Что скрывает Эдем [части 1 и 2]

– Нет, Шон, меня тормознула формула пилюль забвения, ее не было в «Творце». А вся соль проекта в реконструкции воспоминаний после воздействия лекарств, стирающих память и их насильственном извлечении, – принялась тараторить я, позабыв о том, что мы с ним вроде как в ссоре. – Со вторым мой меморисборник справляется, но насчет первого не уверена. Те гадские пилюли могут как раз попасть под исключение. До меня только сегодня дошло, как без экспериментов на людях и точной химической формулы добиться гарантированного успешного результата, но… Чтобы все довести до ума, нужно больше дней, чем у меня есть. Не представляю, что делать…

– Когда нужно сдавать проект? – сухо спросил Шон.

– В понедельник. Но если бы удалось сдвинуть срок к среде, у меня получилась бы конфетка. Может, стоит заплатить штраф за просрочку и спокойно все дочищать? В договоре точная сумма не указана, но, думаю, я бы смогла ее потянуть.

Из коммуникатора донесся колкий, язвительный смешок.

– Сомневаюсь. В договоре специально не указана точная сумма, чтобы ее, если дойдет до дела, можно было бы по максимуму накрутить. А ты не догадалась потребовать ее прописать в цифрах. А это значит, детка, что можешь смело включать в штраф, помимо почасовой оплаты труда всех задействованных в производстве лиц, еще и стоимость простоя оборудования, а также сумму потенциальных убытков «Либрум Индастрис», которые могут возникнуть в связи с задержкой. А они возникнут, поверь. – Шон опять сардонически хохотнул.

Мне стало дурно. А он между тем продолжал:

– Я могу купить тебе дополнительное время, Карина. Столько, сколько потребуется. Но это больно ударит по твоей репутации. Заказчики в следующий раз не меньше десяти раз подумают, прежде чем снова что-либо тебе поручать, и ты поднимешься в топ очень и очень не скоро. А ты мечтаешь там оказаться, я прав?

Я тяжело вздохнула. Устало потерла ладонью лоб и тихо спросила:

– И что мне делать?

– В договоре что-нибудь сказано про пилюли забвения?

– Нет. Но…

– Доделывай проект к понедельнику. Как сможешь. Пускай он будет несовершенным, главное, чтобы все работало.

– Но ведь я могу лучше! Да и Йен говорил, что ему нужно устройство именно против пилюль!

– Карина, ты меня услышала? – холодно, жестко спросил он, и я нехотя пробурчала:

– Да. Но…

Шон бросил трубку. Я прижала ладонь к губам и уставилась в пустоту. С минуту так и сидела, переваривая информацию, которую было очень сложно переварить. Потом вскипятила воду, налила в кружку крепкий горячий кофе и снова взялась за работу.

К понедельнику уже мысленно свыклась с фиаско, но все же решила заглянуть в техотдел, чтобы уточнить у ребят крайний срок сдачи проекта. Может, они бы мне разрешили сбросить файл ночью? А лучше под утро… Но в кабине меня ждал сюрприз в лице господ Штольцберга и Шульте, которые о чем-то переговаривались с Кристиной.

– Доброе утро, Карина, – первым приветствовал меня Верховный архонт. – А мы как раз говорили о вас. Что вы здесь делаете?

Мысленно застонала, но постаралась раньше времени не паниковать.

– Хотела уточнить время сдачи проекта.

– Чтобы успеть вставить еще пару фраз в вашу формулу материализации? – бескомпромиссным тоном закончил за меня господин Штольцберг.

Я нахмурилась, покусала губу.

– Да. А как вы узнали? Вам что-то Шон рассказал?

Мужчины многозначительно переглянулись. Верховный архонт по-отечески приобнял меня за плечи и, заглянув в глаза, тихо сказал:

– Не ожидал от вас такого, Карина. Вы ведь уже не первый день в Эдеме, и ваши предыдущие прототипы всегда отличались безупречным выполнением. Так что же случилось на этот раз?

Я растерялась.

– Э-э-э… Не знаю… Просто проект очень масштабный…

Йен рассмеялся, а следом и господин Штольцберг. Кристина изобразила улыбку. А я заморгала, перестав понимать, что происходит.

– Кара, Шон на выходных за партией в покер пожаловался нам, что в жизни не встречал таких перфекционисток, как вы. Мы чуть не умерли со смеху, слушая описания ваших творческих метаний! – весело проговорил Йен.

О чем это он?

– Карина, дорогая, нельзя так сильно нервничать из-за проекта, – покачал головой господин Штольцберг. – У вас для этого просто нет оснований.

– Да, но… – замялась я, однако Верховный архонт, улыбаясь, сделал останавливающий жест рукой.

– Мы с господином Шульте переговорили на этот счет и решили дать вам пару деньков, чтобы отдохнуть, прийти в себя. Можете сдать проект в среду, если вам от этого станет легче. А потом начинайте готовиться к презентации. Только, умоляю, не сведите при этом с ума господина Феррена, – произнес он, посмеиваясь. – Шон нам нужен в добром здравии и с ясным рассудком.

Я от души поблагодарила их и, радуясь такому повороту событий, отправилась к Шону, чтобы сказать и ему спасибо. Мы встретились с ним на площадке для стыковки. Он как раз покидал свою капсулу, но, едва завидел мою довольную физиономию, вернулся обратно и пригласил меня внутрь.

– Шон, спасибо, – радостно улыбнулась я, когда белоснежные двери сферы за нами закрылись, – мне дали отсрочку. Как раз до среды!

– Рад за тебя, – мрачно сказал он.

Я нахмурилась. Шон был слишком серьезным, собранным и как-то странно на меня смотрел.


– Карина, нам надо взять тайм-аут, – заявил он сразу с места в карьер, и мое хорошее настроение мгновенно улетучилось, а сердце сжалось.

– Ты хочешь расстаться? – недоверчиво спросила, страшась услышать ответ. – Почему?

– Не расстаться, а сделать временный перерыв, – холодно уточнил он. – Мне нужно привести мысли в порядок. Ты меня отвлекаешь.

В груди разлилась обида, в горле образовался ком.

– И каким же образом? – спросила, с трудом сглотнув.

– Знаешь, Карина, как я провел выходные? – колко поинтересовался Шон.

Я отрицательно покачала головой, но мой ответ ему был не нужен.

– До посинения играл в покер, сливая Фредерику с Йеном нужную мне информацию, только с подачи Ланы. Она чувствует, когда люди пытаются что-то скрыть и умело над ними глумится. Так что теперь, согласно официальной версии, я запер тебя в Пантеоне, потому что ты вымотала мне все нервы своим перфекционизмом.

И он принялся перечислять, как именно я это делала:

– Поначалу я стойко терпел твои идиотские вопросы. «Средний или побольше – какой лучше выбрать размер?» – Шона аж передернуло от воспоминаний. – Для шлема. Или: «Что круче смотрится – матовый или глянцевый?» И мой любимый: «А может, все-таки беленький?» Но когда ты стала исследовать форму моего черепа, пока мы после оперы целовались в карлете, потому что кое-кто сообразил, что упустил из виду этот момент… Вместо того чтобы… Это стало для меня последней каплей.

От удивления вытаращилась на него во все глаза. Я, конечно, могла иногда загоняться, но не настолько же.

– Тебе крупно повезло, Карина, что Фредерик Штольцберг считает тебя очаровательной идиоткой – (Еще бы! С такой-то подачи!) – с космическим потенциалом, у которой все материализуется практически по щелчку пальцев, а Йену ты симпатична. Иначе бы они точно что-то заподозрили и не пошли бы тебе на уступку. А любой твой прокол бросает тень и на меня. – Шон перевел дыхание, потом сухо, жестко заявил: – Моему организму такой стресс не нужен. Я устал постоянно следить, как бы ты не убилась или чтобы не прогорела. Мне за глаза хватает Лизы. А ты вдобавок еще и врешь мне…

Я его слушала, ощетиниваясь все сильнее после каждой фразы, и мысленно снова и снова прокручивала в голове его обидные слова: «Ты меня отвлекаешь». А потом вдруг поняла, что они означали в рамках искаженного мировосприятия господина Феррена, и мои губы сами собой расплылись в широкой счастливой улыбке. Что не укрылось от внимания Шона.

– Если ты немедленно не сотрешь эту самодовольную улыбочку со своего лица, мы расстанемся прямо сейчас.

Я попыталась, но… Это был неконтролируемый процесс.

Шон с шумом втянул воздух, нахмурился, из его ушей чуть пар не пошел.

– Карина…

– Прости. – Я быстро прижала ладонь к губам. – Все-все, больше не буду. Правда. Вот, смотри.

Быстро убрала руки и изобразила самую постную мину из всех возможных, но продержалась в таком состоянии не больше секунды. Говорю же, неконтролируемый процесс!

Шон окинул меня ненавидящим взглядом. Я упреждающе выставила ладони вперед и, сияя, затараторила со страшной скоростью:

– Стой! Не заводись. Я не специально, честно! Забудь то, что ты только что видел. Я сейчас исправлюсь. Вот, никакой улыбки, – стиснула губы в ровную линию, а щеки напрягла так, что они стали болеть. – А проект я доделаю, обещаю! Все будет в лучшем виде!

Шон тяжело вздохнул и устало покачал головой.

– Какой же ты еще ребенок, Карина…

Двери сферы открылись, и он широким размашистым шагом направился к выходу.

– Это значит, у нас все по-прежнему? – бросила ему в спину, но Шон молча вышел на стыковочную площадку и свернул по коридору направо.

Я выскочила следом. Когда он уже удалился на приличное расстояние, не удержалась и крикнула:

– Шон! – Господин Феррен остановился. Я замялась, покусала губу, а потом, краснея, но расцветая на глазах, добавила: – Ты меня тоже!

Он не обернулся, возобновил шаг, но мне ничего и не было нужно. Слова любви были у нас под запретом, а Шон проговорился первым. И я, лучась довольством так, как это может только по уши влюбленная и счастливая женщина, с энтузиазмом отправилась к себе в сферу. Когда вышла из лифта, с удивлением обнаружила на стыковочной площадке Йена. При виде меня он тепло улыбнулся.

– Вы неуловимы, Кара. Я уже начал опасаться, что вас не застану. Пригласите к себе?

– С радостью, – ответила я, все еще пребывая во власти эйфории, хотя где-то на краешке сознания и мелькнула мысль, что что-то здесь не то.

Когда мы оказались в сфере, господин Шульте похвалил обстановку моего рабочего кабинета, полюбовался Курсивчиком, а потом неожиданно серьезно сказал:

– Фредерик решил, что я оставил его, чтобы немного с вами пофлиртовать. Но на самом деле мне нужно убедиться, что у вас все в порядке с проектом, Кара. Это так?

Приподнятое настроение мгновенно пошло на спад. Суровая реальность напомнила о себе, а мне не хотелось обманывать Йена. Но раз уж господин Феррен заварил такую кашу, то…

– Вам ведь Шон уже все рассказал, – начала было юлить я, но собеседник меня жестко оборвал:

– Верно. Но я не поверил. В отличие от Фредерика. Он очень хорошо о вас отзывается, Кара, и считает, что с вашим потенциалом вы способны создать, что угодно. А если бы проект оказался вам не по зубам, Шону бы уже давно пришлось раскошелиться.

Я вскинула брови.

– Но…

– Кара, поймите, Шон мой друг, и я готов пойти ему навстречу и дать вам без лишней огласки несколько дней отсрочки, если она вам и вправду нужна. Но мне нужно быть уверенным, что ваше устройство будет работать, как надо. У меня в нем личная заинтересованность.