Цена зла
Часть 43 из 56 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Я прикусываю губу, когда он помогает мне высвободить свой член, стягивая штаны до бедер, а затем спуская мои до бедер, а затем ниже колен.
Наши губы и языки снова соединяются, долгие, яростные поцелуи, которые усиливают нашу взаимную потребность. Спайдер наклоняет голову и облизывает один из моих сосков языком, дергая его зубами, затем делает то же самое с другим, пока я не выгибаю спину и не стону. Его пальцы скользят между моих ног, дразня мою влажную промежность, пока я не начинаю тереться о его прикосновения.
Он не утруждает себя раздеванием нас обоих, вместо этого дразня меня головкой своего члена, пока я не чувствую, что схожу с ума.
— Спайдер…
Он медленно скользит в меня, его глаза не отрываются от моих. Я задыхаюсь, выгибая бедра для него. Растяжение неописуемо, сладкая боль, которая одновременно успокаивает мою потребность и усиливает ее одновременно.
Спайдер издает удовлетворенный звук и глубоко входит.
Мы трахаемся долго и медленно, втираясь друг в друга глубокими, влажными движениями. Я никогда не чувствовала себя такой связанной с ним, такой единой с ним, как в этот момент. Мы вцепляемся друг в друга, и комната наполняется звуками наших стонов и нашего тяжелого дыхания.
Спайдер скользит во мне и выходит из меня, и я прижимаюсь к нему, раздвигая ноги шире для него, нуждаясь.
— Черт, Стефани, — хрипит он, протягивая руку подо мной, обхватывая мою задницу и сжимая. — Я мог бы трахать тебя так весь день.
Это первый раз, когда он так назвал меня по имени. Возможно, он вообще впервые это сказал. Он назвал меня не Дикой кошкой или воровкой, а по имени. Может быть, это безумие, но он произносит это имя так, как будто оно особенное, как будто оно что-то значит.
Впервые в жизни я хотела бы назвать ему свое настоящее имя, услышать, как он произносит это своим сексуальным, рычащим голосом, но я знаю, что не могу.
— Я тоже, — бормочу я, проводя руками по его суровому лицу, по его густой, мягкой бороде.
Он входит и выходит, увлекая меня к этому медленному, сладкому взрывному забвению. Мое желание нарастает, пока мои бедра не начинают вращаться вокруг него. Не раздумывая, я поворачиваю голову, и мои губы впиваются в его шею, сильно посасывая.
— Ах, черт. — Он сжимает подушку одним кулаком, другой сжимает мое бедро и толкается сильнее, быстрее, как будто я толкаю его к освобождению. Спайдер кусает меня за плечо, а затем облизывает укус, свирепо трахая меня в своей кровати.
Чей контроль обрывается первым, я не уверена, но внезапно наши бедра стали дико хлопать друг о друга, и я вцепляюсь в простыни Спайдера.
— Мм, черт возьми, ты такая чертовски идеальная. — Он врезается в меня.
Я кричу, перелетая через край в клубящемся, задыхающемся беспорядке.
Спайдер рычит и садится, вытаскивает и дергать свой член, пока он не проливает горячие струи белого семени на мой голый живот.
Некоторое время мы лежим вместе, переводя дыхание, сплетенные конечности и мокрые от пота. В конце концов, мы вместе принимаем душ, не торопясь мыться.
Вернувшись в постель, мы целуемся долго и медленно, снова возбуждая друг друга. Исследуем тела друг друга, учимся доставлять друг другу удовольствие.
Спайдер лижет меня до взрывной кульминации, и я сосу его, следуя его командам. Он берет мой рот, злобно вдыхая и выдыхая, его кулак запутался в моих волосах.
После этого он поворачивает меня на бок так, чтобы я оказалась спиной к его груди, его рука прижимает меня к нему. Потерявшись в тепле этого мужчины, я откидываю голову назад и в сторону, и его язык переплетается с моим. Его рука скользит между моих ног, дразня мою мокрую плоть, в то время как он входит в меня сзади. Когда его губы покидают мои, они скользят вниз по моей шее, прежде чем сильно пососать чувствительную плоть между шеей и плечом.
Я вскрикиваю от удовольствия. Пальцы Спайдера все быстрее ласкают мой клитор, его толчки ускоряются, быстро увлекая меня к еще одному сладкому освобождению. Я хватаю его за бедро и дико дергаюсь, слова подтверждения вырываются из меня сами по себе.
— Ах, о, Спайдер, да! Да, так хорошо, да!
— Я хочу услышать, как ты говоришь это так, как мы говорим в моем мире, сладкая. Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я тебя трахнул. Скажи мне, что тебе нравится трахаться.
Слова такие неправильные, но я слишком помешана на похоти, чтобы обращать на это внимание, а он все еще ласкает меня до безумия, его член яростно входит и выходит.
— Пожалуйста, трахни меня, Спайдер, вот так…
— Да. — Он облизывает мое ухо и замирает внутри меня, его пальцы дразнят. — Попроси меня заставить тебя кончить.
Я издаю дикий, голодный звук. — Пожалуйста, заставь меня кончить. Пожалуйста, я хочу кончить.
Спайдер стонет, почти низким ревом, и вознаграждает меня долгой чередой глубоких толчков. Вспыхивают белые огни, волна засасывает меня, и я выкрикиваю его имя, бьюсь об него.
Как будто мое освобождение толкает его через край, он с проклятием хватает меня за плечо и трижды врезается в меня, бормоча мне на ухо.
На мгновение, которое, кажется, растягивается в вечность, мы лежим там, прижавшись друг к другу, плоть к плоти, тяжело дыша. Волна освобождения отступает, оставляя меня блаженно удовлетворенной.
Затем, наконец, объятия Спайдера ослабевают, и я устало поворачиваюсь в его объятиях лицом к нему, прижимаясь ближе. Он перекатывается на спину, притягивая меня к себе.
Никогда бы за миллион лет я не поверила, что он может быть таким нежным и внимательным. Он проводит рукой по моей руке и спине, и я прижимаюсь щекой к его гладкой груди.
Мой взгляд сталкивается с этим интригующим пауком, вытатуированным черными чернилами на его правой грудной мышце. Другие, более мелкие пауки маршируют к его плечу. Я поднимаю голову, впервые замечая, что один из самых больших пауков имеет форму черепа, придавая ему одновременно художественный и смертоносный вид.
— Могу я спросить тебя кое, о чем? — хриплю я.
Он проводит пальцами по моей щеке. — Да, детка.
— Почему «Спайдер»? — я обвожу линию татуировки. — Почему они тебя так называют?
Спайдер откидывает голову на подушку. Его брови поднимаются к потолку, и его рука сжимается вокруг моей руки. Его грудь поднимается и опускается один раз в тяжелом вздохе. Я чувствую, как внутри него идет какая-то внутренняя борьба.
Я наклоняюсь и целую татуировку с большим пауком, надеясь побудить его открыться моей близости и теплу.
Еще один вздох, и он нежно сжимает мою руку, и когда он говорит, его голос низкий и мягкий.
— Меня укусил паук «черная вдова», когда я был ребенком.
Я пристально смотрю.
— Я чуть не умер, — продолжает он. — Люди редко умирают от укусов пауков, но действительно маленькие дети могут умереть, если вовремя не получить противоядие. Когда меня укусили, папа был слишком занят тем, что ему отсасывала клубная шлюха, а моя мать была слишком пьяна и слишком под кайфом, чтобы заметить, что что-то не так. Очевидно, я орал во все горло, пока соседка не пришла посмотреть, в чем дело. Она знала, что нужно позвонить в MК. Я едва успел в больницу вовремя.
Я с трудом могу понять, что я слышу. Гнев на его мать и отца нарастает, и я крепко сжимаю его. — Боже, мне так жаль.
Он гладит меня по плечу, и мне приятно знать, что он принимает мои утешения. — В любом случае, Бони, президент в то время, сказал, что я не должен был выжить. Он пошутил, что укус был радиоактивным, и именно поэтому я выжил. Они начали называть меня Спайдером, и это прижилось.
— Это стало твоим дорожным именем, — шепчу я.
Он кивает.
— Я не могу поверить, что тебе пришлось иметь с этим дело. Это ужасно. — Я запечатлеваю один поцелуй на его татуировке, затем покрываю поцелуями каждого из других пауков и зарываюсь лицом в его шею, желая, чтобы я могла унять его боль. — Мне так жаль.
— Нет. Это было очень давно.
— Что с ними случилось? С твоими родителями?
— Моя мать умерла от передозировки наркотиков, а мой отец съел пулю из своего пистолета…
— Он покончил с собой?
Он снова кивает. — Они получили то, что им причиталось. Это хорошо. — Он целует меня в лоб.
— Сколько тебе было лет?
— Пять.
У меня отвисает челюсть. — Как ты с этим справился? Я имею в виду, когда ты стал старше, живя в такой семье?
— Я не знаю. — Он пожимает плечами. — Ты учишься иметь дело с этим, когда приходится. Я надавил на клуб, позволил себе затеряться в жизни. Я научился драться, чтобы папа не мог использовать меня или ее в качестве боксерской груши. Я проводил больше времени в доме Страйкера или Кэпа, чем у себя. Кэп взял меня под свое крыло, так что я все еще чувствовал, что у меня есть отец, хотя он и не был кровным. Когда мой отец умер, он вырастил меня.
— Это невероятно. Я не могу поверить, что ты прошел через это. — Мои глаза щиплет от слез, и я обнимаю его еще крепче.
Спайдер осторожно перекатывает меня на спину. Положив свое тело рядом с моим, он смотрит на меня сверху вниз.
— Видишь, это тоже клубная жизнь, Стефани. Когда один из нас борется, остальные сплачиваются вокруг него или ее. Они забирают этого человека, и все снова становится хорошо.
— Так вот почему ты любишь этот клуб.
— Да. Не надо меня жалеть. У меня была хорошая жизнь, как только этот крысиный ублюдок умер. Я люблю то, что и кто я есть. Он пытался сломить меня, но все, что он сделал, это сделал меня сильнее. Это совсем как укус паука. Вы не можете по-настоящему познать боль или страх, пока не пройдете через что-то подобное. Это должно было покончить со мной, но все, что это сделало, это сделало меня сильнее.
Все, что я могу сделать, это удивленно посмотреть на этого человека. Он всю жизнь терпел пренебрежение и боль от людей, которые должны были защитить его, и в нежном возрасте пережил нечто кошмарное, справляясь с этим в одиночку, пока клуб не подобрал его и не исправил. Он должен был быть невероятно сильным, чтобы пройти через это.
Я нежно кладу ладонь на его щеку, поглаживая ее большим пальцем, мое горло сжимается от слишком большого количества эмоций, чтобы назвать их. Меня поражает, как много Кэп, должно быть, значит для него, зная, что он обратился к нему за убежищем от насилия своего отца.
Есть миллион вещей, которые я хочу сказать ему сейчас, но нет слов, чтобы выразить их, поэтому вместо этого я поднимаю голову и нежно целую его щеки, лоб, нос, веки. Даря ему всю любовь, которой ему так долго не хватало.
— Возможно, я никогда полностью не пойму жизнь MК, — тихо шепчу я. — Но сейчас я уважаю это, и я понимаю, почему тебе это нравится.
— Хорошо. — Он долго и крепко целует меня в губы, затем перекатывается на спину, увлекая меня за собой.
Я прижимаюсь к нему, кладу руку ему на живот и прижимаюсь щекой к его груди.
— А теперь ложись спать, маленькая Дикая кошка. Я буду здесь, когда ты проснешься.
Кивнув, я позволила его обещанию окутать меня. Это шок, но я понимаю, что хочу проснуться в его объятиях.
Долгое время я лежу без сна, прислушиваясь к мягкому, ровному дыханию Спайдера. Невероятное чувство безопасности окутывает меня, такое же теплое и сильное, как его руки, которые прижимают меня к нему. Колония, пастор Сет и все ужасы, которые я видела, пока была заключена в тюрьму в мире Его Святого Мира, чувствуют себя за миллион миль отсюда, запертыми по другую сторону стены, которую они не могут пробить. Стена, сделанная из человека, мускулов и опасности, которую этот МК окрестил Спайдером.
Когда я встретила этого человека, я думала, что в нем есть только жестокость, боль и насилие. Сегодня я увидела, что лежит по другую сторону этой тьмы. Человек, который любит свой клуб и пойдет на край света, чтобы защитить тех, кого он называет своими.
Впервые с тех пор, как я встретила его, он по-настоящему открылся, позволив мне узнать человека, который живет под порезом, под опасностью и насилием.
Возможно, я не совсем знаю его или его жизнь, но сегодня, в этот момент, я чувствую, что понимаю его. И впервые с тех пор, как он ворвался в мою жизнь, я ловлю себя на мысли, что надеюсь, что когда-нибудь я смогу дать ему знать, кто я на самом деле.