Цепеш

— Ва-Валя. Спи...

— Да плевать мне на фамилию, не в ЗАГСе. Значит так, Валя. Ночью ты была умницей — заслужила еду. Вон там, на полу, колбаса и сок. На день хватит, нет — считай, что диета. Тебе полезно.

Мужчина зло рассмеялся. Потом снова огрел девушку плёткой, продолжил:

— Я вернусь поздно. Твоя задача сидеть тихо и ждать. Да, называй меня Влад. Нет, лучше «хозяин», привыкай к своему новому статусу... Если захочешь по-маленькому — где тазик ты уже знаешь, по-большому тебе сегодня нельзя. Я не велю. Вопросы есть?

Валя шумно подтянула сопли и отрицательно покачала головой.

— Вот и славно. Всё, бывай.

Влад встал и дёрганной походкой направился к выходу. Уже у лестницы остановился, о чём-то задумался. Вытащил из кармана куртки яблоко, протёр его рукой и кинул на диван. Ушёл.

***

Вернулся Влад пьяный и злой. Ничего не сказав, стал избивать девушку плёткой. Несколько раз поднимал за волосы и наносил звонкие пощёчины. Валя только плакала и вскрикивала, пытаясь закрыть лицо руками в наручниках. Отползти от ударов она уже не надеялась. В какой-то момент Влад придушил её и, только когда она стала терять сознание, успокоился, прекратил издеваться над пленницей и без сил рухнул на диван. Порылся в карманах, достал пакетик с наркотиком и отправил большую порцию себе под губу. Пригладил растрепавшиеся волосы на лысину и пристально посмотрел на девушку. Та сидела на полу, как он её оставил, и тихонько плакала, обняв колени.

— Снова ты ревёшь, дура. Сама виновата, моделью она захотела быть... Ну ладно, ладно, я погорячился. Извини. Мусор, сука, наехал. У меня ведь УДО, я от этой падлы завишу. Так гад знает. Постоянно унижает, напоминает, за что сидел. Хочет, чтоб я корешей ему посдавал. А хрен ему с маслом и вазелином! Влад «Цепеш» стреляный воробей, всему уже научился. Да и не барыжу я больше, иным делом занят.

Преступник злобно рассмеялся. Сплюнул. Снова посмотрел на пленницу, изучающе. Задумался о чём-то. Заговорил через пару минут:

— Ну извини, извини. Чего ты ревёшь так? Я ведь ногами-руками не бил, так, к плётке приучал... Ну не реви. Знаешь, что за такое на Юге делают?

— Ч-что?

— Прижигают грудь. При этом только одну. Сосок, он самый чувствительный. Шрам небольшой, в глаза не бросается, особенно если иглой или шилом, а вот боль ужасная. Я же у тебя не такой. Добрый.

Девушка сглотнула и перестала плакать. Подняла глаза на своего мучителя и в сердцах выкрикнула:

— Ты злой! Злой жестокий урод! Я тебя ненавижу! Садист, пи...

Мощный удар по щеке наотмашь отбросил Валю к стене и заставил замолчать. Плакать она больше не могла.

— Ну вот что ты сразу так? Все вы, суки, так. Стоит один раз по морде дать — сразу «сволочь», «урод», даже «чмо». А я исключительно в воспитательных целях. И вообще. Вот злой, да?

— Злой. Злой и жестокий.

— Хорошо. Тебе что-нибудь нужно? Подумай, чего ты хочешь?

Девушка уставилась в непонимании на Влада. Долгое время просто смотрела, часто моргая. Потом решилась заговорить:

— Т-ты сейчас серьёзно?

— Абсолютно. Говори, что тебе надо здесь и сейчас. Ну, кроме свободы.

— Нууу... Ночью было очень холодно, я замёрзла и долго не могла согреться. Тут ледяные стены и пол, ещё и металл холодит. Может...

Мужчина улыбнулся, встал и вышел. Вернулся минут через десять с пледом. Подошёл и набросил его на плечи девушке даже с некоторой нежностью. Потом постоял, посмотрел в её испуганные удивлённые глаза, погладил по волосам. Отошёл и придвинул диван поближе, чтоб девушка могла не только руками до него дотягиваться, но и лечь на ночь.

— Злой и жестокий, говоришь. Можешь спать на диване. А плед, считай, подарок... Всё, утром приду. Начнём искать на тебя покупателя.

Уже когда похититель был у лестницы, Валя его окрикнула:

— Стой.

— Ну, что ещё?

— Спасибо. За плед и диван.

***

Утром Валя проснулась сама. Влад сидел на краю дивана с ноутбуком и разглядывал девушку, явно стараясь не разбудить. Взгляд у него был заинтересованный и какой-то растерянный, даже немного детский. Пленница села, подтянула ноги под себя и как могла прикрылась пледом. Мужчина в ответ только улыбнулся, бить не стал, хоть плётка и лежала у него возле правой руки. Заговорил:

— Ты милая, когда спишь. Парень есть?

— Н-нет. Я даже не целовалась ни разу.

— Ух ты! Ну прям принцесса. Что так? Принц не на том скакуне был?

Влад злобно рассмеялся, а Валя покраснела, потупив взгляд, и стала разглядывать наколки на руках мужчины. Он продолжил:

— Ну, не хочешь — не отвечай. Мне плевать. Давай, лучше расскажи, что умеешь. Ну, готовить там, крестиком вышивать, ухаживать за собакой. Я на тебя прайс составляю. Может, продам какому-нибудь шейху, будешь наложницей даже в хороших условиях. Английский знаешь?

— Знаю.


— Ага, плюс пятьсот баксов. Что по остальным? Ну, готовка-крестик.

Девушка попробовала не отвечать, но рука бандита потянулась к плётке. Тогда Валя затараторила:

— Готовить умею. Хорошо, даже очень. Бабушка научила. И вязать. И вышивать крестиком. И убираться люблю. Я вообще много что умею...

— Ну-ну.

Мужчина снова зло рассмеялся. Потом посмотрел на грустное лицо, попробовал его погладить. Пленница дёрнулась.

— Да не бойся ты. По лицу больше бить не буду. Не в духе просто вчера был. Сначала в магазине разгрузка чёртовых ящиков. Ненавижу эту работу. Но больше никуда не берут — сиделец, чего ты хочешь. Потом мусор. Ну, мент, надзиратель мой по УДО. Вот и снял злобу на тебе. Но по лицу больше бить не буду...

Помолчали.

— Бабушка, говоришь, научила. А родители что?

— Нет у меня их. Умерли, когда маленькой была. Бабушка воспитывала, а с полгода как и она ушла. Нет у меня больше никого...

— Сирота значит... Ну, бывает. Это хорошо, искать меньше будут. Друзей просто нахрен пошлют в ментовке и всё. Никакого шума... А из сирот, кстати, самые дельные люди вырастают. Я вот сам из детдома. Закалился там. Характер воспитал. И первые шаги во взрослую жизнь сделал. Ну, алкашка, тёлки, курево...

Влад замолчал, погрустнел и о чём-то задумался. Валя продолжала тихонько сидеть и рассматривать татуировки своего похитителя. Иногда изучала лицо, чтоб запомнить. Как ни странно, мужчина ей показался даже чем-то привлекательным. Если бы не ранняя лысина и зализанные на неё волосы, да приодеть, возможно, девушка бы попробовала пофлиртовать с ним где-нибудь на парах. Сошёл бы за интересного аспиранта.

Бандит резко захлопнул ноутбук и встал с дивана. Молча развернулся и ушёл. Девушка только тут поняла, что диван он убирать не стал. Спустила ноги на пол и заметила, что вместо кружочков колбасы и сока её ждали несколько бутербродов, бутылка негазированной воды и пара яблок. Полноценный завтрак. А возле тазика появилась туалетная бумага, полотенце и кувшин с водой. Видимо, мучитель решил таким образом извиниться за побои.

***

В течение следующей недели Влад избивал её ещё дважды. Один раз спьяну, другой — после общения со своим оперуполномоченным. Оба раза сильно, до ссадин от плётки, но по лицу действительно больше не бил. Только придушивал до потери сознания. Каждый раз утром он «извинялся» поступками. Так у девушки сначала появилась одежда: юбка и блузка, в которых она была в день похищения, а в другой раз бандит настроил замысловатую конструкцию самодельного душа, и она смогла помыться. Правда, не снимая наручников и ошейника, но всё-таки Валя была почти что счастлива. Тёплый душ, шампунь, полотенце. Потом сытный завтрак. Даже побои как-то потухли на фоне кратковременной эйфории. Для счастья порой нужно совсем немного...

Первые пару вечеров Влад прикладывал девушку плёткой, как и грозился. Сначала сильно, потом слабо, для виду. В какой-то момент и вовсе перестал, ничего не объясняя, лишь ходил очень хмурый и молчаливый. Валя удивилась такой перемене: поначалу похититель каждый вечер садился говорить, на самые разные темы. Чаще всего вытягивал из неё информацию, как жила прежде, иногда болтал без умолку, но практически ничего не говорил о себе. Например, рассказал девушке очень подробно и обстоятельно, почему у его любимого футбольного клуба большие проблемы в этом сезоне, как они не вытягивают оборону и вообще «разочаровывают своих болельщиков матч за матчем». Валя никогда прежде не видела, чтобы люди говорили о чём-то с таким энтузиазмом и огнём в глазах. Ещё больше Влад оживился, когда ни с того, ни с сего стал ей рассказывать про свои татуировки. Перескочил на тему, что означают тату в криминальном мире. Потом как-то смутился и стремительно вышел. И вот уже второй день после этого как будто сторонился пленницы, старался не смотреть в глаза и почти ничего не говорил...

С каждым днём в Вале просыпалось если не сочувствие, то жалость к своему надзирателю. Она уже знала, что он её не похищал, не хотел этого и всё произошло случайно. Понимала, что он попросту не знает, что делать с девушкой, а своему «боссу» говорить не спешит. К тому же, несмотря на садистские замашки, Влад явно старался быть с ней если не понежнее, то хотя бы не таким жестоким. Да и не выглядел он как преступник. Обычный сломленный жизнью неудачник. Рано начавший лысеть сиделец, с лишним весом и вечной грязью под ногтями. Исправно работает где-то на разгрузке ящиков, но не может порвать с криминальным миром. Больше всего он походил на статиста из хрущоб в авторском фильме.

***

В очередной раз Влад пришёл пьяный и явно злой. Под глазом красовался фингал, губа была рассечена и кровила. Валя сжалась в комочек на диване и приготовилась к побоям. Лучше не сопротивляться — так меньше достанется. И по возможности закрывать грудь: в аффекте садист любил проворачивать ей соски, что было ужасно больно.

Цепеш рухнул на диван. С ударами не спешил. Сидел и смотрел на девушку злыми глазами. Она решилась заговорить:

— Что-то случилось? Влад, ты подрался?

— Нет, чёрт побери, упал! Дура! Конечно, подрался. Вернее, получил по морде. Босс узнал от Кисы про тебя и задал вопрос, где его штука баксов, почему тебя не сбыл. Потом его бугаи меня отмордовали. Сказал, что на первый раз прощает, пусть у меня будет игрушка, но ещё раз что-то такое — и меня в реке найдут. А всё из-за тебя... Всё? Или ещё вопросы есть?

Девушка неловко замолчала. Не отдавая себе отчёт, провела нежно и аккуратно по фингалу пальцами правой руки, спросила:

— Болит?

Влад посмотрел на пленницу с нескрываемым удивлением. Смотрел долго. И ничего не говорил. Потом неожиданно согнулся пополам, закрыл лицо руками и заплакал. Вале стало его ужасно жалко, она попробовала приобнять парня и погладить по волосам. Тот вдруг заговорил:

— Не знаю я, что делать с тобой. Не знаю, понимаешь. Обычно девушек привозили по одной. В отключке. Я приучил себя воспринимать их просто как мясо. Товар. Проверил, переодел, спеленал, сбыл. Всё. Никаких разговоров. Ничего такого. Я уже пятерых так сплавил. Да и думал попроситься на другую работу — понимаю же, что рискованно. Снова к дури вернулся из-за стресса. А тут ты. И всё не так. Не должно было тебя быть здесь. Не должен был я тебе имя своё говорить. Да и вообще разговаривать. Да даже этот подвал — это ж так, на всякий случай. Выдали вместе с деньгами и всем необходимым. Я не представлял, что когда-нибудь буду кого-то тут держать. Тем более тебя.

Цепеш замолчал и долго сидел, уронив голову на колени. Валя робко и нежно гладила его по спине. Почему-то ей было ужасно стыдно, что он получил из-за неё. Парень продолжил:

— Понимаешь, завтра вечером привезут новую девушку. Мне нужно место. Нужно куда-то деть тебя. Продать я тебя не могу. Отпустить тоже — ты сразу в ментовку сдашь. А на зону я больше не вернусь, только не туда. С боссом говорить бессмысленно: он и так мне простил тебя и долг, чтоб я был обязан, если заикнусь с советом — точно измордует и выкинет, а тебя просто закопает. Это бизнес, товар-деньги-товар. А я не могу так. И не знаю, что с тобой делать. Хоть в петлю лезь.

Валя не знала, что сказать. Ей было искренне жаль Влада. Она смотрела, как он съёжился и теребит волосы, и понимала, что не может увидеть в нём преступника. Жертва обстоятельств. Поломанный жизнью парень, который не знает, что делать и как из всего этого выпутываться. В каком-то животном порыве девушка вдруг прижалась поцелуем к щеке Цепеша. Она оказалась неожиданно тёплой и мягкой, пусть и несколько покалывала щетиной. Валя тихо произнесла:

— Мы что-нибудь придумаем.

Влад оторопело обернулся. Долго и пристально смотрел ей в глаза, не мигая. Потом резко встал и вышел, ничего не сказав.

Спустя примерно полчаса вернулся. Снова посверлил девушку взглядом. Наконец заговорил:

— Сейчас я сниму ошейник и наручники на ногах. На руках оставлю. Их ты замотаешь пледом. И мы пойдём ко мне домой. Только без глупостей. Если хотя бы пикнешь — я тебя на перо возьму. Вопросы есть?

Валя скосилась на свои ступни:

— У меня нет обуви.

Влад запустил пятерню себе в волосы и взъерошил их так, что от зачёса на лысину не осталось и следа. Походил взад-вперёд. После сел на диван, снял с себя кроссовки и протянул их Вале.

— На. Обувайся. Я в носках дойду. Тут близко, но на улице уже холодно.

— Спасибо.