды заглушил неконтролируемые рыдания, которые наконец прорвались на поверхность. Керри мертва. Его сердце разбито.
Глава 11
— Мальчики? Мальчики, посмотрите-ка! Идите на кухню!
Шон выждал несколько ударов сердца после того, как закрылась входная дверь и мамины шаги переместились из гостиной в кухню. Он бросил ярко-желтый самосвал, с которым играл, и побежал вниз по лестнице. За спиной слышались шажки Лиама, но братишка спускался медленнее и осторожнее, слишком медленно, чтобы угнаться за Шоном.
Мама стояла у стола, за которым они ели каждый вечер. В длинном персиковом сарафане и белой блузке. Темные волосы были собраны в хвост, и солнце, светившее в окошко над раковиной у нее за спиной, создавало вокруг нее почти магический ореол. Когда Шон вбежал в кухню, она улыбнулась, потом покопалась в большом коричневом бумажном пакете, который стоял перед ней, достала из него несколько предметов и выложила их рядком на зеленую клеенку.
Вошел Лиам и остановился рядом со старшим братом, тяжело дыша, как будто только что пробежал олимпийскую эстафету. Он инстинктивно схватил Шона за край свитера и придвинулся ближе.
— Что это? — спросил Лиам.
— Это, — начала мама, доставая из пакета последнюю вещь, — наш новый проект. Я покажу вам, как делать бумажные цветы, и мы станем вместе делать их и продавать соседям. Люди будут их покупать, и это принесет нам немного денег, пока профсоюз не даст вашему отцу новую работу.
Шон подошел к столу и почувствовал, как рядом пристроился Лиам.
— Мы будем делать бумажные цветы?
Мама подняла небольшую стопку разноцветной бумаги.
— Ага. Разные. Розы, тюльпаны, маргаритки. Разных цветов. Смотрите.
Мальчики забрались на стулья и стали смотреть. Мама взяла ножницы и вырезала из цветной бумаги несколько деталей в форме капель. Затем она взяла детали и сложила их в треугольники, после чего закрутила треугольники вокруг длинной проволоки.
— Не очень похоже на цветы, как по мне, — сказал Лиам.
— Терпение, — ответила мама.
Шон ткнул брата в голову:
— Заткнись и смотри.
Мама скотчем прикрепила бумагу к проволоке и стала добавлять к бутону новые лепестки, закрепляя каждый у основания. Она так и продолжала вырезать детали в виде капель, а затем складывать и закреплять их, пока не получился хороший цветок будущей бумажной розы. Наконец, она примотала к длинной проволоке проволочные листья, чтобы создать стебель, и обрезала конец отцовскими кусачками. Положила розу на стол и посмотрела на сыновей.
— Это цветок! — воскликнул Лиам.
— Красиво, мам, — сказал Шон. — Мне нравится.
Мама улыбнулась и взяла еще бумагу.
— Их можно продавать в церкви, на лотерее или даже на толкучке. Будет весело.
— Будет позорно, — ответил Шон. — Все мои друзья бывают в этих местах. Если я буду продавать цветы, они перестанут со мной водиться.
— Это ради семьи, — сказала мама. — Когда дело касается семьи, все должны вносить свой вклад. Никогда не забывай это. Родная кровь важнее всего. И я гарантирую, если бы твои друзья оказались в такой же ситуации, их родители тоже заставили бы их вносить свою лепту. Что бы ни случилось. Понятно?
— Ага, понятно.
— Хорошо. А теперь двигайтесь поближе и берите бумагу. Сделаем один вместе. Я покажу.
Мальчики придвинули свои стулья ближе, и каждый взял проволоку и бумагу.
— Хорошо, сначала берем проволоку…
* * *
Огни моста Бена Франклина на фоне темного неба казались звездами, которых сегодня не было. Шон сидел на корме своего катера, слушая шум машин над головой и позволяя речному течению качать его. После дома Лиама он вернулся в гавань, чтобы посидеть и подумать. Домой пока не хотелось. Дождь кончился, в воздухе похолодало.
В тот день они смастерили много бумажных цветов, как и в последующие дни и месяцы. Их отец был плотником и состоял в профсоюзе, для него в порядке вещей было иметь заказ или два, а потом несколько месяцев ни одного. Такой цикл. Так что они делали цветы и продавали их по городу. Друзья дразнили его, но люди в Южной Филли всегда поддерживают друг друга, так что соседи покупали цветы без лишних вопросов и помогали чем могли. Родные заботятся друг о друге. Он рано усвоил этот урок и следовал ему всю жизнь. Быть поддержкой Лиаму. Ничего другого он не знал.
Подростком Шон присматривал за младшим братом и старался быть хорошим учеником и образцовым внуком для бабушки с дедушкой, которые взяли их к себе. Его друзья тайком сбегали из дома на вечеринки, встречались с девушками и нюхали дорожки в клубных туалетах, а Шон ухаживал за болевшим дедушкой и занимал бабушку играми в «пьяницу» и домино. Пока все остальные веселились, он стоял в стороне и смотрел, как школьные годы проходят мимо. Это Лиаму повезло наслаждаться танцами и свиданиями, которые пропустил Шон. Жертва. Всю свою жизнь он чем-то жертвовал.
Но он гордился, когда Лиама приняли в Пенсильванский университет. Он аплодировал на торжественной церемонии вручения дипломов и обнял брата, когда того приняли на должность криминалиста в управлении. Шон учился в Темпле и работал на территории кампуса, чтобы платить за учебу. После выпуска он пошел работать патрульным, чтобы помогать оплачивать дедушкины медицинские счета и образование Лиама. Это была хорошая работа, давшая старт удачной карьере. Он был опорой семьи, на которой держалось все остальное. Дело Керри станет его проверкой на прочность.
Шон встал и прошел в рулевую рубку. Повернул ключ и опустил мотор в воду. Когда тот погрузился на нужную глубину, Шон подошел к каждой причальной утке и отвязал катер от причала. Завел мотор и вышел из гавани в открытую темную воду.
Вокруг не было ничего, кроме свиста ветра, холодящего лицо и руки. Катер покачивался вверх-вниз на невидимой кильватерной струе, поднимаясь вверх по реке к Ранкокас-Крик[4] и яхт-клубу «Квакер-Сити». Там он решит, разворачиваться или плыть дальше. В голове проносилось все, что произошло за день.
Он прибавил оборотов и почувствовал, как катер набирает скорость. Открытая вода давала свободу от города, в котором временами его одолевала клаустрофобия. Керри мертва. В голове теснились картины того, что он увидел днем в отеле. Ее больше нет. Зарезана. Откуда-то из глубин места, которое он полагал больше не существующим, поднялась очередная волна эмоций. Шон нажал на газ, чувствуя, как катер летит по воде.
Глава 12
Было поздно. Почти два часа ночи. Дон торопливо вышел из машины и пересек пустую улицу. Луна пряталась за облаками, поэтому было темнее, чем обычно, но дождь прекратился и тротуары блестели. Дон быстро поднялся по ступеням трехэтажного дома и вошел в незапертую дверь.
«Полицейские дела» — эту фразу Дон часто говорил жене, когда Джойс хотела знать, почему он делает что-то необычное, а он не мог дать разумного объяснения или не имел права из-за текущего расследования. И в этот раз, встав посреди ночи, чтобы одеться и спуститься в кухню, он отделался кратким: «Полицейские дела». После десяти лет брака, да еще имея кучу родственников-копов, Джойс понимала, что все последующие расспросы будут напрасной тратой времени, так что со вздохом уступила, упала обратно на подушку и попросила его быть осторожнее. Он послал ей воздушный поцелуй и ушел.
Отношения Дона с женой были немного сложнее, чем у большинства людей. Его лейтенант приходился ему шурином. Дон познакомился с Джойс, сестрой Филлипса, на благотворительном мероприятии, которое устраивало управление, и после короткого ухаживания они поженились с общего благословения. Шон был шафером. Чаще всего родство с лейтенантом давало некоторые послабления, но иногда оборачивалось головной болью. Филлипс волновался, как бы кому не показалось, что в его управлении процветает фаворитизм. Кумовство и без того не приветствовалось. Временами он заходил слишком далеко. Он ни за что не одобрил бы то, что собирался сделать Дон. Но Шон и Лиам тоже были его семьей, и мальчики нуждались в нем. Он не мог отказать.
По скрипучей лестнице он поднимался к квартире Керри Миллер. Конечно, это не «полицейские дела». Дон сам не знал, как это называется, но понимал, что это идет вразрез со всеми протоколами. Если быть честным с самим собой, то надо признать факт проникновения со взломом.
Здание было старым, но чистым. На площадке второго этажа он свернул в узкий коридор. Из-за тусклого освещения над головой рассмотреть что-либо впереди было сложно. Его окружал запах нагретого масла из вентиляционных решеток. Дон достал из кармана листочек и сверился с номером квартиры, который Шон написал под адресом. Здесь. Он осмотрелся по сторонам и достал из куртки тонкий металлический стержень, чтобы отодвинуть ригель. Замок открылся, и Дон проскользнул внутрь.
Квартирка была маленькой. На первый взгляд все выглядело весьма просто. Слева, за узким коридором, спальня и ванная. Кухня, обеденная зона и гостиная объединены в одном помещении и разделяются по границе розового ковролина и белого линолеума. Диван, крохотная тумба с телевизором и стопками книг и журнальный столик с ноутбуком. Вот и все.
Дон снял ботинки, чтобы не оставить на полу мокрых следов, и надел перчатки, которые лежали в кармане. Он включил фонарик и прошел дальше. В раковине лежала грязная посуда. На столешнице стояли пачки перекусов и сухих завтраков. Ничего необычного. Он включил ноутбук и подождал, пока тот загрузится. На желтых стенах висели картины в рамках. Серебристые радиаторы обогревали помещение. На окнах с обеих сторон от тумбы с телевизором висели растения. Место выглядело безмятежным.
Через несколько минут ноутбук был готов к работе. Дон сел и достал из кармана флэшку. В тишине квартиры было слышно, как вращается вентилятор ноута. Он звучал громче, чем должен. Дон вставил флэшку в USB-порт и начал копировать все файлы. Закончив, он удалил файлы с жесткого диска, оставив базовые программы и аккаунты в соцсетях, затем выключил ноутбук. Когда Хекл и Кинан сдадут его на исследование, он будет работать как обычный компьютер, но уже без содержимого этих файлов. Он ставил на то, что криминалисты сосредоточатся на ее соцсетях, пробуя выяснить, с кем она контактировала, а не станут проводить доскональное сканирование. Это рискованно, но забрать ноутбук все равно что размахивать красной тряпкой, так что пусть остается на месте. Отсутствие компьютера в квартире будет выглядеть слишком подозрительным. А так, может, хозяйка была просто не слишком активным пользователем.
— Ладно, — прошептал Дон себе под нос. — Что дальше?
Он прокрался из гостиной в сторону спальни, освещая дорогу фонариком. Повсюду в разных рамках висели фотографии Керри с друзьями и семьей. С них на него смотрела полная жизни улыбчивая молодая женщина с горящими глазами. А теперь она мертва, и он задался вопросом, известно ли уже об этом кому-нибудь с фотографий.
В спальне стояли кровать, комод и зеркало в полный рост. Почти все. Он подошел к комоду и начал перебирать одежду, доставая и внимательно осматривая каждую вещь. Впрочем, он понятия не имел, что именно ищет, и искал быстро, переходя к следующему ящику и дальше, пока не перерыл весь комод, но так ничего и не нашел. Затем перешел к стенному шкафу. Тот был маленьким. Одежда висела без промежутков, плотной массой вешалок и тканей. Он посветил фонариком за одежду. Снова ничего. То же и с верхней полкой. Нагнувшись проверить полочки, он обнаружил только обувь. Шкаф был просто шкафом.
— За чем ты отправил меня охотиться, Шон?
Он подошел к кровати. С матраса свешивались сбитые простыни и одеяла. Он откинул их обратно и заглянул под кровать. На пыльном полу стояли коробки. Взгляд зацепился за что-то золотое, и Дон достал одну из коробок. Она оказалась квадратной и неглубокой, с золотистой крышкой и черными стенками. Он встал и открыл ее.
Внутри лежал фотоальбом в кожаном переплете с вышитыми в углу инициалами «К.М.» и надписью «Воспоминания» по центру. Дон открыл альбом и заметил дарственную надпись: «Керри, заполни этот альбом памятными моментами нашей жизни. Я люблю тебя и всегда буду любить. С днем рождения. Лиам».