Черное облако души

– Вас жду.

Он заметил, что вид у неё неважнецкий. Лицо бледней обыкновенного, кончик носа покраснел то ли от слез, то ли от вечернего холода, в глазах испуг.

– Зачем? – спросил он и на всякий случай оглянулся, будто рядом могла оказаться Петровская.

– Послушайте, помогите мне! Я… мне… короче, у меня проблемы.

– Ещё какие! – Никита грустно усмехнулся. – Странно, что ты только сейчас это поняла.

– Мне не до ваших дурацких шуток, – грубо сказала Влада.

– Это вовсе не шутка. Из-за тебя погибла моя жена. Это ведь ты столкнула ее с лестницы. Ты?

Влада покачала головой:

– Не я. Честное слово, не я. Она сама.

– Положим. Я уверен, что ты врешь, но ладно. Допустим, ты не виновата. Тогда зачем ты убежала? Почему отключила телефон? – Он не заметил, как перешёл на крик. Те вопросы, которые он жаждал задать ей все это время, рвались наружу с неистовой силой.

– Тише! Нас могут услышать. – Она испуганно огляделась и приложила палец к губам.

– Плевать, – запальчиво произнёс Никита, но все же понизил голос. – Я спрашиваю, кто ты на самом деле? Ты ведь вовсе не Машина внучка! И документы у тебя фальшивые.

– С чего вы это взяли?

– В полиции сказали. Ты не зарегистрирована ни по одному адресу. Тебя нет в колледже!! Врунья!!!

Влада с досадой скривила губы.

– Послушайте, какая вам разница, зарегистрирована я или нет? Говорю вам, я ваша внучка. Вы поможете мне?

– Что ты хочешь?

– Меня ищут одни отморозки, и нужно где-то спрятаться. Пересидеть какое-то время… Можно я поживу у вас?

Никита аж захлебнулся от такой наглости. Ничего себе, поворот событий!

– А ты не боишься, что тебя обнаружит полиция? Ты ведь фигурируешь в уголовном деле.

– Вы сказали, что дело закрыли.

Никита закусил губу. «Все-то она помнит, бандитка рыжая».

– Кто за тобой гонится? Ты должна мне все рассказать.

– Потом. Сейчас не до того. Мне нужно укрыться. Я не могу оставаться на улице.

Никита мгновение колебался.

– Хорошо, я помогу тебе. Сейчас мы поднимемся в квартиру, но тебе опасно находиться у меня. Соседи увидят, позвонят в полицию. Дело вновь откроют.

Ее лицо жалобно скривилось.

– Что же делать?

– Я знаю. – Никите в голову вдруг пришла сумасшедшая мысль. – Я… отвезу тебя на дачу к своему другу. Это старый заброшенный дом, далеко от Москвы. Рядом никто не живет. Там есть условия, не блеск, конечно, но сойдёт. Поедешь?

– Поеду, – ответила Влада решительно.

– Тогда идём. – Он взял ее за руку и повёл к подъезду. Она послушно шла, не противясь. Перед тем как открыть дверь, Никита остановился. – Капюшон надень, – велел он Владе.

– Зачем?

– Так надо, надень.

Она пожала плечами и нахлобучила капюшон на свои кудри.

– Вот так. – Никита ещё раз придирчиво оглядел ее. – Пригнись на всякий случай.

– Чушь какая-то, – фыркнула Влада, но покорно ссутулилась и опустила голову.

Никита Кузьмич удовлетворенно кивнул. Теперь можно было не опасаться камер.


– Иди вперёд. Я чуть попозже подойду. – Он впустил ее в подъезд, а сам стал прогуливаться рядом. Дождался, пока зайдёт несколько жильцов и только после этого поднялся в квартиру.

Влада стояла, оперевшись спиной о дверной косяк. Из-за двери слышался громкий лай Шоколада.

– Чего вы так долго? – недовольно протянула она при виде Никиты. – И собака у вас бешеная какая-то. Лает и лает.

– Ее зовут Шоколад, ты в курсе, – спокойно проговорил Никита Кузьмич, доставая ключи. – Он всегда лает, когда за дверью посторонние. Отвык от тебя. – Он распахнул перед ней дверь. – Заходи.

Влада переступила порог, с любопытством озираясь по сторонам.

– Ничего не изменилось, как видишь, – с горькой иронией произнёс Никита.

Она рассеянно кивнула. Шоколад постепенно успокоился и убежал в комнату.

– Ты голодная? – спросил Никита Кузьмич.

– Да, немного.

– У меня особо ничего нет. Могу сделать чай с бутербродами. Будешь?

– Буду.

– Мой руки.

– Они чистые. – Влада небрежно тряхнула волосами и сняла кроссовки.

– Что значит чистые? После улицы принято мыть руки.

– Какой вы занудный. – Она вздохнула и лениво потащилась в ванную.

Никита запер дверь и отправился в кухню. Нарезая сыр и колбасу, он думал о том, насколько изменилась Влада всего за четыре месяца: стала какой-то колючей, «уличной», упорно зовёт его на «вы». Связалась с дурной компанией? Наверное. Иначе не объяснить того, что она влипла в какую-то историю. Ну да ладно, она здесь, и это главное. А уж он сумеет приручить ее обратно.

Пока Никита грел бутерброды в микроволновке, Влада сидела за столом, подперев лицо ладонями, и молчала.

– Чашки доставай, – велел ей Никита. Она встала, подошла к шкафчику, открыла одну дверцу, другую. – Чашки в посудомойке, – подсказал ей Никита. – Ты что, забыла?

– Очень мне надо помнить про ваши чашки, – буркнула Влада.

Ела она с аппетитом, так, что за ушами трещало.

– Ты сегодня обедала? – спросил Никита, глядя, как она с жадностью собирает с тарелки хлебные крошки. Она помотала головой. – Но завтракала хотя бы?

– И не завтракала. Я всю ночь бегала от этих подонков. Спать хочу, умираю. Можно я лягу? – Влада взглянула на Никиту почти с мольбой.

У того сердце дрогнуло. Его девочка, милая, бедная, одинокая девочка. Ребёнок.

– Конечно, ложись. Я не тронул твою постель. Она в полном порядке.

Влада встала и заколебалась.

– Проводите меня.

– Куда? – удивился Никита. – В твою комнату?

– Да. Мне страшно. Пожалуйста. Я прошу.

– Хорошо, ради бога. Но у меня тоже просьба – перестань называть меня на «вы». Мы же были на «ты».

– Ладно. – Она кивнула, оставила грязную посуду на столе и пошла в коридор.

Никита догнал ее, дотронулся до руки. Она была холодной как льдышка.

– Идем. Я принесу тебе ещё одно одеяло. Ты должна согреться.

Она шла за ним как сомнамбула. В кабинете плюхнулась на кровать прямо в джинсах и толстовке. Никита принёс из спальни своё ватное одеяло.

– Вот. Так тебе будет теплее.

– Спасибо. – Взгляд ее уже блуждал где-то далеко.

Он потихоньку вышел из комнаты, постоял за дверью, прислушиваясь – в кабинете было тихо. Никита, осторожно ступая, вернулся в кухню, вымыл посуду, протер стол. Ему все не верилось, что это происходит в реальности. Вдруг это просто сон? Он проснётся – и Влада исчезнет. Или ночью потихоньку убежит. А если Шоколад вздумает лаять, воткнёт в него нож! У него похолодела спина. Кого он привёл в дом? Преступницу, воровку, бог знает кого ещё? Вдруг у Влады есть сообщники? Она впустит их, пока он спит, и они обчистят квартиру, а его убьют.

Никита в сердцах кинул в раковину тряпку, поспешил к кабинету и снова встал под дверью: ни звука. Он дернул ручку. В комнате было темно. С раскладушки доносилось тихое и ровное дыхание. Влада спала. Он подошёл на цыпочках совсем близко. Одна рука ее свешивалась вниз, другую она прижимала к груди, волосы падали на лоб и щеки, губы во сне страдальчески кривились. Никиту накрыло волной нежности. Нет! Она не воровка и не преступница. Она его внучка, и точка. Он так же на цыпочках вышел, плотно закрыл дверь и побрёл к себе в спальню…

Часы показывали половину одиннадцатого. Шоколад, объевшийся вырезки, мирно дремал на коврике возле постели Никиты. Тот немного подумал и позвонил Куролесову.