Цена ошибки некроманта

— Какие люди и без охраны! — улыбнулся он, пожимая руку Адриану. — Госпожа?.. — Аккуратно пожимая уже мою ладонь, смотреть он продолжал на некроманта.

— Лавиния. Еварий Есот, — представил Блак. — Мне бы хотелось поговорить с вами об одной давней истории, о последнем случае появления одержимого.

— Даже предположить затрудняюсь, зачем тебе это. — Учитель изумленно приподнял брови. — Ладно, не здесь же, ты очень вовремя пришел, у меня как раз дальше окно. Сейчас я вам пропуска выпишу…

Серьезный разговор, таким образом, отодвинулся на потом, к явному неудовольствию уже навостривших уши учеников. Через широкий школьный двор и потом по коридорам мы шли также довольно расслабленно: Адриан обсуждал с учителем каких-то общих знакомых, а я с интересом озиралась и чувствовала некоторое разочарование, потому что от обычной школы увиденное отличалось мало. Не знаю, правда, что именно я ожидала увидеть, но внимание цепляла разве что форма на учениках и то обстоятельство, что подавляющее большинство из них были мальчишками, девочки попадались крайне редко. Ну и да — вели себя они заметно сдержанней своих сверстников, по коридорам не носились и не орали, несмотря на перерыв в занятиях. Оживленно общались, что-то обсуждали, только при появлении учителя замолкали и вытягивались по стойке «смирно», хором тарабаня приветствие.

Предмет, который вел Есот, явно относился к числу сугубо профессиональных, связанных с порождениями Разлома: вдоль стен в кабинете, куда он нас привел, висели портреты сравнительно молодых мужчин и женщин, а под ними, среди безобидных и непонятных таблиц и схем, — плакаты с изображениями крайне жутких тварей. А в каморке за кабинетом стояла даже пара чучел. Или, вернее, учебных пособий в натуральную величину: я точно не знала, можно ли хоть из какого-то из этих существ сделать чучело, а спрашивать постеснялась.

Между шкафов с книгами и учебными пособиями втиснулся небольшой письменный стол, за которым, кажется, давно уже никто не работал, — он был завален горой записей и тетрадей. Центр же комнаты занимал еще один стол, лабораторный, и вот как раз им явно регулярно пользовались, поддерживая чистоту и порядок.

— Садитесь, — жестом предложил Есот. — Что случилось?

— Я правильно запомнил, что вы имели отношение к расследованию инцидента в Фелете, когда был уничтожен последний одержимый?

— Ну имел, было дело, — поморщился учитель. — А вопрос-то в чем?

— Вы помните такого Миролада Кущина? Как получилось, что он выжил, а семья — нет?

— Помню-помню, — рассеянно кивнул Есот. — Жаль его. Редкий специалист был, уникальный! А получилось просто — он к реке спустился. У жены его шляпу сдуло, вот и пошел доставать из камышей. Старший его с девушкой знакомился, не стал гонять, а младший накануне ногу повредил. И вот так вот обернулось…

— Уникальный специалист в чем?

— Целитель. Специализировался на энергетических проблемах, все надеялся разобраться, почему Разлом так странно на некромантов действует. И ведь мог бы, наверное, что-то найти…

— На энергетических болезнях? — переспросил Блак. Я тоже сразу вспомнила сложное слово из записной книжки журналиста и подобралась. — Занятно. И насколько редкий он был специалист?

— Да как бы не единственный, со всего лепестка к нему ехали. Точно помню, пара его пациентов там погибла, среди прочих жертв. Такие маги у соседей-то редкие, а до нас вообще почти не добираются. Есть у них там какие-то тонкости, почему востребованность профессии очень высокая, а спецов — по пальцам пересчитать.

— Насчет прочих жертв. А были те, кого не одержимый убил? Утонувшие, например. И неопознанные.

— Нет, не припоминаю, — пару секунд помолчав, качнул головой Есот.

Адриан еще некоторое время его расспрашивал, но выяснил только, что Касадры Дхур в то время в окрестностях Фелета не было. Нет, поручиться за это учитель не мог, но он ее там не встречал и о ее присутствии ничего не слышал. Имена остальных подозреваемых ничего ему не сказали, и по фотографиям, которые были у Блака, он их не опознал, но слишком неуверенно — двадцать лет прошло, люди изменились, да и изображения были не самого лучшего качества, из документов. К тому же самого Есота интересовали не люди, а следы пребывания одержимого.

— А не могло случиться так, что дух сбежал? — предположил Адриан.

— Сейчас отправлю на пересдачу, — поджав губы, мрачно сообщил Есот.

— Официальную версию я знаю, — отмахнулся Блак. — И теорию помню. Но Кущин, который недавно умер, был уверен, что дух этот уцелел. И не надо мне напоминать, что у него диагноз, я даже самые бредовые версии должен рассмотреть и отбросить.

Учитель неопределенно хмыкнул, качнул головой.

— Дионас Бург уволок духа с собой, я видел следы, — заговорил медленно, взвешенно. — И на месте одержимого не было, мы же всех проверяли, а у этих сущностей такой специфический фон, что его не скроешь, если знать, что искать. А если бы успел удрать раньше, его бы все равно быстро нашли по длинному следу из трупов, одержимые не могут не убивать. Во всяком случае, науке и статистике такие случаи неизвестны. Но мы слишком мало знаем об этом явлении, оно плохо изучено, и какие духи могут выступать в качестве таких вот паразитов — непонятно. Зачем они это делают, насколько они разумны — тоже доподлинно неизвестно. Считается, что это механизм питания, они движутся к большому скоплению энергии, которая нужна им для жизни, и при этом ненамного разумнее пожирателей. Но есть некоторые разрозненные показания выживших свидетелей, уверяющих, что как минимум часть разума носителя они сохраняют. Еще, например, до сих пор не объяснено, почему последний одержимый повел себя не так, как предыдущие, и вместо города свернул вдоль мировой линии, — ответил Есот на вопрос, который Адриан не успел задать. Похоже, «открытие» покойного целителя никаким открытием не являлось, странность поведения последнего одержимого отметили и без него.

— Вдоль какой линии? — не удержалась я.

— Энергетические потоки, пересекающие мир. На самом деле неудивительно, что вы о них не слышали, это довольно непопулярная теория. Не само их существование, а то, что они статичны и их положение можно оценить. Около полутора веков назад один теоретик их обсчитал, кое-кто уточнял после, лет десять назад даже вроде бы косвенно доказали справедливость расчетов. Но мировое научное сообщество все еще в сомнениях.

— Почему?

— Ну вот такое оно, это сообщество, — улыбнулся Есот и развел руками. — Очень инерционное и с трудом принимающее новые идеи. Официально-то до сих пор считается, что энергетический поток сквозь мир сплошной и равномерный. А мне она просто нравится, и я ее разделяю. Совпадение это или нет, а Разлом тянется как раз вдоль этой линии, предсказанной за полвека до его появления, так что идея выглядит как минимум интересной. На чем я?..

— На разумности одержимых.

— Да. Так вот, если даже они более-менее разумны, его бы все равно заметили. Да, куда одержимые девают такую прорву энергии — непонятно, и следа она не оставляет, но… Нет, Адриан. Даже если предположить, что такое случилось и дух-держатель перестал поглощать силу, то я не представляю как. Даже совершенно фантастических версий нет! Ну разве только допустить, что он начал поглощать силу непосредственно из мировой линии вместо людей. Допущение на уровне того, что человек научился существовать без еды и воды, заменяя их магией.

— И чем это может грозить? Чисто гипотетически.

— Гипотетически? Ничем. Между прочим, есть теория, согласно которой Разлом как раз от этой мировой линии и питается, и если одно из его существ выбралось на поверхность и присосалось в другом месте, разницы никакой.

Мы поговорили еще минут десять, но больше ничего интересного не узнали и на этом распрощались. К выходу Есот нас провожать не стал.

— Какие мы делаем выводы из этого визита? — полюбопытствовала я. Лично для меня совершенно ничего не прояснилось, но мало ли, Блак все-таки опытный.

— Мы узнали печальные подробности из жизни Кущина, — задумчиво проговорил некромант. — А в остальном визит получился довольно бестолковым.

— Ты думаешь, Савин Тург утопил жену?

— Да как-то странно выходит, — поморщился Блак, усаживаясь за руль, но не спеша пробуждать машину к жизни. — Разве что случайно. Вряд ли он начал бы целенаправленно топить ее среди дня в парке или прятать в это время труп. Но как привязать к этой истории Зенора Донта или Касадру, я окончательно перестал понимать. Может, зря я вообще уцепился за эту историю? Может, журналиста и правда убили по какой-то совсем не связанной с тем одержимым причине? Просто так совпало. Сначала Кущина случайно убили, потом Виста. Творец! — Он тяжело вздохнул, навалившись локтями на руль, и боднул лбом собственные запястья.

— У нас еще есть квартира Виста. — Я ободряюще погладила плечо мужчины.


Тот со смешком повернул голову, положив ее виском на свои руки.

— И библиотека. Надо глянуть, что он вообще там брал.

— Ну видишь, не расстраивайся ты так.

— Да я не расстраиваюсь, — насмешливо фыркнул он. — Я просто чувствую себя идиотом, потому что пытаюсь разобраться в бреде человека со справкой и удивляюсь, что это плохо получается. Да ладно, в крайнем случае, если ничего не найдем, я в Клари посажу всех троих под замок и переверну сверху донизу их дома, земельные участки, потом дома друзей и просто знакомых. Что-нибудь да найдется.

— А если виновный — не из этих трех?

— А кто — ты? Или проводница?

— Татина! — ахнула я, в очередной раз опомнившись. Вспомнила, когда Блак безуспешно расспрашивал учителя и о ней тоже, но тогда задавать личный вопрос показалось неуместно. — Творец, я совсем забыла про нее! Я же хотела узнать, где она остановилась? У нее все в порядке? Как-то нехорошо получилось, она так по-доброму отнеслась ко мне…

— Да все у нее в порядке, — отмахнулся Адриан и выпрямился. — При станции есть небольшой домик для работников железной дороги, там довольно уютно. Кстати, я тоже забыл. Она про тебя спрашивала, я сказал, что ты нормально устроилась, и обещал передать привет.

— Но если ты так скептически говоришь о ее виновности, почему продолжаешь рассматривать как подозреваемую?

— У нее была возможность. Будет глупо упустить убийцу только потому, что я поверил ее безобидной наружности. Ладно, поехали, дела не ждут.

В библиотеке нам не особенно повезло: Вист брал только медицинский словарь и подшивку научного журнала местного института двадцатилетней давности, которые еще и не вернул. Блак пообещал по возможности исправить это досадное упущение.

А вот менталист, о котором я едва не забыла, не просто выдал мне защитный амулет, но совершил одно очень полезное и неприятное открытие. Оказывается, за мной следили с помощью зеркала. О том, что подобное возможно, я теоретически знала, знала, что за это полагается, и даже давала санкции на проведение такой слежки, но почему-то мне и в голову не пришло, что этот инструмент могут обратить против меня.

Блак, который к зеркалам не привык, только сдержанно ругнулся на достижения прогресса, а потом мы вместе пытались сообразить, чем это грозит. По всему выходило — ничем таким уж страшным. Менталист сообщил, что действуют следящие чары недавно и активировались, судя по всему, в момент связи с Маргом. Вероятно, заложили их туда заранее, еще в столице, но повезло: я очень долго ни с кем не разговаривала по зеркалу, а в Клари оно тем более было бесполезно. И вообще, гораздо больше шансов, что проговорится редактор.

Но зато стало понятно, как именно меня так быстро выследили в гостинице.

От менталиста мы завернули в ближайшее кафе, чтобы перекусить и связаться с Гитоном. Надо было рассказать о ночном нападении и о слежке, ну и, конечно, спросить о его собственных успехах.

Правда, похвастаться Маргу оказалось нечем.

Он, со своей стороны, тоже вышел на историю Миролада Кущина и проверил ее со всей тщательностью, но там действительно имело место совпадение. Обыкновенное вооруженное ограбление, причем даже нападавших вместе с награбленным уже задержали. Они сознались, что старика пасли давно, и подтолкнуло их к нападению его собственное поведение: слишком он нервничал и явно что-то прятал. Правда, ничего ценного у него не нашли и очень по этому поводу горевали. Мол, ладно бы погорели за что-то стоящее, а тут и мужика по голове тюкнули напрасно, и навара с него никакого.

Никаких иных пересечений фигурантов с Морригом Вистом выявить не удалось, и конфликтов — тоже. Конечно, редактор, любовница и многочисленные приятели могли и не знать подробностей, но вряд ли: покойный журналист был довольно болтлив и уж с кем-нибудь бы точно поделился. Дело, выходит, все-таки в записках старика. Какое именно? Оставалась надежда, что это выяснится после осмотра вещей.

С ними нам даже немного повезло, не пришлось тратить время на сборы: разноцветные картонные папки и разрозненные листы были собраны в одну большую коробку, которая стояла едва ли не посреди комнаты. Хозяйка квартиры совершенно не возражала, если мы их заберем, и о скоропостижной кончине жильца не переживала даже для вида. А как свидетель оказалась бесполезна и ничего интересного рассказать не могла: приехал, заплатил вперед, прожил несколько дней, очень тихо и смирно, дай творец чтобы все такими были. И вообще, следующих-то пускать можно?

Блаку явно хотелось отказать и вообще немного проучить жадную особу, но вредничать он не стал. Провел для порядка обыск, изъял какую-то мелочовку, забытую Вистом, и мы вернулись к машине с коробкой в охапке.

— На сегодня все? — полюбопытствовала я, плюхаясь на сиденье.

— Пожалуй. Да и не на сегодня, мне кажется, тоже. На основные вопросы Марг ответил, мы забрали все, что могли, так что я бы домой вернулся. Все равно эти бумаги изучать надо долго и внимательно, за полчаса не посмотришь.

— Прямо сейчас отправимся?

— Зачем? Это не лучшая идея, я не люблю ночью ездить, а там еще дорога сложная, убьемся. И смысла в такой спешке нет.

— А вдруг опять ночью кто-то явится?

— Не бойся, я почти уверен, что ночью они не сунутся. А если попробуют — уж рядом с собой я точно сумею тебя защитить. Ты же, надеюсь, не планируешь сбегать в другую комнату? — Он искоса глянул на меня, насмешливо и жарко.

— Мне вчерашнего хватило, — проворчала в ответ, не поддержав игру. Днем об этом как-то не думалось, за беготней было не до того, но к вечеру вернулось беспокойство. Вряд ли тот, кто явился ко мне вчера, вот так просто отступится. — Мне кажется, ты слишком легкомысленно относишься к угрозе. Я понимаю, что ты сильный маг, но не всеведущий же. От ножа в спину ты тоже не застрахован. Или, например, можно вывести из строя машину, а потом добить…

— Это ты переоцениваешь бандита, — возразил Блак. — Да ладно, не дуйся. Если хочешь, можем перебраться в другую гостиницу или вовсе в машине заночевать. Или ты все-таки решительно настроена ехать в Клари?

— Не знаю, — вздохнула мрачно. — Мне страшно, и я не хочу, чтобы меня убивали.

— Не бойся, — повторил некромант мягче и серьезнее, поймал мою ладонь, аккуратно пожал. — Если хочешь, давай и правда переберемся в другое место. Можем сказать в гостинице, что едем домой, а сами остановимся где-нибудь на другом конце города.

— А если кто-то проследит за машиной?

— Мы сбросим хвост, — вроде бы серьезно пообещал Блак, но я чувствовала, что разговор его забавляет. И злилась. Причем в основном на себя — за то, что не могу быть такой же спокойной.

— А если он подложил в машину какой-нибудь ментальный амулет?

— Я выключу ее из потока, — еще серьезней добавил некромант.

— А если… — продолжила я, не желая так легко сдаваться, но поймала новый насмешливый взгляд Блака и осеклась. — Не вижу ничего смешного!

— Давай мы сначала до номера доберемся, — миролюбиво предложил некромант после пары минут неприятного, давящего молчания. — Против того, чтобы собрать вещи, ты ведь не возражаешь? Ну вот и хорошо. Открой мне пока страшную тайну, откуда у тебя все-таки татуировка? И почему такая?

Если даже Адриану это не было на самом деле интересно и вопрос он задал только для того, чтобы меня отвлечь, получилось удачно. Эти воспоминания были из числа светлых, хороших, разве что с легким оттенком грусти о безвозвратно ушедших студенческих годах.

Моя «маленькая тайна» располагалась чуть выше копчика и изображала котенка, который стоял, неуклюже растопырив лапы, и держал в зубах алхимические весы, — такой вот своеобразный символ правосудия. Мастер мне тогда попался талантливый, поэтому котенок вышел очень симпатичным и умильным. Сереньким таким, с потрясающе яркими голубыми глазами.