Четвертый лишний

— Мягко говоря? — И снова Тае понадобилось время, чтобы осмыслить услышанное. Все-таки она не совсем избавилась от своего тугодумия. Впрочем, Трофим далек был от мысли смеяться над ней.

— Может, встретимся, поговорим глаза в глаза, я тебе столько всего наговорю.

— Ты меня пугаешь? Или просто шокируешь?

— Шок — это агрессия, а агрессия — это завоевание. Что, если я действительно хочу тебя завоевать? — Трофим раздухарился так, что даже забыл об опасности, которая угрожала ему. И со стороны Таи опасность угрожала, и еще неизвестно от кого.

— И разрушить?

— Разрушают в мировой истории. А в личных историях к завоеванным женщинам относятся очень даже бережно. А иногда даже нежно.

— Не знала, что ты такой трепач, — развеселилась Тая и тут же поспешила оправдаться: — В хорошем, разумеется, смысле. Я вот о чем хочу с тобой поговорить. Вчера ты спрашивал меня о профессоре Шевелеве. Станиславе Сергеевиче.

— Не знал, что он профессор.

— И очень уважаемый человек. Так ты хочешь с ним встретиться?

— Если честно, с тобой я хочу встретиться больше.

— Этого я тебе не обещаю…

— Почему не обещаешь? Ты разве замужем?

— Нет.

— Так в чем же дело?

— Так, все! — с показной строгостью отсекла Тая.

— Давай мы встретимся и поговорим о твоем профессоре, — предложил Трофим.

Возможно, сегодня последний день в его жизни, а он как дурак едет на работу. Сдача объекта у него, и что? Начальство будет только завтра, которое, возможно, для него уже никогда не наступит. Жить нужно сегодняшним днем.

— Почему это о моем?

— Если ты его знаешь, значит, он твой. Так обычно говорят, — пожал плечами Трофим.

Возможно, Тая уже настраивалась на встречу или даже на будущее с ним, а он взял и намекнул на ее возможную интимную связь с профессором, вот она и поспешила заверить, что это не так. А чем еще Трофим мог объяснить странный ее вопрос, как не заботой о безупречности своей репутации…

А может, интимная связь все-таки была? Но ведь это личное дело свободной женщины.

— Да, говорят… Тем более что Шевелев действительно мой профессор. Мы до сих пор поддерживаем с ним отношения…

— Психологическое благополучие так же важно, как и материальное.

— Да, да, психологическое. — Тая, казалось, с радостью приняла подсказку. — Мне до сих пор нужен психиатр. Станислав Сергеевич всегда рад помочь. Как психиатр.

— Старым знакомым или новым клиентам?

— Старым знакомым. А чтобы стать его клиентом, ты должен записаться на прием в институт Сербского. Или попасть в Кащенко, — усмехнулась Тая.

— Да, я как раз туда еду. Если не убьют, буду там. Дня через два-три.

— Ты же в Москве, почему так долго? — не поняла Тая.

— Меня могут убить в любой момент, эта мысль сводит с ума. — Трофим приложил руку ко рту, чтобы таксист не слышал его. — Думаю, дня через два, через три сойду окончательно.

— Ты в этом смысле?

— Может, у меня уже паранойя? Может, мне уже пора назначать лечение?

— Ты это серьезно?

— А зачем, по-твоему, мне нужен твой профессор?

— Ну, если тебе действительно так страшно…

— Страшно!

Трофим действительно не отказался бы от консультации психиатра, вдруг профессор сможет пролить бальзам на душу и успокоить. Но вместе с тем он хотел получить информацию о пациентах Шевелева, может, кто-то из них вынашивал мысль расправиться со своими обидчиками. Возможно, Робик. Или все-таки Бондарев? Может быть, сам Шевелев потакал этому безумному желанию

— в медицинских, разумеется, целях. Яд в разумных количествах лечит, а не убивает. Но с ядом же можно и переборщить. И если Шевелев перемудрил в этом своем воспитании ненависти, он должен признаться в своей ошибке, чтобы не прослыть соучастником убийства…

— И тебя действительно могут убить?


— Мне страшно.

— Ну хорошо, я позвоню профессору, может, он примет тебя? Но не сегодня…

— Завтра меня может и не быть.

— Где ты сейчас?

— В такси. Тупо кружу по городу, чтобы никто не знал, где я.

— А где ты? — думая о чем-то важном, тихо спросила Тая.

— Сам не знаю.

— Ну, можешь приехать ко мне… Домой, — очень неуверенно сказала она.

— Давай адрес! — Трофим не хотел оставлять ей выбора.

О том, что Тая заманивает его в ловушку, он подумал уже по пути к ней. Но назад не повернул. Если уж умирать, то с музыкой… Ему действительно хотелось погрузиться в омут с головой.

Тая жила на Кутузовском проспекте, в новом элитном доме. Нужен был пропуск, чтобы попасть в охраняемый двор, пройти через консьержку, но Тая облегчила ему эту задачу. Она встретила его у въезда во двор, с помощью пульта открыла шлагбаум, пропуская машину. Сама в такси к Трофиму садиться не стала: ее подъезд находился совсем рядом. Пока он расплачивался с таксистом, она подошла к машине неспешным шагом. И с явным сомнением на лице. Может, ей и не стоило приглашать Трофима к себе?

Тая выглядела так же хорошо и строго, как и вчера. Все тот же спокойный, в меру макияж, все та же прическа, костюм другой, но тоже строгий и тех же серых тонов. Очки отсутствовали, вместо них — синие линзы. Или это у нее просто такие красивые глаза?…

Трофим настроился на решительный штурм. Настоящий мужчина прыгает в воду с обрыва вниз головой, с этой мыслью он и подходил к Тае. Может, она это почувствовала, потому и подалась к нему.

Едва уловимо, но все-таки притянулась, как маленькая планета к большой. Она ждала пусть и дружеского поцелуя, но Трофим не оправдал ее надежд. Молодая женщина глянула на него разочарованно и даже поджала губы, но тут же улыбнулась. Все ведь только начинается, могла подумать она.

Трофим поцеловал ее в лифте. И сразу в губы. Улыбнулся ей в глаза, уловил встречное желание и припал своими губами к ее губами.

В себя Тая пришла, когда лифт остановился. Оттолкнулась и, возмущенная, красная как рак, посмотрела на него.

— Ты точно псих!

Из лифта она выходила, вытянув руку, тем самым отгораживаясь от него и предлагая убраться с глаз долой. Трофим должен был спуститься вниз без нее, он даже кивнул, соглашаясь исчезнуть. И Тая испугалась.

— Идем?

Конечно же, мысленно он уже нес ее на руках. В постель. И она не сопротивлялась.

Тая открыла дверь, и они оказались в большом холле на две квартиры. Она поспешила к своей двери, как будто убегала от него. Вдруг он снова поцелует ее, а соседи это увидят. И он действительно поцеловал Таю, но уже в ее квартире, в просторной прихожей. Тая сама притянулась к нему, но как будто для того, чтобы посильней оттолкнуться от его груди. Она даже предприняла попытку вырваться из объятий Трофима, но не смогла справиться с силой притяжения.

Они стали погружаться на самое дно головокружительного омута, оказались перед кроватью и, избавившись от стесняющих одежд, мягко упали в нее. Трофим медленно сгорал в лучах ее нестерпимо жаркого обаяния. Тело у Таи упругое, кожа нежная, ласкать ее одно удовольствие. Тая безмолвно шевелила губами, извиваясь под ним, звала Трофима к себе на языке тела, а когда он вошел, крепко прижалась к нему…

Когда все закончилось, когда больше не осталось сил, он откинулся на кровати, учащенно дыша, как рыба, выброшенная на берег.

— Теперь можно и умереть. — У него возникло чувство, что большего успеха в жизни, чем взятие этой крепости, ему не достичь.

— Здесь безопасно, — прошептала Тая, мягко положив руку ему на грудь.

— Ты в этом уверена? — пробормотал он, не чувствуя ни сил, ни желания бояться возможного убийцы.

— Тогда и мне страшно, — также тихо сказала она.

— Умереть?

— И умереть… — пожала она плечами. — И начинать жить… Ты, конечно, уйдешь. Но чувство останется. Чувство, будто я ожила… Нет, я и без тебя жила, — немного подумав, сказала Тая. — Но такое чувство все равно есть…

— А куда я уйду? И почему конечно? — насторожился Трофим. Слава вчера ушел. «Он нас оставил, покинул, мы его потеряли!» — говорят в таких случаях. Может, именно это и имела в виду Тая?

— У тебя своя жизнь.

— Какая жизнь?

— Просто ты почувствовал во мне слабость… Нет, я тебя не осуждаю.

— Какая жизнь? — повторил Трофим.

— Жена, дети… Я все понимаю. И даже не думаю…

— Миша Бондарев тебе ничего не говорил?

— А почему он должен мне что-то говорить? — удивилась Тая.