Цена ошибки некроманта

Сумасшедшего старика из Шорры, который ловил в Фонте секту духопоклонников, звали Миролад Кущин. Тридцать лет назад он был целителем, приехал из Зеленого лепестка, чтобы исследовать влияние Разлома на людей с нашей стороны, у соседей эта аномалия проявляла себя совершенно иначе. Приехал с семьей: женой и двумя сыновьями десяти и пятнадцати лет. И совсем даже не стар он был, если разобраться, но горе и душевная болезнь не добавляют свежести и бодрости.

Долгое время он жил в городке Фелете неподалеку от Разлома, часто общался с местными некромантами и вообще прижился в тех местах. Жена вроде не роптала, дети отправились учиться: один — в ближайший город, другой — в Зеленый лепесток.

В то злополучное лето семья собралась вместе. Погода радовала и располагала к прогулкам, да еще выходной день, поэтому народу в большом парке было множество.

Именно тогда, именно в этот парк пришел тот самый одержимый, о котором мы так много слышали в последнее время. Именно там на его пути оказался молодой некромант Дионас Бург, приехавший в город в увольнительную.

Одержимый убил семью на глазах целителя, которому совершенно нечего было ему противопоставить. Убил бы и самого Миролада, но просто не успел, хотя для бедолаги, может, смерть оказалась бы лучшим выходом. Все произошедшее подействовало на Кущина сокрушительно, он тронулся умом. Долго лечился, но менталисты не смогли восстановить его полностью. Конечно, ни о каком целительстве речи больше не шло, да он и магию на почве потрясения утратил безвозвратно и даже оборачиваться больше не мог. Наверное, отчасти поэтому постарел раньше времени, потеряв существенную часть себя.

У Кущина осталась идея-фикс: что некромант не сумел победить одержимого, что дух не ушел, а нашел себе другое вместилище. Не сам, а с посторонней помощью. В нем укоренилась идея существования секты, которая поклонялась духам, причем не просто поклонялась, но стремилась воскресить генерала Этеона Отока и привести его в Белый лепесток во главе армии потусторонних существ. И одержимых призывали тоже они, причем именно с этой целью: одержимые собирали силу, необходимую для вторжения.

Все это Эвед знал от самого старика, который явился к нему несколько лет назад за амулетом для защиты от этих сектантов. То есть рассказывал-то он о секте всерьез, но эти рассказы опытный аферист аккуратно фильтровал и пропускал через призму знания человеческой психологии. С тех пор в бредовой системе бывшего целителя мошенник занял важное место, оказавшись одним из активных борцов сопротивления, эдаким сказочным помощником героя.

Эвед уверял, что пытался отправить бедолагу к менталистам, но ничего не вышло, и я склонна была ему верить. Мошенник или нет, а Кущину он явно искренне сочувствовал.

— Ваш адрес Вист нашел у Кущина, верно? — Когда мошенник сменил тон и перестал запираться, Блак тоже заговорил спокойно и деловито, без угроз.

Обсуждение мы вели не в «рабочей» комнате, а в кухне, лишенной малейших намеков на мистику. Среднестатистическая грязноватая кухня, в которой содержат в порядке артефакты и технику, но особенно на чистоте не зацикливаются, убираются от случая к случаю. Эвед даже чай нам заварил, и шериф его одобрил.

— Я понял так, — подтвердил Ормен.

Сейчас, ссутулившийся над чашкой и обхвативший ее ладонями, горе-колдун казался совсем молодым и очень несчастным, эдакий щуплый, вечно голодный подросток, которого хочется накормить. Но этот порыв я, конечно, поборола: вряд ли он моложе меня, этот «подросток». Скорее всего, он просто сменил линию поведения и старается прикинуться безобидным и беззащитным, раз уж со всеми остальными вариантами не вышло.

— А почему он считал гнездом секты Фонт?

— Да Творец знает! — отозвался Эвед. — В смысле он уверял, что ему лично Творец сообщил эти важные сведения во сне и благословил на борьбу. Но это нормально, вполне типичная картина бреда величия пополам с преследованием…

— А вы неплохо разбираетесь в терминологии, — заметила я, никак не комментируя диагноз: я-то в вопросах психики и ее болезней не понимала ничего, в случае необходимости полностью полагаясь на заключения менталистов.

— Да мне вообще психиатрия нравится, — смущенно признался Ормен. — Только по этому профилю соваться бесполезно, если не менталист.

— Вист не упоминал, зачем он вообще приехал в Фонт? Не вас же шантажировать.

— Не, это он заодно, — поморщился Ормен. — Я поначалу подумал, что он тоже того, что старик себе последователя нашел, такое случается. Но нет, увы. Этот соображал. Только что-то он такое, кажется, выискал у старика. Я даже подумал, может, не такой уж псих этот целитель был, он же умный мужик. Может, правда что важное выискал, связанное с этими одержимыми? Не просто же так они появляются…

— Разберемся. И никаких намеков Вист не сделал и вы ни о чем не догадались?

Аферист медленно пожал плечами, хмурясь.

— А вообще, есть одно… Вы только пообещайте мне, если вдруг найдете мой архив, вернуть его, а? Ну хотя бы уничтожьте, — поспешил исправиться он под потяжелевшим взглядом Блака.

— Борзеешь? — мрачно спросил шериф.

— Да ладно, уж и спросить нельзя, — не стал нарываться Эвед. Втянул голову в плечи, проникновенно вздохнул, глядя на некроманта с видом нашкодившего щенка. Но продолжил: — В общем, последний раз Кущин был у меня дней за десять до того, как появился журналист. Я-то подумал тогда, у него просто обострение стряслось, но, может, это важно? Он был возбужден сильнее обычного и твердил, что выследил главаря этой секты. Что он его узнал, что видел его тогда, в Фелете, и он, мол, так и знал, что все это было неспроста и не само по себе. Только кого имел в виду, я так и не понял. Да и сейчас не уверен, что это имеет смысл. Ну он же все-таки псих, с диагнозом и справкой от менталистов. Может, он в газете тогда чей-то портрет увидел, а сейчас встретил похожего человека… Только почему журналюга так уцепился, непонятно.

— Кстати, о Висте. Как вы собирались решать вопрос с ним?

— А… — Эвед замялся. — Какая теперь-то разница!

— И все-таки.

— Проследить за ним собирались в следующий раз. Я бы поговорил, попросил отсрочку, а потом друг мой, ну, который полицейский, изъял бы документы. Обыск там по анонимному доносу и все такое.

— Разумно, — хмыкнул Блак.

Больше ничего путного из Эведа вытянуть не удалось, хотя он вроде бы искренне стремился сотрудничать.

Напоследок посоветовав аферисту найти другой источник заработка и распрощавшись, мы ушли, ни минуты не сомневаясь, что советом этим «великий колдун» не воспользуется. До машины спускались в молчании, осмысливая разговор.

— Мы все еще не верим в существование секты или начинаем ловить хорошо организованную группу? — первой не выдержала я, когда Блак завел двигатель.

— Не верим, — отозвался мужчина. — Сейчас еще больше, чем раньше. Чушь это все, с сектами и одержимыми. — Он поморщился.

— Но ведь старика кто-то ограбил и убил, и дом перерыли. И журналиста тоже, причем с помощью духа!

— А ты что, веришь в существование секты? — насмешливо покосился на меня Блак.

— Честно говоря, не особо, — призналась с некоторым смущением. — Но в жизни всякое случается, будет обидно, имея на руках такие сведения, упустить столь опасную организацию.

— Всякое. Но не внезапные, глубоко законспирированные, централизованные организации, о которых ничего не знает полиция, зато осведомлен один случайный сумасшедший. Я уж не говорю про идею воскрешения генерала Отока как основную мысль этой секты. Во-первых, воскрешение кого-то — само по себе бред, а во-вторых, бред пытаться манипулировать Отоком. Он при жизни-то, говорят, был неуправляем и делал только то, что считал правильным, вряд ли смерть способна смягчить чей-то характер. В общем, вся эта история с одержимыми — полная чушь. Но что-то такое Кущин все же нарыл. Неизвестно, за это убили его самого или просто так совпало, но журналиста, я почти уверен, убрали именно за это. Ну или тот псих вообще ни при чем, и Вист пострадал за какие-то собственные прошлые грехи, но, если дело в этом, надеюсь, Марг что-нибудь откопает.

— Значит, пока наша задача выяснить, что же он нарыл?


— Попробуем, да. Очень похоже, что случилось это все в многострадальном Фелете примерно тогда, когда туда пришел одержимый. Полагаю, Кущин увидел тогда нечто странное, до или после столкновения с одержимым, и в его голове все смешалось в кучу. Мне непонятно, как он выжил? Если был рядом с одержимым и с семьей, его бы постигла та же участь. А если нет — то где? Вообще, поговорить бы с тем, кто занимался этим целителем с самого начала и вел расследование в Фелете. Там не так уж много свидетелей было, да и случай уникальный. Если кто из следователей жив, вряд ли он такое забыл.

— Значит, нужен запрос еще и в Фелет?

— С этим мы точно наглухо завязнем, — неодобрительно поморщился Адриан. — Есть у меня идея получше. Надо поговорить кое с кем из учителей. Есть подозрение, что наш спец по типологии во всем этом участвовал, уж очень со знанием дела рассказывал. А если не сам, то посоветует, к кому обратиться. Да и по одержимым хочется пару вопросов задать, чтобы не тыкаться вслепую. Но сначала все-таки попытаемся выяснить судьбу Зенои Тург, пока день и работают все службы.

Раньше я неоднократно слышала расхожую фразу о том, что следователя ноги кормят, и даже, как мне казалось, прекрасно понимала почему. Но только сейчас на наглядном примере увидела, сколько на самом деле им приходится бегать.

По пути завернув на железнодорожный вокзал и получив там выписку о том, что билет свой покойный журналист купил, кажется, спонтанно, незадолго до отправления поезда, мы полностью сосредоточились на выяснении судьбы Зенои Тург. Дело это заняло остаток дня, и еще повезло, что к вечеру на руках оказались более-менее исчерпывающие сведения. Весьма интересные.

В городских архивах никаких данных об этой женщине не было, уже лет двадцать ее не видел никто из соседей и друзей, а близких родственников, кроме мужа, найти не удалось. Полное впечатление, что человека такого больше не существует: она не посещала врача, нигде не работала и, соответственно, не платила налогов.

Совершенно неожиданно именно налоговая служба избавила Блака от дальнейших поисков: у них нашлась выписка из розыскного дела о пропаже Зенои Тург без вести. Дела, заведенного в городе Фелете двадцать лет назад, летом того года, когда там объявился одержимый.

Подробностей дела, конечно, никто не знал, эти документы пришлось запрашивать, но самого факта было более чем достаточно для серьезных подозрений в адрес Савина Турга.

— Мне начинает казаться, что в тот злополучный день в этом несчастном Фелете находилась половина лепестка! — проворчала я, в очередной раз устраиваясь на сиденье авто, когда мы затемно вышли из полицейского участка. Там у Блака обнаружилось несколько приятелей, которые хоть и повозмущались, но все наши запросы приняли и пообещали завтра утром отправить — сегодня для этого было поздно.

«Нашими» я их считала уже вполне уверенно и небезосновательно. Как-то так само собой получилось, что составляла их именно я. Сначала предложила просто помочь написать, чтобы некроманту с его проблемами не тратить лишнее время, но записывать формулировки, которые диктовал Адриан, не поднялась рука. Предложение сделать все самой он принял с явным облегчением и воодушевлением и, пока я писала, обсуждал какие-то отвлеченные и непонятные мне дела с парой местных полицейских.

На меня эти двое посматривали с таким интересом, что, того и гляди, должны были прожечь дырку: представления «Лавиния, добровольная помощница» им явно не хватило, но выпытывать подробности не стали. То ли при мне постеснялись шутить и лезть с прямыми вопросами, то ли опасались реакции Адриана. Я больше склонялась ко второму варианту, мое присутствие в лучшем случае смягчило бы формулировки.

Так мы и оставили их наедине с неудовлетворенным любопытством. И почему-то это было приятно.

— Да нет, всего двое — убийца и человек, с которого вся эта история началась, — отозвался Блак. — Так что это закономерно.

— Ты, по-моему, уже уверен, что виноват Савин Тург. — Я неодобрительно качнула головой.

— Ну почему же? Пока не уверен. Я же не лечу в Клари его арестовывать, продолжаю выяснять детали. Но согласись, версия выходит крепкая. Тург под общую шумиху пристукнул свою супругу и спрятал тело, Кущин все это видел, но повредился умом и внятно объяснить не мог. Тург жил в Фонте, и гнездо секты, по мнению Кущина, располагалось здесь, что по-своему логично.

— Ну да, — признала нехотя. — Куда мы сейчас, на квартиру Виста?

— И стоило бы, но отложим на завтра. Честно говоря, я слишком хочу жрать, чтобы продолжать мотаться по адресам, — усмехнулся Блак. — Туда-сюда, поужинаем — вот уже и середина ночи, какие там поездки, хозяйка квартиры наверняка будет спать! Хватит на сегодня, кое-что полезное мы сделать успели, есть повод гордиться собой.

Такую точку зрения я полностью одобряла и идею ужина приняла с облегчением. Вроде бы почти весь день просидела — то в машине, то на стуле где-нибудь в очередной инстанции, — но все равно чувствовала себя совершенно вымотанной. Наверное, все еще аукалось ментальное сканирование, не просто же так меня выгнали в продолжительный отпуск.

Гостиница, в которую мы приехали, располагалась удобно — вроде бы не в историческом центре, но рядом, да еще со своей удобной парковкой. Судя по тому, как держался Блак и как уверенно находил дорогу, место он знал прекрасно, так что я окончательно расслабилась, не ожидая подвоха. Вряд ли шериф стал бы из раза в раз останавливаться в обшарпанной клоаке с насекомыми, он, по-моему, для такого слишком аккуратен, а все остальное меня не беспокоило.

Впрочем, нет, кольнула тревога, что здесь номера тоже окажутся заняты и придется среди ночи искать другой вариант, но я быстро взяла себя в руки и отложила панику на потом, на тот случай, если действительно что-то пойдет не так.

В небольшом фойе гостиницы стало понятно, что с ее уровнем я вполне угадала: здесь было чисто, строго и без неуместной роскоши. Светлые обои с ненавязчивым рисунком, дощатый пол, прикрытый синей ковровой дорожкой, несколько низких кресел, стеклянный журнальный столик. На стойке подставка с буклетами, позади нее — стеклянная витрина с мелкими сувенирами и доска для ключей.

— Добрый вечер. Господин Блак, надолго в этот раз к нам? — улыбнулся некроманту портье, обаятельный мужчина средних лет в белой рубашке и синем жилете почти под цвет ковра.

— Добрый. Как пойдет, — пожал плечами Адриан. — До завтра точно.

— Ваш любимый номер свободен. А госпожа?.. — Портье посмотрел на меня, вопросительно приподнял брови.

— Госпоже отдельный номер, но лучше всего соседний, — не дожидаясь, пока я соображу, чего от меня хотят, ответил некромант.

— Свободен четырнадцатый, дверь в дверь, подойдет? — живо предложил портье. — Вы отдыхать или?..

— Или, — поморщился Блак. — Исключительно работа.

— О, это замечательно, у нас сегодня очень тихо.

— Ресторан, как я понимаю, открыт?

— Да, разумеется. Желаете столик или, может быть?..

— Столик.

— Госпоже помочь с вещами или?..

— Нет, ничего не надо, я сам, — отмахнулся Блак.

На этом расспросы кончились, нас записали в книгу учета и выдали ключи, после чего некромант уверенно зашагал к лестнице, держа в руке две сумки, свою и мою. То есть обе сумки принадлежали шерифу, просто одну он одолжил мне под вещи, чтобы не таскать целый чемодан.

— Он всегда так разговаривает? — полюбопытствовала я, пока поднимались.

— Кто? — не понял Адриан.

— Портье, неоконченными вопросами.

— А, этот — всегда, — ответил некромант и вперед меня прошел в четырнадцатый номер. Бросил сумку в кресло, обошел комнату по периметру, внимательно осмотрел ванную.