Чистая река

Он сделал шаг по направлению к ней.

– Не стоит этого делать. Для всех нас будет лучше, если ты не будешь знать, где находишься. На самом деле, должна быть только ты и никого больше.

– О, да неужели, – произнесла она, коротко рассмеявшись. – Ты серьезно думаешь, что я сяду с тобой в эту машину? Не зная, кто ты такой и куда мы едем?

– В общем и целом да, – кивнул он. – Она думает, что сама справится с родами. Но я бы предпочел, чтобы ты поехала со мной, на случай… Что, если возникнет проблема? А?

– Я могу позвонить Доку Маллинзу, возможно, он согласится с тобой поехать. Я не имею привычки садиться в машину к незнакомцам, чтобы меня везли на какие-то таинственные роды…

– Хотел бы я, чтобы они были таинственными. Я был бы рад, если бы до них дело вообще не дошло, но что есть, то есть. Мне совершенно не хочется этого делать, но точно так же я не хочу, чтобы что-то пошло не так, если мы можем это предотвратить. Я не хочу лишних хлопот. Ты, как мне кажется, должна там присутствовать. На всякий случай.

– Это твой ребенок? – спросила Мэл.

Он пожал плечами.

– Да, возможно. Наверное.

– Я даже не знаю, какого пола будущий ребенок. Я никогда не видела его мать, – возмутилась Мэл. – Что, если ребенка вообще нет?

Он сделал к ней еще один неуверенный шаг.

– А если есть?

Она огляделась вокруг. Было очевидно, что, если он захочет причинить ей боль, ему не придется никуда ее тащить. Ему даже не нужно будет вытаскивать для этого пистолет. Они были здесь совершенно одни. Он мог быстро пройти десяток шагов, нанести ей удар в челюсть, и этого бы хватило.

Он примирительно развел руки.

– Я просто должен соблюдать маскировку, чтобы не засветить поляну. Это мое рабочее место, понимаешь? Слушай, давай просто поможем этому ребенку появиться на свет? Я не шучу, меня это пугает. Она говорит, что мучилась от боли. А еще у нее шла кровь.

– Много крови?

– Что значит много? Не лужа, конечно, но достаточно, чтобы я прыгнул в тачку и поехал за тобой.

– У тебя пистолет, – указала она. – Я ненавижу оружие.

Парень почесал рукой затылок.

– Это для твоей же защиты, – объяснил он. – Я просто бизнесмен, но тут хватает всяких шизиков, которые живут в лесу. Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, это сделало бы мою жизнь слишком сложной. Мне не нужно внимание шерифа. Слушай, нам действительно пора. Ей скоро рожать. Очень скоро.

– Вот дерьмо, – ругнулась она. – Не дави на меня.

– Да кто давит-то? Я тебя просто прошу. Вот и все. Я хочу, чтобы мой ребенок мог появиться на свет, без проблем для него и его матери. Ты меня понимаешь?

– Почему ты просто не отвез ее в больницу? – продолжала упираться Мэл.

– Она работает на меня, ясно? И на ней уже висит несколько ордеров. В больнице ее опознают, и она отправится в тюрьму. Невозможно заботиться о ребенке из-за решетки. Вот почему она рожает на дому.

– Слушай, смотайся за ней и отвези в город, к Доку. Мы все сделаем там, никто не будет задавать никаких вопросов…

– Я же говорю тебе, нет времени! – выкрикнул он. Его лицо скривилось от отчаяния, и он сделал умоляющий шаг к ней, широко раскинув руки. – Ей совсем скоро рожать, а туда ехать почти час! Мы можем просто не успеть!

Она тяжело вздохнула.

– Мы должны взять мой «Хаммер»…

– Не пойдет, – покачал головой он. – Я не могу оставить здесь свою машину. Вдруг кто-то приедет искать тебя и найдет тут мой пикап. Извини.

– Ладно, я возьму свою сумку, – неохотно согласилась Мэл. Вытащила ее из «Хаммера» и пересела в его внедорожник. В руке он держал черную тряпку.

– Тебе нужно завязать глаза, – потребовал он.

– Вернись на землю, – огрызнулась она. – Я этого не сделаю. Поторопись. Если ей весь день было больно, надо торопиться.

– Надень это. Давай же!

– Слушай, что я, по-твоему, могу увидеть? Куда мы едем? Я из Лос-Анджелеса, приятель. Я здесь уже три месяца и до сих пор еле-еле умудряюсь доехать днем до города по этим горным дорогам. Это дохлый номер. Давай уже трогайся, я в принципе не смогу никому рассказать, куда мы поедем. – Потом она чуть мягче добавила: – Кроме того, я не стану этого делать. Единственное, что может заставить меня нарушить слово, – необходимость разыскать тебя или твою девушку, чтобы спасти ваши жизни.

– Это что, какая-то уловка? – настороженно спросил он.

– Ой, хватит уже. Перестань меня пугать. Я могу запаниковать и выскочить из машины, что ты тогда будешь делать?

Он завел мотор, съехал с подъездной дорожки и направился на восток.


– Я надеюсь, что ты не лжешь и не подставишь меня. Потому что после того, как все закончится, ты меня больше не увидишь. До тех пор, пока…

– Подставлю тебя? – рассмеялась Мэл, невзирая на неоднозначность ситуации. – Это я, что ли, заявилась к тебе домой? Ты что, сам хочешь принять роды?

– Я никогда ничего подобного раньше не делал, – произнес он торжественно и предельно серьезно. – Если бы я знал, что у нас будет ребенок, я бы увез ее подальше. Куда-нибудь за пределы этого округа. Но я не знал. Просто сделай свое дело, я заплачу тебе, и дело в шляпе. Хорошо?

– Дело в шляпе? – усмехнулась Мэл. – Это с нежданными-то младенцами? Знаешь, иногда им удается прожить до девяноста лет! После родов все только начинается! Детей надо еще вырастить!

– Ага, – устало пробормотал он. Сосредоточившись на дороге, он закручивал внедорожник на крутых поворотах, поддавая газу, когда дорога была прямой. Но прямые участки длились недолго, за ними всегда следовали еще более крутые повороты. В основном спидометр показывал скорость около двадцати миль в час. Он включил не только передние фары, но и прожектора, что были смонтированы на крыше. Они долго ехали в полной тишине, пока он первым не нарушил молчание:

– Я позабочусь обо всем, что им потребуется. После того, как ребенок появится на свет и она придет в себя, можно будет отправить ее в Неваду, к сестре.

– А почему такая секретность? – осмелилась спросить Мэл. Она посмотрела на его профиль и увидела, что он широко улыбается. На носу у него можно было заметить небольшую шишку. Когда он так улыбался, вокруг его глаз под козырьком бейсболки появлялись морщинки, и она отметила, что выглядит он, несмотря на внешнюю грубость и неряшливость, довольно симпатично.

– Господи, ты просто нечто, знаешь об этом? Просто прими все как есть, малышка.

– Как ты узнал, где я живу? – допытывалась она.

Он рассмеялся.

– Надеюсь, вы не считаете свой дом местом, где можно залечь на дно, мисс. Потому что все в курсе, где проживает новая акушерка.

– О, какая прелесть, – буркнула она себе под нос. – Это просто здорово.

– Все будет хорошо. Никто не собирается причинять тебе боль или как-то навредить. Это принесло бы массу неприятностей куче людей. – Он бросил на нее быстрый взгляд. – Если кто-то вроде тебя пропадет без вести, власти всех трех округов горы сроют от усердия. Это плохо скажется на бизнесе.

– Что ж, – тихо вздохнула Мэл, – полагаю, мне следует этим гордиться. – Она вновь посмотрела на него. – Почему же я не чувствую ни капельки гордости?

Он пожал плечами.

– Думаю, для тебя это все в новинку.

– Ага, – кивнула она. – Сюрприз, да и только.

Некоторое время они ехали молча, петляя по горным дорогам из стороны в сторону, то взбираясь на крутые склоны, то спускаясь вниз.

– Как ты умудрился встрять в такую переделку? – спросила она его.

Он пожал плечами.

– Всякое бывает. Давай больше не будем об этом.

– Дай бог, чтобы с ней было все в порядке, – вздохнула Мэл.

– Это все, о чем я могу сейчас думать. Господи, хоть бы с ней все было хорошо!

Мэл снова задумалась о разных службах, которые могут помочь в большом городе – в них работает целая куча людей. Не последними из них были сотрудники правоохранительных органов – они приносили очень большую пользу. Копы постоянно парковались прямо на стоянке больницы. А сейчас она была совсем одна. До нее со всем единолично справлялся Док. Если женщина рожает ребенка в глуши и на весь район есть лишь одна акушерка, какой у нее будет выбор?

Мэл задрожала. Что, если они опоздали и что-то пошло не так? Что, если случится беда? Она не знала, сколько времени у них заняла дорога. Определенно больше получаса. Может быть, минут сорок пять. Мужчина свернул налево, на грунтовую дорогу с однополосным движением, которая, казалось, заканчивалась тупиком. Выйдя из салона, он толкнул что-то похожее на ворота, сплошь состоящие из кустов и веток; дальше они поехали по ухабистой, разъезженной тропе, окруженной густым лесом из высоких деревьев. В конце концов мощные прожектора на крыше его внедорожника осветили небольшое здание и стоящий рядом трейлер еще более скромных размеров. Внутри трейлера горел свет.

– Приехали. Она там, – сказал он, указывая на маленький трейлер.

Именно тогда она все поняла и поразилась тому, что не додумалась до этого раньше. Она (особа, которая так цинично относилась к нелицеприятным сторонам городской медицины) оказалась наивной девочкой, млеющей от живописных местных пейзажей и того, что ей казалось безмятежной жизнью маленького городка. Дом и трейлер скрывались в чаще деревьев, прекрасно замаскированные высокими соснами, а прямо между ними стоял генератор. Вот почему оказались необходимы такая секретность и пистолет в кобуре – он, оказывается, «садовод». Кроме того, именно по этой причине он нанимал на работу тех, кто имел за плечами уголовный ордер на арест, согласно которому человека могли без лишних разговоров отправить в тюрьму – поскольку только таких людей можно заставить торчать в глухом лесу и следить за урожаем.

– Она там одна? – спросила Мэл.

– Ага, – ответил он.

– Тогда мне понадобится твоя помощь. Мне нужно, чтобы ты кое-что принес.

– Я не хочу, чтобы…

– Лучше не спорь, а делай, что я прошу, если не хочешь все испортить, – отрезала она, и ее голос звучал гораздо внушительнее, чем она себя на самом деле ощущала.

Мэл подбежала к трейлеру, открыла дверь и вошла внутрь. Пяти шагов ей хватило, чтобы пройти через небольшую кухоньку и оказаться в комнатушке, которая считалась спальней; там стояла небольшая кровать, на которой корчилась от боли девушка, накрывшись простыней в пятнах крови и прочих выделений.

Мэл встала коленом на кровать, положила рядом сумку, открыла ее и сбросила с плеч на пол куртку – с ней мгновенно произошла привычная трансформация, благодаря которой испуг и сомнения сменились состоянием душевного подъема и сосредоточенности. Теперь она ощущала в себе непоколебимую уверенность.

– Все будет хорошо, – мягко сказала Мэл. – Давайте посмотрим, что с тобой. – Не оборачиваясь, она бросила через плечо: – Мне нужна большая пустая кастрюля или таз, а также несколько полотенец или одеял, по возможности мягких – для ребенка. Еще нужна кастрюля с теплой водой, чтобы смыть кровь. Ага… – произнесла она, поднимая простыню. – Хорошо, дорогая, ты должна мне помочь. Дыши вот так, – проинструктировала она, надевая перчатки. – Не надо чересчур напрягаться. Нужно больше света! – снова крикнула она через плечо.

Наружу уже вышла макушка младенца; еще пять минут, и Мэл опоздала бы. Она услышала, как мужчина суетится позади нее, и внезапно рядом с ее сумкой появилась кастрюля. Потом там же возникла пара полотенец, и загорелся свет на потолке. Мэл сделала мысленную пометку добавить фонарик к набору принадлежностей в своей сумке.

Женщина слабо всхрипнула, у нее между ног показалась голова ребенка.

– Дыши глубже, – скомандовала Мэл. – Не напрягайся – у нас тут проблема с пуповиной. Легче, легче… – Она осторожно потянула за пурпурную пуповину, стянувшую шейку ребенка, и освободила его. Она не пробыла в трейлере и пяти минут, но это оказались самые сложные минуты в жизни младенца. Засунув палец в перчатке в родовой канал, Мэл осторожно подтолкнула ребенка к себе. Комнату огласили вопли еще до того, как он полностью вылез наружу – громкий и требовательный крик новорожденного. Ее сердце вздрогнуло от облегчения; это оказался здоровый малыш. Даже вакуум не потребовался.