Бунт Хаус

предплечье.

Я кричу.

Господи, неужели я кричу?

Я ненавижу себя за то, что так остро реагирую, но в данный момент это

кажется таким чертовски реальным, что я в это верю. Я знаю с ужасающей

уверенностью, что какой-то неизвестный призрак появился из ока бури, схватил

меня за руку и собирается утащить вниз, в самые темные ямы ада. Я не создана для

ада. Мне бы больше подошла сладкая вата и бесконечные массажи спины. Вечность

проклятия не звучит так…

— Господи, Стиллуотер, перестань кричать. Ты разбудишь гребаных

мертвецов.

Пораженная, я закрываю рот, мои зубы резко хрустят, когда соединяются

вместе. Оказывается, это вовсе не неизвестный призрак. Я знакома с этим демоном, с его черными, как вороново крыло волосами и потрясающе зелеными глазами.

Даже под дождем и в темноте глаза Рэна Джейкоби выглядят слишком живыми.

77



Он ухмыляется, его волосы уложены в искусные, влажные завитки, которые

поднимаются вокруг ушей, струйки воды стекают по его красивому лицу, и я почти

издаю еще один леденящий кровь крик.

Моя бабушка по материнской линии иногда рассказывала мне истории о

дьяволе. Она говорила, что он был самым красивым из всех ангелов. Бог дал ему

такое лицо, которое заставляло женщин вздыхать и заставляло сердца мужчин

сжиматься от зависти. В последний раз, когда я видела ее в нежном возрасте восьми

лет, она предупредила меня: «Элоди, дитя мое. Будь особенно осторожна с

красивыми. Они обманут тебя своей красотой, но это всего лишь фасад. Их глаза

могут заглянуть в твою душу, а их уста могут лишить тебя дыхания, но под их

приятной внешностью скрывается зло, дарованное самим Святым Ником. Всех

красивых мужчин зло похлопало по плечу.»

Я предположила, что это просто бред сумасшедшей старухи, но теперь, глядя

на Рэна, стоящего под дождем, словно он вышел прогуляться в теплый летний день, я начинаю думать, что она, возможно, была права.

— Какого хрена ты делаешь? — Я вырываюсь из его хватки. — Ты думаешь, это

какая-то игра? В такую погоду люди умирают от переохлаждения.

Он смеется — тихое фырканье веселья, как будто я только что сказала что-то

чертовски смешное.

— Слишком преувеличиваешь, Стиллуотер. Ты снаружи всего пять минут.

Сомневаюсь, что ты подхватишь переохлаждение от небольшого количества ветра

и дождя. Если только ты не слаба телом?

Слаба телом. Я покажу ему слабое гребаное тело. Я собираюсь разорвать его


на части.

Темные брови Рэна выгибаются дугой, правый уголок его рта

приподнимается, когда он медленно протягивает мне руку ладонью вверх.

— Я знаю дорогу, — мрачно говорит он.

Я смотрю на его протянутую руку так, словно она покрыта смертельной

бактерией.

— Куда?

— В тепло. Убежище. Если только ты не предпочтешь провести здесь еще

полчаса, утонув в грязи, прежде чем мы во всем разберемся. Тебе решать. Женская

прерогатива и все такое. Мне все равно. — Он наклоняет голову набок, обе брови

теперь приподнимаются, и мое чертово сердце замирает.

Черт, я хочу врезать ему по его самодовольному гребаному лицу больше, чем

когда-либо в своей жизни.

— Мне не нужна твоя рука. Я прекрасно могу следовать за тобой, — огрызаюсь

я.

Раздается еще один раскат грома, оглушительно громкий прямо над нашими

головами. Тени растягиваются по лицу Рэна, выбеленные черно-белым

ошеломляющим зрелищем молний, преследующих его по пятам. Этот момент

78





настолько сюрреалистичен, что я поражаюсь абсурдности всей ситуации. Рэн

опускает руку.

— Тогда держи глаза открытыми! Тебе реально нужно смотреть, куда ты

идешь! —кричит он, чтобы его было слышно сквозь шум.

Я смотрю, как напрягаются мускулы на его горле, гадая, погонится ли он за

мной, если я побегу от него.

Нет. Он не будет гнаться.

Я побегу, пошатнусь, споткнусь, и свалюсь в грязь, а Рэн спокойно пойдет за

мной, не тронутый стихией. Он поймает меня и затратит на это нулевую энергию, потому что в этом весь он.

Рэн поворачивается, его черная рубашка прилипает к спине, как вторая кожа, и уходит, поворачивая налево в лабиринт.

У меня нет другого выбора, кроме как следовать за ним.



Спустя пять резких поворотов через проходы, которые я даже не вижу до

самой последней секунды, Рэн приводит нас в центр лабиринта. Среди буйства

розовых кустов чьи поздние цветы уничтожены проливным дождем, их персиково-красные лепестки разбросаны по земле, на возвышении, под массивными ветвями

одного из гигантских живых дубов, охраняющих лабиринт, стоит приземистая