Целуй меня

— Она была под усиленной охраной в одном из моих домов, о котором знают только приближенные мне люди.

— Ну, похоже, что кто-то из твоих приближенных крысятничает, — рычу я, глядя на стоящих рядом с ним мужчин. Мне не следовало доверять сестру чужим людям. Со мной, конечно, опасно, но я очень осторожна. Неро тоже бдителен. Рядом с ним только самые преданные и близкие. Ни один из людей Неро не продал бы информацию об Анне, но чужаков легко подкупить. А Николай умеет быть очень щедрым.

— Один из убитых был моим братом, — говорит парень из-за спины Рафаэля. Как будто это должно меня растрогать.

— Меня. Это. Не. Волнует. На твоем месте я бы волновалась исключительно о моей исчезнувшей сестре, — я сверлю глазами заговорившего со мной парня и тихо спрашиваю: — Ты знаешь, кто я?

Парень не отвечает, а просто смотрит на меня. Обойдя Рафаэля, я встаю прямо перед ним.

— Если не удастся вернуть ее, я поеду в Мексику и сотру с лица земли весь ваш гребаный картель.

— Ладно-ладно, — Неро обнимает меня за талию и прижимает к своей груди. — Они приехали, чтобы помочь.

Я отталкиваю его и начинаю мерить шагами комнату, чувствуя прикованные ко мне взгляды мужчин – они ждут, что я буду делать дальше. А я на грани: эмоции, словно маятник, раскачиваются, бросая меня из одной крайности в другую. Я вот-вот сорвусь, но не стану делать этого на глазах у посторонних, поэтому ухожу в темную гостиную и направляюсь к окну. Мне нужно все тщательно обдумать, но эмоции туманят мозг, лишая способности мыслить ясно.

Я им не доверяю. Их кто-то предал? А если нет? Что если Николай заплатил Рафаэлю, чтобы тот отдал ему Анну, и все это просто подстава? Я прижимаю руку к животу и закрываю глаза. За спиной скрипнул паркет. Нет нужды оборачиваться – я и так знаю, что это Неро. Его губы касаются моего плеча, и я откидываюсь спиной на его грудь. Прикосновение, которое раньше вызвало бы отвращение, сейчас казалось единственной настоящей вещью в моей жизни. А Неро – единственным, на кого я могу положиться в этом хаосе. Кроме него я никому не доверяю.

— Нам нужна помощь, Morte, — его рука скользит вверх по моему телу, ненадолго задерживается на груди, а потом перемещается на шею.

Я провожу ладонью по предплечью Неро, сжимаю запястье и поворачиваюсь к нему лицом.

— А что, если они работают на него? Мы не можем им доверять.

Неро поглаживает ладонью мой живот и целует меня в висок.

— Нет. Ты и не должна им доверять. Ты должна доверять мне.

Не размыкая его объятий, я разворачиваюсь, чтобы заглянуть ему в лицо. Он смотрит на меня сверху вниз, взгляд его темных глаз решителен и суров.

— Позволь мне разобраться с этим, — ладонь Неро ложится на мою щеку, и я, поднявшись на цыпочки, прижимаюсь лбом к его лбу. Теплое дыхание касается моих губ, а тонкий аромат мяты и сигаретного дыма окутывает меня. — Ты … — он замолкает в неуверенности и стискивает зубы. Пальцы его вздрагивают. — Обещай мне, что не натворишь никакой глупости. Скажи, что в этом деле мы вместе, — в его голосе звучит непривычная беззащитность, и это разбивает мне сердце. Знаю, что не смогу сдержать этого обещания, но все равно даю его:

— Не сомневайся.

Он обхватывает ладонями мое лицо и целует так крепко, будто пытается своими губами выжечь клеймо на моем сердце. Неро даже не догадывается, что уже давным-давно необратимо высечен в самой его глубине.

Каким бы ни был план Неро – это соломинка для утопающего, я-то знаю. И он знает. Иначе не стал бы с таким отчаянием убеждать меня принять его сторону. Николай загнал нас в угол. Шах и мат. Игра окончена, но Неро отказывается это признавать, потому что не допускает своего проигрыша.

А разве не всегда происходит именно так? Разве все в жизни не идет по кругу? Я вернулась к тому, с чего и начинала с ним. И я, и Анна. Нам с Неро не удалось избежать этого – не удалось обмануть судьбу, ведь мы сами ее создали. Каждый шаг вел нас к этому. Сражения и убийства стали частью нашей натуры, вплелись в цепочку ДНК. Такова расплата. Быть просто человеком – неисполнимое желание, мечта, смысл которой мы даже понять до конца не в состоянии. Я хочу этого больше, чем когда-либо хотела в своей жизни, но не буду ради достижения мечты жертвовать людьми. Я не принесу в жертву Анну сегодня только ради того, чтобы Николай, разыграв очередную партию, поймал меня завтра. Нет. С этим надо покончить. Я позволю Неро строить планы. Я соглашусь с ним ради него самого. Но у меня есть свой план.

— Пойдем, нам нужно поговорить с ними, — Неро берет меня за руку и ведет в кабинет.

На одном из диванов сидят Джио и Рафаэль, перед ними на кофейном столике снова разложены схемы. Честно говоря, я не уверена, что Николай держит Анну именно там. Это его основная база, но есть и другие. К тому же я, естественно, отлично знаю расположение этого убежища. По логике вещей он должен спрятать ее в другом месте и приказать мне ехать на его основную базу. И я бы поехала туда. Тогда, возможно, Анна действительно там.

Неро отходит в угол комнаты и наливает себе виски. Под глазами у него темные круги, он выглядит совершенно измученным. За два глотка осушив бокал, он переключает внимание на схемы. Я подсаживаюсь к нему, и его ладонь собственнически ложится на мое бедро. Мужчины что-то обсуждают, но я слушаю их вполуха, потому что знаю – они пришпоривают дохлую лошадь. Николаю удалось добраться до Анны, когда она была спрятана в самом сердце картеля – в месте, которое считалось недосягаемым. Для Николая нет ничего невозможного. Анна не покинет базу, пока он лично не позволит ей выйти. И сделает это он только в одном случае: если вместо нее туда приду я.

Рафаэль встает, произносит какое-то испанское ругательство и, отойдя в противоположный конец комнаты, ударяет ладонью по стене. Сузив глаза, я наблюдаю за ним. Склонившись к моему уху, Неро шепчет:

— Кажется, Рафаэль влюблен в твою сестру.

Рафаэль и моя сестра? Я сжимаю кулаки. Рука инстинктивно тянется к ножу, закрепленному на бедре, пальцы уже касаются холодного металла. Еще один повод врезать ему побольнее – он воспользовался моей униженной, сломленной сестрой.

С ухмылкой Неро прикрывает ладонью мой нож.

— Какая кровожадная бабочка!

Я вскакиваю на ноги и, свирепо буравя взглядом Рафаэля, пересекаю комнату. Все замирают, напряженно ожидая моих дальнейших действий, но я лишь бросаю на него испепеляющий взгляд и выхожу из комнаты. Циферблат часов напоминает: не позднее чем через сорок пять часов и девять минут я должна быть в России, поэтому направляюсь прямиком к оружейной комнате, достаю из кармана ключ и открываю дверь в комнату страха. Здесь хранится все оружие. Взглянув на мониторы камер наблюдения, вижу, что Неро и мексиканцы все еще в кабинете. Беру пистолет сорокового калибра, запасную обойму к нему и засовываю их за пояс джинсов, по соседству с уже торчащим оттуда девятимиллиметровым стволом. Затем открываю ящик за ящиком, натыкаясь на все возможные виды патронов, пока не нахожу то, что мне нужно - пару небольших шприцов. Прячу их в карман толстовки и выхожу из оружейной.

Проходя через столовую, натыкаюсь на Томми. Он вздрагивает и хватается за грудь:

— Господи, разве можно так подкрадываться в темноте?

— Это всего лишь я.

Он гневно сверкает глазами.

— Знаешь, от этого совсем не легче.

Я закатываю глаза.

— Ты такой трусишка.

— Нет. Просто у меня есть инстинкт самосохранения. Ты пока не убила меня, так что…


— Я не убила тебя, потому что ты мне нравишься, — говорю я.

— Видимо, мне следует считать это комплиментом?

— Конечно, — я смотрю на него, и улыбка медленно исчезает с моего лица. В Томми есть какое-то простодушие и наивность – черты, которые ему удается сохранять не запятнанными окружающей его тьмой. Я частенько подначиваю его, но, надеюсь, он не растеряет этих качеств никогда. Хочется верить, что он всегда сумеет разглядеть что-то светлое в окружающем мраке, независимо от обстоятельств. — Оставайся таким всегда, Томми.

Он хмурится.

— У тебя все в порядке?

Я киваю и ухожу. Нет сил думать об этих людях, о жизни, которая у меня была или могла бы быть. Вместо этого я ложусь в кровать, положив один из шприцов под подушку. У меня есть все необходимое, чтобы осуществить задуманное, поэтому я просто лежу, чувствуя, как от волнения сжимаются внутренности. К тому моменту, когда Неро, наконец, приходит в спальню, мои эмоции уже полностью перегорели, и я чувствую себя совершенно опустошенной.

Он забирается под одеяло и, обняв меня за талию, шепчет:

— Morte!

— Да?

— Ты в порядке?

Даже близко нет. — Да.

— Считаю своим долгом спросить, почему Рафаэль до сих жив, — я слышу веселые нотки в его голосе.

— Как только дело будет сделано, он станет моим трофеем. Мексиканский ублюдок. Он не только не уследил за моей сестрой, но и решил охмурить ее.

Неро смеется и целует меня в шею.

— Я даже готов его подержать для твоего удобства.

— Я думала, он твой друг.

— У меня нет друзей, Morte. Есть только шахматные фигуры. И когда они не оправдывают ожиданий, то теряют мою благосклонность.

Господи, он может быть абсолютно бессердечным. И мне это нравится.

Я поворачиваюсь на бок, зарываюсь пальцами в волосах Неро и притягиваю его к себе. Наши губы встречаются. Мне необходимо почувствовать его силу, его жестокость, его сущность – все то, что внушает панический страх каждому, кто слышит имя Неро. Мне необходим мой монстр.

Наши языки соприкасаются, и я со стоном впиваюсь ногтями в затылок Неро. Хочу, чтобы на мгновение он заставил меня забыть обо всем, чтобы позволил мне утонуть в нем и заглушил голоса, кричащие в моей голове. Не разрывая поцелуя, я приподнимаюсь на коленях, а потом сажусь верхом на Неро. Он обнимает меня так крепко, словно никогда больше не отпустит. Оторвавшись от моих губ, Неро целует мою шею, и его губы ощущаются такими твердыми и горячими. Они требуют и одновременно дают. Стянув пальцами пряди его волос, я прижимаю Неро к себе, желая остановить время и навсегда остаться в этих крепких, надежных объятиях. Я всегда была одинокой, всегда рьяно оберегала свою независимость, но появился он, и стало понятно, как важно, чтобы рядом был кто-то и давал ощущение безопасности. И стоит только осознать это… как складывается ощущение, что жить по-другому сродни особо жестокой форме пыток.

Рука Неро проскальзывает между моими ногами, и он шумно втягивает воздух сквозь стиснутые зубы, когда понимает, что на мне, кроме его безразмерной футболки, ничего нет. Его пальцы погружаются в меня, а широко открытый рот прижимается к моему горлу.

— Ты такая влажная, Morte, — выдыхает Неро. Я крепко обнимаю его за шею и закрываю глаза, чувствуя, как его пальцы толкаются в меня глубже. Каждый раз, когда мы с Неро вместе, – это эгоистичное требование полного обладания в сочетании с чем-то первобытным, настоящим, такое чувство, что мне это необходимо как воздух. Быть с Неро – это словно все время ходить по краю, за которым сама суть жизни.

Он сдвигается на кровати, а затем на смену его пальцам в меня погружается член. Руки Неро сжимают мои бедра, направляя их вниз. Тяжело дыша, я прижимаюсь губами к его губам. Сильнейшие, всепоглощающие впечатления. То, что начиналось как кровавая битва, теперь кажется сладчайшей капитуляцией: слияние двух истерзанных войной душ, ласкающих шрамы друг друга.

Я медленно двигаю бедрами вперед-назад. Дыхание Неро учащается, он прижимается ко мне всем телом. С тихим стоном я запрокидываю от удовольствия голову. Он прижимается губами к моему подбородку, а затем они двигаются вниз по шее, пока его зубы неистово царапают кожу.

Губы Неро добираются до моей груди, он втягивает в рот сосок и прикусывает так сильно, что от неожиданности я вздрагиваю и отшатываюсь. С тихим смехом он притягивает меня к себе, зарывается пальцами в мои волосы и приближает свое лицо к моему. Наши губы встречаются. На смену неистовству поцелуев приходит глубокая чувственность. Все те слова, которые ни он, ни я не можем произнести вслух, напряженно повисают между нами.

А если он знает?

Неро обхватывает ладонями мое лицо, вынуждая запрокинуть голову. Наши языки встречаются. При мысли о том, что нужно уйти от него, в груди все сжимается. Я этого совсем не хочу, но реальность такова, что иная жизнь – просто сон, мечта, на которую мы не имеем права. Сейчас я это отчетливо вижу, и, как бы ни было трудно расстаться с мечтой, в какой-то момент мы должны проснуться.

Неро сильнее прижимается ко мне, утверждая свои права на меня, оставляя свое клеймо. Сердце сокращается в груди. Я тоже льну к Неро и чувствую, что распадаюсь на части. Я пытаюсь воздвигнуть вокруг себя стальные стены – они мне необходимы для собственной защиты, – но сердце остается болезненно открытым.

Движения Неро становятся медленными, дразнящими. Он так глубоко, что ощущается частью меня. Волна удовольствия постепенно нарастает, а затем накрывает меня целиком, унося далеко-далеко отсюда. Я прижимаюсь губами к его губам, зажмуриваю глаза и чувствую, как по щеке катится слеза.

Неро напрягается, движения его становятся резкими, грубыми, и он, громко простонав мое имя, кончает.

— Я чертовски сильно люблю тебя, — хрипит он и прижимается лбом к моему лбу.

Я чувствую на своем лице его горячее дыхание и наслаждаюсь знакомым запахом из смеси табачного дыма, виски и мяты.

— Я люблю тебя, — шепчу и толкаю его спиной на кровать.

Наши глаза встречаются. Неро убирает в сторону мои свисающие перед лицом волосы. Заметно, как его чувства нашли отражение во мне, ведь я тоже испытываю нечто похожее на одержимость. Наша любовь – это яркий и жаркий огонь, уничтожающий все на своем пути. Мы и по отдельности сильны, но вместе просто неудержимы. И я собираюсь разрушить наше «вместе». Мне ненавистна сама мысль об этом, но я сделаю то, что должно быть сделано. Мне нужно верить: то, что возникло между нами, неподвластно ни времени, ни расстоянию. Неро нужен мне, и пусть это будет даже просто возможность думать о нем.

Закрыв глаза, я запускаю руку под подушку. В сердце теплится слабая надежда на то, что он остановит меня, потому что я не хочу этого делать. Сердце разрывается от того, что я предаю его.

Я наклоняюсь и нежно целую Неро, позволяя своим губам задержаться на его губах чуть дольше обычного. Пальцы сжимают шприц, и я думаю об Анне. Молниеносным движением вонзаю иглу в шею Неро. Он замирает, и я, отстранившись, встречаю его потрясенный взгляд.

— Прости, — выдавливаю я срывающимся голосом, и по щекам начинают струиться слезы.

—Уна, нет, — хрипит он и хватает меня за горло. Я даже не пытаюсь сопротивляться – наоборот, придвигаюсь ближе и целую его. Мои слезы капают на губы Неро, я чувствую на языке их соленый вкус. — Я люблю тебя, Неро. Верь мне.