Чернокнижник

– К утру мне нужен консультант по дворцовой жизни, новостям и сплетням. А также любитель день за днем читать свежую прессу.

– Все будет, – пообещал светоч.

Когда двое удалились выполнять мой заказ, я поинтересовался у Рэя:

– Насколько максимально правдоподобной может быть личина?

– Такая, которую с трудом выявит магия крови при глубоком зондировании, – сразу ответил эльф, глянув на меня с любопытством. – Кого собрался заменить?

– Теряюсь в кандидатурах. Поэтому ищу консультанта.

Была у меня идея с эликсирами и применением магии Запредельного. Но после длительного перерыва в практике действовать следовало осторожно. Вопреки расхожему мнению о всемогуществе Запредельного, даже в магии человек должен полагаться прежде всего на себя, не на волшебную силу демонов. Часто их помощь обходится чересчур дорого.

Вошли маяки-кардиналы, принесли сумку с запрошенными ингредиентами. После короткого осмотра я их отпустил. Хороший тут сервис, как бы не поверить в собственную избранность.

– Мой двойник тоже должен быть задействован в общем веселье, – сообщил я, надевая сумку через плечо. – Завтра он слегка пошумит в пределах разумного.

– Он нас предупредил, – не стал скрывать Рэй. Эльф с готовностью вышел из трапезной вместе со мной. К нему подбежал еще один служака, поднес куртку.

– И еще, со дня на день я должен получить объемную посылку от орре. Ее нужно доставить с почты сюда.

Едва мы вышли в сад, Рэй обернулся. Я проследил за его взглядом. Из окна второго этажа нам вслед смотрела провидица. Какой ей резон участвовать в грядущей схватке? В альтруизм я не верил. Значит, причина была, и веская.

Мы сели в машину, выехали в город.

– Покружим, избавимся от хвостов, – пояснил я Рэю. – Проведем обряд, потом навестим кости. Костям без разницы лишние полчаса. А у меня график.

Светоч не спорил.

Машина катилась по улицам, а я аккуратно перевешивал на встречные транспортные средства следящие поводки. Пускай королевские шпионы бегают за золоченым автомобилем, трехколесным велосипедом и каретой, запряженной парой лошадей.

Когда со «следилками» было покончено, нас встретил пустырь возле больницы для душевнобольных. Там за хозяйственными постройками я, нисколько не таясь светоча, провел ритуал, выписывая в воздухе силовые узоры и ставя миниатюрный энергетический насос. Придет время, накопленная в окружающем пространстве магия легко перейдет в меня.

Пока возился с ритуалом, Рэй успел задремать в машине. Я уселся рядом, пару минут изучал сложную систему управления – рычаги, два руля, тумблеры, магические накопители, датчик настроения плененного демона, приводящего транспортное средство в движение. Да, тут я на права не сдам, не стоит даже пытаться.

– Вези на кладбище, там отдохнешь когда-нибудь. – Я разбудил светоча, а сам откинулся на сиденье, прикрыл глаза, готовясь к общению с мертвой сущностью.

Кладбища мира Фардия сильно изменились со времени моего прошлого обряда. Исчезли могильные плиты и шесты с ритуальными колокольчиками, молитвенными лентами. Аккурат над головами покойников, заложенных в вертикальные гробы, точнее, капсулы, в кадках росли карликовые деревья.

– После того как ты собрал зомби-армию, при погребении маг заклинанием дробит мертвецам кости, – вышагивая между длинных пронумерованных рядов, сообщил мне светоч. Его просторная ряса слабо светилась зеленым, отчего эльф сам походил на привидение.

– Паршиво, неприятно, но ни разу не действенно.

Я не удивился. Мертвая армия тогда всех перепугала.

– Среднестатистического некроманта такая мера остановит. Мэтра и тем более меня заставит вспомнить заклинание посмертной регенерации, обязательно вплетаемое при массовом поднятии трупов, – охотно пояснил я зевающему спутнику. – Кости срастутся, ткани соединятся. Зомби еще резвей станет. Лучше бы сжигали.

Религия запрещала кремацию. От моих слов Рэй поморщился. Он замешкался у указателя на двадцать седьмую линию, сверяясь с мятым листком шпаргалки, после свернул направо и выбрал семьдесят шестой ряд. Судя по подсвеченной заклинанием табличке, под ней в земле покоилась некая Наяра Варай.

– Тут.

Тут так тут. Я присел на корточки, встряхнул руками и положил ладони на землю, проверяя – действительно ли под кадкой скрыт гроб. Потом обнял кадку и застыл.

«Вирана». – Я потянулся силой под землю, продираясь сквозь экранирующие магию заклинания, сквозь антипоисковые чары. Углубившись на метр, наткнулся на личину-обманку. Ого, защита!

Гроб оказался металлическим с примесью свинца. Если верить ощущениям, посеребренным. Последние сомнения в личности покойницы отпали. Тем сильнее я удивился, обнаружив иссохшее до состояния мумии женское тело и спрятавшегося внутри него перепуганного призрака.

«Вирана, откликнись! Приказываю тебе!»

Ага, сейчас! Призрак втянулся в позвоночный столб скелета, не желая идти на контакт. Даже у слабых умом посмертные призраки проявляли большую сообразительность и общительность.

Я «заглянул» в мертвые глазницы. Призрак боялся гнева королевы. Прежде всего королевы, а потом уже сестры – Найрены.

«Вирана, помоги убить Найрену. Без тебя не справлюсь».

В ответ пришел слабый заинтересованный отклик. Уже хорошо.

Я рассказал Виране о памятнике, сооруженном на месте ее «официальной» могилы, и ощутил слабую радость, что старшая сестрица не нашла младшую.

Начались безмолвные переговоры и торг. Мертвые гораздо скупее и сварливей живых. Но цель моя выглядела слишком заманчиво. И, снедаемая завистью к богатой живой родственнице, Вирана расщедрилась.

Я открыл глаза и отстранился от воняющей перегноем кадки. Разжал занемевшие пальцы левой руки. Мумия поделилась со мной коричневым подгнившим зубом и прядью ломких волос. Неплохо.

– Успешно? – занервничал Рэй.


– Я готов провести обряд, добраться до памяти рода Оовей. Но не тут, иначе все кладбище встанет. И к утру от города останутся безжизненные стены.

Как бы светоч ни чтил некромантов, с кладбища он уходил едва ли не бегом.

Он отвез меня к складам в промышленную зону. Шел третий час ночи. Идеальное время для черных ритуалов.

Любое крупное магическое действо с жертвоприношением в этот час неизбежно привлекло бы стражу. Я обошелся малой жертвой – полоснул ножом по ладони над начерченными на земле знаками, щедро сбрызнул их кровью, шепнул слова заклинания.

Ночь вокруг набухала тьмой. Дегтярно-черные капли выступили на лучах моего чертежа. Они растекались по узору, повторяя его малейшие неровности. Находящийся со мной внутри защитного контура светоч замер, нервно следя за происходящим. Он восседал в центре малой многоугольной звезды, я в центре большой.

Подчиняясь моим приказам, черная жидкость пришла в движение. Одни фрагменты фигуры выгнулись, поднялись в воздух, другие ушли под землю. В самом центре образовавшейся трехмерной конструкции повисли подарки с кладбища – зуб и клок волос королевской сестры.

От земли потянуло сыростью. Вокруг медленно накапливался туман, закрывая обзор всем любопытным, если бы такие нашлись и сумели пересилить растекающуюся по окрестностям жуть.

Ночь издревле полагали идеальным временем для всякого рода колдунов и чародеев. Считалось, что тогда мы особенно сильны и коварны. Как бы не так. Просто ночью вероятность появления любопытных идиотов и всезнающих советчиков сводилась к минимуму. Отправил всех спать, а сам колдуй в собственное удовольствие. Никто не перепутает зелья, не затопчет пентаграмму, не выкинет важный ингредиент, не дернет за хвост вызванного демона. Спите, люди, смотрите сны, не отвлекайте меня от просмотра прошлого ненавистной королевы Найрены.

Неуютный холод летней ночи сменился ознобным морозом. Внутри начерченных знаков воздух сгустился, замерцал. До меня долетел слабый отклик из Запредельного. Мой всемогущий покровитель Нальгерат на миг коснулся сознания, делясь силой, позволяя через Вирану получить доступ к памяти рода Оовей, а оттуда к воспоминаниям королевы.

Туман отступил к краям фигуры, и на его уплотнившейся, ставшей глянцевой кромке проступили видения жизни моей мучительницы. Из хаотично мелькавших картин я выбрал наиболее раннюю, присмотрелся к ней и погрузился в королевское прошлое полнее, чем в собственное.

Вот она – невольница из степей. Миловидная невинная девочка, которую работорговец по пьяни проиграл королевскому чиновнику. Круглое личико припухло от слез, но полные губы упрямо сжаты. Узкие плечи ребенка дрожат от страха, но голова гордо поднята. Длинное платье щедро покрывает вышивка. Текучие движения, грация в каждом жесте… Юная танцовщица – хороший подарок его величеству.

– Недостаточно смазливая.

Любимая наложница лично отбирала девушек для короля. Грубо схватив степнячку за волосы, она вертела ее, словно залежалый товар на рынке.

Найрена помнила тяжелый дым курильниц, рассеянный желтоватый свет из ламп цветного стекла, многослойные шторы на входе в комнату, куда привели «подарок», хищный взгляд прекрасной повелительницы гарема.

– Хотя бы в служанки, – заискивающе проблеял чиновник. – Она неплохо танцует.

Любимая наложница задумчиво закатила глаза к потолку, колокольчики в ее ушах мелодично зазвенели, на груди глухо застучали друг о друга нити бус.

Девочка боялась пошевелиться. Но вот рука, державшая ее волосы, разжалась.

– Хорошо, что только королю можно иметь много жен. Иначе бы натащили из глуши всякое отребье, – поморщилась женщина. – Я приму девочку служанкой. Прежняя некстати сдохла, паршивка. И внесу твое имя в список дарителей. Ох уж эти налоговые послабления для вас!

Чиновник согнулся в поклоне.

– Тиррия, – крикнула любимая наложница. – Я тебе рабыню нашла. Гони мерзавку переодеваться и займи полезной работой.

Два года Найрена провела в гареме – прислуживала женам и наложницам, украдкой танцевала, тщетно планировала побег. А потом ее танец увидел король. Нет, Артольд Третий не влюбился. Король не умел любить. Он возжелал ее, надолго поселил в своих покоях. И тогда девушка, еще почти девочка, степная птица с блестящими глазами, испытала на себе ненависть более взрослых женщин гарема. Ее первенца задушили в колыбели. Второго ребенка в шесть лет отобрали в услужение в семью королевского советника. Малышка не пережила зиму – ее никто не догадался полечить от простуды.

Найрена осталась совсем одна. Король позабыл об игрушке. Лишь изредка посещал прежних любовниц, выбирал одну-двух на ночь и снова забывал надолго.

После такой встречи у немолодой двадцатишестилетней наложницы родился сын. Тогда она поклялась – ребенок не достанется никому. Он выживет.

Она помнила, как у костров ее племени шептались о проклятой бабке-ведьме, чей дар оказался столь силен и страшен, что ни одна из ведуний не согласилась принять его в себя. Бабка умирала долго и мучительно, звала внуков и правнуков, обещала силу и богатство, потом молила о воде и горстке еды. Ни один соплеменник не приблизился к ведьме вплоть до самой кончины. Говорят, ее дух до сих пор рыскал по земле в поисках наследницы.

«Помоги! Приди! Я твой кувшин. Наполни меня», – во сне молила женщина. И однажды проклятая всем племенем бабка-ведьма явилась – страшная, злая после сорока лет скитаний, но готовая делиться силой и знаниями с ученицей.

«Напои меня кровью врагов, – шептал призрак, склоняясь над подушкой наложницы. – Накорми меня вдоволь, чтобы я смогла уйти за грань».

В тот же день Найрена «уронила» с лестницы злоязыкую служанку.

Вскоре гарем изрядно проредила неизвестная хворь. Потом охочий до молоденьких девиц король Артольд Третий, к общему удивлению, сделал «старуху» Найрену женой, признал ее сына в числе наследников, позабыл прочих жен и наложниц.

«Учись питаться болью, – наставлял призрак. – Учись через боль брать чужую силу. Каждая жертва во славу тебя, а значит, и меня, даст крупицу власти. Она как табун в степи. Вначале враги увидят пыль, почувствуют дрожь тверди от тысяч копыт. А потом их снесет и втопчет в землю твоей магией».

Найрена упорно училась у призрака, постигала темное искусство, искала пути не просто обезопасить себя и ребенка – отомстить. И нашла в лице королевского духовника.

– Нет в нашем мире бессмертных, – охотно рассказывал немолодой светоч веры, навещая королеву в библиотеке. – Но есть те, кто магией побеждают смерть. Я вижу в твоих руках книгу по великому искусству некромантии.

– Мне интересны разные стороны жизни и смерти в королевстве моего супруга, – скромно потупив глаза, отвечала ему Найрена.

В ее памяти духовник остался неприятным типом: некрасивым, грузным, постоянно что-то жующим, обожающим сплетни. Но очень полезным. Рожденный человеком от союза человеческой женщины и эльфа, он сохранил связь с обеими расами, подолгу пропадал у отца в Лесу, охотно делился сведениями о жизни остроухих, безнаказанно именовал себя Перворожденным.

– Мы, славная лесная раса, чтим сильных некромантов как предвестников новой эры. Особенно – могущественных некромантов эпохи Великих войн. И истово храним дневники чернокнижников тех лет, – разглагольствовал он, сидя на скамье в молельном зале по соседству с библиотекой. За его спиной ухмылялся невидимый прочим призрак бабки-ведьмы. Найрена по ее указке подолгу беседовала с болтливым жрецом.

Она приручила его, возвысила, осыпала дарами. И не прогадала. В один из вечеров в отдаленный уголок сада, где молилась (а на деле обдумывала очередной обряд) любимая королевская жена, пожаловала целая делегация: духовник, глава всех магов Сиарнэ владыка Акар, мэтр магии земли Панайд, мэтр-некромант Йорд, канцлер Баллесс Карло.

– Ваше великолепие! У нас к вам серьезный разговор, который, очень надеемся, останется между нами при любом исходе, – вкрадчиво начал канцлер, теребя локон пышного парика.

Найрена не растерялась. Она почувствовала назревающий заговор, едва король объявил о грядущей реформе магической службы. Чародеев теснили в правах, обкладывали налогами, урезали земельные наделы. Сдать экзамен на мага становилось проще. Это очень многим не нравилось. И на днях женщина намекнула своему духовнику, что не одобряет политику мужа.