Брак во имя Альянса

– Я вернусь. Дай слово, что дождешься.

«Время, Марго. Беги».

– Я не двинусь с места, пока ты не пообещаешь.

«Дождусь».

И, перехватив мою ладонь, он торопливо прижал ее к губам. Последнее прикосновение, в котором все: и его неосознанное влечение, и хрупкое счастье, и понимание, что дальше уже не будет ничего хорошего. Горло сжалось в спазме, и, чтобы не разреветься у него на глазах, я резко развернулась и бегом бросилась в свою каюту. Нельзя плакать и показывать свою слабость, в то время как Аэдо понадобятся силы – только вот для чего? Зачем девиране летят сюда? Понятное дело, не для того, чтобы наградить.

Но, задыхаясь от быстрого бега, я все же отправила ему последнее сообщение:

«Думаю, что успела в тебя влюбиться за эти несколько суток. Держись!»





* * *


Все повторялось с точностью до мелочей. Я сидела на полу полупрозрачной упругой капсулы, откуда-то снизу поддувало свежим воздухом. Меня бил озноб, я что есть сил обхватила себя за плечи, стиснула челюсти, чтобы зубы не клацали. А в голове – до боли, до мигрени – каталась тяжелым металлическим шариком мысль. Аэдо. Зачем воины стора пожаловали? Что еще они с ним сделают? А если начнут обыскивать корабль? Конечно же они меня найдут… И что тогда? Тогда все, что было сделано, пойдет насмарку. Все, что он сделал.

И точно так же, как и в прошлый раз, я начала засыпать, меня словно опутывал теплый плотный кокон. Но не успела. Площадка под ногами дрогнула, резко поехала вверх, буквально выкидывая меня сквозь желейную пленку так стремительно, что я головой разорвала тонкую мембрану, и ее обрывки мерзкими клочьями повисли на лице. Утираясь, я спрыгнула на пол и метнулась к выходу из спальни.

«Аэдо! Ты жив?»

Молчание.

На меня обрушилась лавина совершенно неконтролируемого, животного ужаса. Он опять без сознания? Господи, пусть это скорее закончится, пусть он…

Тихо подвывая в голос, я шла по пустому коридору. Сообразив, сделала запрос к информационной системе корабля: глупо отправлять сообщения человеку, который не может на них ответить. Навигатор транслировал контуры отсеков один за другим, но… Аэдо нигде не было.

Я остановилась как вкопанная, до крови прикусила губу. Нет, не может быть! Нужно еще раз просмотреть план корабля. Где-то он должен быть… И все быстрее листала контуры отсеков, но красной точки, которая бы обозначила медиума Аэдо, на картах так и не появилось.

– Аэдо, – проскулила я.

Неужели они его убили?

Накатывала паника, я тяжело дышала сквозь зубы и невольно вскрикнула, когда из-за угла на меня вышла крокобелка, помощник MR-12. Кибербионик вытянулся в полный рост, подобрал, прижал к груди недлинные передние конечности и стал похож на тираннозавра. Я с облегчением выдохнула: с некоторых пор это чудовище если меня и пугало, то самую малость. Куда больше я боялась других…

«Где медиум Аэдо?» – отправила ему запрос.

Кибербионик стоял передо мной вытянувшись в струнку и ничего не отвечал.

«Где управляющий узел корабля?» – уточнила я.

Перед глазами появилось свечение, которое стремительно росло, заслоняя собой зеленоватые коридоры корабля. MR-12 начал трансляцию записи, и я увидела…

Да, похоже, MR-12 находился как раз за спиной Аэдо, когда все это произошло. На записи было видно, как Аэдо медленно идет навстречу двум очень странным существам. Никогда не видела ничего подобного: они напомнили мне мифических кентавров, только вот вместо туловища лошади оказалось что-то, напоминающее гигантского краба. С клешнями. И там, где у крабов обычно были глаза, начинало расти бугристое, темно-серое тело, очень отдаленно похожее на человеческий торс. Почему отдаленно? Да потому что слишком много всего постороннего. Какие-то шишки, отростки – все это делало торс похожим скорее на коралловую поросль. Но кораллы – цветные, красивые, и там много ярких рыбок… Это нечто внушало лишь отвращение. И голова… без шеи, округлая, и подобие лица как будто было вылеплено из глины и сплющено, и глаза без белков, словно кусочки черного полированного камня.

Я видела, как Аэдо остановился и поднял руку, призывая тварей сделать то же самое, но они и не думали подчиниться. А еще они как будто выпустили из плоти рук что-то похожее на посохи, навершия которых искрили. Мгновение – и они одновременно метнулись вперед. Аэдо ушел от первого удара, но второй настиг его. Тело выгнулось дугой и рухнуло на пол. А серая тварь легко подхватила его клешнями, перебросила через крабий панцирь и потащила прочь.

Я закрыла глаза. Меня шатало. Послушная крокобелка, стены… Все поплыло, размазалось перед глазами.

Зачем они его забрали? Хороший вопрос. Вряд ли для того, чтобы наградить за проделанную работу. А я… теперь, выходит, осталась одна. Аэдо успел подготовить все для моего побега и превращения в Мари Клэр Тодорию, но сам…

Я шагнула ближе к стене и, сползя по ней спиной, опустилась на пол. В душе бушевал черный смерч, мне казалось, что он сейчас попросту разорвет меня на части. И все болело, все.

«А ему? Ему каково? И еще неизвестно, что с ним делают…»

Смотрела на замершую крокобелку и ее не видела. Перед глазами – все одно и то же. Светлая фигура Алекса на капитанском мостике корабля, который заваливается в пространственную ловушку, а по корпусу змеятся огненные трещины. Почему это меня преследует? Черт! Да потому, что уже второй раз меня спасли ценой собственной жизни. Что за проклятая судьба у меня? И как это изменить?

Я улыбнулась сквозь слезы.

Ты ведь знаешь, Марго, как изменить.

Ты вернешься и взорвешь здесь все, но перед этим вытащишь Аэдо, в каком бы состоянии он ни оказался. Лишь бы был живым, а все остальное – поправимо.

И совершенно незачем рассиживаться и вытирать рукавом сопли и слезы. Надо всего лишь собраться и вылететь за помощью. Где ее взять? И это ты тоже знаешь, только не можешь решиться.

На миг я все же зажмурилась, воскрешая в памяти то, как отчаянно и одновременно бережно меня любил мужчина, которого у меня отобрали уже второй раз. Мне вовсе не хотелось, чтобы это осталось только воспоминаниями. А значит, Марго, надо поднимать задницу и двигать по направлению к катеру.

Я вздохнула, поднялась кое-как, окинула взглядом крокобелку.


«Иди за мной. Теперь ты подчиняешься моим командам».

«Да».

И кибербионик вильнул толстым крокодильим хвостом. Я посмотрела на устрашающего вида зубы и кивнула, соглашаясь с собственными мыслями. Определенно не нужно разбрасываться таким преимуществом, как собственный динозавр. Уж где-нибудь пригодится.





Глава 7

Осиное гнездо




Говорят, один в поле не воин. Я, однако, не согласна с этим утверждением. Очень редко бывают обстоятельства настолько неодолимой силы, что один человек по-настоящему бессилен что-либо изменить. И наоборот, при наличии желания, граничащего с сумасшествием, один человек может сделать очень многое, о чем свидетельствуют многочисленные локальные войны и революции матушки-Земли.

Терять мне было нечего, кроме самой себя. Из всей родни только отец интересовался моей жизнью, но он получил мое сообщение, а потому будет ждать и верить… даже если ждать придется до конца его дней. У меня не было ни сестер, ни братьев, ни детей, которые бы горевали, случись что со мной, а потому я собиралась рискнуть. Более того, я собиралась уцелеть – и выиграть эту безумную партию.

Собиралась я второпях, потому что корабль, с которого забрали Аэдо, начал стремительно остывать. Следовательно, мне нужно было как можно быстрее убраться с корабля, прихватив все самое нужное, и начать претворять в жизнь план, которого, по сути, еще не было.

От будущего плана пока что жил только зародыш, который заключался в том, что враг моего врага – мой друг. Поскольку врагом девиран и Верховного стора был Мишель, то… что ж, мне придется навестить его в ближайшее время. С неприличным предложением.

Я перебралась в катер Аэдо, неся на плече кибербионический цветочек, в сумке – линзы, фальшивые отпечатки пальцев, алмазы и модули памяти с данными от Аэдо (ведь он сам мне их дал? Самолично вручил мне оружие в борьбе с Верховным стором, получается). За мной тяжело топал динозавр-крокобелка. Я решила взять ее с собой, потому что будет жаль, если такой интересный образец кибербионического организма замерзнет.

Катер стоял в запасном отсеке и видом своим напоминал зеркальную, очень вытянутую каплю с такими же, но гораздо меньшего размера, каплями по бокам. Это в самом деле была едва ли не последняя разработка Альянса – высокоскоростной, чрезвычайно маневренный… А вот системы управления Аэдо полностью переделал. Заменил практически всю начинку. Несмотря на вполне «земной» внешний вид, внутри корабль, по сути, был кибербиоником. Меня привычно встретили зеленые бархатные стены с пробегающими световыми импульсами и пружинящий под ногами моховой пол. В катере было всего два отсека: шлюзовой и капитанская рубка. В рубке, помимо панели управления, зеркальной, хромированной, ничего не было, но я подозревала, что стоит только призвать диван, как он тут же появится из-под покрытия. Впрочем, хотя бы пилотское кресло было, полупрозрачное, словно желе, – в него я и села, скомандовав MR-12 разместиться у стены. Я не удержалась, обернулась: крокобелка неуклюже разлеглась на животе, подобрав под себя мощные задние лапы, вытянув передние и положив на них зубастую морду с немигающими глазами. Крокодилий хвост кибербионик обернул вокруг себя, как это делают коты.

Убедившись, что мой помощник устроился, я положила руки на зеркальную панель – как учил Аэдо. Она пошла мелкой рябью, словно это была ртуть, мои пальцы утонули в странном блестящем желе, но тут же стало горячо в виске, там, где имплант нейроинтерфейса. Я прикрыла глаза, чтобы ни на что не отвлекаться: корабль сам сделал запрос на подключение к управлению, мне оставалось лишь дать согласие. Через несколько секунд имплант транслировал мне актуальное состояние системы, помощника по управлению, окно приложения-навигатора и карты ближайших звездных скоплений. Сперва я даже немного растерялась, но затем сообразила, что есть что: Аэдо все-таки был человеком, а потому процедура управления переделанным кораблем была организована интуитивно понятно.

– Что ж, тогда пора, – прошептала я и вытащила руки из липкой панели.

Когда активирован нейроинтерфейс, можно просто сидеть в кресле и смотреть в лобовое обзорное стекло – на черноту космоса, на далекие светящиеся туманности, на игрушечные шарики планет. Сейчас, правда, я видела внутреннюю обшивку отсека, и, судя по тому что световые импульсы пробегали по ее поверхности все реже, корабль был обречен.

Я еще раз окинула взглядом замершую крокобелку, погладила кибертолстянку, вцепившуюся в плечо. Внезапно стало жаль и корабль, и рощу вокруг бассейна, и все, что я испытала здесь, – такое внезапное, но яркое, подобное вспышке сверхновой. Вспомнились первые часы здесь, безнадежные и болезненные, а потом то, как Аэдо гладил меня по плечам, пытаясь успокоить. Бедный мой… Ему тоже было больно. И наверняка сейчас больно. Хочется верить, что на этот раз я успею, верну давний долг.

Я отдала команду на открытие отсека.

Включила режим маскировки. Ведь ни Альянсу, ни Верховному стору не нужно знать о том, что юркий скоростной катер покинул корабль медиума.





* * *


Кайена была периферийной и аграрной по большей части планетой, только-только ступившей на путь глобальной цифровизации. Именно поэтому глобальной цифровизации как таковой еще не случилось. Данные, собираемые на планете, обрабатывались здесь же, периодически архивировались и отправлялись в главный реестр Альянса.

Космопортов здесь было два, оба поблизости к экватору, оба континентальные. Я выбрала тот, что поменьше, посреди приветливой зеленой долины в обрамлении невысокого горного хребта. И пока катер на автопилоте делал круг над посадочной площадкой, думала о том, куда податься дальше.

К слову, кое-что изменилось за время полета: устрашающей крокобелки больше не существовало. Вместо нее на полу послушно лежал серый мохнатый ослик, еще одно неожиданное решение, принятое искусственным интеллектом MR-12. Когда я отправила запрос, в какое неагрессивное животное он может трансформироваться и может ли, MR-12 молча поднялся, трансформировался, перещелкивая суставами и втягивая крокодилью кожу внутрь. Вместо нее вылезла густая темная шерсть. И копытца. И длинные мохнатые уши. Я вздохнула. Спорить с таким решением казалось неуместным, тем более что известна по меньшей мере одна историческая личность, отдавшая предпочтение ослику как животному мирному.

Я лишь задала вопрос: а как же зубы?

Ослик послушно открыл пасть, и оттуда резко выпрыгнули клацающие челюсти, усаженные игольчатыми зубами. Я вздохнула еще раз. Такое я тоже как-то видела, в кинематографическом наследии древней Земли.

Толстянке я никаких вопросов не задавала. Что может быть более мирным и не привлекающим внимания, чем пухленькая зеленая веточка, приколотая к плечу?

Так я совершила посадку на Кайене, на крайней площадке космопорта. Глядя сквозь панорамное окно, как к катеру направляются двое мужчин в форме служащих Альянса, я поспешила им навстречу. Не нужно им видеть то, во что Аэдо превратил катер. Ослик неслышно последовал за мной, я не возражала.

Те двое, что вышли меня встретить и проверить документы, приблизились к катеру ровно в тот миг, когда мы спустились с трапа на пружинящую поверхность. Я наивно хлопала ресницами и мысленно приказывала себе изобразить жертву пиратов. Понятия не имею, что может чувствовать человек, которого по-настоящему взяли в плен галактические отморозки, и в этом счастье – потому как если уж все по-честному и по-настоящему, то я была бы давно мертва внутри, окончательно и бесповоротно. Рабство ни для кого не проходит даром. Работники космопорта тоже хлопали глазами – но скорее ошеломленно, потому что, подозреваю, не слишком часто с трапа ультрасовременного катера сходила на Кайену растрепанная девица в летном костюме, с бутоньеркой из толстянки, приколотой к ткани на плече, и с осликом, послушно бредущим следом.

Я окинула их взглядом: один постарше, седой, с жесткими усиками щеткой, старательно изображает сурового вояку, другой – молодой, смуглый, с веселыми черными глазами и полными губами, которые явно любят улыбаться и целовать женщин. В темно-синей форме оба выглядели представительно и строго. Подозреваю, что я выглядела смешно – но мне было совершенно все равно, как я выглядела. Самое главное, воплотить в жизнь те наброски плана, которые созрели во время полета.

– Мисс, позвольте ваши документы, – устав меня рассматривать, сказал седой.

– Идентификатор, – я широко улыбнулась, – я его вам перешлю через нейроинтерфейс.

Сотрудники космопорта переглянулись.

– Простите, мисс, но эта операция недопустима.