Чикатило. Явление зверя

– Хорошо, допустим. А зачем у вас в портфеле нож? Надеюсь, его для бритья вы не используете? – спросил следователь.

– Конечно же нет. Моя работа снабженца связана с частыми поездками, командировками. Приходится получать запасные части, детали, иногда всего одну-две штуки. И чтобы отправить их на свое предприятие, мне нужно упаковывать эти детали, – Чикатило изобразил, как он заворачивает нечто, упаковывает, завязывает.

– Допустим, но как это объясняет нож? – не понял Рябинин.

– И шпагат, – помог ему Чикатило. – Вы же знаете нашу почту. У них вечно чего-нибудь нет – то ножниц, то вот шпагата. Я еще раньше упаковочную бумагу с собой возил, но сейчас вроде она везде появилась.

– То есть нож и шпагат вы используете для упаковки почтовых отправлений, Андрей Романович? – уточнил Рябинин.

– Да, именно для этого.

Медведев оторвался от протокола.

– Владимир Михайлович, я… Вы разрешите задать задержанному вопрос?

– Давай, Леня.

Медведев, чуть покраснев от волнения, спросил:

– Задержанный Чикатило, а почему вы носите с собой такой большой нож, а не складной, например? Это же небезопасно.

– Вы верно подметили, небезопасно, – спокойно кивнул Чикатило. – Я даже порезался недавно – сунул руку в портфель и чикнул пальцем по лезвию… – он показал забинтованный палец. – Нужно ножны сделать, хотя бы из картонки. А складной у меня был, хороший, с шилом и ножничками, знаете, есть такие, там еще открывашка, штопор? Сын забрал. Мне, говорит, нужнее… – мужчина рассмеялся. – Вот и пришлось выкручиваться с этим. Надо складной купить, вы правы.

– А что такое буквы М.Ц.? – Медведев кивнул на нож. – Тут вот выцарапаны.

– Это жена, Фаина, принесла. У нее свояченица в столовой работает, там ножи списывали, вот она и раздала по знакомым. М.Ц. – это «мясной цех».

Медведев вернулся к протоколу. Рябинин внимательно посмотрел на Чикатило:

– Андрей Романович, наши сотрудники видели, что вы на вокзале общались с женщиной асоциального поведения. При этом вы женаты… – он заглянул в документы, – на гражданке Чикатило Ф. С., в девичестве Одначевой, у вас двое детей. Вы понимаете, что совершили аморальный поступок?

– Ну-у, конечно, понимаю, – развел руками Чикатило с виноватым выражением лица. – Но и вы поймите… седина в бороду, бес в ребро… С женой давно не было, приболела она, а тут подвернулась эта бабенка, сама предложила. Я и решил, простите за подробность, баллоны слить. Вы же мужчины, сами небось сталкивались… – и, спохватившись, Чикатило подался вперед и доверительно сказал: – Но если общение с женщиной – нарушение закона, я готов понести наказание!

– Не ерничайте, Андрей Романович! – осадил его следователь. – Вы, между прочим, коммунист. И ваш моральный облик может стать предметом обсуждения на партсобрании. И вашей жене вряд ли будет приятно об этом узнать.

– Извините. Не нужно партсобрания. И Фенечке об этом знать не стоит. Я понимаю, что здесь вопросы задаете вы, но все же могу спросить – вы ведь не станете сообщать об этом… недоразумении? Ну, бес попутал, честное слово! Простите!

– Мы уклонились, Андрей Романович, – Рябинин побарабанил пальцами по столу. – Давайте еще раз: в течение дня вы несколько раз совершили поездки на общественном транспорте, разговаривали с разными людьми. С какой целью?

– Уточнял адрес, спрашивал, как пройти или проехать. У меня было назначено несколько встреч в разных местах, – спокойно объяснил мужчина.

– Наши сотрудники видели, как вы подходили к детям…

– Я же вам объясняю, товарищ следователь, – спрашивал дорогу. Я не смотрел, кто мне встретится первым – ребенок или старик, – Чикатило был сама невозмутимость. Голос его звучал спокойно и очень убедительно. Медведев записывал показания, нож, шпагат, вазелин лежали на столе. В полированном лезвии ножа отражалось лицо Чикатило…





* * *


Наступило утро. Дежурство Овсянниковой заканчивалось. По идее, в это время она должна была сдавать дела новой смене дежурных, но Ирина выкроила несколько минут и спустилась на первый этаж, в то крыло здания УВД, где находились камеры предварительного заключения. Обычно тут размещали тех, кто был задержан «до выяснения», дебоширов и прочую криминальную шушеру.

Девушка шла по коридору, стараясь не шуметь. Она то и дело оглядывалась. Мимо проплывали двери камер. Наконец Овсянникова остановилась у одной из них, достала ключи и аккуратно, чтобы не звенеть, отомкнула замок.

Осторожно приоткрыв дверь, она заглянула внутрь, позвала:

– Виталий! Виталий! Вы спите?

– Нет, не сплю, – раздался из камеры тихий и печальный голос Витвицкого. – Голова болит.

– Пить надо меньше, – сказала Ирина громким шепотом и отступила на шаг от двери. – Выходите, только тихо!

Из камеры появился помятый капитан. На щеке у него отпечатались пуговицы с рукава пиджака – видимо, во сне подкладывал руку под голову.

– А мы что, опять на «вы»? – Витвицкий зевнул, прикрыв рот ладонью.

– Я машинально, – Овсянникова поморщилась. – Ну и амбре от тебя. На вот «Холодок».

Она протянула Витвицкому упаковку мятных конфеток.

– Извини, пожалуйста… – мужчина, прикрывая рот ладонью, свободной рукой взял «Холодок». – Значит, мир?


– Мир, мир, – тихонько засмеялась Овсянникова. – Давай уйдем отсюда. Не дай бог кто увидит – старший лейтенант милиции прячет в камере предварительного заключения пьяного капитана милиции, чтобы его не увидело начальство. Сюжет для Райкина.

– Ира, спасибо, что… приютила, – Витвицкий кивнул на открытую дверь камеры. – В гостинице меня бы сразу, как это называется – засекли?.. А почему ты смеешься?

– Видел бы ты себя со стороны…

– Так мне и надо. Больше никогда не буду пить! – твердо сказал Витвицкий.

Он двинулся по коридору, растирая ладонью лицо, приглаживая волосы.

– Зарекался кувшин по воду ходить… – тихо сказала Овсянникова, глядя ему вслед, и закрыла камеру.





* * *


Примерно в это же время в районном отделе милиции Чикатило уводили с допроса. Капитан стоял в коридоре у окна, курил. Задержанного он проводил ненавидящим взглядом.

Следом за конвойными и Чикатило в коридор вышли оба следователя, Рябинин и Медведев. Капитан глубоко затянулся, затушил окурок в пепельнице.

– Леня, оформи все как положено, зарегистрируй и после обеда ко мне, – распорядился Рябинин и заметил капитана. – Игорь! Хорошо, что ты тут.

– Ну что, раскололи этого… он? Признался? – спросил капитан.

– Тут не все так просто, – Рябинин замялся. – У него на все есть объяснения.

– Да пиздит он как Троцкий! – рубанул капитан.

Рябинин покачал головой.

– Я пятнадцать лет следователем, Игорь. Вранье научился чуять любой частью тела. У этого Чикатило – ну и фамильице! – НОРМАЛЬНЫЕ объяснения, понимаешь? И легко проверяемые. И с блядью этой вокзальной… У него действительно жена приболела, и он давно с ней не имел… близких отношений.

– Это он сказал?

– Скорее подтвердил. Я еще до допроса Лене поручил позвонить в их ОВД, пробить – там все сходится. Ну, и сейчас в женской консультации справились по-тихому – совпадает.

Капитан помрачнел, достал пачку сигарет, но она оказалась пустой. Чертыхнувшись, выкинул ее в урну и спросил:

– Может, позвонить тогда в управление, пусть они разбираются?

– Помнишь, как товарищ Саахов говорил? – улыбнулся Рябинин и, подражая голосу и акценту персонажа Этуша из «Кавказской пленницы», произнес: – «Торопиться не надо»[10]. Мы, конечно, можем передать задержанного со всеми его потрохами в управление, у нас своих дел полно. Но если вдруг это окажется тот самый маньяк, которого все ищут, – дело на контроле в Москве, я слышал, – то мы с тобой в самом лучшем случае удостоимся упоминания в приказе, а все фантики получат Ковалев, Липягин и другие из управления. А если не окажется, то о нас пойдет молва – мол, разучились работать, схватили честного человека, устроили бучу… Понимаешь, о чем я?

– Понимаю… – уныло кивнул капитан. – У тебя сигаретки не будет?

– Да бросил я, полгода уже, забыл? Кстати, раз понимаешь – давай дуй к экспертам, нужно организовать главную проверочку. И если гражданин Чикатило ее не пройдет, крыть ему будет нечем.

– Что за проверочка?

Рябинин достал из кожаной папки лист с текстом.

– Из управления еще вчера прислали уточнение, вдогон за ориентировкой – у нашего маньяка четвертая группа крови, определено по образцам спермы. Так что нужно проверить, какой группы кровь у твоего задержанного. И если сойдется…

– Понял! – воодушевился капитан. – Уже бегу.

Капитан сорвался с места, на ходу читая бумагу.

– И поторопи их с результатом! – крикнул ему вслед Рябинин.





* * *


Ни Кесаев, ни Ковалев, никто другой в областном управлении не знали о задержании Чикатило. В этот момент всех волновали совсем другие вопросы. Кесаев и Ковалев встретились в коридоре на «начальственном» этаже, в общем-то случайно, хотя оба планировали такую встречу.

– День добрый, товарищ полковник, – увидев московского коллегу, приветственно махнул ему Ковалев.

Кесаев кивнул, ответил сухо, формально: