Цена зла

Глава 10

Руководитель игры



Эмма



Здесь может быть больше ста градусов, но, несмотря на изнуряющую жару, каждая унция моей крови холодеет в моих венах.

Глаза Спайдера сверкают, ледяные голубые сферы триумфа. Может, он и улыбается, но выражение его лица искажено. Жестокое.

До меня дошло, что он сделал. Он позволил мне сбежать.

Он позволил мне убежать, чтобы поймать меня.

Мой разум кричит мне бежать, но в этом нет смысла. Я не успею далеко уйти, как он меня поймает.

Спайдер отступает на шаг. — Вставай.

Я должна сейчас вскочить на ноги, должна бы сделать что-нибудь, чтобы утихомирить животное, которое я вижу в его глазах, но я не могу заставить себя пошевелиться.

— Куда… Как ты это сделал… — Я даже не могу озвучить вопросы, которые пытаюсь задать.

Спайдер хватает меня за локоть, поднимая на ноги. — Откуда я узнал, что ты сбежишь? — его голос полон насмешки. Он хватает две бутылки с водой, которые я, должно быть, уронила, когда падала. Затем он ведет меня обратно к клубу. — В следующий раз, когда ты попытаешься сбежать, не делай это так очевидно.

Очевидно? Я ломаю голову над тем, что я могла сделать, пока он был на своей встрече, что навело его на мысль, но, кроме того, что я взяла эти бутылки с водой, я не помню, чтобы делала что-то, что смахивало бы на пленника, пытающегося сбежать. Я почти уверена, что никто не видел, как я их взяла. Очевидно, я была недостаточно осторожна.

Его пальцы сжимают мою руку, но, когда я пытаюсь вырваться, он только крепче сжимает ее и идет быстрее, оставляя меня спотыкаться за ним. Он кладет бутылки с водой во внутренние карманы жилета.

— Что ты собираешься со мной сделать? — мой голос звучит слишком высоко.

У задней двери клуба я ожидаю, что он проведет меня внутрь. Вместо этого он разворачивает меня и хватает за горло, прижимая к стене.

Удар сотрясает меня, и я вскрикиваю, но это больше от страха, чем от боли.

Прижатая к стене его мощным телом, я борюсь, но это бесполезно. Его огромная рука обхватывает мое горло так, что я чувствую, как его большой палец и остальные пальцы встречаются у меня сзади на шее. Его пальцы сжимаются так, что становится трудно дышать. Моя грудь тяжело вздымается и опускается.

Господи, этот человек мог бы свернуть мне шею, если бы захотел. Он мог бы задушить меня, и ему было бы все равно. Ему, наверное, понравится смотреть, как жизнь покидает мои глаза. Удовлетворение в его взгляде пугает меня не меньше, чем его объятия.

У меня начинает кружиться голова.

— Спайдер… пожалуйста. Не могу… не могу дышать.

Он смотрит на меня холодными глазами. Смотрит, как я паникую. Из этого нет выхода. Если он решит покончить с этим сейчас, все кончено. Я зажмуриваюсь, молясь о быстром конце. Если Бог и существует, то сейчас его здесь нет.

Наконец его пальцы ослабевают, но он продолжает сжимать мое горло. Спайдер проводит кончиком носа по моему лицу и вдыхает меня, словно ему нравится запах моего страха. Когда он говорит, его голос звучит низким, мрачным скрипом.

— Как далеко ты собиралась зайти? Как далеко, по-твоему, ты успеешь убежать, прежде чем я тебя найду?

Я заставляю себя не отвечать и попадаюсь на его удочку. Ничего хорошего из этого не выйдет. Он все спланировал. Он подставил меня, и я попала в его ловушку. Для него все это игра. Больная, извращенная игра. Мне ничего не остается, как дать ему отыграться.

Мои глаза сжимаются сильнее, ногти впиваются в кирпичную стену за спиной.

— Я делаю тебе гребаное одолжение, сохраняя тебе жизнь, воровка. — Когда я отворачиваю голову, его язык скользит по моей щеке, горячий, влажный и обжигающий кожу. Ощущение этого должно было вызвать у меня отвращение. Вместо этого моя плоть напрягается. — Попробуй еще раз сбежать, и я нагну тебя, отымею твою сладкую маленькую попку и задушу, пока буду наполнять тебя своей спермой. Ты меня поняла?

Почему каждый раз, когда этот мужчина говорит о сексе со мной, его слова звучат так ужасно? И почему его слова заставляют мое тело пылать?

Он не блефует. Его рука на моем горле говорит мне все, что мне нужно знать. Это животное будет получать удовольствие от того, что душит меня, пока он берет меня таким неправильным способом, что я даже не могу заставить себя сформировать слова в моей голове.

Его пальцы снова сжимаются, и я едва могу вдохнуть. — Ты меня поняла? — он рычит. Его хватка ослабевает, позволяя мне ответить.

Я отрывисто киваю, мое дыхание прерывистое.

— Скажи это. Я хочу услышать, что ты поняла.

— Да, — тяжело дышу я. — Я поняла.

— Хорошая девушка. Сейчас. Когда мы войдем внутрь, ты сделаешь в точности то, что я тебе скажу. Ты снимешь с себя все до последней нитки. Ты будешь ждать в моей постели, и когда я приду за тобой, ты будешь…


— Спайди.

Голос Страйкера пронзает мою панику. Краем глаза я вижу, что он высунул голову из задней двери клуба.

— Нам пора, — добавляет он, и я слышу веселье в его голосе, когда он видит нас.

— Дай мне несколько минут. — Спайдер хватает меня за затылок и ведет внутрь. — Полагаю, мне придется разобраться с тобой позже, — добавляет он мне на ухо. Он протискивается мимо Страйкера и шагает по длинному коридору.

Мы проходим мимо двойных дверей, которые ведут в комнату, где он проводил свою встречу ранее — комнату, которую он называл церковью.

Почему они называют ее церковью, я не могу себе представить. Такие люди, как эти, не могут делать там ничего благочестивого.

Несколько мужчин, проходящих мимо нас по коридору, ухмыляются, наблюдая, как Спайдер подталкивает меня к своей комнате.

— Похоже кто-то получит по заслугам, — говорит молодой человек примерно того же возраста, что и Пип.

Негодование обжигает мои щеки, но, по крайней мере, Спайдер не ведет меня через главный бар, где половина клуба могут увидеть меня.

Спайдер игнорирует его и толкает меня в свою спальню. Он закрывает дверь и поворачивает меня лицом к себе. — Раздевайся.

Опять? Ожидая оказаться на коленях, как прошлой ночью, я поднимаю подбородок, заставляя себя встретиться с ним взглядом в молчаливом отказе. Когда я покидала Колонию, я обещала, что не позволю этому случиться. Я бы изменила свое мнение. Больше не буду тряпкой. Я заняла позицию. Если он снова собирается меня унизить, я не стану облегчать ему задачу.

Спайдер хватает меня за волосы и дергает назад, пока я не начинаю хныкать. Он наклоняет мою голову так, что я теряю равновесие. — Не усложняй себе задачу. У тебя и так достаточно неприятностей. Раздевайся и ложись на кровать, иначе, когда я вернусь, с тобой будет все гораздо хуже.

Ладно, сопротивляться — не самая лучшая идея. Мысль о том, что этот человек заберет мое тело, пугает меня, но я ничего не могу поделать. Что бы он ни задумал для меня, когда вернется, возможно, я уже пожалею, что родилась. Не нужно делать еще хуже.

— Ладно, ладно, — хриплю я.

Он отпускает меня и скрещивает руки на груди, ожидая, пока я стягиваю с себя одежду.

Дрожащими руками я позволила каждой вещи упасть на пол. Глаза Спайдера впиваются в меня с каждым моим движением. Его лицо холодно и бесчувственно, за исключением голода, который вспыхивает в его взгляде.

Я не получу от него никакой пощады.

Не желая поворачиваться к нему спиной, я заползаю на его кровать.

Не знаю, чего ожидать от него, когда я лежу здесь, но что бы это ни было, это не то, что он собирался сделать.

Спайдер подходит к комоду и вытаскивает четыре веревки. В одно мгновение он забирается на кровать, оседлав мою талию.

Вес его тела, вдавливает меня в матрас, пугает меня, усиливая мою панику. — Подожди, что ты…

— Заткнись. — Он хватает меня за запястье, обматывает его одной из веревок и поднимает к изголовью.

— О нет.

Я никогда раньше не была связана, но мне и не нужно было, чтобы понять его намерения.

Воспоминание о Саре, привязанной к тому дереву для битья за кражу еды, вспыхивает в моей голове. Это был единственный раз, когда я видела женщину связанной, прямо перед тем, как она получила пять ударов плетью по спине. Спайдер точно не собирается меня бить. Я смотрю не в ту сторону. Но он может сотворить со мной множество других отвратительных вещей, и, если мои запястья будут привязаны к его изголовью, я не смогу его остановить. Мысль о том, что я окажусь настолько уязвимой для него, и все это время обнаженной, как в тот день, когда я родилась, — это больше, чем я могу вынести.

Включается режим выживания, лишающий всякого смысла.

— Что ты делаешь? — рявкаю я, выдергивая руку, пока он привязывает мое запястье к ручке кровати. — Отпусти меня!

Не говоря ни слова, Спайдер натягивает веревку до тех пор, пока мне не остается места, чтобы вывернуться. Не настолько, чтобы защемить кожу, но достаточно, чтобы мое запястье было крепко зажато натянутой рукой. Он работает быстро, делая то же самое с другим запястьем, привязывая его к ручке кровати с другой стороны от меня.

Я яростно извиваюсь на матрасе. Он молча слезает с меня, подходит к левой стороне подножья и хватает меня за лодыжку.

— Ты не можешь этого сделать! — я пинаю его, целясь в любую часть тела, до которой могу дотянуться. Я промахиваюсь, и он отшвыривает мою ногу. — Отпусти меня!

— Кричи и плачь сколько хочешь. Ты не выберешься отсюда.

Я снова бьюсь, и он поворачивает мои бедра так, что я наполовину перекатываюсь на бок. Его ладонь врезается в мою задницу, один сильный шлепок. Огонь распространяется по моей ягодице. Я кричу, наполовину от гнева, наполовину от боли.

Это больно, мать его, но боль делает, и кое-что еще. Она проникает в меня, глубоко, вызывая ту самую искривленную часть меня, которая, кажется, жаждет его прикосновений, чтобы лакать его удовольствие и его боль, как кошка с блюдцем сливок. Жало скользит между моих ног, заставляя мое нутро гореть.

Не успеваю я опомниться, как он снова укладывает меня на матрас и привязывает лодыжку к кровати.

— Меня не будет некоторое время, а это значит, что у тебя будет достаточно времени подумать о том, что с тобой будет, когда я вернусь. — Он обматывает последнюю веревку вокруг моей правой лодыжки, привязывая ее к другой ручке кровати.

— О, ты, должно быть, шутишь! Ты собираешься просто оставить меня здесь?

— Да, — он опирается на спинку кровати, его глаза упиваются видом меня, распростертой на его кровати, обнаженной и беспомощной. Его веки опускаются до половины, придавая ему голодный, сонный и сексуальный вид.

Мои соски сжимаются под этим похотливым взглядом, жар внутри меня усиливается.