Четвертый лишний
Часть 20 из 41 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Мягко говоря? — И снова Тае понадобилось время, чтобы осмыслить услышанное. Все-таки она не совсем избавилась от своего тугодумия. Впрочем, Трофим далек был от мысли смеяться над ней.
— Может, встретимся, поговорим глаза в глаза, я тебе столько всего наговорю.
— Ты меня пугаешь? Или просто шокируешь?
— Шок — это агрессия, а агрессия — это завоевание. Что, если я действительно хочу тебя завоевать? — Трофим раздухарился так, что даже забыл об опасности, которая угрожала ему. И со стороны Таи опасность угрожала, и еще неизвестно от кого.
— И разрушить?
— Разрушают в мировой истории. А в личных историях к завоеванным женщинам относятся очень даже бережно. А иногда даже нежно.
— Не знала, что ты такой трепач, — развеселилась Тая и тут же поспешила оправдаться: — В хорошем, разумеется, смысле. Я вот о чем хочу с тобой поговорить. Вчера ты спрашивал меня о профессоре Шевелеве. Станиславе Сергеевиче.
— Не знал, что он профессор.
— И очень уважаемый человек. Так ты хочешь с ним встретиться?
— Если честно, с тобой я хочу встретиться больше.
— Этого я тебе не обещаю…
— Почему не обещаешь? Ты разве замужем?
— Нет.
— Так в чем же дело?
— Так, все! — с показной строгостью отсекла Тая.
— Давай мы встретимся и поговорим о твоем профессоре, — предложил Трофим.
Возможно, сегодня последний день в его жизни, а он как дурак едет на работу. Сдача объекта у него, и что? Начальство будет только завтра, которое, возможно, для него уже никогда не наступит. Жить нужно сегодняшним днем.
— Почему это о моем?
— Если ты его знаешь, значит, он твой. Так обычно говорят, — пожал плечами Трофим.
Возможно, Тая уже настраивалась на встречу или даже на будущее с ним, а он взял и намекнул на ее возможную интимную связь с профессором, вот она и поспешила заверить, что это не так. А чем еще Трофим мог объяснить странный ее вопрос, как не заботой о безупречности своей репутации…
А может, интимная связь все-таки была? Но ведь это личное дело свободной женщины.
— Да, говорят… Тем более что Шевелев действительно мой профессор. Мы до сих пор поддерживаем с ним отношения…
— Психологическое благополучие так же важно, как и материальное.
— Да, да, психологическое. — Тая, казалось, с радостью приняла подсказку. — Мне до сих пор нужен психиатр. Станислав Сергеевич всегда рад помочь. Как психиатр.
— Старым знакомым или новым клиентам?
— Старым знакомым. А чтобы стать его клиентом, ты должен записаться на прием в институт Сербского. Или попасть в Кащенко, — усмехнулась Тая.
— Да, я как раз туда еду. Если не убьют, буду там. Дня через два-три.
— Ты же в Москве, почему так долго? — не поняла Тая.
— Меня могут убить в любой момент, эта мысль сводит с ума. — Трофим приложил руку ко рту, чтобы таксист не слышал его. — Думаю, дня через два, через три сойду окончательно.
— Ты в этом смысле?
— Может, у меня уже паранойя? Может, мне уже пора назначать лечение?
— Ты это серьезно?
— А зачем, по-твоему, мне нужен твой профессор?
— Ну, если тебе действительно так страшно…
— Страшно!
Трофим действительно не отказался бы от консультации психиатра, вдруг профессор сможет пролить бальзам на душу и успокоить. Но вместе с тем он хотел получить информацию о пациентах Шевелева, может, кто-то из них вынашивал мысль расправиться со своими обидчиками. Возможно, Робик. Или все-таки Бондарев? Может быть, сам Шевелев потакал этому безумному желанию
— в медицинских, разумеется, целях. Яд в разумных количествах лечит, а не убивает. Но с ядом же можно и переборщить. И если Шевелев перемудрил в этом своем воспитании ненависти, он должен признаться в своей ошибке, чтобы не прослыть соучастником убийства…
— И тебя действительно могут убить?
— Мне страшно.
— Ну хорошо, я позвоню профессору, может, он примет тебя? Но не сегодня…
— Завтра меня может и не быть.
— Где ты сейчас?
— В такси. Тупо кружу по городу, чтобы никто не знал, где я.
— А где ты? — думая о чем-то важном, тихо спросила Тая.
— Сам не знаю.
— Ну, можешь приехать ко мне… Домой, — очень неуверенно сказала она.
— Давай адрес! — Трофим не хотел оставлять ей выбора.
О том, что Тая заманивает его в ловушку, он подумал уже по пути к ней. Но назад не повернул. Если уж умирать, то с музыкой… Ему действительно хотелось погрузиться в омут с головой.
Тая жила на Кутузовском проспекте, в новом элитном доме. Нужен был пропуск, чтобы попасть в охраняемый двор, пройти через консьержку, но Тая облегчила ему эту задачу. Она встретила его у въезда во двор, с помощью пульта открыла шлагбаум, пропуская машину. Сама в такси к Трофиму садиться не стала: ее подъезд находился совсем рядом. Пока он расплачивался с таксистом, она подошла к машине неспешным шагом. И с явным сомнением на лице. Может, ей и не стоило приглашать Трофима к себе?
Тая выглядела так же хорошо и строго, как и вчера. Все тот же спокойный, в меру макияж, все та же прическа, костюм другой, но тоже строгий и тех же серых тонов. Очки отсутствовали, вместо них — синие линзы. Или это у нее просто такие красивые глаза?…
Трофим настроился на решительный штурм. Настоящий мужчина прыгает в воду с обрыва вниз головой, с этой мыслью он и подходил к Тае. Может, она это почувствовала, потому и подалась к нему.
Едва уловимо, но все-таки притянулась, как маленькая планета к большой. Она ждала пусть и дружеского поцелуя, но Трофим не оправдал ее надежд. Молодая женщина глянула на него разочарованно и даже поджала губы, но тут же улыбнулась. Все ведь только начинается, могла подумать она.
Трофим поцеловал ее в лифте. И сразу в губы. Улыбнулся ей в глаза, уловил встречное желание и припал своими губами к ее губами.
В себя Тая пришла, когда лифт остановился. Оттолкнулась и, возмущенная, красная как рак, посмотрела на него.
— Ты точно псих!
Из лифта она выходила, вытянув руку, тем самым отгораживаясь от него и предлагая убраться с глаз долой. Трофим должен был спуститься вниз без нее, он даже кивнул, соглашаясь исчезнуть. И Тая испугалась.
— Идем?
Конечно же, мысленно он уже нес ее на руках. В постель. И она не сопротивлялась.
Тая открыла дверь, и они оказались в большом холле на две квартиры. Она поспешила к своей двери, как будто убегала от него. Вдруг он снова поцелует ее, а соседи это увидят. И он действительно поцеловал Таю, но уже в ее квартире, в просторной прихожей. Тая сама притянулась к нему, но как будто для того, чтобы посильней оттолкнуться от его груди. Она даже предприняла попытку вырваться из объятий Трофима, но не смогла справиться с силой притяжения.
Они стали погружаться на самое дно головокружительного омута, оказались перед кроватью и, избавившись от стесняющих одежд, мягко упали в нее. Трофим медленно сгорал в лучах ее нестерпимо жаркого обаяния. Тело у Таи упругое, кожа нежная, ласкать ее одно удовольствие. Тая безмолвно шевелила губами, извиваясь под ним, звала Трофима к себе на языке тела, а когда он вошел, крепко прижалась к нему…
Когда все закончилось, когда больше не осталось сил, он откинулся на кровати, учащенно дыша, как рыба, выброшенная на берег.
— Теперь можно и умереть. — У него возникло чувство, что большего успеха в жизни, чем взятие этой крепости, ему не достичь.
— Здесь безопасно, — прошептала Тая, мягко положив руку ему на грудь.
— Ты в этом уверена? — пробормотал он, не чувствуя ни сил, ни желания бояться возможного убийцы.
— Тогда и мне страшно, — также тихо сказала она.
— Умереть?
— И умереть… — пожала она плечами. — И начинать жить… Ты, конечно, уйдешь. Но чувство останется. Чувство, будто я ожила… Нет, я и без тебя жила, — немного подумав, сказала Тая. — Но такое чувство все равно есть…
— А куда я уйду? И почему конечно? — насторожился Трофим. Слава вчера ушел. «Он нас оставил, покинул, мы его потеряли!» — говорят в таких случаях. Может, именно это и имела в виду Тая?
— У тебя своя жизнь.
— Какая жизнь?
— Просто ты почувствовал во мне слабость… Нет, я тебя не осуждаю.
— Какая жизнь? — повторил Трофим.
— Жена, дети… Я все понимаю. И даже не думаю…
— Миша Бондарев тебе ничего не говорил?
— А почему он должен мне что-то говорить? — удивилась Тая.
— Может, встретимся, поговорим глаза в глаза, я тебе столько всего наговорю.
— Ты меня пугаешь? Или просто шокируешь?
— Шок — это агрессия, а агрессия — это завоевание. Что, если я действительно хочу тебя завоевать? — Трофим раздухарился так, что даже забыл об опасности, которая угрожала ему. И со стороны Таи опасность угрожала, и еще неизвестно от кого.
— И разрушить?
— Разрушают в мировой истории. А в личных историях к завоеванным женщинам относятся очень даже бережно. А иногда даже нежно.
— Не знала, что ты такой трепач, — развеселилась Тая и тут же поспешила оправдаться: — В хорошем, разумеется, смысле. Я вот о чем хочу с тобой поговорить. Вчера ты спрашивал меня о профессоре Шевелеве. Станиславе Сергеевиче.
— Не знал, что он профессор.
— И очень уважаемый человек. Так ты хочешь с ним встретиться?
— Если честно, с тобой я хочу встретиться больше.
— Этого я тебе не обещаю…
— Почему не обещаешь? Ты разве замужем?
— Нет.
— Так в чем же дело?
— Так, все! — с показной строгостью отсекла Тая.
— Давай мы встретимся и поговорим о твоем профессоре, — предложил Трофим.
Возможно, сегодня последний день в его жизни, а он как дурак едет на работу. Сдача объекта у него, и что? Начальство будет только завтра, которое, возможно, для него уже никогда не наступит. Жить нужно сегодняшним днем.
— Почему это о моем?
— Если ты его знаешь, значит, он твой. Так обычно говорят, — пожал плечами Трофим.
Возможно, Тая уже настраивалась на встречу или даже на будущее с ним, а он взял и намекнул на ее возможную интимную связь с профессором, вот она и поспешила заверить, что это не так. А чем еще Трофим мог объяснить странный ее вопрос, как не заботой о безупречности своей репутации…
А может, интимная связь все-таки была? Но ведь это личное дело свободной женщины.
— Да, говорят… Тем более что Шевелев действительно мой профессор. Мы до сих пор поддерживаем с ним отношения…
— Психологическое благополучие так же важно, как и материальное.
— Да, да, психологическое. — Тая, казалось, с радостью приняла подсказку. — Мне до сих пор нужен психиатр. Станислав Сергеевич всегда рад помочь. Как психиатр.
— Старым знакомым или новым клиентам?
— Старым знакомым. А чтобы стать его клиентом, ты должен записаться на прием в институт Сербского. Или попасть в Кащенко, — усмехнулась Тая.
— Да, я как раз туда еду. Если не убьют, буду там. Дня через два-три.
— Ты же в Москве, почему так долго? — не поняла Тая.
— Меня могут убить в любой момент, эта мысль сводит с ума. — Трофим приложил руку ко рту, чтобы таксист не слышал его. — Думаю, дня через два, через три сойду окончательно.
— Ты в этом смысле?
— Может, у меня уже паранойя? Может, мне уже пора назначать лечение?
— Ты это серьезно?
— А зачем, по-твоему, мне нужен твой профессор?
— Ну, если тебе действительно так страшно…
— Страшно!
Трофим действительно не отказался бы от консультации психиатра, вдруг профессор сможет пролить бальзам на душу и успокоить. Но вместе с тем он хотел получить информацию о пациентах Шевелева, может, кто-то из них вынашивал мысль расправиться со своими обидчиками. Возможно, Робик. Или все-таки Бондарев? Может быть, сам Шевелев потакал этому безумному желанию
— в медицинских, разумеется, целях. Яд в разумных количествах лечит, а не убивает. Но с ядом же можно и переборщить. И если Шевелев перемудрил в этом своем воспитании ненависти, он должен признаться в своей ошибке, чтобы не прослыть соучастником убийства…
— И тебя действительно могут убить?
— Мне страшно.
— Ну хорошо, я позвоню профессору, может, он примет тебя? Но не сегодня…
— Завтра меня может и не быть.
— Где ты сейчас?
— В такси. Тупо кружу по городу, чтобы никто не знал, где я.
— А где ты? — думая о чем-то важном, тихо спросила Тая.
— Сам не знаю.
— Ну, можешь приехать ко мне… Домой, — очень неуверенно сказала она.
— Давай адрес! — Трофим не хотел оставлять ей выбора.
О том, что Тая заманивает его в ловушку, он подумал уже по пути к ней. Но назад не повернул. Если уж умирать, то с музыкой… Ему действительно хотелось погрузиться в омут с головой.
Тая жила на Кутузовском проспекте, в новом элитном доме. Нужен был пропуск, чтобы попасть в охраняемый двор, пройти через консьержку, но Тая облегчила ему эту задачу. Она встретила его у въезда во двор, с помощью пульта открыла шлагбаум, пропуская машину. Сама в такси к Трофиму садиться не стала: ее подъезд находился совсем рядом. Пока он расплачивался с таксистом, она подошла к машине неспешным шагом. И с явным сомнением на лице. Может, ей и не стоило приглашать Трофима к себе?
Тая выглядела так же хорошо и строго, как и вчера. Все тот же спокойный, в меру макияж, все та же прическа, костюм другой, но тоже строгий и тех же серых тонов. Очки отсутствовали, вместо них — синие линзы. Или это у нее просто такие красивые глаза?…
Трофим настроился на решительный штурм. Настоящий мужчина прыгает в воду с обрыва вниз головой, с этой мыслью он и подходил к Тае. Может, она это почувствовала, потому и подалась к нему.
Едва уловимо, но все-таки притянулась, как маленькая планета к большой. Она ждала пусть и дружеского поцелуя, но Трофим не оправдал ее надежд. Молодая женщина глянула на него разочарованно и даже поджала губы, но тут же улыбнулась. Все ведь только начинается, могла подумать она.
Трофим поцеловал ее в лифте. И сразу в губы. Улыбнулся ей в глаза, уловил встречное желание и припал своими губами к ее губами.
В себя Тая пришла, когда лифт остановился. Оттолкнулась и, возмущенная, красная как рак, посмотрела на него.
— Ты точно псих!
Из лифта она выходила, вытянув руку, тем самым отгораживаясь от него и предлагая убраться с глаз долой. Трофим должен был спуститься вниз без нее, он даже кивнул, соглашаясь исчезнуть. И Тая испугалась.
— Идем?
Конечно же, мысленно он уже нес ее на руках. В постель. И она не сопротивлялась.
Тая открыла дверь, и они оказались в большом холле на две квартиры. Она поспешила к своей двери, как будто убегала от него. Вдруг он снова поцелует ее, а соседи это увидят. И он действительно поцеловал Таю, но уже в ее квартире, в просторной прихожей. Тая сама притянулась к нему, но как будто для того, чтобы посильней оттолкнуться от его груди. Она даже предприняла попытку вырваться из объятий Трофима, но не смогла справиться с силой притяжения.
Они стали погружаться на самое дно головокружительного омута, оказались перед кроватью и, избавившись от стесняющих одежд, мягко упали в нее. Трофим медленно сгорал в лучах ее нестерпимо жаркого обаяния. Тело у Таи упругое, кожа нежная, ласкать ее одно удовольствие. Тая безмолвно шевелила губами, извиваясь под ним, звала Трофима к себе на языке тела, а когда он вошел, крепко прижалась к нему…
Когда все закончилось, когда больше не осталось сил, он откинулся на кровати, учащенно дыша, как рыба, выброшенная на берег.
— Теперь можно и умереть. — У него возникло чувство, что большего успеха в жизни, чем взятие этой крепости, ему не достичь.
— Здесь безопасно, — прошептала Тая, мягко положив руку ему на грудь.
— Ты в этом уверена? — пробормотал он, не чувствуя ни сил, ни желания бояться возможного убийцы.
— Тогда и мне страшно, — также тихо сказала она.
— Умереть?
— И умереть… — пожала она плечами. — И начинать жить… Ты, конечно, уйдешь. Но чувство останется. Чувство, будто я ожила… Нет, я и без тебя жила, — немного подумав, сказала Тая. — Но такое чувство все равно есть…
— А куда я уйду? И почему конечно? — насторожился Трофим. Слава вчера ушел. «Он нас оставил, покинул, мы его потеряли!» — говорят в таких случаях. Может, именно это и имела в виду Тая?
— У тебя своя жизнь.
— Какая жизнь?
— Просто ты почувствовал во мне слабость… Нет, я тебя не осуждаю.
— Какая жизнь? — повторил Трофим.
— Жена, дети… Я все понимаю. И даже не думаю…
— Миша Бондарев тебе ничего не говорил?
— А почему он должен мне что-то говорить? — удивилась Тая.