Братья Карилло. Когда мы упали
Часть 46 из 66 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Вспоминая об этом, я перевела взгляд на руку и сжала кулак. Я почти чувствовала, как татуированные пальцы Остина переплетались с моими. Но теперь с этим покончено. Мы уже не вместе. В этом я не сомневалась.
С той ночи, когда мы занимались любовью, мы в сущности являлись незнакомцами. Со мной оказалось слишком много проблем, чтобы он сумел с ними справиться. Я всегда знала, что так и будет. Вся его жизнь состояла лишь из забот. Сломленный мальчик нес на своих плечах всю тяжесть мира.
Мы оба оказались слишком ненормальными, чтобы быть вместе, как бы этого хотелось. Две падающие звезды, которые сгорели слишком быстро, так и не достигнув в небесах друг друга.
Я просидела у окна несколько часов, наблюдая за плывущими по небу темными тучами. А потом начался дождь, и капли, забрызгав стекло, заслонили обзор. В женском общежитии стояла тишина. Практически полная. Многие на каникулы разъехались по домам. И я осталась, предоставленная самой себе.
Наедине с голосом.
Поняв, что в спальне слишком душно, я решила прогуляться. Натянув черные джинсы и слишком большую для меня поношенную футболку с изображением Nightwish, я накинула сверху куртку с капюшоном и вышла из дома. И, даже не задумываясь, побрела туда, куда несли меня ноги.
Повыше подняв капюшон, я вздрогнула, когда поняла, где оказалась. Возле летнего домика. Оглядевшись, я заметила, что в мужском общежитии все тихо, и нажала на дверную ручку. Не заперто.
Осторожно проскользнув внутрь, я стряхнула с себя дождевые капли, подняла голову и буквально подскочила на месте. Стук сердца эхом отдавался в ушах. Там, у горящего камина стоял Остин. Опершись руками о каминную полку и опустив голову, он смотрел на пляшущие язычки пламени.
При виде его меня охватила нервная дрожь. Под черной футболкой угадывались внушительные мышцы, темные волосы растрепались. И прекрасные татуировки гордо красовались на виду. Он казался совершенством. Боль внутри напомнила мне, как сильно я по нему скучала. И насколько нуждалась в нем. При виде Остина эта потребность вновь стала явной.
Я не знала, что он здесь, в школе. Насколько я слышала, Остин почти все время проводил в трейлерном парке, с мамой. Даже во время футбольных тренировок он пробегал положенное расстояние и уходил. Он никогда не смотрел в мою сторону, но я всегда наблюдала за ним. Издалека.
Склонив голову, я попятилась к двери. Но наступила на расшатанную половицу, и громкий скрип эхом разнесся по комнате.
Остин резко повернул голову. А когда увидел возле двери меня, лицо его тут же смягчилось.
– Эльфенок? – хрипло прошептал он.
Повернувшись к открытой двери, я решила уйти, но Остин попросил:
– Пожалуйста, эльфенок… не уходи.
Вздохнув, я обернулась и увидела, что Остин уже оказался рядом со мной. Его запах окутал меня, словно приятный ветерок в жаркий летний день. Он коснулся пальцем моей щеки. Он всегда так делал. Не знаю почему… Но этого мне тоже не хватало.
– Я как раз думал о тебе… Черт возьми, да я постоянно о тебе думаю, эльфенок.
Он выпил. Я ощутила в его дыхании сильный запах виски.
Подняв голову, я тут же наткнулась на горящий взгляд карих глаз… усталых, окруженных темными кругами. Я коснулась рукой его лица и придвинулась немного ближе.
– Остин… – прошептала я и чуть не свалилась на пол, когда он уткнулся носом мне в ладонь, ища прикосновения. Его грубая щетина царапала кожу.
– Мне просто хотелось заглушить боль, эльфенок… Все очень хреново, – почти неслышно произнес Остин. Приподняв его подбородок, я поймала рассеянный взгляд блестящих влагой глаз.
– Остин, не плачь, – прерывающимся голосом проговорила я.
Он судорожно вздохнул, по щекам его покатились слезы, плечи затряслись. И я притянула шестифутового парня в свои объятия. Он уткнулся лбом мне в шею, обхватив руками затылок, и я чувствовала, как по коже стекали соленые капли. Даже будучи в таком состоянии, он помнил, что не должен касаться моей спины.
– Тсс-с, малыш, все в порядке, – успокаивающе прошептала я.
Он покачал головой, и я чуть не упала под тяжестью тела Остина.
– Нет, эльфенок… Ничего не в порядке. Все полетело к чертям… все… Мне пришлось уйти. Разве ты не понимаешь?
Голос его звучал почти безжизненно, и, не в силах этого вынести, я заплакала вместе с ним, безнадежно пытаясь унять его боль.
– Остин, иди сюда.
Приподняв его голову, я взяла парня за руку и повела к дивану. Остин первым сел на него и, дернув меня за руку, притянул к себе на колени. На меня тут же нахлынула паника. Но Остин, явно чувствуя мое беспокойство, перевернулся, потянув за собой и меня. И вскоре мы уже лежали лицом к лицу.
На мокром лице Остина заиграли отблески огня. Обхватив затылок рукой, он потянулся к моим губам и медленно коснулся их, будто взял в объятия. В его поцелуе я ощутила соленый привкус слез и пряность виски на языке. И растаяла от прикосновений, которых жаждала так долго.
Оторвавшись, чтобы перевести дух, Остин продолжал удерживать меня рядом.
– Прости меня, эльфенок, – прошептал он.
– Нет, Остин, – проговорила я, – тебе не за что извиняться. Не стоит бороться с тем, что предопределено.
Он хмыкнул, но смех застрял у него в горле и вырвался наружу болезненным всхлипом.
– Поговори со мной, – настаивала я. Видеть его таким печальным казалось невыносимо. – Дело в твоей маме? Ей стало хуже?
На глаза Остина будто набежала темная тень, он закусил нижнюю губу. Я знала этот жест. В достаточной степени, чтобы понять – я не ошиблась.
– Ей осталось всего несколько недель, эльфенок. Все очень хреново. Она больше не может говорить. Леви тоже не в себе. Он почти от нее не отходит.
У меня внутри все сжалось. Я стиснула руку Остина в знак поддержки.
– Где… где ты был? Ты перестал учиться, – нервно спросила я.
Остин пристально взглянул на меня и мрачно сглотнул.
– Неподалеку, эльфенок. Я всегда поблизости.
– И больше нет нас… – Не вопрос, не утверждение. Просто то, что есть. Реальное положение дел.
Остин вдруг вздохнул, перекатился и оказался на мне, опираясь на руки, чтобы меня не раздавить. Он целую вечность смотрел на меня, а потом смял губы своими. Поцелуй вышел обжигающим, страстным и отчаянным и полностью захватил меня. В каждой клеточке тела вспыхнуло желание… жажда стать всем, что ему нужно.
Я вцепилась парню в волосы. Мы жадно целовались, почти пожирая губы друг друга.
– Остин, – простонала я и почувствовала, как, потянув за язычок молнии, он расстегнул на мне куртку. Через несколько секунд она уже лежала на полу.
За курткой последовали джинсы. Одним плавным движением Остин сдернул их вниз, прихватив и трусики. В голове промелькнула мысль, что он увидит похудевшие ноги, и я ощутила беспокойство. Но сердце твердило, что парню нужно вовсе не это, а нечто большее. И потребность превзошла неуверенность; я просто отдалась на милость происходящему.
Упершись в диван коленями по обе стороны от моих ног, Остин стянул с себя футболку и бросил ее на пол, открывая взору крепкие, натянутые мышцы.
Порывшись в кармане, он вытащил презерватив. В этот миг я осознала, что он даже не попытался снять с меня футболку. Он уважал установленные мной границы. И от понимания этого я еще больше растаяла. Он многое знал обо мне, но до сокрытых глубже тайн друг друга мы не добрались.
Повисшая в комнате тишина казалась почти напряженной. В камине потрескивал, то и дело выбрасывая искры, огонь, за стенами домика ухали сидевшие на деревьях совы, в такт им стрекотали сверчки. Но все эти звуки отошли на задний план, когда Остин расстегнул молнию на джинсах, а потом разорвал обертку презерватива.
Подготовившись, он навалился на меня, побуждая раздвинуть ноги. И, оказавшись между ними, одним быстрым движением полностью вошел в меня. Без подготовки, без промедления. Просто отчаянно желая стать ближе.
На этот раз я не издала ни звука, и он тоже. Сейчас все казалось каким-то другим, может, более проникновенным. Тяжело дыша, мы крепко цеплялись друг за друга.
Внутри меня разгорелось уже знакомое пламя. Я обхватила ногами талию Остина, и он стал двигаться быстрее. Неохотно поднял голову и взглянул мне в глаза. Я почти застыла, увидев катящиеся из-под длинных ресниц слезы. Впрочем, он плакал не от боли и даже не от счастья. Эти слезы навевали мысли о расставании… о прощании.
Отпустив широкие плечи Остина, я тут же потянулась руками к его лицу. Прощание… Он прощался со мной…
Меня охватили противоречивые чувства. Тело стремилось к взрывной кульминации, а сердце стонало от опустошения и боли. Неистовые чувства оказались слишком сильны, и я вскрикнула, сметенная волной сотрясающего тело оргазма. И содрогнулась от чувства потери и осознания того, что парень, в которого я без памяти влюбилась, покидал меня навсегда.
Остин не сводил с меня взгляда. Он вдруг напрягся, мышцы натянулись, словно струны, когда он достиг желанного освобождения. Затем, резко выдохнув, он рухнул мне на грудь.
Сквозь окно в крыше я смотрела на луну, ощущая, как быстро в груди Остина билось сердце. Я оцепенела, но в то же время чувствовала себя отвергнутой, внутри поселилось разочарование. Зажмурившись от боли в груди, я в последний раз погладила Остина по волосам, провела рукой по спине.
Когда я добралась до поясницы, он поднял голову. На лице его все еще блестели слезы. Остин проговорил:
– Я всегда был для тебя недостаточно хорош, эльфенок. Я мусор, а ты золото. И я не потащу тебя с собой на гребаную свалку, на которой живу. Ты заслуживаешь кого-то получше меня. Достойна большего в жизни. Гораздо большего. А я стану лишь тянуть тебя вниз.
Я ничего не ответила. Остин перекатился на бок, и мы оказались лицом к лицу. Стянув одеяло со спинки дивана, он набросил его на нас. Мы целовались, крепко прижимаясь друг к другу, и я не помнила, как заснула. А когда проснулась, поняла, что оказалась в комнате одна. Остин ушел, оставив после себя лишь пустоту.
Пока я смотрела на угасающие угли в камине, на плечи словно опустились чьи-то легкие, успокаивающие руки, массируя напряженные мышцы. И я почувствовала, что расслабляюсь.
«Отдайся мне, Лексингтон. Позволь руководить собой. Тебе станет лучше. Ты получишь контроль над своей жизнью там, где сейчас его нет. Мы почти достигли совершенства, Лексингтон. Сдайся мне раз и навсегда. И мы пойдем к нашей цели. Станем безупречными…»
Закрыв глаза, я позволила словам голоса просочиться в свой разум. Он всегда находился рядом со мной. Позволял почувствовать себя желанной, указывал мне цель.
И словно бы налетел ветерок, унося с собой все оставшиеся для борьбы силы. Я ощутила, как расслабилась, и прошептала в тишине комнаты:
– Бери, что хочешь. Сделай меня совершенной. Я сдаюсь на твою милость. У меня просто больше нет сил бороться с тобой…
Глава 23
Остин
Национальный матч студенческой лиги
Стадион «Роуз Боул», Пасадена, Калифорния
– Черт возьми, Карилло! Мы сделали это! – прокричал Роум, подбегая ко мне после победного тачдауна в матче с «Нотр-Дамом».
– Это твоя заслуга, Пуля! Наверняка пройдешь отбор в первом раунде! – ответил я, искренне радуясь за лучшего друга. После всего, что им с Молли пришлось пережить за последние несколько месяцев, брат это заслужил.
Роум прижался лбом к моему лбу и проговорил:
С той ночи, когда мы занимались любовью, мы в сущности являлись незнакомцами. Со мной оказалось слишком много проблем, чтобы он сумел с ними справиться. Я всегда знала, что так и будет. Вся его жизнь состояла лишь из забот. Сломленный мальчик нес на своих плечах всю тяжесть мира.
Мы оба оказались слишком ненормальными, чтобы быть вместе, как бы этого хотелось. Две падающие звезды, которые сгорели слишком быстро, так и не достигнув в небесах друг друга.
Я просидела у окна несколько часов, наблюдая за плывущими по небу темными тучами. А потом начался дождь, и капли, забрызгав стекло, заслонили обзор. В женском общежитии стояла тишина. Практически полная. Многие на каникулы разъехались по домам. И я осталась, предоставленная самой себе.
Наедине с голосом.
Поняв, что в спальне слишком душно, я решила прогуляться. Натянув черные джинсы и слишком большую для меня поношенную футболку с изображением Nightwish, я накинула сверху куртку с капюшоном и вышла из дома. И, даже не задумываясь, побрела туда, куда несли меня ноги.
Повыше подняв капюшон, я вздрогнула, когда поняла, где оказалась. Возле летнего домика. Оглядевшись, я заметила, что в мужском общежитии все тихо, и нажала на дверную ручку. Не заперто.
Осторожно проскользнув внутрь, я стряхнула с себя дождевые капли, подняла голову и буквально подскочила на месте. Стук сердца эхом отдавался в ушах. Там, у горящего камина стоял Остин. Опершись руками о каминную полку и опустив голову, он смотрел на пляшущие язычки пламени.
При виде его меня охватила нервная дрожь. Под черной футболкой угадывались внушительные мышцы, темные волосы растрепались. И прекрасные татуировки гордо красовались на виду. Он казался совершенством. Боль внутри напомнила мне, как сильно я по нему скучала. И насколько нуждалась в нем. При виде Остина эта потребность вновь стала явной.
Я не знала, что он здесь, в школе. Насколько я слышала, Остин почти все время проводил в трейлерном парке, с мамой. Даже во время футбольных тренировок он пробегал положенное расстояние и уходил. Он никогда не смотрел в мою сторону, но я всегда наблюдала за ним. Издалека.
Склонив голову, я попятилась к двери. Но наступила на расшатанную половицу, и громкий скрип эхом разнесся по комнате.
Остин резко повернул голову. А когда увидел возле двери меня, лицо его тут же смягчилось.
– Эльфенок? – хрипло прошептал он.
Повернувшись к открытой двери, я решила уйти, но Остин попросил:
– Пожалуйста, эльфенок… не уходи.
Вздохнув, я обернулась и увидела, что Остин уже оказался рядом со мной. Его запах окутал меня, словно приятный ветерок в жаркий летний день. Он коснулся пальцем моей щеки. Он всегда так делал. Не знаю почему… Но этого мне тоже не хватало.
– Я как раз думал о тебе… Черт возьми, да я постоянно о тебе думаю, эльфенок.
Он выпил. Я ощутила в его дыхании сильный запах виски.
Подняв голову, я тут же наткнулась на горящий взгляд карих глаз… усталых, окруженных темными кругами. Я коснулась рукой его лица и придвинулась немного ближе.
– Остин… – прошептала я и чуть не свалилась на пол, когда он уткнулся носом мне в ладонь, ища прикосновения. Его грубая щетина царапала кожу.
– Мне просто хотелось заглушить боль, эльфенок… Все очень хреново, – почти неслышно произнес Остин. Приподняв его подбородок, я поймала рассеянный взгляд блестящих влагой глаз.
– Остин, не плачь, – прерывающимся голосом проговорила я.
Он судорожно вздохнул, по щекам его покатились слезы, плечи затряслись. И я притянула шестифутового парня в свои объятия. Он уткнулся лбом мне в шею, обхватив руками затылок, и я чувствовала, как по коже стекали соленые капли. Даже будучи в таком состоянии, он помнил, что не должен касаться моей спины.
– Тсс-с, малыш, все в порядке, – успокаивающе прошептала я.
Он покачал головой, и я чуть не упала под тяжестью тела Остина.
– Нет, эльфенок… Ничего не в порядке. Все полетело к чертям… все… Мне пришлось уйти. Разве ты не понимаешь?
Голос его звучал почти безжизненно, и, не в силах этого вынести, я заплакала вместе с ним, безнадежно пытаясь унять его боль.
– Остин, иди сюда.
Приподняв его голову, я взяла парня за руку и повела к дивану. Остин первым сел на него и, дернув меня за руку, притянул к себе на колени. На меня тут же нахлынула паника. Но Остин, явно чувствуя мое беспокойство, перевернулся, потянув за собой и меня. И вскоре мы уже лежали лицом к лицу.
На мокром лице Остина заиграли отблески огня. Обхватив затылок рукой, он потянулся к моим губам и медленно коснулся их, будто взял в объятия. В его поцелуе я ощутила соленый привкус слез и пряность виски на языке. И растаяла от прикосновений, которых жаждала так долго.
Оторвавшись, чтобы перевести дух, Остин продолжал удерживать меня рядом.
– Прости меня, эльфенок, – прошептал он.
– Нет, Остин, – проговорила я, – тебе не за что извиняться. Не стоит бороться с тем, что предопределено.
Он хмыкнул, но смех застрял у него в горле и вырвался наружу болезненным всхлипом.
– Поговори со мной, – настаивала я. Видеть его таким печальным казалось невыносимо. – Дело в твоей маме? Ей стало хуже?
На глаза Остина будто набежала темная тень, он закусил нижнюю губу. Я знала этот жест. В достаточной степени, чтобы понять – я не ошиблась.
– Ей осталось всего несколько недель, эльфенок. Все очень хреново. Она больше не может говорить. Леви тоже не в себе. Он почти от нее не отходит.
У меня внутри все сжалось. Я стиснула руку Остина в знак поддержки.
– Где… где ты был? Ты перестал учиться, – нервно спросила я.
Остин пристально взглянул на меня и мрачно сглотнул.
– Неподалеку, эльфенок. Я всегда поблизости.
– И больше нет нас… – Не вопрос, не утверждение. Просто то, что есть. Реальное положение дел.
Остин вдруг вздохнул, перекатился и оказался на мне, опираясь на руки, чтобы меня не раздавить. Он целую вечность смотрел на меня, а потом смял губы своими. Поцелуй вышел обжигающим, страстным и отчаянным и полностью захватил меня. В каждой клеточке тела вспыхнуло желание… жажда стать всем, что ему нужно.
Я вцепилась парню в волосы. Мы жадно целовались, почти пожирая губы друг друга.
– Остин, – простонала я и почувствовала, как, потянув за язычок молнии, он расстегнул на мне куртку. Через несколько секунд она уже лежала на полу.
За курткой последовали джинсы. Одним плавным движением Остин сдернул их вниз, прихватив и трусики. В голове промелькнула мысль, что он увидит похудевшие ноги, и я ощутила беспокойство. Но сердце твердило, что парню нужно вовсе не это, а нечто большее. И потребность превзошла неуверенность; я просто отдалась на милость происходящему.
Упершись в диван коленями по обе стороны от моих ног, Остин стянул с себя футболку и бросил ее на пол, открывая взору крепкие, натянутые мышцы.
Порывшись в кармане, он вытащил презерватив. В этот миг я осознала, что он даже не попытался снять с меня футболку. Он уважал установленные мной границы. И от понимания этого я еще больше растаяла. Он многое знал обо мне, но до сокрытых глубже тайн друг друга мы не добрались.
Повисшая в комнате тишина казалась почти напряженной. В камине потрескивал, то и дело выбрасывая искры, огонь, за стенами домика ухали сидевшие на деревьях совы, в такт им стрекотали сверчки. Но все эти звуки отошли на задний план, когда Остин расстегнул молнию на джинсах, а потом разорвал обертку презерватива.
Подготовившись, он навалился на меня, побуждая раздвинуть ноги. И, оказавшись между ними, одним быстрым движением полностью вошел в меня. Без подготовки, без промедления. Просто отчаянно желая стать ближе.
На этот раз я не издала ни звука, и он тоже. Сейчас все казалось каким-то другим, может, более проникновенным. Тяжело дыша, мы крепко цеплялись друг за друга.
Внутри меня разгорелось уже знакомое пламя. Я обхватила ногами талию Остина, и он стал двигаться быстрее. Неохотно поднял голову и взглянул мне в глаза. Я почти застыла, увидев катящиеся из-под длинных ресниц слезы. Впрочем, он плакал не от боли и даже не от счастья. Эти слезы навевали мысли о расставании… о прощании.
Отпустив широкие плечи Остина, я тут же потянулась руками к его лицу. Прощание… Он прощался со мной…
Меня охватили противоречивые чувства. Тело стремилось к взрывной кульминации, а сердце стонало от опустошения и боли. Неистовые чувства оказались слишком сильны, и я вскрикнула, сметенная волной сотрясающего тело оргазма. И содрогнулась от чувства потери и осознания того, что парень, в которого я без памяти влюбилась, покидал меня навсегда.
Остин не сводил с меня взгляда. Он вдруг напрягся, мышцы натянулись, словно струны, когда он достиг желанного освобождения. Затем, резко выдохнув, он рухнул мне на грудь.
Сквозь окно в крыше я смотрела на луну, ощущая, как быстро в груди Остина билось сердце. Я оцепенела, но в то же время чувствовала себя отвергнутой, внутри поселилось разочарование. Зажмурившись от боли в груди, я в последний раз погладила Остина по волосам, провела рукой по спине.
Когда я добралась до поясницы, он поднял голову. На лице его все еще блестели слезы. Остин проговорил:
– Я всегда был для тебя недостаточно хорош, эльфенок. Я мусор, а ты золото. И я не потащу тебя с собой на гребаную свалку, на которой живу. Ты заслуживаешь кого-то получше меня. Достойна большего в жизни. Гораздо большего. А я стану лишь тянуть тебя вниз.
Я ничего не ответила. Остин перекатился на бок, и мы оказались лицом к лицу. Стянув одеяло со спинки дивана, он набросил его на нас. Мы целовались, крепко прижимаясь друг к другу, и я не помнила, как заснула. А когда проснулась, поняла, что оказалась в комнате одна. Остин ушел, оставив после себя лишь пустоту.
Пока я смотрела на угасающие угли в камине, на плечи словно опустились чьи-то легкие, успокаивающие руки, массируя напряженные мышцы. И я почувствовала, что расслабляюсь.
«Отдайся мне, Лексингтон. Позволь руководить собой. Тебе станет лучше. Ты получишь контроль над своей жизнью там, где сейчас его нет. Мы почти достигли совершенства, Лексингтон. Сдайся мне раз и навсегда. И мы пойдем к нашей цели. Станем безупречными…»
Закрыв глаза, я позволила словам голоса просочиться в свой разум. Он всегда находился рядом со мной. Позволял почувствовать себя желанной, указывал мне цель.
И словно бы налетел ветерок, унося с собой все оставшиеся для борьбы силы. Я ощутила, как расслабилась, и прошептала в тишине комнаты:
– Бери, что хочешь. Сделай меня совершенной. Я сдаюсь на твою милость. У меня просто больше нет сил бороться с тобой…
Глава 23
Остин
Национальный матч студенческой лиги
Стадион «Роуз Боул», Пасадена, Калифорния
– Черт возьми, Карилло! Мы сделали это! – прокричал Роум, подбегая ко мне после победного тачдауна в матче с «Нотр-Дамом».
– Это твоя заслуга, Пуля! Наверняка пройдешь отбор в первом раунде! – ответил я, искренне радуясь за лучшего друга. После всего, что им с Молли пришлось пережить за последние несколько месяцев, брат это заслужил.
Роум прижался лбом к моему лбу и проговорил: