Черная Ведьма
Часть 67 из 103 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Рэндалл уводит Айслин, крепко держа её за руку, а она то и дело оборачивается на нас.
Наконец они скрываются за книжными полками. Джаред напряжённо смотрит им вслед.
– Это с ним она собирается обручиться? – недоверчиво спрашивает он. – Не может быть.
– С ним.
– Но… её тошнит, когда он дотрагивается до неё.
– Ну, видишь ли… – начинаю объяснять я, но тут же останавливаюсь. – А откуда ты знаешь?
Джаред только пожимает плечами.
– По запаху. От неё исходит отвращение. А вот он к ней вполне расположен, – цедит он сквозь зубы с необычной для него жёсткостью.
– Да, Айслин ему нравится… к сожалению, – удивлённо воззрившись на Джареда, подтверждаю я. – Ты и это ощутил?
Ликан молча кивает.
– Любопытно у тебя устроены органы чувств.
– То есть? Тебя удивляет, что я ощущаю отношения между людьми?
– И даже очень. Наверное, у вас непростая жизнь, если все ликаны знают, кто кому нравится. У вас ничего не скроешь.
– Наоборот, – немного подумав, отвечает он. – Так гораздо проще. Нам легче выбрать пару на всю жизнь. Это вам приходится ходить вокруг да около и гадать, нравитесь вы друг другу или нет.
– Да, бывает сложновато.
– Не сомневаюсь.
– И что же делает ликан, если влюбляется в девушку, которой он безразличен?
– В таких случаях лучше сразу отступить. Зачем начинать заранее проигранную партию?
– А что, если эта девушка тебе действительно очень нравится?
– Понимаешь, без взаимного влечения не выйдет ничего… хорошего. Всё будет не так: и запахи, и чувства, и движения. Какая уж тут любовь!
– То есть, будь Рэндалл и Айслин ликанами, он оставил бы её в покое?
– Вряд ли, – снова ненадолго задумавшись, отвечает Джаред. – Он… не как все. Даже будь он ликаном, всё равно остался бы дураком.
Не выдержав, я смеюсь, и Джаред мне улыбается.
Ликан возвращается к переписыванию лекции, а у меня всё никак не выходит сосредоточиться.
– Интересно, куда он её повёл? – думаю я вслух.
– Они всё ещё в этом здании. Я слышу, как он её отчитывает, – не поднимая головы, отвечает Джаред.
Я изо всех сил прислушиваюсь, но не могу расслышать ни единого звука.
– Ты их правда слышишь? – с сомнением в голосе переспрашиваю я.
– Он требует, чтобы она держалась от меня подальше. Думает, что я нападу на неё и сделаю то, чего хочет он сам…
Услышав такое, мне остаётся только таращиться на Джареда раскрыв рот.
– Мы слышим гораздо лучше вас, – объясняет ликан, на мгновение отвлекаясь от пергамента.
– Вот здорово! – не скрывая восхищения, отвечаю я.
– Наоборот. Просто ужас, – сердится Джаред. – Сколько раз мне приходилось слышать разговоры гарднерийских девушек, которые почему-то считают, что я только и мечтаю утащить их в лес. Что за глупость!
– Мне кажется, у них есть причины так думать, – отмечаю я. – Возможно, стаи северных ликанов живут иначе, чем вы. Отец Айслин бывал у них и, вернувшись, рассказывал очень неприятные подробности.
– Да? И что же он видел? – скептически интересуется Джаред. Он даже опускает перо на стол и пристально смотрит на меня в ожидании ответа.
– Айслин говорила, что он видел, как один ликан встал и на глазах целой стаи утащил девушку в лес и… – Последние слова я заменяю жестами. Произнести это я не могу.
– И ты в это веришь?
– Джаред, он видел это собственными глазами.
– Каждый видит то, что хочет, – огрызается он. – Ненависть и предрассудки застилали ему глаза. Ты-то должна это понимать, прожив столько времени с икаритами!
– А разве в другой стае обычаи такие же, как у вас?
Джаред упрямо качает головой.
– Мы ничем не отличаемся от северных.
– Но, Джаред, он это видел…
– Хорошо, я расскажу тебе, что видел отец Айслин, – обрывает он меня. – Когда ликаны решают, что намерены жить вместе до конца дней, он или она встают и перед всей стаей объявляют о своём желании. Потом они вдвоём – только вдвоём! – уходят в лес, а по возвращении стая устраивает им праздник в честь заключения нового союза. Не так уж сильно наши правила отличаются от ваших. Смотри: сначала вы проводите какой-нибудь обряд, где двое объявляют о своём желании жить вместе, так? А потом чета уходит спариваться, правильно?
От смущения я прикусываю губу. Ликаны так беззастенчиво говорят о спаривании, так откровенно… Однако… в главном они правы.
– Пожалуй… да, – признаю я.
– Конечно, есть и отличие, – отрывисто продолжает он. – У нас двое обязательно должны любить друг друга, иначе стая не одобрит их союз. – Джаред откидывается на спинку стула. В его золотистых горящих глазах читается осуждение. – Отец Айслин увидел нечто прекрасное, однако, ослеплённый предрассудками, он извратил смысл нашего обычая.
Если припомнить все истории о ликанах, которые я слышала до встречи с Джаредом и Дианой… интересно, сколько в них лжи? Сколько искажённой до неузнаваемости правды?
– Скорее всего, так и есть, – соглашаюсь я.
– Гм, – задумчиво хмыкает Джаред и снова склоняется над записями.
– Эллорен, послушай… – слышу я голос Айслин тем же вечером, в архиве.
Усталая подруга, придерживая на плече сумку с учебниками, опускается напротив меня за стол, заваленный книгами и пергаментами.
– Что случилось? – От окна тянет холодом, однако рядом пышет жаром большая железная печь.
– Рэндалл сказал… – Айслин украдкой оглядывается и понижает голос, опасаясь невольных свидетелей. – Он не хочет ждать. Он намерен обручиться со мной как можно скорее.
– А ты попроси его подождать.
– Я и так откладывала обручение целый год. Рэндалл хочет провести обряд на Йольский праздник и скрепить союз, как только я закончу учёбу.
– А на сколько ты хотела бы отложить обручение?
– Навсегда, – тоскливо признаётся Айслин.
– Ну так сделай, как хочешь, – отложив перо, советую я.
– Ничего не выйдет. – Айслин печально молчит, а потом с усилием признаётся: – Он увёл меня в тот тихий уголок за домами, чтобы поцеловать и… – Она заливается краской и отворачивается.
– И что ещё? – беспокойно выспрашиваю я. – Он тебя обидел?
– Нет, что ты. Он не такой. Просто иногда Рэндалл бывает очень… настойчивым. Раньше он меня только целовал. А теперь… хватает… везде. Это отвратительно. Меня тошнит.
– Как это… хватает?
Айслин склоняется над столом, пряча пылающее лицо.
– Он… трогает меня за грудь.
– Айслин, попроси родителей подыскать тебе кого-нибудь другого.
– Какая разница, кого они мне найдут! – взрывается она. – Я это ненавижу! Всё равно с кем! Терпеть не могу.
– А ты говорила об этом отцу или маме? – Надо хотя бы попытаться ей помочь.
Айслин горестно стискивает ладони:
– Я рассказала маме.
– И… что она ответила?
– Мама говорит, что все добропорядочные гарднерийки испытывают отвращение к… знакам внимания, которые неизбежно несут с собой обручение и последующая церемония скрепления союза. Однако все терпят… ждут радостей материнства. Я очень люблю детей, Эллорен, ты же знаешь. Я всегда хотела стать матерью. Но я не хочу… чтобы до меня дотрагивались… так. Был бы другой способ иметь детей…
– Какой? Откладывать яйца? – усмехаюсь я.
На мгновение на лице Айслин появляется улыбка.
Наконец они скрываются за книжными полками. Джаред напряжённо смотрит им вслед.
– Это с ним она собирается обручиться? – недоверчиво спрашивает он. – Не может быть.
– С ним.
– Но… её тошнит, когда он дотрагивается до неё.
– Ну, видишь ли… – начинаю объяснять я, но тут же останавливаюсь. – А откуда ты знаешь?
Джаред только пожимает плечами.
– По запаху. От неё исходит отвращение. А вот он к ней вполне расположен, – цедит он сквозь зубы с необычной для него жёсткостью.
– Да, Айслин ему нравится… к сожалению, – удивлённо воззрившись на Джареда, подтверждаю я. – Ты и это ощутил?
Ликан молча кивает.
– Любопытно у тебя устроены органы чувств.
– То есть? Тебя удивляет, что я ощущаю отношения между людьми?
– И даже очень. Наверное, у вас непростая жизнь, если все ликаны знают, кто кому нравится. У вас ничего не скроешь.
– Наоборот, – немного подумав, отвечает он. – Так гораздо проще. Нам легче выбрать пару на всю жизнь. Это вам приходится ходить вокруг да около и гадать, нравитесь вы друг другу или нет.
– Да, бывает сложновато.
– Не сомневаюсь.
– И что же делает ликан, если влюбляется в девушку, которой он безразличен?
– В таких случаях лучше сразу отступить. Зачем начинать заранее проигранную партию?
– А что, если эта девушка тебе действительно очень нравится?
– Понимаешь, без взаимного влечения не выйдет ничего… хорошего. Всё будет не так: и запахи, и чувства, и движения. Какая уж тут любовь!
– То есть, будь Рэндалл и Айслин ликанами, он оставил бы её в покое?
– Вряд ли, – снова ненадолго задумавшись, отвечает Джаред. – Он… не как все. Даже будь он ликаном, всё равно остался бы дураком.
Не выдержав, я смеюсь, и Джаред мне улыбается.
Ликан возвращается к переписыванию лекции, а у меня всё никак не выходит сосредоточиться.
– Интересно, куда он её повёл? – думаю я вслух.
– Они всё ещё в этом здании. Я слышу, как он её отчитывает, – не поднимая головы, отвечает Джаред.
Я изо всех сил прислушиваюсь, но не могу расслышать ни единого звука.
– Ты их правда слышишь? – с сомнением в голосе переспрашиваю я.
– Он требует, чтобы она держалась от меня подальше. Думает, что я нападу на неё и сделаю то, чего хочет он сам…
Услышав такое, мне остаётся только таращиться на Джареда раскрыв рот.
– Мы слышим гораздо лучше вас, – объясняет ликан, на мгновение отвлекаясь от пергамента.
– Вот здорово! – не скрывая восхищения, отвечаю я.
– Наоборот. Просто ужас, – сердится Джаред. – Сколько раз мне приходилось слышать разговоры гарднерийских девушек, которые почему-то считают, что я только и мечтаю утащить их в лес. Что за глупость!
– Мне кажется, у них есть причины так думать, – отмечаю я. – Возможно, стаи северных ликанов живут иначе, чем вы. Отец Айслин бывал у них и, вернувшись, рассказывал очень неприятные подробности.
– Да? И что же он видел? – скептически интересуется Джаред. Он даже опускает перо на стол и пристально смотрит на меня в ожидании ответа.
– Айслин говорила, что он видел, как один ликан встал и на глазах целой стаи утащил девушку в лес и… – Последние слова я заменяю жестами. Произнести это я не могу.
– И ты в это веришь?
– Джаред, он видел это собственными глазами.
– Каждый видит то, что хочет, – огрызается он. – Ненависть и предрассудки застилали ему глаза. Ты-то должна это понимать, прожив столько времени с икаритами!
– А разве в другой стае обычаи такие же, как у вас?
Джаред упрямо качает головой.
– Мы ничем не отличаемся от северных.
– Но, Джаред, он это видел…
– Хорошо, я расскажу тебе, что видел отец Айслин, – обрывает он меня. – Когда ликаны решают, что намерены жить вместе до конца дней, он или она встают и перед всей стаей объявляют о своём желании. Потом они вдвоём – только вдвоём! – уходят в лес, а по возвращении стая устраивает им праздник в честь заключения нового союза. Не так уж сильно наши правила отличаются от ваших. Смотри: сначала вы проводите какой-нибудь обряд, где двое объявляют о своём желании жить вместе, так? А потом чета уходит спариваться, правильно?
От смущения я прикусываю губу. Ликаны так беззастенчиво говорят о спаривании, так откровенно… Однако… в главном они правы.
– Пожалуй… да, – признаю я.
– Конечно, есть и отличие, – отрывисто продолжает он. – У нас двое обязательно должны любить друг друга, иначе стая не одобрит их союз. – Джаред откидывается на спинку стула. В его золотистых горящих глазах читается осуждение. – Отец Айслин увидел нечто прекрасное, однако, ослеплённый предрассудками, он извратил смысл нашего обычая.
Если припомнить все истории о ликанах, которые я слышала до встречи с Джаредом и Дианой… интересно, сколько в них лжи? Сколько искажённой до неузнаваемости правды?
– Скорее всего, так и есть, – соглашаюсь я.
– Гм, – задумчиво хмыкает Джаред и снова склоняется над записями.
– Эллорен, послушай… – слышу я голос Айслин тем же вечером, в архиве.
Усталая подруга, придерживая на плече сумку с учебниками, опускается напротив меня за стол, заваленный книгами и пергаментами.
– Что случилось? – От окна тянет холодом, однако рядом пышет жаром большая железная печь.
– Рэндалл сказал… – Айслин украдкой оглядывается и понижает голос, опасаясь невольных свидетелей. – Он не хочет ждать. Он намерен обручиться со мной как можно скорее.
– А ты попроси его подождать.
– Я и так откладывала обручение целый год. Рэндалл хочет провести обряд на Йольский праздник и скрепить союз, как только я закончу учёбу.
– А на сколько ты хотела бы отложить обручение?
– Навсегда, – тоскливо признаётся Айслин.
– Ну так сделай, как хочешь, – отложив перо, советую я.
– Ничего не выйдет. – Айслин печально молчит, а потом с усилием признаётся: – Он увёл меня в тот тихий уголок за домами, чтобы поцеловать и… – Она заливается краской и отворачивается.
– И что ещё? – беспокойно выспрашиваю я. – Он тебя обидел?
– Нет, что ты. Он не такой. Просто иногда Рэндалл бывает очень… настойчивым. Раньше он меня только целовал. А теперь… хватает… везде. Это отвратительно. Меня тошнит.
– Как это… хватает?
Айслин склоняется над столом, пряча пылающее лицо.
– Он… трогает меня за грудь.
– Айслин, попроси родителей подыскать тебе кого-нибудь другого.
– Какая разница, кого они мне найдут! – взрывается она. – Я это ненавижу! Всё равно с кем! Терпеть не могу.
– А ты говорила об этом отцу или маме? – Надо хотя бы попытаться ей помочь.
Айслин горестно стискивает ладони:
– Я рассказала маме.
– И… что она ответила?
– Мама говорит, что все добропорядочные гарднерийки испытывают отвращение к… знакам внимания, которые неизбежно несут с собой обручение и последующая церемония скрепления союза. Однако все терпят… ждут радостей материнства. Я очень люблю детей, Эллорен, ты же знаешь. Я всегда хотела стать матерью. Но я не хочу… чтобы до меня дотрагивались… так. Был бы другой способ иметь детей…
– Какой? Откладывать яйца? – усмехаюсь я.
На мгновение на лице Айслин появляется улыбка.