Брак во имя Альянса

– На вашей родной планете такие же растут? – спросила я, но медиум не ответил.

Медленно дойдя до края бассейна, он присел на корточки, снял перчатку и опустил руку в воду.

Снял перчатку!

Я напряженно следила за ним. Первый раз его рука была обнажена, и оказалось… что вполне человеческая рука. Я невольно подобралась. Чем дальше, тем интереснее…

Аэдо снова выпрямился, надел перчатку и вернулся ко мне, возвышаясь черной громадиной. Светящиеся соты вместо лица уже не пугали, но все равно было непривычно и как-то неприятно.

И снова, уже не в первый раз, я задумалась – а что там, под этими сотами? Что под этим громоздким и неудобным одеянием?

– Когда я подключу тебя к сети, ты без труда найдешь это место, – резюмировал медиум, – пойдем…

И мы пошли дальше.

В полной тишине это было скучно, и поэтому я отважилась задать еще один – очень важный для меня – вопрос.

– Ты знаешь, кто убил Эрлу? Кто стер записи со всех реплик дата-центра станции?

– Эрла была подготовительной жертвой, – ответил Аэдо, – затравкой для развития ситуации. Поначалу у них был план во всем обвинить кого-то из наших. Потом и секретная запись бы нашлась, которая якобы случайно уцелела и на которой девиранин стреляет в девушку. Впрочем, сейчас, скорее всего, уже ничего этого не произойдет, потому что Маргарита Росс отбыла на девиранский корабль, чтобы поставлять столь необходимые данные…

Он умолк, видимо раздумывая. Но я ждала иного ответа и потому, чтобы вернуть Аэдо к беседе, осторожно тронула его за руку. Не ожидала, что он вздрогнет – как будто мое прикосновение было неприятно.

– И все же, кто ее убил?

– Андроид, которого в багаже провез на станцию господин Кабальди, – сказал Аэдо. – Мы только-только обработали эти данные, которые попали на даториум, хоть их и пытались стереть.

– Вот как… – пробормотала я. – Почему-то я уже ничему не удивляюсь. Но как он стер запись?

– Достаточно иметь вычислитель очень большой мощности, чтобы изменить содержимое десяти реплик и пустить историю по новой ветке. У Кабальди такой был.

Я вздохнула. Что ж, одной загадкой меньше. Но сколько же их вокруг!

– Расскажи что-нибудь о себе, – попросила я, – раз уж мы теперь… хм, муж и жена.

– Хорошо, – кивнул медиум. – Пойдем, я еще не показал тебе спортзал. Мне кажется, он будет тебе интересен.

Шли мы довольно долго – по широкому тоннелю, подсвеченному снизу, округлому, с бархатистым зеленым покрытием. И ни единого звука, кроме шороха шагов. Медиум начал немного сутулиться, широкие плечи опустились. Устал?

Но вдруг он заговорил, нарушая мертвую тишину.

– Я не помню ничего из того, что было до Верховного стора, – размеренно проговорил Аэдо. – Думаю, он меня и создал. Все медиумы принадлежат ему. И наверное, он не слишком старался, потому что левую руку и ногу я доделывал себе уже сам. Мне хотелось, чтобы они были похожи на правую руку и ногу, а не являлись просто подпорками.

Я навострила уши. То, что он мне сейчас рассказывал, очень сильно выходило за рамки того, что было известно человечеству про девиран. То есть Верховный стор создает человекоподобных существ… Но почему-то неаккуратно, так что они сами себя доделывают? И уж не знаю почему, но эта новость немного огорчила, хотя причин тому не было совершенно. Не должно было быть.

– Значит, ты кибербионик?

– Думаю, что частично. Потому что почти все тело цельное, я не чувствую его по частям.

– У тебя рука правая как у людей, – задумчиво проговорила я, – а остальное тело?

– Я создан как гуманоид, если ты о моем организме в целом, – ответил Аэдо.

– А лицо? У тебя есть лицо? – не отставала я. Почему-то знание о том, что находится под сотами, стало для меня чрезвычайно важным.

– Я не знаю.

– Зачем эта голограмма? Она ведь попросту скрывает твое лицо, если оно есть.

– Это не голограмма. – Слова падали размеренно, точно капли воды, срывающиеся с неисправного крана.

– А что тогда?

– Это интерфейс обмена данными с Верховным стором.

– А как ты тогда видишь сквозь этот интерфейс? У тебя есть глаза?

– Не знаю, – ответил он, чуть поразмыслив, – полагаю, там есть встроенные сенсоры, которые позволяют мне обрабатывать видеопоток. Но, думаю, я вижу мир так же, как и человеческая раса.

– И какого цвета у меня глаза, например?

Он резко остановился, повернулся ко мне, и я не успела отшатнуться, когда затянутые в перчатку пальцы взяли меня за подбородок, заставляя поднять лицо. Наверное, меня непроизвольно перекосило от накатившего ужаса перед склонившейся ко мне тьмой, потому что ровно через удар сердца Аэдо меня отпустил и сделал шаг назад.


– Дыши, Маргарита. Не стоит меня так бояться, я не сделаю тебе ничего плохого. А глаза у тебя голубые.

Мы подошли к спортзалу. Он тоже был весьма неплох, напичканный всеми возможными типами тренажеров. И – как заметил медиум – сюда я тоже могла приходить, когда пожелаю. А еще там была огороженная площадка для спарринга, и я про себя хмыкнула. Зачем это ему? С кем медиум Аэдо тренируется? Возможно, он все-таки солгал, сказав, что живет один?

Я махнула рукой в сторону площадки.

– Ты сам тренируешься?

– Да.

– И что, получается? Сам учился?

Пожатие широкими плечами.

– Наверное, получается. Я иногда смотрю новостные полосы. Люди говорят, что это полезно для состояния тела.

– А я бы посмотрела, как ты это делаешь, – храбро сказала я. – Покажешь?

– Если тебе интересно.

Не знаю почему, но я ожидала, что он так и полезет на площадку в своей длинной мантии. Но нет: медиум Аэдо неуловимым движением стянул ее с себя, оставшись при этом в черном белье, похожем на такую же, как и на мне, пижаму. Но перчаток не снял. И ботинок тоже. Становилось все интереснее, и я невольно перехватила его за предплечье.

– Подожди. Я составлю тебе компанию.

Самое смешное и грустное – я туда лезла вовсе не потому, что у меня кулаки чесались набить морду девиранину, а потому, что мне действительно стало любопытно, что он умеет. А еще… вот что было важно: Аэдо остался без капюшона, и я увидела… его голову. Вернее, часть головы. Старательно выбритый затылок, покрытый змейками белых старых шрамов. Уши… Самые что ни на есть человеческие, черт возьми! А остальное было скрыто под интерфейсом. Я даже разглядела, как от черной, непонятной мне материи под кожу убегают глянцевые проводки. Верховный стор его создал, как же! Да Верховный стор скорее что-то старательно переделывал уже в готовом теле. Человеческом теле.

И от этой мысли мне сделалось действительно жутко. Но – размышлять и пугаться я буду потом, в своей каюте…

Тряхнув головой, я заняла исходную позицию. Медиум неторопливо встал напротив. Он, конечно, был намного крупнее, выше меня почти на голову, но не это ли лучшая возможность наконец оценить потенциального противника?

Я атаковала первой, как привыкла. Да и он вряд ли ожидал подошвы, летящей прямехонько в интерфейс для общения с Верховным стором. Однако неведомо как, но ушел от удара, и я едва успела увернуться от ответной атаки. Что ж, недурственно… Еще атака – и снова жесткий блок, от которого у меня едва руку судорогой не свело. Я отскочила от Аэдо, восстанавливая дистанцию, а заодно переводя дыхание. И, не давая ему времени на размышления, снова атаковала, намереваясь достать его в солнечное сплетение, – и снова моя рука попала в блок.

Так мы попрыгали некоторое время, пытаясь достать друг друга. Вернее, я пыталась, а медиум – я была в этом почти уверена – вполне осознанно уходил в оборону, боясь мне навредить. Потом ему это, видимо, надоело, и он без особых усилий скрутил меня в стальном захвате, пережимая локтем шею и аккуратно заведя мою руку за спину – так что попробуй я трепыхнуться, мне стало бы очень больно.

– Хорошо, сдаюсь-сдаюсь, – пропищала я, вертя головой и затылком чувствуя горячие мышцы.

Он отпустил сразу же, отошел в сторону. Было видно, что дышит он довольно тяжело: все-таки погоняла я его неплохо. Я потерла шею.

– Еще чуть-чуть, и на «Содружество» пришлось бы отправить оповещение, что девиранин случайно убил жену.

А потом я не удержалась и отвесила ему пинка в бок – когда он совсем этого не ожидал. Но нет… ожидал, еще как. Моя нога попалась в капкан. Он ее крутанул – вместе со мной, и я больно шлепнулась на пружинящий пол. И тут же почувствовала, как он меня поднимает, обхватив рукой под мышками – как любящий отец поднимал бы вопящего дитятю с земли.

– Прости. Тебе не больно?

– Конечно, мне больно, – растерянно шепнула я.

Но растерялась я не потому, что меня повозили по площадке, нет. Я растерялась оттого, что он поставил меня на ноги, но отпускать не спешил и как будто открывал для себя что-то новое, прижимая меня к себе. Сильная рука спустилась ниже, на талию.

– Прости, я не хотел тебя обидеть.

И этот противный неживой голос…

– Я не обиделась, – ответила я, чувствуя, как дыхание застряло где-то в горле.

Определенно он меня обнимал. И, похоже, ему это нравилось.





* * *


Лежа с закрытыми глазами на кровати, я пыталась размышлять. Честно говоря, получалось из рук вон плохо. Единственное, что я знала точно, это то, что закончился мой первый полный день на корабле девиранина и что, вероятно, я медленно схожу с ума, поскольку совершенно не страдала оттого, что меня сюда отдали.

Со мной происходило что-то странное и недоступное пониманию: на сердце было легко, а мысли при попытке собрать их в кучу и систематизировать разлетались во все стороны, словно игривые бабочки. Слишком много впечатлений.

После спарринга мы еще долго бродили по кораблю. Потом медиум Аэдо все же подключил меня к местной сети и программе навигации. Потом мы ужинали – и я наконец увидела того альхьес, которого он себе сделал. Это было что-то за гранью людского воображения и напоминало помесь белки и крокодила. Или динозавра, уж не знаю. Прыгало, как белка, но при этом было обтянуто крокодиловой кожей. И хвост тоже был как у крокодила. И пасть. И это нечто умудрялось так аккуратно сервировать ужин, что ни одной крошки не уронило и ни одной капли не пролило.

Потом мы разошлись по каютам, и теперь я ворочалась без сна, пытаясь переварить происходящее, как-то осмыслить. Не получалось.

Но зато когда время, отведенное на сон, перевалило где-то за половину, случилось нечто такое, чего я подспудно ожидала с самого начала. Бретельки на топе с тихим хлопком лопнули, трусы поползли куда-то вниз. Я все же схватилась за них, но они выскользнули из пальцев, как-то хитро разошлись по шву – и с тихим чавкающим звуком попросту впитались в мою «кровать». Ах ты ж…

Я села. Было темно, но сбоку от прожорливой кровати что-то произошло, сопровождаемое хрустом и хрюканьем, – и, как мне показалось в потемках, на полу появился светлый прямоугольник пакета со свежим бельем.