Частица твоего сердца

– Не знаю. Думаю, она пыталась быть мне мамой, но не смогла.

– Мне жаль, Шайло.

Она натянуто улыбнулась.

– Все в порядке. Ну, в этом нет ничего хорошего, но так уж случилось. А когда происходит нечто плохое, мы начинаем искать, как с ним справиться, верно?

Я кивнул, думая о ночных прогулках и созерцании пламени костра.

– И я нашла блестящий выход, как справиться с ее неприятием. Я просто закрылась в себе. Я решила, что, если люди, включая мою лучшую подругу, не смогут меня близко узнать, у них не найдется причин меня отталкивать. – Она взглянула на меня. – Кстати, это новые откровения. Ты знаешь, когда они стали появляться?

– Нет.

– Примерно в тот же миг, как я встретила тебя.

– Это хорошо или плохо?

– И то, и другое, – призналась она и вновь зашагала вперед. – Это вызывает жалость, правда? Но я ничего не могу поделать. Она моя мама. Ей вроде как положено меня любить. Так записано в условиях сделки.

– Никакой жалости. Это желание выжить. Ты ведь сказала, что сделала все возможное, пытаясь привести себя в порядок.

– А что ты для этого делаешь?

– Гуляю.

– Гуляешь?

– По всему городу, – добавил я, сам изумляясь тому, что сказал ей правду. По крайней мере часть, звучавшую не совсем безумно. – Я не могу спать. Мне снятся кошмары. Поэтому я брожу по окрестностям, выматывая себя настолько, чтобы просто вырубиться.

– Господи, тебе каждую ночь снятся кошмары? И это помогает?

– Не очень. Но лучше так, чем напиваться до одури. – Я пожал плечами. – Похоже, это лучший вариант. На данный момент.

Мы подошли к небольшому ресторанчику под названием «Тайское сердце». Казалось, Шайло хотела спросить что-то еще, но я придержал для нее дверь, готовясь оставить весь свой груз проблем снаружи.

Ресторан оказался простым, но более приличным, чем те, к которым привык я. Маленькие безделушки из Таиланда – будды, храмы, слоны и яркие нитки бус свисали со стен или стояли в стеклянных витринах. Хозяйка дала нам меню и указала на столик у окна с видом на улицу. Тут же возник официант, чтобы принять заказ на напитки. Шайло заказала чай с молоком. Я попросил пива.

Увидев меню, я ощутил себя глупцом. Я даже никогда не слышал ни об одном из этих блюд.

Шайло прочла все по моему лицу.

– Тебе помочь? Ты любишь острое?

– Я пробовал лишь острый соус к мексиканской еде. Пожалуй, и все.

Я ждал, что Шайло спросит меня, из какой пещеры я вылез, но она лишь улыбнулась.

– Ну, есть просто острое. А есть тайское острое. С ним следует быть осторожным.

Я представил, как целую Шайло, а рот мой пылает от тайских специй. Ее же, словно сладкое молоко, успокаивает жжение…

Я прочистил горло и тайком поправил под столом джинсы в области промежности.

Когда вернулся официант, Шайло заказала нечто под названием «Пананг карри». Я попросил «Пад ки мао».

– Пьяная лапша, – улыбнувшись, проговорил официант. – Превосходно.

– В ней есть спиртное?

– Нет, но она очень острая.

Я взглянул на Шайло, сидевшую напротив меня.

«Хорошо».

Когда официант ушел, мы с ней остались вдвоем.

– Момент истины, – проговорила Шайло, потягивая чай.

– Ты о чем?

– Официант ушел. Мы не можем наброситься друг на друга в сексуальном плане. Так что остается лишь начать разговаривать. И мы либо поладим, либо… нет. Момент истины.


– Ладно. – Я принялся вертеть в руках лежавшие на салфетке палочки. – Ты хочешь знать обо мне все бессмысленное и скучное?

Она рассмеялась.

– Скажи еще, что не хочешь знать этого обо мне.

Я сомневался, что подобное вообще существует.

– Я не люблю светские беседы.

– Я это уже поняла. Когда мы впервые встретились. Я их тоже не люблю. – Шайло помешала свой напиток соломинкой, заставив звякнуть кубики льда. – Хотя это забавно. Мы с тобой все делаем наоборот. Говорим о серьезном, целуемся напропалую, но мы упустили основы.

– Основы?

– Все самое простое. Например, какая музыка тебе нравится?

Я пожал плечами.

– Ее не так уж много. Старые группы. «Tool». Полагаю, «Soundgarden» тоже неплохи. А тебе?

– Все виды. Со всего мира. – Она вытащила телефон. – Зацени это. Его зовут Ритвиз, он из Индии. Он создает ЭТМ.

– ЭТМ?

– Электронную танцевальную музыку. Послушай.

Шайло дала мне один из наушников, а другой вставила себе в ухо. Мгновение спустя я уже слушал индийскую ЭТМ в тайском ресторане. Шайло, даже сидя на месте, приплясывала под электронные ритмы, слушая слова, которые скорее начитывали, чем пели.

– Ты знаешь, о чем он говорит?

– Понятия не имею, – сияя широкой улыбкой, призналась она. – Но смысл ведь не в этом. Все дело в чувствах, которые она вызывает.

Я нормально относился к музыке, но именно Шайло пробуждала во мне всевозможные чувства. Я наблюдал, как она двигалась, закрыв глаза; даже сидя за столом, терялась в мелодии.

Она усмехнулась.

– Здорово, правда?

«Чертовски невероятно».

– Ты любишь танцевать? – как дурак выпалил я. – Ну… я часто вижу, как в школе ты слушаешь музыку. Но ты не пошла на Осенний бал.

Она криво усмехнулась.

– Если помнишь, мы ходили с тобой за барбекю.

Будто бы я мог забыть.

– Мне нравится танцевать, – продолжила она. – Я просто не люблю школьные танцы. В целом, мне неинтересна общественная жизнь. Не то чтобы я выше всего этого. Скорее просто пытаюсь пробраться к цели, следуя параллельным курсом, на своей волне. Будто бы пытаясь покончить со своим детством.

– Почему?

– Может, из-за ощущения, что, если стану взрослой и заведу собственное дело, меня перестанет волновать подобное отношение матери. Я больше не буду нуждающимся в ней ребенком. – Она махнула рукой. – Я знаю, это так не работает, но пытаюсь сделать хоть что-то. Чтобы выдержать.

Я кивнул.

Шайло, не сводя с меня взгляда, подперла рукой подбородок.

– Нам не очень-то удается придерживаться основ. Быстро спроси меня о чем-нибудь простом.

– Э-э… какой твой любимый фильм?

– Хороший вопрос. Наверное, чтобы произвести впечатление, мне стоит назвать нечто сильное и глубокое. Например, «Цветы лиловые полей» или «Гражданин Кейн». Но мне нравится «Поездка в Америку». – Она усмехнулась. – Лишь мысль о нем делает меня счастливой. А твой?

– «Гражданин Кейн».

Шайло расхохоталась и швырнула в меня салфеткой.

– А серьезно?

– Не знаю… Мы с мамой смотрели «Волшебника страны Оз», поэтому назову его.

– Мне это нравится, – мягко сказала Шайло.

И мне тоже. Я предпочитал говорить о жизни матери, а не о том, как она умерла.