Бракованная

– Что вы со мной сделали, Таргис? Кто я теперь? А ведь у меня была своя жизнь, свои планы и мечты, в конце концов! Но вы отняли все! Подготовив вместо этого участь инкубатора. Да как вы только все на атомы не расщепились от своей отвратительности?! Вы мерзкие и эгоистичные твари!

Я все говорила и говорила, а он молча слушал. В какой-то момент я поняла, что у меня закончились слова, и замолчала. Села на кушетку и скрестила руки на груди. Не думала, что так быстро выдохнусь.

– Ты закончила? – донесся до меня его тихий голос.

– Не закончила! И не закончу, пока нахожусь здесь! – упрямо ответила я.

И мы снова какое-то время сидели молча. Он опять первым нарушил тишину.

– Ну, пока ты собираешься с мыслями, могу я сказать?

«Валяй!» – махнула я рукой.

– Как долго ты все помнишь?

– С самого начала, как очнулась. А что? Высчитываешь, с какого момента мне мозги нужно начать промывать? Уверена, вы и в таком ремесле преуспели. Нация гадких воришек!

Он пропустил мимо ушей мои колкости и снова спросил:

– Почему ты мне не сказала?

– Ты что издеваешься? Сначала ты полуголый скачешь по джунглям и зыркаешь своим грозным подозрительным взглядом на каждый мой чих. А потом перевоплощаешься в капитана и заявляешь, что я выращена специально для тебя, но даже ты не сможешь мне помочь, если я помню больше положенного. Забыл? Я что, на дуру похожа так подставляться?

– Не похожа, – со вздохом ответил он.

И мы снова замолчали. Я не вытерпела первой.

– И что собираешься со мной делать? Ты ведь понимаешь, что твой план затащить меня на планету и заставить рожать тебе детей, пока ты со своей женой будешь наслаждаться жизнью, с треском провалился. И как, кстати, твоя Аран? Может, вы и Дэна возьмете в свою дружную семейку? А то как-то несправедливо: тебе можно иметь двух женщин одновременно, а ей что, нет? Она женщина страстная, слышал бы ты, как она стонала под ним.

Мне так хотелось задеть его посильнее, но он лишь на секунду крепко сжал челюсти так, что аж желваки напряглись, выдохнул и спокойно ответил:

– Аран больше здесь нет, как и Дэна. А как быть с тобой, я как раз хотел с тобой обсудить, но, наверное, тебе еще нужно время немного успокоиться. Мы можем поговорить завтра или через пару дней, когда ты будешь в состоянии меня выслушать.

И он поднялся с кресла и направился к выходу.

– Стоять, – рявкнула я, – ты куда это собрался? Я не собираюсь торчать здесь еще несколько дней! Ты отпустишь меня сегодня же! Я уже сообщила, куда нужно, чем вы тут занимаетесь и что именно вы со мной сделали.

Он медленно развернулся ко мне и очень тихо спросил:

– Ты кому-то сообщала о себе?

И голос такой угрожающе спокойный, а взгляд напряженный. Мне аж немного страшно стало, и я отступила на пару шагов. Но быстро вспомнила, что отступать мне некуда. Нужно стоять на своем.

– А ты думал, что вы можете творить здесь все, что угодно, и вам за это ничего не будет? Похоже, вы уже настолько распоясались от вседозволенности, что..

– Хлоя, пожалуйста, просто ответь на мой вопрос.

Его голос звучал очень напряженно, и я не смогла его проигнорировать.

– В межгалактический совет по правам человека и еще в совет по защите женщин и детей, – решила соврать я для убедительности.

Он выругался так грязно, что я даже рот открыла от изумления. От его спокойствия не осталось и следа. Он нервно протер лицо руками и стал ходить из угла в угол, как запертый в неволе зверь.

– Когда ты отправила информацию? Сколько прошло времени? Ты помнишь, кому именно ты отправила? – завалил он меня вопросами.

– Так я тебе и сказала!

– Хлоя, если прошло немного времени, я смогу все почистить, а тех, кто успел ознакомиться, устраним или запугаем: будут молчать.

– Ты совсем ополоумел? Уже людей гробить собрался ради того, чтобы твои планы не сорвались! Больной придурок!

– Да я тебя спасти хочу, дура! – не вытерпел он и сорвался. – Неужели ты думаешь, что Галактический Союз не знает про лэтин? Серьезно? У тебя мозгов палата, а на мир смотришь, словно напялила на себя десяток розовых очков. Очнись! Ты хоть понимаешь, насколько ты уникальна? Включи свои мозги и подумай!

Он подошел и с силой постучал пальцем по моему лбу. А я никак не могла понять, о чем он говорит.

– Что, кнопку включения заело? – спросил он с издевкой. – Ну давай я тебе тогда поясню. Ты уже знаешь, что ты лэтина. Это тело не твое. Его вырастили искусственно. Но сознание при этом полностью твое. Ты помнишь всю свою предыдущую жизнь и ощущаешь себя прежней, словно ничего и не произошло. Ничего не приходит на ум?

Похоже, я отупела, но я и вправду не понимала, о чем он говорит.

– Хлоя! Да ты ходячий образец того, как человек может стать бессмертным! Понимаешь? А теперь подумай, что будет, когда о тебе узнают? Тебя запрут в лаборатории и будут разбирать и собирать по кусочкам сотни раз, пока не поймут, как так получилось!

Я застыла, в изумлении глядя на него. А ведь он прав! Если таких, как я, больше нет, то я буду лакомым кусочком для корпораций. Люди по-прежнему не хотят умирать, как и тысячелетия назад. Выходит, Нор за меня переживает?

– Поэтому, я спрошу тебя еще раз. Кому ты посылала информацию? Дай мне возможность позаботиться об этом.


– Я ничего никому не посылала, – проговорила я, опустив голову и не поднимая на него взгляд.

Он выдохнул так шумно, что я не смогла удержаться и подняла глаза. Внимательно посмотрев на него, я поняла, что с ним не так. Он выглядел очень уставшим и печальным. За два месяца он похудел, слегка оброс и обзавелся кругами под глазами. Что с ним случилось? Он что, болен? Еле сдержала себя, чтобы не подскочить и не потрогать ему лоб. Черт! А я думала, что уже преодолела тягу к нему. Но вот посмотрите-ка на меня. Стоило ему не побриться, и я уже переживаю.

– Хлоя, теперь я хочу рассказать тебе все, что знаю. Ты должна отчетливо понимать, в какой ситуации оказалась, а потом мы решим, что с этим делать.

Я не нашлась, что ответить, поэтому молча кивнула.

– Когда я рассказывал тебе о Сороте, я не рассказал тебе о первых лэтинах. Мы не любим это вспоминать, но историю храним, как напоминание о том, чего нам стоило сохранение численности. Вырастить человека всегда было задачей очень сложной. А еще сложнее было вырастить женщин, способных зачать и выносить детей от наших мужчин. Я знаю из исторических файлов, что, когда появились первые лэтины, многие мечтали, что они станут настоящими женщинами, с которыми можно будет создать семью. Но эти мечты пришлось оставить, как только была готова первая партия. Несмотря на то, что им в мозг были скопированы нейронные связи отсканированного женского мозга, чуда не произошло. Они были неуправляемые и агрессивные. Наносили вред себе и детям. Их стали помещать в стазис. Но в таком состоянии детей выживало слишком мало. Пробовали пересаживать оплодотворенные яйцеклетки настоящим женщинам, но плод не мог нормально развиваться из-за отсутствия хэгденоли. А они не приживались у обычных женщин. Их закладывают еще на этапе формирования лэтины, и они помогают ей расти. Вот такой замкнутый круг. Долгие годы кое-как удавалась поддерживать численность. А потом кое-что придумали.

Он замолчал, а потом внимательно посмотрел на меня и спросил:

– Ты ведь медик, Хлоя?

Я кивнула.

– И как ты относишься к тому, что людям пересаживают чужие органы?

– Нормально, – пожала я плечами. – Если по каким-то причинам нет в наличии искусственно выращенных и есть подходящий донор, то это обычная практика.

– А если человек захочет отдать свой мозг?

– Ну он, конечно, может захотеть, если у него этого самого мозга нет. Толку от такого самопожертвования не будет. Мозг нельзя пересадить. Это слишком сложно. Погоди-ка… О Боги! Вы что?

Я в изумлении открывала и закрывала рот. Они что, серьезно научились пересаживать мозг и всю нервную систему? Да это же невозможно!

– Да, только не пересаживать. А полностью изымать его вместе с нервной системой и на основе этого выращивать лэтин, у которых в мозге уже будут построены все необходимые нейронные связи. При такой процедуре от прежнего человека остается немногое, но сохраняются некоторые социальные нормы поведения, основные инстинкты, а также часть личности. Хоть и слегка неполноценной.

– Фу! Вот вы твари! Похищать девушек и вытворять с ними такое!

Меня даже затошнило.

– Да за кого ты нас принимаешь? – возмутился он. – Да что ты знаешь, чтобы судить? Мы никого не воруем! Ты знаешь, сколько трудов стоит найти подходящую девушку? Мы ищем тех, кому осталось жить совсем немного, и только с полного их согласия подписывается контракт на добровольное изъятие. А ее родным платятся огромные деньги. Мы ничего не берем без спроса, и все происходит под очень строгим контролем Галактического Союза. Поэтому лэтины так ценны и их так мало. Этот проект хоть и полусекретный, но мы не можем делать такое без ведома Союза. Так что прибереги свои обвинения.

– Ну, конечно, как я могла оклеветать вас, таких белых и пушистых! Только знаешь, что? Я вот что-то не припомню, что была при смерти и что преподносила вам свой мозг на блюдечке с голубой каемочкой!

– Ты другое дело!

– И сколько таких же, как и я, «других дел»?

– Надеюсь, больше нет.

– Ну, раз ты надеешься, это, конечно, все меняет! – съязвила я.

Он нервно заходил из угла в угол.

– Ты когда-нибудь встречала таких людей, которые ради того, чтобы прикрыть свои ошибки, готовы на все? И им неважно, кто будет потом за это отвечать?

Я хмыкнула. Кто из нас таких не встречал?

– То, что случилось с тобой, было последствием такой ситуации.

– Ты что, хочешь сказать, что это все случилось со мной потому, что кто-то ошибся? – я не могла поверить в такую чушь.

– Можно сказать и так. Как я уже говорил, девушек мы собираем по всей галактике, и это дорого обходится. Им в последние минуты жизни вкалывают нужные препараты для подготовки и помещают в стазис в криокапсулах. В таком виде их транспортируют на базу. Очень важно довести их живыми. Нельзя, чтобы мозг отключился, иначе его заново не запустить. И если такое произошло, тем, кто за это отвечает, приходится очень тяжко. Они ведь лично ответственны за сохранность донора для лэтины.

Он снова ненадолго замолчал, тяжело дыша и нервно сжимая кулаки.

– Мне жаль тебе говорить об этом, но ты просто оказалась не в то время и не в том месте. Ты и еще одна девушка. С вами на том корабле перевозили несколько девушек-доноров. По ошибке работников две из них умерли в пути. Вместо того, чтобы сообщить о происшествии, ответственные подкупили персонал корабля и выкрали тебя и еще одну девушку и заменили их вами. С тобой что-то пошло не так: скорее всего, ты пришла в сознание или что-то еще. Но они не прекратили и продолжили. В тебе новой осталось слишком многое от тебя прежней. Собственно, вся ты и сохранилась. Поэтому ты так отличалась от девушек внешне. Твой мозг восстановил твое тело по памяти, как он помнил и ощущал. Полагаю, сейчас ты идентична себе прежней.

Я стояла, в немом изумлении уставившись на него. Это что, правда? Я пережила все это лишь потому, что кто-то напортачил и не захотел признавать свои ошибки? Да за такое они должны вечно гореть в самом жарком пламени! Гады!

– Кто это был? Они должны быть наказаны! Мы должны сообщить об этом! – чуть ли не заорала я. – Это же кем нужно быть, чтобы сотворить такое?

– Мы не можем никуда сообщить, иначе о тебе узнают.

– И что, они вот так просто будут жить припеваючи, в то время как я теперь не пойми кто? – от возмущения у меня даже дыхание сперло.

– Не будут. Уже не будут, – на лице Нора застыла маска ледяного спокойствия.

– Ты что их… того? – я была поражена и не могла поверить: все же капитан не был похож на убийцу.

– Не я, но их больше нет, – ответил он ледяным тоном.