Будь со мной честен

– Не волнуйся. Я не устал. Посижу здесь, пока ты отдохнешь и сможешь поговорить.

– О чем ты хочешь поговорить? – вздохнув, спросила я.

– Как искать Ксандера.

– С чего ты решил, что нам надо его искать?

– Я же сказал, он потерялся.

– Ксандер не потерялся, Фрэнк. Возможно, он сейчас сорит деньгами где-нибудь в окрестностях Солт-Лейк-Сити.

Я вспомнила несчастных три доллара в портмоне Ксандера. Он даже их не взял с собой. Очевидно, Фрэнк тоже об этом подумал, потому что сказал:

– Ксандер не может сорить деньгами. Все его деньги в портмоне, которое лежит у тебя в сумке. И проездной тоже. Если бы он собирался уезжать из города, то не покупал бы проездной на месяц. Он не сумасшедший.

Поняв, что несносный мальчишка опять рылся в моей сумке, я чуть не взвыла от досады, но взяла себя в руки и сказала:

– А это не может подождать до утра?

– Может, только тогда я не смогу воспользоваться этим чудесным фонариком.

Он сжал фонарик обеими руками и хорошенько потряс его – точно бармен в «Алгонкине», смешивающий мартини для Роберта Бенчли и его желчных друзей. Затем он сунул мне фонарик, вытащил из кармана крылатки трубку для мыльных пузырей и извлек из пустого флакона маленький скрученный кусочек бумаги. Он разгладил бумажку на тумбочке, схватил мою руку и направил луч фонарика на бумажку.

– Как думаешь, сейчас не слишком рано звонить этой «Саре»?



Утром за завтраком я отправила Фрэнка во двор сорвать розу для нагрудного кармана мистера Варгаса. Пока мальчик отсутствовал, я спросила у своего патрона, знает ли он, где Мими.

– Конечно, нет, – сказал мистер Варгас, отложив вилку с ножом и вытирая руки салфеткой. – А почему ты спросила?

– Фрэнк думает, что вы знаете.

– С чего он взял?

Я не успела посвятить мистера Варгаса в подробности нашей ночной беседы, потому что Фрэнк налетел на него как ураган, тыча под нос розу. Я положила руку на спинку стула, чтобы Фрэнк в порыве эмоций не перевернул мистера Варгаса.

– Восхитительно, – сказал мистер Варгас. – Благодарю, Фрэнк, я уже насладился ее ароматом.

Фрэнк запихнул цветок в нагрудный карман гостя и с тщательностью нейрохирурга расправил лепестки.

– Итак, Фрэнк, – что ты больше всего любишь в школе? – спросил мистер Варгас.

– Не ходить туда, – ответствовал Фрэнк. – У меня перерыв. Как у мамы.

– Прекрасно тебя понимаю, – сказал мистер Варгас. – Школа, понимаешь ли, не для всех.

– Ага, – непринужденно согласился Фрэнк и выдал свою коронную речь об Уинстоне Черчилле, Энселе Адамсе, Ноэле Кауарде и остальных светилах-недоучках, а в заключение предложил показать мистеру Варгасу полный список, который Мими хранила в выдвижном ящике прикроватной тумбочки.

– С удовольствием посмотрю, когда она вернется, – сказал мистер Варгас. – Джентльмен никогда не станет рыться в вещах леди без разрешения.

– А, так вы и есть тот джентльмен, которого всегда ставит мне в пример Элис, – догадался Фрэнк.

– Да, Фрэнк, – сказала я. – Мистер Варгас и есть тот джентльмен.



Я не видела смысла подключать мистера Варгаса к поискам Ксандера: мы с Фрэнком решили заняться этим от нечего делать, чтобы убить время до возвращения Мими. Поэтому я обрадовалась, когда после завтрака гость уединился в комнате с моим блокнотом.

Я сказала Фрэнку, что звонить Саре можно не раньше десяти утра, и он сосредоточился на главном – занялся поисками наряда, необходимого для важного расследования. За неимением классических длинного тренча и федоры Фрэнку пришлось выбирать из того, что есть, – задача нешуточная. Костюм в стиле Э. Ф. Хаттона или Кларенса Дарроу? Пальто строгого кроя с цилиндром? Или без цилиндра? Парадный белый галстук и смокинг?

При других обстоятельствах я бы вышла из себя, а сейчас терпела, понимая, что примерки отвлекают мальчика от мыслей о пропавшей маме.

– «Худой человек», если не ошибаюсь? – предположила я, когда увидела Фрэнка в свободной домашней куртке поверх пижамы, с тонкими усиками из набора, подаренного мной на Рождество. Решающим аргументом стал пластмассовый бокал для мартини у него в руках.

– Худой человек – скелет в одноименном фильме, так что, если бы я хотел изобразить этого героя, то взял бы пиво и швабру, – снисходительно пояснил Фрэнк. – Это, – он обвел свободной рукой контуры куртки, – дань Нику Чарльзу, детективу, которого сыграл Уильям Пауэлл, брат Элинор Пауэлл.

– Насколько я знаю, они не родственники, – заметила я.

– Возможно, только мне нравится думать, что они брат и сестра.

Когда пришло время звонить Саре, кем бы она ни была, я принесла портативный телефон в спальню Фрэнка. Мы сели на кровать. Фрэнк диктовал цифры, а я набирала. Нажав последнюю цифру, я поднесла трубку к уху. Фрэнк обнял меня за плечо и прислонился левым ухом к моему правому.

Я повесила трубку.


– Что ты делаешь, Фрэнк?

– Слушаю.

– Правда? Ты действительно считаешь, что у меня в голове пустота?

– Ты права. У твоего мозга относительно высокая плотность. Наверное, надо слушать с другого телефона.

– Ладно.

Я отдала трубку Фрэнку и пошла на кухню за другим телефоном, предусмотрительно спрятав листочек с цифрами в карман. Когда я вернулась, чудо-сыщик говорил в трубку:

– Меня зовут Фрэнк Бэннинг. Я расследую исчезновение Ксандера Девлина. Где вы были в ночь с одиннадцатого на двенадцатое февраля, а также на следующее утро? Да… ага…

Я села рядом с ним, взяла листик с цифрами и набрала номер с кухонного телефона. Когда я поднесла трубку к уху, женский голос сказал:

– Фрэнк, пожалуйста, скажи тому, кто пытается позвонить мне с вашего телефона, что ты уже это делаешь.

Я выхватила у него трубку и нажала отбой на обеих.

– Ты что, запомнил номер?

– Глупый вопрос, Элис. Так мы и до таблицы умножения докатимся. Неужели ты не знаешь, что нажать кнопку повторного набора значительно легче, чем вновь набирать все эти цифры? Вот попробуй!



Мы быстро выяснили, что Сара и есть та самая девушка с татуировкой, она же молодая женщина с мальчиком, доставившая нам подарок от Ксандера.

– А Ксандер сказал вам, что в коробке, когда попросил ее передать? – спросил Фрэнк.

– Подарок на твой день рождения. Это все, что мне известно. А что там было?

– Фейерверки.

– Ксандер в своем репертуаре, – сказала Сара. – Надеюсь, у него хотя бы хватило мозгов приехать самому, чтобы запустить эти фейерверки.

– Он-то приехал, – сказал Фрэнк. – Только я их уже запустил, и к его прибытию Дом мечты почти сгорел. Я не успел объяснить полицейским, что случилось, и Ксандера увезли в наручниках. С тех пор мы не получали от него никаких вестей и очень волнуемся. Наверное, он чувствует себя виноватым в том, что разрушил свой второй дом.

– Так ему и надо, – сказала я. – Кто дарит фейерверки ребенку?

– Погодите, – сказала Сара. – Двенадцатого февраля? Все это случилось на прошлой неделе? Если вы хотите подать на Ксандера в суд за то, что он подарил Фрэнку салюты, или на меня за то, что я их привезла, то зря потратите время. У него ничего нет, как и у меня. Даже машины.

Не успела я уверить ее, что мы не собираемся подавать в суд, как вмешался Фрэнк:

– Неправда. У вас есть Алек. Я не знаком с ним лично, но думаю, он представляет для вас немалую ценность.

– Да, ты прав, у меня есть Алек.

Теперь ее голос прозвучал более мягко.

– Скажите, пожалуйста, – продолжал Фрэнк, – Ксандер долго находился в тюрьме? Ему выдали оранжевый костюм?

– Как только он позвонил, я заложила свое обручальное кольцо, чтобы как можно скорее внести залог. Ксандер ненавидит тюрьму. Послушайте, я ничего не знала. Он сказал только, что ударил полицейского.

Я долго переваривала «обручальное кольцо» и не сразу уловила мысль.

– Что? Он уже сидел в тюрьме?

Сара долго молчала и наконец спросила:

– Насколько хорошо вы знаете Ксандера?

– Ну, я знаю, что у него нет водительских прав, он не празднует дни рождения и не окончил Джульярдскую школу, потому что в последний год учебы сломал руку в двух местах.

– Сломал руку? А он сказал, при каких обстоятельствах это случилось?

– Нет, – призналась я.

– Так я и думала.

– А как он ее сломал?

– Вот у него и спросите, – сказала Сара.