Бросок наудачу
Часть 5 из 18 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Я замираю. Затем опускаю руки и широко распахнутыми глазами смотрю на телефон. Кажется, в это мгновение мое сердце реально перестало биться.
Я кидаюсь к телефону, хватаю его и беспомощно смотрю на экран.
Сообщение отправлено.
Когда я уронила телефон, то случайно нажала кнопку отправки. Я тихонько испускаю тревожное поскуливание, и мое сердце снова начинает свой бег, причем довольно быстрый.
После двойной перепроверки становится ясно: да, телефон совершенно точно отправил сообщение Дуайту.
Проходит несколько минут, прежде чем паника и тревога утихают. Скорее всего, я бы в любом случае отправила ему нечто подобное. Не из-за чего переживать. Я веду себя глупо.
Теперь остается лишь дождаться ответа.
Я помню, Дуайт работает в дневную смену, так что, возможно, он все еще на работе и не ответит некоторое время.
А пока я иду к своему шкафу и достаю наряд, который помогла выбрать Дженна. Это молодежные микрошорты из светло-голубого денима с немного обтрепанными краями, которые прикрывают лишь треть бедра. К ним – белая кофточка с низким вырезом, украшенным черными кружевами. Пара черных сандалий, несколько золотых браслетов и легкая белая толстовка – по словам Дженны, никто не придет туда слишком нарядным и может быть холодно, но мне все равно хочется выглядеть хорошо.
Насчет кофточки я не уверена. Я хочу сказать, у меня не такой уж пышный бюст. Дженна всегда дразнила меня (и вообще-то до сих пор продолжает), что я плоская как гладильная доска. Это преувеличение, но не такое уж большое.
Но погодите, Дженна, возможно, не была ни на одной пляжной вечеринке, но она наверняка знает намного больше о вечеринках вообще и о том, что надеть, чем я.
Я погружаюсь в размышления, как буду смотреться в подобранном наряде, и, когда мой мобильный телефон снова издает «Дзинь!», аж подпрыгиваю.
О боже, он ответил!
Поспешно убираю одежду обратно в шкаф как можно аккуратнее, чтобы не помять. Затем хватаю мобильник.
Одно новое сообщение: от Дуайта.
Я ухмыляюсь, в то же время чувствуя жуткую тревогу. Но решаюсь – открываю сообщение.
«Привет, J. Где ты живешь? Я могу зайти за тобой в восемь, если удобно?»
Отправляю ему адрес и отвечаю, мол, это очень даже удобно, спасибо! Добавляю смайлик и нажимаю «Отправить», затем откидываюсь на подушки и улыбаюсь.
Смесь возбуждения и страха наполняет меня. По правде говоря, даже не знаю, о чем сейчас думаю. Без конца улыбаюсь, поскольку наконец становлюсь тем, кем хочу быть, и выхожу в реальный мир; меня не игнорируют, надо мной не смеются. Но в то же время сердце уходит в пятки, ведь я никогда еще не была на вечеринке и понятия не имею, что буду там делать. Я не знаю никого, кроме Дуайта, и не могу требовать от него весь вечер провести со мной рядом.
Я понимаю: мне придется разговаривать с людьми – и встретиться с большинством из них в школе в понедельник. А если я им не понравлюсь? Если не найду, что им сказать, или выставлю себя идиоткой? Кажется, будто меня швырнули в бездну без всякой страховки.
Я понимаю: так, вероятно, лучше, чем просто появиться в школе в понедельник, как овечка, заблудшая в бассейн с пираньями. По крайней мере, благодаря вечеринке у меня будет возможность познакомиться с кем-то, может быть, даже произвести хорошее впечатление.
И не успеваю я оглянуться, как уже почти семь часов.
Прыгаю в душ, а затем тщательно укладываю волосы, одеваюсь и наношу макияж. После переезда во Флориду мама убедила меня купить целую гору косметики.
– Не то чтобы тебе без этого не обойтись, – пояснила она. – Ты прекрасна, милая. Но когда ты просто захочешь прихорошиться, тебе она потребуется, я знаю. Дженна была точно такой же.
До недавних пор я пользовалась только тушью – мои ресницы такие светлые, что их будто и не существует вовсе, – а к остальной косметике не прикасалась. Если бы я собиралась в торговый центр с мамой, то, возможно, добавила бы немного консилера под глаза. Но и только.
Однако сегодня вечером я стою перед туалетным столиком и тщательно наношу все: тени для век и подводку для глаз, тональный крем и румяна, тушь для ресниц и блеск для губ. По полной программе.
И опять же, я так рада, что росла рядом с такой старшей сестрой, как Дженна; я никогда особенно не пользовалась косметикой, но хотя бы знала, как правильно ее наносить.
Накрасившись и одевшись, я делаю шаг назад и внимательно оглядываю себя в зеркале. Я уже немного свыклась с отражавшейся в нем в последнее время незнакомкой, но на этот раз просто потрясена.
Я выгляжу…
Я выгляжу хорошо. Не нахожу ничего – вообще ничего – от себя прежней. Я пристально изучаю отражение и удивляюсь, куда подевалась Толстуха Мэдди; гадаю, как, черт возьми, я умудрилась превратиться из жертвы насмешек и одиночки, а если повезет, то просто невидимки, в… в такую.
Я бы никогда не призналась в этом вслух, но считаю, что выгляжу сейчас даже более чем хорошо. Новая Мэдисон должна быть крутой, дерзкой и порывистой. И я точно подхожу под это определение.
На моем лице расцветает улыбка. Я чувствую себя уверенно, словно эта вечеринка мне по плечу, словно я могу пойти туда и свободно общаться с людьми. Потом перекидываю браслеты с правой руки на левую – не хочу, чтобы кто-нибудь увидел мой шрам и спросил о нем.
Раздается звонок в дверь.
Дыхание перехватывает. Он здесь!
Громко смеюсь, представляя, до какой степени обрадовалась бы, если бы парень, звонящий в дверь, пришел на свидание.
– Это не свидание, – тихо говорю я, глядя прямо в глаза отраженной в зеркале Мэдисон. – Он пригласил меня только по доброте душевной. Это не свидание.
Резко выдыхаю и вдруг, услышав оклик папы: «Мэдисон! Твой друг пришел», – осознаю, что успела совершенно забыть об ожидающем внизу у двери Дуайте.
Я со всех ног бегу вниз по лестнице – надо помешать папе, а то он заставит краснеть меня – или Дуайта. Пусть моя реакция не кажется вам чрезмерной, серьезно… Когда Дженна приводила домой парней, я видела, как родители могут при желании начудить – хотя обычно они очень хорошие. И даже если Дуайт просто друг, я не собираюсь подвергать нас обоих такому испытанию.
Но папа все равно решает поставить меня в неловкое положение и говорит:
– Разве поверх этого не нужно надевать брюки, Мэдисон?
Стискиваю зубы и пытаюсь не краснеть. С годами я научилась не позволять щекам гореть после всякого акта унижения в школе.
– И в половину двенадцатого комендантский час – все понятно, – отвечаю я. Затем поворачиваюсь и улыбаюсь Дуайту, наконец-то взглянув на него.
На моем новом друге брюки цвета хаки и белая футболка. Крой свободный, поэтому Дуайт выглядит еще более долговязым и худым – но не в плохом смысле.
– Готова? – обращается он ко мне с кривоватой улыбкой.
– Ага, – киваю.
– Мобильник взяла? – спрашивает папа.
– Да, – откликаюсь я немного раздраженно – мне уже очень хочется уйти.
– Хорошо. – Он поворачивается к Дуайту и быстро кивает. – Повеселитесь, детишки.
– Пока, папа, – прощаюсь я и иду к открытой двери. Дуайту приходится отступить на улицу, чтобы мы не столкнулись.
Я закрываю дверь одной рукой, а затем останавливаюсь, смотрю на него и с усилием выдыхаю – моя косая челка на мгновение аж приподнимается.
– Ты как будто стесняешься своего отца, Мэдисон, – смеется Дуайт.
– Что? – Я делаю такое лицо, будто понятия не имею, о чем он говорит. – С чего ты это взял?
Он снова смеется.
– Не волнуйся: он вроде бы неплохой. Хуже моей мамы никого нет, я точно знаю. Однажды она решила показать моим друзьям мои детские фотографии. И я имею в виду такие детские фотографии, которые должны лежать и пылиться на чердаке.
Я смеюсь и вспоминаю, как мои родители поступили так же с одним из парней Дженны.
– Кстати, классный пирсинг. Тебе идет.
– О, спасибо! – Я лучезарно ему улыбаюсь.
Мы идем по пешеходной дорожке.
Шагая рядом с Дуайтом, я понимаю, насколько он меня выше. Ростом я не отличаюсь, а с тех пор, как похудела, вообще кажусь миниатюрной.
– Спасибо за приглашение, – говорю я, ненавязчиво прерывая молчание.
– Без проблем. Я подумал, что ты, возможно, захочешь с кем-то познакомиться до начала учебного года.
Я благодарно улыбаюсь.
– Это должно быть страшно, – продолжает Дуайт, когда мы сворачиваем за угол. – Перейти в новую школу, я имею в виду.
– Все лучше, чем в моей предыдущей школе, – пожимаю я плечами.
– А что случилось в твоей предыдущей школе?
На мгновение я замолкаю, мысленно ругая себя. Не могу поверить, как легко проговорилась! Как можно быть такой дурой?
– Извини, – произносит Дуайт. Наверное, я молчала достаточно долго, чтобы он понял – это щекотливый вопрос. – Я не хотел совать нос не в свое дело.
– Нет, все в порядке. Просто… я и мой длинный язык, – шучу я и заставляю себя рассмеяться. – Дело в том, что… э-э… на самом деле я там была не… В моей школе в штате Мэн учились не самые приятные люди.
– О-о.
– Мне очень жаль. Я не хотела неловкости, просто иногда слишком много болтаю – сама виновата.
Жалкий лепет. Мой язык не длинный, я знаю, когда нужно заткнуться. Я очень хорошо умею молчать. Я также хорошо умею держать эмоции при себе. Я невероятно хорошо умею не болтать лишнего. Боже, что я несу.
Дуайт улыбается, не ведая моих мыслей.
– Все в порядке, не волнуйся. Мне знакомо это чувство – когда ляпнешь что-то, не подумав. Если хочешь, я все забуду…
– Но я уже это сказала… – отрицательно качаю я головой. – Неважно. Итак, как прошел твой день?
Он хихикает, а потом мы продолжаем разговаривать. Я никогда прежде по-настоящему не разговаривала с людьми, поэтому мне странно, каким естественным это кажется с Дуайтом. Он рассказывает о грубом посетителе и о том, как тостер чуть не взорвался; я рассказываю, как родители взбесились, когда увидели мой пирсинг, и как сильно мне нравится Флорида.