Что, если мы утонем

* * *


Неважно, что вообще-то я не могла себе позволить такси, поскольку откладывала все свои деньги на собственный автомобиль. Неважно было и то, что водитель три раза меня спросила, все ли в порядке. Нужна ли мне помощь.

Я обратила внимание, что в доме горит свет, лишь когда открыла дверь и ввалилась в своих промокших ботинках в прихожую.

Эммет встрепенулся, увидев меня.

– Лори? – Он поправил очки, как будто хотел удостовериться, что я это я. – Что, блин…

Он перешагнул через разбросанные по всему полу огромные строительные чертежи и подошел ко мне.

Дверь за мной захлопнулась, и хотя еще несколько минут назад я бы все отдала, чтобы ни с кем не разговаривать, увидев Эммета, я почувствовала огромное облегчение.

Его темные волосы беспорядочно свисали на лоб, под глазами круги. На секунду меня пронзил вопрос, откуда у этого парня были силы ночами сидеть над своими бумажками да еще вкалывать на двух работах. Я почти с отчаянием ухватилась за эту мысль, чтобы отвлечься от своих переживаний, но они не позволили мне этого, нахлынув вновь.

Я хрипло всхлипнула, при этом сама испугалась, и если Эммет и заметил, то не подал виду. Он выглядел озабоченным, но не сказал ни слова, заключив меня в объятия.

– Тише, – прошептал он, когда моя голова легла ему на плечи, и он стал покачивать меня из стороны в сторону.

Я всхлипнула, не стесняясь, мне было плевать, что мой сосед видит меня в таком состоянии, у меня не было сил думать об этом. Мою грудь давила всепоглощающая боль. Слишком много всего накопилось за последние недели. Противоречивые переживания, неуверенность, мрачные предчувствия, иррациональный страх, чрезмерное напряжение.

– Лори, что?.. – начал было Эммет, но мои всхлипывания снова заставили его замолчать. Он просто крепко обнял меня.

– Я… прошу тебя, пожалуйста, не спрашивай, – выдавила я, не глядя на него. Я отметила, как бережно Эммет гладит меня по спине.

– Тебе не обязательно рассказывать, что случилось, – сказал он, и мне пришлось зажмуриться, чтобы подавить мои глупые слезы. Это не имело смысла. – Но ты должна мне сказать, не обидел ли тебя кто. Нужна ли тебе помощь. – Он помедлил. – Он позволил себе лишнее?

Я покачала головой.

– Хорошо, – прошептал Эммет.

Однако начиная с этой ночи хорошего больше не было.





Глава 20




Слипшиеся веки, странный вкус во рту и подкатывающая тошнота. Если бы я несколько лет подряд не воздерживалась от алкоголя, то решила бы, что это похмелье. Но это было не похмелье, а тяжелое осознание того, что предыдущая ночь перевернула всю жизнь с ног на голову.

Открыв глаза, я подавила стон. Было светло и холодно, сильно ныла спина. Когда я поняла, что лежу на диване в нашей гостиной, до меня дошло.

Я нервно огляделась, но в комнате никого не было. Смутно вспомнила, как накануне вернулась домой и встретила Эммета, как крепко он меня обнимал, пока у меня не кончились слезы и пока я, видимо, не уснула в его объятиях. На этом месте ход вчерашних событий в моей голове прерывался.

Некоторое время я беспомощно прислушивалась к тишине. Где-то на заднем плане тихо гудел холодильник, никаких других звуков до меня не доносилось. Планы и чертежи, разложенные вчера по всему полу, исчезли. Я увидела горчичного цвета плед, который обычно был перекинут через спинку дивана, а сейчас укутывал меня. Вся одежда, в которой я пришла, была на мне, включая кожаную куртку.

Я села и почувствовала какое-то шевеление в ногах. Что-то теплое уютно устроилось в углублении между спинкой дивана и моими ногами, а теперь выпрыгнуло. Это Китсилано рысила ко мне по краю дивана. Она задрала хвост, припустила и, поскольку я еще была не в состоянии увернуться, в порыве нежности прижалась своей маленькой головой к моему виску. Китси громко мурлыкала, отчего все ее тело вибрировало. Мои губы сложились в улыбку, когда она провела своим шершавым языком по моей коже.

Я со вздохом повалилась назад и запустила пальцы в темно-серую шерсть Китсилано. Она устроилась у меня на груди, бархатная и теплая. Мне сразу стало легче на сердце.

– Ты не знаешь, где остальные? – Я даже не видела ничего странного в том, что разговариваю с кошкой, словно она была моей третьей соседкой. Я осмотрелась в поисках телефона и заметила на столике записку. Знакомая бумага, пунктирные линии и сверху логотип Beverlyʼs. Одной рукой я погладила шелковистую шерстку Китсилано, другой дотянулась до убористо исписанной записки.

В холодильнике тыквенный хлеб (помогает от всего) и немного запеканки из батата со вчерашнего ужина. Я на работу, дай мне знать, если тебя нужно подменить, ок? Хоуп уехала на выходные к семье и вернется после обеда. И послушай, неважно, что у тебя там, но поесть не повредит (Китси тоже так думает):)



Тепло разлилось у меня внутри, и я снова спросила себя, чем же заслужила таких соседей. Эммет просто лучший человек на земле. К тому же вчера он был согласен выслушивать мои рыдания – то еще удовольствие. Раньше это было прерогативой Эмбер.

Эмбер… Возможно, она единственная, кому я могу рассказать о случившемся вчера ночью, хотя полной уверенности в том, что мой мозг не сыграл со мной злую шутку, не было. Неужели я стояла с Сэмом под проливным дождем где-то в Гастауне и слушала историю о том, что Остин употреблял всякое дерьмо?

Сейчас, при свете дня, это казалось еще более фантасмагоричным. Остин – самый ответственный и разумный из людей. Все выглядело настолько абсурдным, что я не могла поверить.

Если все рассказанное Сэмом действительно правда, почему, кроме него, никто не знал? В полиции говорили о некачественном МДМА… Я что, блин, единственная, кто этого не понял? Я отказывалась принять, что все было вот так просто и Остин так или иначе сам во всем виноват.


Китсилано жалобно замяукала, протестуя против того, чтобы я выбралась из-под одеяла и встала. Наполовину высохшая одежда крепко прилипла к моей коже, и я мечтала о горячем душе. Но желание поговорить с Эмбер было сильнее.

Я отыскала телефон в сумке, лежавшей в прихожей среди обуви. Я увидела несколько сообщений. Киана спрашивала, все ли в порядке. Эмбер, которой я рассказала о вечеринке, слала мне мотивирующие эсэмэски типа Я рада, что ты справляешься.

Боль снова почти парализовала меня, и я решила действовать немедленно, пока храбрость мне не изменила. Плотно сжав губы, я помчалась в гостиную, слушая телефонные гудки. Как это часто бывает, я уже хотела положить трубку, как на другом конце раздался щелчок.

– Ммм? – Голос был ворчливым и таким незнакомым, что я затаилась и в недоумении наморщила лоб.

– Эмбер?

– Эй, парень, ты знаешь, который час? – прозвучал в моем ухе ее голос, а затем послышались мучительные стоны. Я посмотрела на часы на микроволновке. 09.27, в Торонто, соответственно, на три часа больше. Половина первого казалось мне временем вполне гуманным.

– Пожалуйста, не говори только, что ты спишь?

– Если ты уже чуть свет на ногах, это не значит, что все так делают, – начала браниться Эмбер, и у меня возникло желание обнять ее. Я только в эти секунды осознала, как мне не хватает моей лучшей подруги. Словно я оставила в Торонто часть себя. Благоразумную часть.

– Тебя не было всю ночь?

– Вечер пятницы в Fiction, – простонала она.

– Мне тебя пожалеть? – усмехнулась я, водя пальцем по каменной рабочей поверхности кухни, Китсилано тем временем терлась о мои ноги.

– Это было бы чертовски кстати. И вообще, разве у тебя не сильно раньше? Почему ты уже встала? Ты же вроде?..

– Нет, я просто рано вернулась.

– Окей, давай вываливай.

– Что? – Я раздраженно замолчала.

– Ну ладно, моя девочка не звонит мне без причины в такую безбожную рань.

– Это не…

– Лори, что случилось? Он там был? Он пил?

– Откуда ты знаешь, что?..

– Если ты мне чего-то не рассказываешь, это не означает, что я сама не догадываюсь. Мистер У-меня-в-шкафу-скелет был на вечеринке, я права?

Моего молчания было достаточно. Я услышала шуршание и звук взбиваемых подушек, как будто она сооружала из них пирамиду, готовясь к долгому разговору. Он давно назрел, ведь в последние недели я кое-что утаивала от Эмбер. Мне казалось неправильным описывать наши с Сэмом поцелуи. Это все было довольно стремно.

– Между вами что-то есть, – сказала Эмбер, и я схватила ртом воздух. – Я знала это, – объяснила она, голос звучал совершенно равнодушно. – Окей. Я понимаю, что ты свихнулась. Морально, конечно, очень тяжело, если чувак вдруг имеет отношение к смерти Остина.

– Он говорит, это не из-за алкоголя, – выпалила я. – Во всяком случае, не только из-за него. Он утверждает, что у Остина якобы при себе был экстази.

Я замолчала, и первый раз за все время, что я знала Эмбер, на другом конце повисла тишина. И чем дольше Эмбер молчала, тем неуютнее мне становилось.

Пока меня не оглушил внутренний вопрос, не была ли она в курсе. Я уже открыла рот, как в ту же секунду она заговорила.

– Что за?.. – прошептала она, и я закрыла глаза. Голос Эмбер звучал натурально. В нем слышался ужас. По крайней мере, моя лучшая подруга меня не обманывала.

– Вот и я так же подумала, блин.

– Остин типа?.. Нет, этого… Я имею в виду, это какой-то абсурд, нет? – Эмбер с горечью засмеялась.

– Эмбер. – Невысказанное тяготило меня. – Если вдруг что-то было, о чем я не знаю…

– Я твоя лучшая подруга, черт бы тебя побрал, – перебила она меня так жестко, что мне стало стыдно. – Нет ничего, о чем бы я знала и не рассказала тебе. Я думала, это было алкогольное отравление. С чего он взял про?..

– Он был там. Он утверждает, что Остин достал пакетик и… – Дальше я говорить не могла. – Господи, скажи что-нибудь, Эмбер!

– Я… – она замолчала. Моя лучшая подруга не находила слов, такое случалось нечасто. Недостатком слов она не страдала. Если мне нечего было сказать, она была тут как тут, с готовым решением.

– Мы ему верим? – выдавила она в какой-то момент.

Конечно, она не видела, как беспомощно трясутся мои плечи.

– Остин никогда бы… Он бы никогда, правда? Эмбер, это ведь курам на смех, да?

– Я думаю, есть только одна возможность выяснить это, – сказала она, и мне бы тут расхохотаться.

– Нет, только не это, забудь.

– Он знает, что ты сестра Остина?