Царство Проклятых
Часть 6 из 57 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Он насмешливо улыбнулся, возвращая корону на место.
– Еще посмотрим.
– Было бы так заманчиво сделать ставку, но я не собираюсь опускаться до твоего уровня.
Его взгляд вспыхнул, напомнив мне о пожаре, который вот-вот загорится снова.
– О, я думаю, тебе понравится каждая секунда падения до моего уровня. Погружение все ниже и ниже заставит твой пульс биться чаще, а колени дрожать. Хочешь знать, почему?
– Нисколько.
На его лице промелькнула раздражающая полуулыбка. Он наклонился ближе, его голос стал невероятно низким.
– И любовь, и ненависть прорастает из страсти.
Он почти шептал, а его губы двигались вдоль моих скул и медленно подобрались к уху. У меня перехватило дыхание от его близости, его тепла. Он отстранился, чтобы встретиться со мной взглядом, его внимание переключилось на мой рот. На мгновение мне показалось, что он собирается притянуть мое лицо к своему и провести языком вдоль моих губ, вкушая ложь.
– Странно наблюдать, как эта граница со временем размывается.
Мои предательские губы приоткрылись на вздохе. Но он тут же отстранился и унесся из нашего маленького убежища, до того как я успела что-либо сказать. По моей спине пробежала дрожь. Меня беспокоил не холод, а решимость, вспыхнувшая в его глазах. Как будто я объявила войну, а он не собирался отказываться от битвы. Было неясно, имел ли он в виду, что я никогда не полюблю его или никогда не лягу с ним в постель, но провокация повелителя войны явно сулила неприятности.
Натягивая плащ, я вспомнила бабушкины предостережения о Нечестивых: как только кто-то привлечет внимание демона, тот не остановится ни перед чем, чтобы забрать его. То, как Гнев смотрел на меня, убеждало в том, что все эти истории правдивы. И несмотря на то, что ранее он считал меня последним существом в любом царстве, какое бы он не выбрал, и тот факт, что я обещана его брату, что-то, несомненно, все-таки изменилось.
Богиня, помоги нам обоим.
Утро, упираясь и капризничая, продвигалось к полудню, словно избалованный ребенок, закатывающий истерику. Налетел снежный шквал, свирепый и завывающий, но так же быстро ушел, как и появился. Когда я решила, что погода, наконец, успокоилась, пошел снег. Замороженные пряди темных волос прилипали к лицу, и плащ облепил тело, как вторая кожа. Мне было холодно и грустно, чего я никогда не испытывала дома на моем теплом острове. Все тело было словно обожжено или ужалено льдом, и я давно не чувствовала ног. Я надеялась, что не потеряю ни одного пальца от обморожения.
Всякий раз, когда я чувствовала, как закрадываются первые нотки безнадежности, я, стиснув зубы, продолжила идти, опустив голову, и тут же налетал порывистый ветер. Я не собиралась сдаваться, подчинившись стихии на столь раннем этапе своей миссии. Моя сестра никогда бы меня не бросила. Чтобы остановить меня, потребовалось бы нечто более ужасное, чем лед.
Возможно, этот коридор сделал нечто большее, чем просто испытание на грехи; возможно, борьба с такой суровой стихией была испытанием на прочность. На решительность. И раскрывала, насколько далеко человек готов зайти ради тех, кого любит. И демоны, и это царство скоро получат мой ответ.
Гнев либо вырабатывал лоск, либо стихии не осмеливались прикасаться к его царственной персоне. Его волосы не пострадали, а одежда осталась сухой. Сначала его надменное отношение к нашему пути меня не раздражало, но того, как погода подчинялась его воле, было достаточно, чтобы загнать меня в могилу раньше времени. Совершенно несправедливо, что он выглядел так чертовски хорошо, в то время как я была словно после кораблекрушения, выброшенная на берег, через несколько долгих и тяжелых месяцев дрейфа в море.
Некоторое время не было ни снега, ни града, ни ужасного сочетания и того и другого, затем густой холодный туман навис над нами, как предвестник ужасного бога зимы. Я начала думать, что существует некая высшая сила, которая любит позабавиться с путниками. Время медленно тянулось, и солнце так и не появилось. Небо было окрашено в разные оттенки серого. Мы с Гневом практически не разговаривали с утра, и меня это вполне устраивало. Скоро я буду в Доме Гордыни.
После того, как, по моим расчетам, нам осталось еще около часа или двух в пути, у меня началась неконтролируемая дрожь. Чем больше я пыталась заставить мышцы успокоиться, тем больше они не слушались меня. Бабушка всегда учила мыслить позитивно, и теперь, когда я была так эмоционально и физически истощена морозной стихией, Коридор Греха меня уже не терзал.
Мое состояние привлекло внимание Гнева. Он окинул меня расчетливым взглядом, сжал губы и пошел быстрее. Он рявкнул на меня, чтобы я продолжала идти. Торопилась. Поднимала ноги. Выше, быстрее, двигайся, давай, живее. Он был могущественным военным генералом, и я легко могла себе представить, как сильно его солдаты ненавидели за учения, которые он с ними проводил.
Когда словно булавки и иголки начали больно колоть все тело, я решила отвлечься новой игрой. Возможно, на это меня сподвиг Коридор Греха, но я представляла себе всевозможные варианты, как Гнев может соскользнуть и его размажет по скалам. Я видела это, как наяву…
…Я мчалась за ним с учащенным пульсом, следуя за сломанными ветками и разрушениями, оставшимися после него, его большое тело яростно сокрушало все, что стояло на его пути. Наконец, догнав его, я упала на колени, отчаянно нащупывая пульс. Затем я водила пальцами по его теплой крови, рисуя сердечки и звездочки.
Он оглянулся через плечо, приподняв брови.
– Чему ты ухмыляешься?
– Я мечтаю нарисовать мир твоей кровью.
– Объясняет твой чересчур блаженный вид.
Чертов богохульник ухмыльнулся, а Коридор Греха быстро перестал испытывать меня то на чревоугодие, то на гнев. Перед тем, как я освободилась, он небрежно сказал:
– Я когда-нибудь говорил тебе, что твой гнев действует подобно моему личному афродизиаку?
Нет, он не говорил. Но и не удивительно, что демона войны заводит конфликт. Я глубоко вдохнула, пытаясь усмирить свой гнев, который во мне все еще разжигали.
– Если желаешь сохранить в целости свой любимый придаток, лучше помолчи.
– Как только ты перестанешь думать о моем впечатляющем придатке, предлагаю выдвигаться. Нам предстоит долгий путь. А ты и впрямь выглядишь полумертвой.
– У тебя талант, от твоего обаяния женщины наверное тут же в обморок падают, Гнев.
Его ноздри раздулись, и мне пришлось сильно постараться, чтобы скрыть веселье на лице. Что только сделало его еще более хмурым. Следующие несколько часов Гнев больше не дразнил меня, но не из-за того, что был погружен в мысли. Он был взволнован, напряжен. У меня закралось подозрение, что он волновался больше, чем показывал. Я изо всех сил старалась не отставать от него, сосредоточившись на большой конечной цели, а не на жалком настоящем. Мы прокладывали путь по коварному перевалу, время двигалось мучительно медленно. Я все больше поскальзывалась, норовя вот-вот свалиться с края.
Гнев впился в меня взглядом, разжигающим злость внутри меня, заставляющую поднажать, хотя бы назло ему. Я не была уверена, сколько времени потребовалось, чтобы заметить, как из глубин моих спутанных чувств начало пробиваться осознание происходящего. Гнев разведал довольно приличное расстояние впереди, убедившись, что местность проходима, когда я почувствовала, как легкие уколы беспокойства превратились в постоянные толчки, которые я больше не могла игнорировать.
Я остановилась, и звук хрустящего снега чуть замедлился, прежде чем затих до пугающей тишины. Я медленно огляделась. Эта часть перевала была окружена хвойником, ветви потяжелели и изогнулись из-за толстого снега, так, что невозможно было заглянуть глубже в лес. Сучки деревьев скрипели и стонали. Снова захрустел снег. Я выдохнула, пар от моего дыхания смешался с туманом. Звук сломанных падающих веток создавал атмосферу присутствия чего-то призрачного. Я повернулась и замерла.
Гигантское трехголовое, прохожее на собаку существо смотрело на меня, склонив головы и приподняв три пары ушей. Его мех был таким же белым, как падающий снег, а глаза голубыми, словно лед. Эти странные глаза смотрели на меня, зрачки расширялись, а затем сужались. Я старалась не дышать слишком глубоко, опасаясь спровоцировать нападение. Его клыки были вдвое больше обеденных ножей и казались такими же острыми. Существо втянуло воздух, его мокрый нос почти коснулся моего горла, когда оно наклонило ко мне среднюю голову.
Я проглотила крик, когда он приблизился, и его ледяные глаза загорелись…
Прежде чем я успела позвать на помощь, каждая пара его челюстей открылась и сомкнулась, как будто хотела укусить меня, но передумала, к своему удивлению, и моему тоже. Существо покачало головой, его глаза остекленели, и оно отошло. Хищник почувствовал большую угрозу. Я упала на насыпь и, ошеломленная, смотрела, как он ускользает обратно в лес, не отрывая от меня взгляда, и тихо рыча.
Я снова смогла дышать, только когда он исчез из поля зрения. Даже для преисподней это чересчур, чтобы проверить бесстрашие.
– Кровь и кости. Что это было?
– Если ты закончила играть со щенком, я хочу продолжить путь.
– Щенком?
Я повернула голову в сторону демона. Гнев стоял всего в нескольких шагах, скрестив мощные руки, с раздражающей ухмылкой на лице. Ни помощи, ни какого-либо участия. Только издевательство над ситуацией, которая очень быстро могла стать кошмаром. Типичный демон.
– Оно было размером с маленькую лошадь!
– Не пытайся оседлать его. В отличие от моих братьев, ему не нравится, когда на нем ездят верхом.
– Смешно. – Я поднялась на ноги и сбила с плаща о снег. Как будто раньше мне было недостаточно холодно и мокро. – Меня могли растерзать насмерть.
– Существует множество одиноких малых демонов, которые считают леса и отдаленные земли своим домом. Тебе меньше всего стоит бояться адских псов. Если ты закончила разводить драму, пойдем. Мы потратили достаточно времени.
Ну конечно же, для демона трехглавый адский пес – это щенок, а я просто драматизирую. Я прошла мимо него, бормоча все непристойности, какие только могла вспомнить. Его мрачный смешок заставил меня двигаться быстрее, пока у Коридора Греха не появилось еще больше злобных идей.
Мы продолжили путь, к счастью, без встреч с дикой природой. Нашей самой большой проблемой оставалась безжалостная буря. Я молча поклялась, что больше никогда не буду фантазировать о том, насколько снег романтичен.
Только я подумала о том, что наши бурные страдания подходят к концу, из тумана показалась еще одна гора. Даже полностью откинувшись назад, я по-прежнему не видела ее вершины. Я подавила стон. У меня не было шанса перетащить свое замерзшее тело через эту громадину. Было странное ощущение в голове, сочетание истощения и тошноты. Или головокружения. Мне хотелось упасть прямо здесь. Надеясь, что несколько минут отдыха помогут.
Гнев шагнул вперед, оставив меня стоять, размышляя о своей почти неизбежной гибели. Точно так же, как тогда у Врат Ада, он приложил ладонь к скале. Золотой свет замерцал, когда он тихо приказал горе подчиниться его воле.
Или, может быть, он нашептывал угрозу богу Ада, который был у него в долгу.
Я находилась слишком далеко, чтобы его слышать, и усмехнулась при мысли о его запросах. Я рассмеялась, когда часть горы откатилась назад, словно его собственная дверь. Ну конечно. Гора подчинялась каждому его желанию. Почему бы и нет?
Жаль, что он не приказал буре отступить, и так же ему следовало бы поступить и с адской псиной. Тот, вероятнее всего, поджал бы хвост и помчался в противоположном направлении.
По какой-то причине этот образ заставил меня согнуться пополам, смеясь так, что аж слезы брызнули из глаз. Секунду спустя я уже забыла, что такое смешное мне представлялось. Хлопья снега становились тяжелее. Мой пульс замедлился, а сердце сжалось. Мне казалось, что я умираю. Или еду на остров…
Гнев мгновенно предстал передо мной, его сильные руки обхватили меня за плечи. Я не осознавала, что шатаюсь на ногах, пока он не поддержал меня. Даже с его помощью все продолжало дико крутиться, и я зажмурилась, от чего стало только хуже. Я снова открыла глаза и попыталась сосредоточиться на одной точке, чтобы облегчить головокружение. Передо мной всплыло строгое лицо Гнева.
Он смотрел на меня, нахмурившись. Если бы у меня была возможность, я бы закатила глаза от того, как критически он оценил то, чего по его мнению мне не хватало. Не каждому дано выглядеть, как какое-то завораживающе красивое божество, во время путешествия по Аду. Его губы дернулись. Я, должно быть, произнесла последнюю часть вслух.
– Наверное мне стоит понести тебя оставшуюся часть пути. Раз уж ты заговорила о моей божественной внешности, то, должно быть, ужасно больна.
– Нет. Точно нет.
Шатаясь, я направилась к входу, который он проделал в горе, отчаянно пытаясь выбраться из снега. Я сделала два шага в темный туннель, прежде чем мои ноги были вырваны из-под меня, и теплая мускулистая рука перекинулась через мои плечи, удерживая на месте.
Я извивалась, униженная тем, что меня несут, как тряпичную куклу или ребенка. Гнева не смущали мои попытки освободиться. Это было совсем не то первое впечатление, которое мне хотелось произвести, будучи почти Королевой Проклятых. Наполовину в бреду, наполовину замороженная, я полностью полагалась на демона. Гнев однажды сказал, что сила – это все в этом мире, даже находясь в бреду, я знала, что отказ от своей, даже на мгновение, сделает меня легкой мишенью.
– Поставь. Меня. На землю.
– Потом.
Моя голова запрокинулась и приземлилась в уголке между его плечом и шеей. Он был восхитительно теплым.
– Я имела в виду сейчас.
– Я тебя прекрасно понял.
Мир качался с каждым его шагом, становился темнее. Я старалась случайно не заснуть. Моя кожа казалась странно стянутой. Все вокруг было слишком холодным. Сон все это унесет. И тогда я смогу увидеть сны. О моей сестре. О моей жизни до того, как я вызвала демона. И о том времени, когда я по глупости верила в то, что любовь и ненависть не имеют ничего общего.
– Я ненавижу тебя. – Мои слова звучали медленнее, чем надо. – Я ненавижу тебя самым мрачным образом.
– Это я тоже прекрасно понимаю.
– Мой будущий муж не может видеть меня такой.
Я больше почувствовала, чем увидела его улыбку.
– Зная тебя, я уверен, что он увидит еще хуже.
– Grazie[2].
– Еще посмотрим.
– Было бы так заманчиво сделать ставку, но я не собираюсь опускаться до твоего уровня.
Его взгляд вспыхнул, напомнив мне о пожаре, который вот-вот загорится снова.
– О, я думаю, тебе понравится каждая секунда падения до моего уровня. Погружение все ниже и ниже заставит твой пульс биться чаще, а колени дрожать. Хочешь знать, почему?
– Нисколько.
На его лице промелькнула раздражающая полуулыбка. Он наклонился ближе, его голос стал невероятно низким.
– И любовь, и ненависть прорастает из страсти.
Он почти шептал, а его губы двигались вдоль моих скул и медленно подобрались к уху. У меня перехватило дыхание от его близости, его тепла. Он отстранился, чтобы встретиться со мной взглядом, его внимание переключилось на мой рот. На мгновение мне показалось, что он собирается притянуть мое лицо к своему и провести языком вдоль моих губ, вкушая ложь.
– Странно наблюдать, как эта граница со временем размывается.
Мои предательские губы приоткрылись на вздохе. Но он тут же отстранился и унесся из нашего маленького убежища, до того как я успела что-либо сказать. По моей спине пробежала дрожь. Меня беспокоил не холод, а решимость, вспыхнувшая в его глазах. Как будто я объявила войну, а он не собирался отказываться от битвы. Было неясно, имел ли он в виду, что я никогда не полюблю его или никогда не лягу с ним в постель, но провокация повелителя войны явно сулила неприятности.
Натягивая плащ, я вспомнила бабушкины предостережения о Нечестивых: как только кто-то привлечет внимание демона, тот не остановится ни перед чем, чтобы забрать его. То, как Гнев смотрел на меня, убеждало в том, что все эти истории правдивы. И несмотря на то, что ранее он считал меня последним существом в любом царстве, какое бы он не выбрал, и тот факт, что я обещана его брату, что-то, несомненно, все-таки изменилось.
Богиня, помоги нам обоим.
Утро, упираясь и капризничая, продвигалось к полудню, словно избалованный ребенок, закатывающий истерику. Налетел снежный шквал, свирепый и завывающий, но так же быстро ушел, как и появился. Когда я решила, что погода, наконец, успокоилась, пошел снег. Замороженные пряди темных волос прилипали к лицу, и плащ облепил тело, как вторая кожа. Мне было холодно и грустно, чего я никогда не испытывала дома на моем теплом острове. Все тело было словно обожжено или ужалено льдом, и я давно не чувствовала ног. Я надеялась, что не потеряю ни одного пальца от обморожения.
Всякий раз, когда я чувствовала, как закрадываются первые нотки безнадежности, я, стиснув зубы, продолжила идти, опустив голову, и тут же налетал порывистый ветер. Я не собиралась сдаваться, подчинившись стихии на столь раннем этапе своей миссии. Моя сестра никогда бы меня не бросила. Чтобы остановить меня, потребовалось бы нечто более ужасное, чем лед.
Возможно, этот коридор сделал нечто большее, чем просто испытание на грехи; возможно, борьба с такой суровой стихией была испытанием на прочность. На решительность. И раскрывала, насколько далеко человек готов зайти ради тех, кого любит. И демоны, и это царство скоро получат мой ответ.
Гнев либо вырабатывал лоск, либо стихии не осмеливались прикасаться к его царственной персоне. Его волосы не пострадали, а одежда осталась сухой. Сначала его надменное отношение к нашему пути меня не раздражало, но того, как погода подчинялась его воле, было достаточно, чтобы загнать меня в могилу раньше времени. Совершенно несправедливо, что он выглядел так чертовски хорошо, в то время как я была словно после кораблекрушения, выброшенная на берег, через несколько долгих и тяжелых месяцев дрейфа в море.
Некоторое время не было ни снега, ни града, ни ужасного сочетания и того и другого, затем густой холодный туман навис над нами, как предвестник ужасного бога зимы. Я начала думать, что существует некая высшая сила, которая любит позабавиться с путниками. Время медленно тянулось, и солнце так и не появилось. Небо было окрашено в разные оттенки серого. Мы с Гневом практически не разговаривали с утра, и меня это вполне устраивало. Скоро я буду в Доме Гордыни.
После того, как, по моим расчетам, нам осталось еще около часа или двух в пути, у меня началась неконтролируемая дрожь. Чем больше я пыталась заставить мышцы успокоиться, тем больше они не слушались меня. Бабушка всегда учила мыслить позитивно, и теперь, когда я была так эмоционально и физически истощена морозной стихией, Коридор Греха меня уже не терзал.
Мое состояние привлекло внимание Гнева. Он окинул меня расчетливым взглядом, сжал губы и пошел быстрее. Он рявкнул на меня, чтобы я продолжала идти. Торопилась. Поднимала ноги. Выше, быстрее, двигайся, давай, живее. Он был могущественным военным генералом, и я легко могла себе представить, как сильно его солдаты ненавидели за учения, которые он с ними проводил.
Когда словно булавки и иголки начали больно колоть все тело, я решила отвлечься новой игрой. Возможно, на это меня сподвиг Коридор Греха, но я представляла себе всевозможные варианты, как Гнев может соскользнуть и его размажет по скалам. Я видела это, как наяву…
…Я мчалась за ним с учащенным пульсом, следуя за сломанными ветками и разрушениями, оставшимися после него, его большое тело яростно сокрушало все, что стояло на его пути. Наконец, догнав его, я упала на колени, отчаянно нащупывая пульс. Затем я водила пальцами по его теплой крови, рисуя сердечки и звездочки.
Он оглянулся через плечо, приподняв брови.
– Чему ты ухмыляешься?
– Я мечтаю нарисовать мир твоей кровью.
– Объясняет твой чересчур блаженный вид.
Чертов богохульник ухмыльнулся, а Коридор Греха быстро перестал испытывать меня то на чревоугодие, то на гнев. Перед тем, как я освободилась, он небрежно сказал:
– Я когда-нибудь говорил тебе, что твой гнев действует подобно моему личному афродизиаку?
Нет, он не говорил. Но и не удивительно, что демона войны заводит конфликт. Я глубоко вдохнула, пытаясь усмирить свой гнев, который во мне все еще разжигали.
– Если желаешь сохранить в целости свой любимый придаток, лучше помолчи.
– Как только ты перестанешь думать о моем впечатляющем придатке, предлагаю выдвигаться. Нам предстоит долгий путь. А ты и впрямь выглядишь полумертвой.
– У тебя талант, от твоего обаяния женщины наверное тут же в обморок падают, Гнев.
Его ноздри раздулись, и мне пришлось сильно постараться, чтобы скрыть веселье на лице. Что только сделало его еще более хмурым. Следующие несколько часов Гнев больше не дразнил меня, но не из-за того, что был погружен в мысли. Он был взволнован, напряжен. У меня закралось подозрение, что он волновался больше, чем показывал. Я изо всех сил старалась не отставать от него, сосредоточившись на большой конечной цели, а не на жалком настоящем. Мы прокладывали путь по коварному перевалу, время двигалось мучительно медленно. Я все больше поскальзывалась, норовя вот-вот свалиться с края.
Гнев впился в меня взглядом, разжигающим злость внутри меня, заставляющую поднажать, хотя бы назло ему. Я не была уверена, сколько времени потребовалось, чтобы заметить, как из глубин моих спутанных чувств начало пробиваться осознание происходящего. Гнев разведал довольно приличное расстояние впереди, убедившись, что местность проходима, когда я почувствовала, как легкие уколы беспокойства превратились в постоянные толчки, которые я больше не могла игнорировать.
Я остановилась, и звук хрустящего снега чуть замедлился, прежде чем затих до пугающей тишины. Я медленно огляделась. Эта часть перевала была окружена хвойником, ветви потяжелели и изогнулись из-за толстого снега, так, что невозможно было заглянуть глубже в лес. Сучки деревьев скрипели и стонали. Снова захрустел снег. Я выдохнула, пар от моего дыхания смешался с туманом. Звук сломанных падающих веток создавал атмосферу присутствия чего-то призрачного. Я повернулась и замерла.
Гигантское трехголовое, прохожее на собаку существо смотрело на меня, склонив головы и приподняв три пары ушей. Его мех был таким же белым, как падающий снег, а глаза голубыми, словно лед. Эти странные глаза смотрели на меня, зрачки расширялись, а затем сужались. Я старалась не дышать слишком глубоко, опасаясь спровоцировать нападение. Его клыки были вдвое больше обеденных ножей и казались такими же острыми. Существо втянуло воздух, его мокрый нос почти коснулся моего горла, когда оно наклонило ко мне среднюю голову.
Я проглотила крик, когда он приблизился, и его ледяные глаза загорелись…
Прежде чем я успела позвать на помощь, каждая пара его челюстей открылась и сомкнулась, как будто хотела укусить меня, но передумала, к своему удивлению, и моему тоже. Существо покачало головой, его глаза остекленели, и оно отошло. Хищник почувствовал большую угрозу. Я упала на насыпь и, ошеломленная, смотрела, как он ускользает обратно в лес, не отрывая от меня взгляда, и тихо рыча.
Я снова смогла дышать, только когда он исчез из поля зрения. Даже для преисподней это чересчур, чтобы проверить бесстрашие.
– Кровь и кости. Что это было?
– Если ты закончила играть со щенком, я хочу продолжить путь.
– Щенком?
Я повернула голову в сторону демона. Гнев стоял всего в нескольких шагах, скрестив мощные руки, с раздражающей ухмылкой на лице. Ни помощи, ни какого-либо участия. Только издевательство над ситуацией, которая очень быстро могла стать кошмаром. Типичный демон.
– Оно было размером с маленькую лошадь!
– Не пытайся оседлать его. В отличие от моих братьев, ему не нравится, когда на нем ездят верхом.
– Смешно. – Я поднялась на ноги и сбила с плаща о снег. Как будто раньше мне было недостаточно холодно и мокро. – Меня могли растерзать насмерть.
– Существует множество одиноких малых демонов, которые считают леса и отдаленные земли своим домом. Тебе меньше всего стоит бояться адских псов. Если ты закончила разводить драму, пойдем. Мы потратили достаточно времени.
Ну конечно же, для демона трехглавый адский пес – это щенок, а я просто драматизирую. Я прошла мимо него, бормоча все непристойности, какие только могла вспомнить. Его мрачный смешок заставил меня двигаться быстрее, пока у Коридора Греха не появилось еще больше злобных идей.
Мы продолжили путь, к счастью, без встреч с дикой природой. Нашей самой большой проблемой оставалась безжалостная буря. Я молча поклялась, что больше никогда не буду фантазировать о том, насколько снег романтичен.
Только я подумала о том, что наши бурные страдания подходят к концу, из тумана показалась еще одна гора. Даже полностью откинувшись назад, я по-прежнему не видела ее вершины. Я подавила стон. У меня не было шанса перетащить свое замерзшее тело через эту громадину. Было странное ощущение в голове, сочетание истощения и тошноты. Или головокружения. Мне хотелось упасть прямо здесь. Надеясь, что несколько минут отдыха помогут.
Гнев шагнул вперед, оставив меня стоять, размышляя о своей почти неизбежной гибели. Точно так же, как тогда у Врат Ада, он приложил ладонь к скале. Золотой свет замерцал, когда он тихо приказал горе подчиниться его воле.
Или, может быть, он нашептывал угрозу богу Ада, который был у него в долгу.
Я находилась слишком далеко, чтобы его слышать, и усмехнулась при мысли о его запросах. Я рассмеялась, когда часть горы откатилась назад, словно его собственная дверь. Ну конечно. Гора подчинялась каждому его желанию. Почему бы и нет?
Жаль, что он не приказал буре отступить, и так же ему следовало бы поступить и с адской псиной. Тот, вероятнее всего, поджал бы хвост и помчался в противоположном направлении.
По какой-то причине этот образ заставил меня согнуться пополам, смеясь так, что аж слезы брызнули из глаз. Секунду спустя я уже забыла, что такое смешное мне представлялось. Хлопья снега становились тяжелее. Мой пульс замедлился, а сердце сжалось. Мне казалось, что я умираю. Или еду на остров…
Гнев мгновенно предстал передо мной, его сильные руки обхватили меня за плечи. Я не осознавала, что шатаюсь на ногах, пока он не поддержал меня. Даже с его помощью все продолжало дико крутиться, и я зажмурилась, от чего стало только хуже. Я снова открыла глаза и попыталась сосредоточиться на одной точке, чтобы облегчить головокружение. Передо мной всплыло строгое лицо Гнева.
Он смотрел на меня, нахмурившись. Если бы у меня была возможность, я бы закатила глаза от того, как критически он оценил то, чего по его мнению мне не хватало. Не каждому дано выглядеть, как какое-то завораживающе красивое божество, во время путешествия по Аду. Его губы дернулись. Я, должно быть, произнесла последнюю часть вслух.
– Наверное мне стоит понести тебя оставшуюся часть пути. Раз уж ты заговорила о моей божественной внешности, то, должно быть, ужасно больна.
– Нет. Точно нет.
Шатаясь, я направилась к входу, который он проделал в горе, отчаянно пытаясь выбраться из снега. Я сделала два шага в темный туннель, прежде чем мои ноги были вырваны из-под меня, и теплая мускулистая рука перекинулась через мои плечи, удерживая на месте.
Я извивалась, униженная тем, что меня несут, как тряпичную куклу или ребенка. Гнева не смущали мои попытки освободиться. Это было совсем не то первое впечатление, которое мне хотелось произвести, будучи почти Королевой Проклятых. Наполовину в бреду, наполовину замороженная, я полностью полагалась на демона. Гнев однажды сказал, что сила – это все в этом мире, даже находясь в бреду, я знала, что отказ от своей, даже на мгновение, сделает меня легкой мишенью.
– Поставь. Меня. На землю.
– Потом.
Моя голова запрокинулась и приземлилась в уголке между его плечом и шеей. Он был восхитительно теплым.
– Я имела в виду сейчас.
– Я тебя прекрасно понял.
Мир качался с каждым его шагом, становился темнее. Я старалась случайно не заснуть. Моя кожа казалась странно стянутой. Все вокруг было слишком холодным. Сон все это унесет. И тогда я смогу увидеть сны. О моей сестре. О моей жизни до того, как я вызвала демона. И о том времени, когда я по глупости верила в то, что любовь и ненависть не имеют ничего общего.
– Я ненавижу тебя. – Мои слова звучали медленнее, чем надо. – Я ненавижу тебя самым мрачным образом.
– Это я тоже прекрасно понимаю.
– Мой будущий муж не может видеть меня такой.
Я больше почувствовала, чем увидела его улыбку.
– Зная тебя, я уверен, что он увидит еще хуже.
– Grazie[2].