Четвертая жена
Часть 6 из 21 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Вы правы! Спасибо, Айша-ханум!
Лейла хотела открыть заветную коробочку, но управительница опередила ее. Внутри были два браслета и два кольца. Браслеты были широкими, но при этом выглядели на удивление легкими, ажурными, они были украшены яркими небольшими бриллиантами и крупными изумрудами невероятной чистоты. Оба кольца тоже были с изумрудами, но они были другими – тяжелыми, массивными.
Айша-ханум восхищенно зацокола языком:
– Наш господин проявил неслыханную щедрость. Каждое такое кольцо стоит состояние. Я советую надеть их на разные руки, иначе будет смотреться тяжеловато.
Она взяла правую руку Лейлы, собираясь помочь ей примерить украшения, как вдруг улыбка сползла с ее лица. Она побледнела и больно сжала руку девушки:
– Что это? Что это на вас надето? Откуда это у вас? – бормотала она, уставившись на безымянный палец, опоясанный простым тонким серебряным колечком.
Она вдруг совершенно изменилась. Исчезли ее высокомерие и властность, она больше не контролировала ни свое лицо, ни свои чувства.
– Мне больно… Айша-ханум… Отпустите меня, – взмолилась Лейла.
Правительница наконец смогла оторвать взгляд от кольца и подняла глаза на лицо девушки.
– Откуда у вас это кольцо? – спросила она еще раз, пытаясь вернуть самообладание. – Вы должны его снять, оно… не нужно здесь… его нельзя носить с другими кольцами.
Лейла вырвала свою руку из цепких лап Айши-ханум и ответила как можно тверже:
– Это кольцо – подарок моей матери. Я поклялась ей носить его всегда в честь ее великой любви ко мне. Мои родители не очень богаты. Они не могли сделать мне дорогой подарок в день отъезда, поэтому подарили это. Я не буду снимать его.
Лейла испугалась, но не собиралась ни за что снимать кольцо, а тем более отдавать его другим, а потому не дала управительнице возобновить свои речи:
– Позовите господина Карима. Он знает все о церемониях, вы сами сказали. Пусть он скажет, может ли невеста сохранить подарок своих родителей.
Все служанки побросали свои дела и с удивлением смотрели на Айшу-ханум. Вряд ли кто-то из них видел ее в таком состоянии, а тем более из-за какого-то пустяка. Никто не хотел упускать развлечение – их разговор был для них настоящим спектаклем. Управительнице пришлось взять себя в руки:
– Вы можете оставить себе это… кольцо. Простите, ханум, я просто удивилась. Ваша красота достойна гораздо более достойного оформления, как ваш великолепный портрет, который наделал много шуму во дворце, и который уже обрамили в золото.
Несмотря на слова извинения, лицо ее оставалось злым и… испуганным. Лейла могла бы поклясться, что в ее глазах был настоящий страх, какой-то звериный ужас, который ей было нелегко скрывать даже со всем ее опытом работы вышколенной управительницы богатого дома. Наконец она улыбнулась:
– Позвольте лишь спросить, ханум, где ваши родители взяли этот… подарок?
Лейла знала, как отвечать:
– Они позвали мастерицу, и она сделала его за один день после того как сняла мерки. Мама отдала ей свою старую подвеску, и она ее переплавила.
Казалось, Айша-ханум немного успокоилась, по крайней мере, страх в ее взгляде сменился удивлением. Она ушла, погруженная в свои мысли, так и не подсказав Лейле, какие украшения выбрать. Наверное, даже если она и узнала волшебное кольцо, она засомневалась. Оно было слишком обычным, слишком простым, таких наверняка много. Но все же теперь Лейлу мучил вопрос – как вообще она могла его узнать? О чем еще она знает? Какое отношение имеет к ее матери? Или она просто узнала кольцо, которое раньше принадлежало другому?
Вбежала служанка со свадебным нарядом и объявила, что пора одеваться, и что совсем скоро за ней явятся, но сначала с ней поговорит господин Карим. Евнух тихой поступью вошел в комнату и одним кивком головы приказал всем удалиться.
– У меня есть к вам последнее дело перед свадьбой, ханум, – сказал он все тем же тихим почтительным тоном. – Вас растили в уединении, и вы так же невинны телом, как и душой. Но сегодня вы выходите замуж, и вам откроются некоторые стороны жизни, которые раньше никак вас не касались. Я не буду ранить вашу скромность грубыми словами. У нас хранится особая книга, которую подносят девушкам в день свадьбы, чтобы они знали, что будет ожидать их в брачном покое. Но я отвечу на все вопросы, если они у вас еще останутся.
Он протянул Лейле небольшую книгу, и когда она открыла ее, глаза ее широко распахнулись от изумления. Тетушка никогда не говорила об этой стороне отношений, а больше она ни с кем не общалась. Ей пришлось просмотреть всю книгу, наполненную очень подробными иллюстрациями, а потом еще выслушать наставления господина Карима. Она чувствовала, что покраснела до кончиков ушей. Неужели ей придется пройти через это? Она догадывалась, что за пылкими стихами страстного поэта в книге ее отца скрывалось что-то ей неведомое, но ни о чем, что она увидела в книге, даже подумать не могла.
– А мне обязательно нужно делать это? Мне кажется, я не хочу, – почти плача пробормотала она, когда господин Карим попросил задать вопросы, если они у нее остались.
– Не волнуйтесь, ханум, – ответил он ей с доброй улыбкой. – В этом нет ничего ужасного, скорее, наоборот. Вы получите все наслаждения, что дарит людям любовь. И вы сможете родить детей господину Маруфу.
Он откланялся и ушел, забрав с собой книжку, так взволновавшую Лейлу. Как только он вышел, забежали служанки с подносами с фруктами, сладкой водой, чаем. Они заставили Лейлу поесть и попить, а потом облачили ее в роскошный свадебный наряд. Ловкие руки надели на нее кольца и браслеты.
– Выберите украшения, ханум, – настойчиво попросила одна из них.
Лейла ткнула в серьги с изумрудами и нитку жемчуга. Она была слишком взволнована всем тем, что ей предстоит, и все вокруг казалось ей ненастоящим, она словно слышала всех сквозь туман. Наконец ее сложный туалет был закончен, и две новые служанки внесли тонкое голубое покрывало, расшитое замысловатыми узорами золотыми и серебряными нитками. Его надели так, чтобы скрыть все, кроме расписанных хной рук. Служанка поправила ей браслеты, чтобы их тоже было видно.
«Как же я смогу идти?» – вдруг со страхом подумала Лейла. – «Я же не знаю куда».
Но ее страхи были напрасными. Две служанки, одетые по причине праздника в роскошные одежды и тюрбаны с павлиньими перьями, взяли ее каждая за руку и потихоньку повели. Они прошли несколько комнат, коридоров и переходов, когда на смену служанкам пришли два молодых евнуха, возглавляемых господином Каримом. Они повели ее дальше. В новых коридорах не было служанок, но были стражники и слуги-мужчины.
Наконец ее подвели к дверям, богато украшенным камнями, металлическими пластинами с гравировкой и мозаикой. Лейла почувствовала, что кто-то новый взял ее за руку и слегка сжал ее. Она подняла голову, которую держала все время опущенной, боясь споткнуться и запутаться в длинном покрывале. Ткань была неплотной, и она могла видеть сквозь нее. Она увидела, что за руку ее держит высокий красивый мужчина с аккуратной черной бородой и грустными глазами. Он улыбнулся ей, слегка поклонился и сказал:
– Добро пожаловать в мой дом, Лейла-ханум.
Наверное, нужно было что-то сказать в ответ, но Лейла не смогла. Она смотрела на Маруфа, на его легкую улыбку, добрые печальные глаза и не сумела произнести ни слова. Она вдруг почувствовала себя защищенной – в первый раз с того дня, как покинула дом тетушки. Она почувствовала, что ее страхи тают и покидают ее. Она почувствовала, что рука, которая держит ее сейчас, будет держать ее всегда и убережет от любой беды. Она вдруг поняла, что ее наполняет счастье.
Глава 9
В огромном зале, где проходила церемония, собрались все знатные люди Саранда. Женщины были закутаны в разноцветные покрывала, но ни одно из них не было так искусно расшито, как покрывало невесты. Мужчины сверкали украшениями, на их тюрбанах были нитки жемчуга и яркие перья экзотических птиц. Но Лейла не оглядывалась по сторонам, мир словно исчез вокруг нее, когда ее за руку взял Маруф. Пусть происходит все, что угодно, лишь бы он не отпускал мою руку – думала она. Пусть свадьба быстрее закончится, и тогда они останутся наедине, и возможно, он будет продолжать держать ее за руки, а она просто будет смотреть в его глаза.
Лейла даже не заметила, как Божий слуга произнес все, что положено было произнести. Она словно очнулась, когда он начал громко считать:
– Один! Два! Три!
С разных углов зала слышались голоса гостей, которые вторили громкому голосу, но не решались считать, как он, в полную силу. Мужчины улыбались, а женщины взволнованно обмахивались веерами и теребили покрывала.
«Сейчас он досчитает, и Маруф станет моим мужем», – восторженно думала Лейла. – «Быстрее бы!»
И вдруг дверь распахнулась, и кто-то закричал:
– Остановитесь! Господин Маруф, вам нельзя жениться на этой девке!
Все как по команде обернулись на визжащий голос. В дверях стояла Айша-ханум, без покрывала, с растрепанными волосами. Божий слуга прекратил считать. У Лейлы все сжалось внутри от страха. Что скажет эта женщина? Чего она хочет? Зачем мешает их свадьбе?
– Айша-ханум! – сильным голосом произнес Маруф. – Что происходит? Вам придется объясниться.
И тут заговорил Божий слуга. Видимо, на такой случай был свой ритуал, и он заговорил нараспев, но достаточно быстро, словно произносил заученный текст:
– Та, что вмешалась во время свадебного отчета, Бог смотрит на тебя и ждет твоего ответа. Карой за клевету будет смерть. Карой за напраслину будет вечное изгнание. Скажи, что хотела сказать. Карой за молчание будет вечное изгнание.
Все замолчали, потрясенно смотря на управительницу гарема и на невесту, которая не издала ни звука.
– Говори! – закричал Маруф.
– Господин Маруф, она не человек! Она пришла из Долины джиннов! Она погубит вас!
– Что ты несешь? От старости потеряла последний разум?
– Я клянусь вам, я знаю! Она пришла из Долины джиннов!
Глаза Айши-ханум горели безумием. Божий слуга сделал шаг вперед:
– Отвечай, женщина! Невеста уже замужем?
– Не… нет….
– Она опорочила свою честь, и у тебя есть тому свидетельство?
– Нет! Я не про это!
– Она совершила преступление?
– Да! Да! Она джинново отродье!
– Ни один человек не может вернуться из Долины джиннов. И ни один джинн не может оставаться спокойным, когда читают Священную книгу.
– Она вас обманывает! Я знаю!
– Эта женщина безумна, – объявил Божий слуга. – За прерывание свадебного обряда она должна быть изгнана из города. Но так как причиной является, скорее всего, безумие, кади должен решить ее судьбу. А до суда она будет ждать в зиндане.
Маруф сделал жест рукой, и два стражника схватили Айшу-ханум и вывели ее из зала. Тишина вдруг резко закончилась, и все начали переговариваться, многие дамы вскрикивали и еще более энергично начали обмахиваться веерами. Все были растеряны и не знали, что будет дальше. Маруф сильнее сжал руки Лейлы, он не отпустил их ни на минуту. Он чуть придвинулся к ней, словно защищая ее от остального мира и вопросительно взглянул на Божьего слугу. Тот сделал молитвенный жест, и все замолкли. Церемония возобновилась после особой молитвы, и на этот раз он начал счет там, где остановился:
– Четыре! Пять! Шесть!
Лейла дрожала от страха. А что, если еще кто-то ворвется в зал и расскажет еще что-то о ней? И вдруг это будет что-то менее безумное, чем называть ее джинновым отродьем? Может, люди уже знают про ее мать?
– Тридцать два! Тридцать три!
Вокруг все зашумели, начали выкрикивать слова поздравлений, хотя некоторые все еще переглядывались, словно ожидая нового вмешательства в свадебный обряд.
На пути к двери их осыпали лепестками цветов и зернышками пшеницы, а потом два евнуха почтительно приблизились к ним, чтобы отвести Лейлу для празднования на женскую половину дома.
– Я с нетерпением буду ждать, когда праздник закончится, и мы сможем остаться вдвоем, – прошептал ей Маруф.
– Я тоже, – тихо ответила невеста.
Это были ее первые слова, произнесенные в его присутствии. Она была совершенно искренна. Ей не хотелось покидать его сейчас, но она понимала, что лучше дать празднику идти, как положено. У них еще будет время. И тут она похолодела. Десять лун… У нее осталось меньше года… Вместо целой жизни с мужчиной, который с первого взгляда заполнил собой ее душу – жалкие несколько месяцев. И у нее еще есть планы… Поездка в Каркалу… Убийцы тети… В первый раз Лейла подумала о несправедливости. Она только-только нашла что-то, ради чего стоит хотеть жить! Она поняла, что скрывается за словами пылкого поэта, который создал сборник стихов, так любимый ее отцом. И ей придется отказаться от всего этого. Еще недавно она думала только о мести, ей было все равно, что времени осталось так мало. А теперь она хотела любить! По ее щеке потекла слеза, но ее лицо было надежно спрятано, и никто этого не заметил.
На женской половине с нее осторожно сняли покрывало, и она оказалась окруженной служанками, знатными дамами – все с открытыми лицами, с роскошными волосами, в дорогих одеждах. Господин Карим отвесил ей глубокий поклон – совсем не так, как в начале их знакомства. Видимо, после свадьбы ее положение намного возвысилось. Все вокруг кланялись ей, но она не знала, что делать.
Карим почтительно взял ее за руку и повел к возвышению, на котором стоял небольшой низкий диван. Он зашептал ей:
Лейла хотела открыть заветную коробочку, но управительница опередила ее. Внутри были два браслета и два кольца. Браслеты были широкими, но при этом выглядели на удивление легкими, ажурными, они были украшены яркими небольшими бриллиантами и крупными изумрудами невероятной чистоты. Оба кольца тоже были с изумрудами, но они были другими – тяжелыми, массивными.
Айша-ханум восхищенно зацокола языком:
– Наш господин проявил неслыханную щедрость. Каждое такое кольцо стоит состояние. Я советую надеть их на разные руки, иначе будет смотреться тяжеловато.
Она взяла правую руку Лейлы, собираясь помочь ей примерить украшения, как вдруг улыбка сползла с ее лица. Она побледнела и больно сжала руку девушки:
– Что это? Что это на вас надето? Откуда это у вас? – бормотала она, уставившись на безымянный палец, опоясанный простым тонким серебряным колечком.
Она вдруг совершенно изменилась. Исчезли ее высокомерие и властность, она больше не контролировала ни свое лицо, ни свои чувства.
– Мне больно… Айша-ханум… Отпустите меня, – взмолилась Лейла.
Правительница наконец смогла оторвать взгляд от кольца и подняла глаза на лицо девушки.
– Откуда у вас это кольцо? – спросила она еще раз, пытаясь вернуть самообладание. – Вы должны его снять, оно… не нужно здесь… его нельзя носить с другими кольцами.
Лейла вырвала свою руку из цепких лап Айши-ханум и ответила как можно тверже:
– Это кольцо – подарок моей матери. Я поклялась ей носить его всегда в честь ее великой любви ко мне. Мои родители не очень богаты. Они не могли сделать мне дорогой подарок в день отъезда, поэтому подарили это. Я не буду снимать его.
Лейла испугалась, но не собиралась ни за что снимать кольцо, а тем более отдавать его другим, а потому не дала управительнице возобновить свои речи:
– Позовите господина Карима. Он знает все о церемониях, вы сами сказали. Пусть он скажет, может ли невеста сохранить подарок своих родителей.
Все служанки побросали свои дела и с удивлением смотрели на Айшу-ханум. Вряд ли кто-то из них видел ее в таком состоянии, а тем более из-за какого-то пустяка. Никто не хотел упускать развлечение – их разговор был для них настоящим спектаклем. Управительнице пришлось взять себя в руки:
– Вы можете оставить себе это… кольцо. Простите, ханум, я просто удивилась. Ваша красота достойна гораздо более достойного оформления, как ваш великолепный портрет, который наделал много шуму во дворце, и который уже обрамили в золото.
Несмотря на слова извинения, лицо ее оставалось злым и… испуганным. Лейла могла бы поклясться, что в ее глазах был настоящий страх, какой-то звериный ужас, который ей было нелегко скрывать даже со всем ее опытом работы вышколенной управительницы богатого дома. Наконец она улыбнулась:
– Позвольте лишь спросить, ханум, где ваши родители взяли этот… подарок?
Лейла знала, как отвечать:
– Они позвали мастерицу, и она сделала его за один день после того как сняла мерки. Мама отдала ей свою старую подвеску, и она ее переплавила.
Казалось, Айша-ханум немного успокоилась, по крайней мере, страх в ее взгляде сменился удивлением. Она ушла, погруженная в свои мысли, так и не подсказав Лейле, какие украшения выбрать. Наверное, даже если она и узнала волшебное кольцо, она засомневалась. Оно было слишком обычным, слишком простым, таких наверняка много. Но все же теперь Лейлу мучил вопрос – как вообще она могла его узнать? О чем еще она знает? Какое отношение имеет к ее матери? Или она просто узнала кольцо, которое раньше принадлежало другому?
Вбежала служанка со свадебным нарядом и объявила, что пора одеваться, и что совсем скоро за ней явятся, но сначала с ней поговорит господин Карим. Евнух тихой поступью вошел в комнату и одним кивком головы приказал всем удалиться.
– У меня есть к вам последнее дело перед свадьбой, ханум, – сказал он все тем же тихим почтительным тоном. – Вас растили в уединении, и вы так же невинны телом, как и душой. Но сегодня вы выходите замуж, и вам откроются некоторые стороны жизни, которые раньше никак вас не касались. Я не буду ранить вашу скромность грубыми словами. У нас хранится особая книга, которую подносят девушкам в день свадьбы, чтобы они знали, что будет ожидать их в брачном покое. Но я отвечу на все вопросы, если они у вас еще останутся.
Он протянул Лейле небольшую книгу, и когда она открыла ее, глаза ее широко распахнулись от изумления. Тетушка никогда не говорила об этой стороне отношений, а больше она ни с кем не общалась. Ей пришлось просмотреть всю книгу, наполненную очень подробными иллюстрациями, а потом еще выслушать наставления господина Карима. Она чувствовала, что покраснела до кончиков ушей. Неужели ей придется пройти через это? Она догадывалась, что за пылкими стихами страстного поэта в книге ее отца скрывалось что-то ей неведомое, но ни о чем, что она увидела в книге, даже подумать не могла.
– А мне обязательно нужно делать это? Мне кажется, я не хочу, – почти плача пробормотала она, когда господин Карим попросил задать вопросы, если они у нее остались.
– Не волнуйтесь, ханум, – ответил он ей с доброй улыбкой. – В этом нет ничего ужасного, скорее, наоборот. Вы получите все наслаждения, что дарит людям любовь. И вы сможете родить детей господину Маруфу.
Он откланялся и ушел, забрав с собой книжку, так взволновавшую Лейлу. Как только он вышел, забежали служанки с подносами с фруктами, сладкой водой, чаем. Они заставили Лейлу поесть и попить, а потом облачили ее в роскошный свадебный наряд. Ловкие руки надели на нее кольца и браслеты.
– Выберите украшения, ханум, – настойчиво попросила одна из них.
Лейла ткнула в серьги с изумрудами и нитку жемчуга. Она была слишком взволнована всем тем, что ей предстоит, и все вокруг казалось ей ненастоящим, она словно слышала всех сквозь туман. Наконец ее сложный туалет был закончен, и две новые служанки внесли тонкое голубое покрывало, расшитое замысловатыми узорами золотыми и серебряными нитками. Его надели так, чтобы скрыть все, кроме расписанных хной рук. Служанка поправила ей браслеты, чтобы их тоже было видно.
«Как же я смогу идти?» – вдруг со страхом подумала Лейла. – «Я же не знаю куда».
Но ее страхи были напрасными. Две служанки, одетые по причине праздника в роскошные одежды и тюрбаны с павлиньими перьями, взяли ее каждая за руку и потихоньку повели. Они прошли несколько комнат, коридоров и переходов, когда на смену служанкам пришли два молодых евнуха, возглавляемых господином Каримом. Они повели ее дальше. В новых коридорах не было служанок, но были стражники и слуги-мужчины.
Наконец ее подвели к дверям, богато украшенным камнями, металлическими пластинами с гравировкой и мозаикой. Лейла почувствовала, что кто-то новый взял ее за руку и слегка сжал ее. Она подняла голову, которую держала все время опущенной, боясь споткнуться и запутаться в длинном покрывале. Ткань была неплотной, и она могла видеть сквозь нее. Она увидела, что за руку ее держит высокий красивый мужчина с аккуратной черной бородой и грустными глазами. Он улыбнулся ей, слегка поклонился и сказал:
– Добро пожаловать в мой дом, Лейла-ханум.
Наверное, нужно было что-то сказать в ответ, но Лейла не смогла. Она смотрела на Маруфа, на его легкую улыбку, добрые печальные глаза и не сумела произнести ни слова. Она вдруг почувствовала себя защищенной – в первый раз с того дня, как покинула дом тетушки. Она почувствовала, что ее страхи тают и покидают ее. Она почувствовала, что рука, которая держит ее сейчас, будет держать ее всегда и убережет от любой беды. Она вдруг поняла, что ее наполняет счастье.
Глава 9
В огромном зале, где проходила церемония, собрались все знатные люди Саранда. Женщины были закутаны в разноцветные покрывала, но ни одно из них не было так искусно расшито, как покрывало невесты. Мужчины сверкали украшениями, на их тюрбанах были нитки жемчуга и яркие перья экзотических птиц. Но Лейла не оглядывалась по сторонам, мир словно исчез вокруг нее, когда ее за руку взял Маруф. Пусть происходит все, что угодно, лишь бы он не отпускал мою руку – думала она. Пусть свадьба быстрее закончится, и тогда они останутся наедине, и возможно, он будет продолжать держать ее за руки, а она просто будет смотреть в его глаза.
Лейла даже не заметила, как Божий слуга произнес все, что положено было произнести. Она словно очнулась, когда он начал громко считать:
– Один! Два! Три!
С разных углов зала слышались голоса гостей, которые вторили громкому голосу, но не решались считать, как он, в полную силу. Мужчины улыбались, а женщины взволнованно обмахивались веерами и теребили покрывала.
«Сейчас он досчитает, и Маруф станет моим мужем», – восторженно думала Лейла. – «Быстрее бы!»
И вдруг дверь распахнулась, и кто-то закричал:
– Остановитесь! Господин Маруф, вам нельзя жениться на этой девке!
Все как по команде обернулись на визжащий голос. В дверях стояла Айша-ханум, без покрывала, с растрепанными волосами. Божий слуга прекратил считать. У Лейлы все сжалось внутри от страха. Что скажет эта женщина? Чего она хочет? Зачем мешает их свадьбе?
– Айша-ханум! – сильным голосом произнес Маруф. – Что происходит? Вам придется объясниться.
И тут заговорил Божий слуга. Видимо, на такой случай был свой ритуал, и он заговорил нараспев, но достаточно быстро, словно произносил заученный текст:
– Та, что вмешалась во время свадебного отчета, Бог смотрит на тебя и ждет твоего ответа. Карой за клевету будет смерть. Карой за напраслину будет вечное изгнание. Скажи, что хотела сказать. Карой за молчание будет вечное изгнание.
Все замолчали, потрясенно смотря на управительницу гарема и на невесту, которая не издала ни звука.
– Говори! – закричал Маруф.
– Господин Маруф, она не человек! Она пришла из Долины джиннов! Она погубит вас!
– Что ты несешь? От старости потеряла последний разум?
– Я клянусь вам, я знаю! Она пришла из Долины джиннов!
Глаза Айши-ханум горели безумием. Божий слуга сделал шаг вперед:
– Отвечай, женщина! Невеста уже замужем?
– Не… нет….
– Она опорочила свою честь, и у тебя есть тому свидетельство?
– Нет! Я не про это!
– Она совершила преступление?
– Да! Да! Она джинново отродье!
– Ни один человек не может вернуться из Долины джиннов. И ни один джинн не может оставаться спокойным, когда читают Священную книгу.
– Она вас обманывает! Я знаю!
– Эта женщина безумна, – объявил Божий слуга. – За прерывание свадебного обряда она должна быть изгнана из города. Но так как причиной является, скорее всего, безумие, кади должен решить ее судьбу. А до суда она будет ждать в зиндане.
Маруф сделал жест рукой, и два стражника схватили Айшу-ханум и вывели ее из зала. Тишина вдруг резко закончилась, и все начали переговариваться, многие дамы вскрикивали и еще более энергично начали обмахиваться веерами. Все были растеряны и не знали, что будет дальше. Маруф сильнее сжал руки Лейлы, он не отпустил их ни на минуту. Он чуть придвинулся к ней, словно защищая ее от остального мира и вопросительно взглянул на Божьего слугу. Тот сделал молитвенный жест, и все замолкли. Церемония возобновилась после особой молитвы, и на этот раз он начал счет там, где остановился:
– Четыре! Пять! Шесть!
Лейла дрожала от страха. А что, если еще кто-то ворвется в зал и расскажет еще что-то о ней? И вдруг это будет что-то менее безумное, чем называть ее джинновым отродьем? Может, люди уже знают про ее мать?
– Тридцать два! Тридцать три!
Вокруг все зашумели, начали выкрикивать слова поздравлений, хотя некоторые все еще переглядывались, словно ожидая нового вмешательства в свадебный обряд.
На пути к двери их осыпали лепестками цветов и зернышками пшеницы, а потом два евнуха почтительно приблизились к ним, чтобы отвести Лейлу для празднования на женскую половину дома.
– Я с нетерпением буду ждать, когда праздник закончится, и мы сможем остаться вдвоем, – прошептал ей Маруф.
– Я тоже, – тихо ответила невеста.
Это были ее первые слова, произнесенные в его присутствии. Она была совершенно искренна. Ей не хотелось покидать его сейчас, но она понимала, что лучше дать празднику идти, как положено. У них еще будет время. И тут она похолодела. Десять лун… У нее осталось меньше года… Вместо целой жизни с мужчиной, который с первого взгляда заполнил собой ее душу – жалкие несколько месяцев. И у нее еще есть планы… Поездка в Каркалу… Убийцы тети… В первый раз Лейла подумала о несправедливости. Она только-только нашла что-то, ради чего стоит хотеть жить! Она поняла, что скрывается за словами пылкого поэта, который создал сборник стихов, так любимый ее отцом. И ей придется отказаться от всего этого. Еще недавно она думала только о мести, ей было все равно, что времени осталось так мало. А теперь она хотела любить! По ее щеке потекла слеза, но ее лицо было надежно спрятано, и никто этого не заметил.
На женской половине с нее осторожно сняли покрывало, и она оказалась окруженной служанками, знатными дамами – все с открытыми лицами, с роскошными волосами, в дорогих одеждах. Господин Карим отвесил ей глубокий поклон – совсем не так, как в начале их знакомства. Видимо, после свадьбы ее положение намного возвысилось. Все вокруг кланялись ей, но она не знала, что делать.
Карим почтительно взял ее за руку и повел к возвышению, на котором стоял небольшой низкий диван. Он зашептал ей: