Большие ожидания

Но обижать соседку девушке не хотелось: та была добра к ней и не испытывала брезгливости или болезненного любопытства. Напротив, они общались как подруги, и в словах лингвиста почти не было слышно лжи.

— Иду! — вздохнула Лика и поставила проектор на тумбу. После ухода Киреева она долго рассматривала подарок, находя в кружении планет, их рождении и смерти пленительную прелесть.

Подруге она о посещении Тимофея не сказала, девушке самой хотелось поскорее забыть странный гипнотический взгляд, в котором она прочла желание быть к ней ближе. А как оказалось потом, горько ошиблась. Лингвист вполне удовлетворилась объяснением, что проектор Лике достался от матери.

— Так, иди! То к зеркалу не подходила, а теперь вертишься. Раньше надо было думать, я предупреждала! — Варя придирчиво фыркнула, то и дело посматривая на часы, встроенные в прозрачный браслет. — И так хороша!

Лика, расстроенная последними событиями, и не думала прихорашиваться, пока соседка не вышла к ней со своей замысловатой причёской, которая только добавляла ей возраста. Времени уже не оставалось, да и девушка никогда особо не переживала по поводу своего внешнего вида: опрятно, и ладно! Поэтому просто решила распустить тяжёлые волны волос.

— Если вы опоздаете хотя бы на минуту, капитан разрешил мне самой выбрать для вас наказание, — вкрадчивым голосом проявила себя Гамаюн.

— А ты и рада! — фыркнула Варя, увлекая Лику за собой в коридор.

— Конечно. В меня загружено чувство юмора на пятьдесят процентов.

— Стесняюсь спросить: почему не на сто? — парировала Варвара елейным голосом.

— Это отвлекало бы меня от обязанностей и не позволяло некоторым членам экипажа чувствовать своё превосходство. Для людей это важно.

Девушки шли по коридору. Лика почти не слушала разговор Вари с Системой, душу начинающего астробиолога раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, сейчас она увидит Солнце, жёлтую звезду, с такого ракурса, с какого мало кому из землян довелось её наблюдать воочию. Увидит, возможно, в последний раз.

С другой, следующие несколько часов ей предстоит тесное общение с экипажем, которое никому из них не доставляло удовольствия. Ещё Лика планировала улучить момент и спросить Тимофея о тайном смысле его подарка. В том, что этот смысл был, она не сомневалась.

Смотровая площадка показалась девушке тесной, будто уменьшенной в размерах. Стекло, Купол как его называли, было огромным экраном, за которым притаилась реальная жизнь. Лика поёжилась, откуда-то веяло холодом, дыханием Неизбежности, таящейся по ту сторону экрана.

Все уже были на месте. Люди негромко переговаривались, разбившись на небольшие группы. До официальной речи капитана оставалось меньше семи минут.

Варя тут же направилась к мужу, стоявшему вполоборота вместе с Владом Каплыновом, первым бортинженером и братьями Старковыми. Лика взглядом поискала капитана, тот был ближе всех к краю площадки, разумеется, рядом возвышался его помощник.

Лика видела только спину Киреева, он склонялся к Деринову и почтительно слушал, время от времени кивая и вставляя короткие реплики.

Оба доктора держались особняком от основной группы. Лика направилась к ним.

— Добрый вечер! — бодро приветствовала она врачей.

— Добрый, сударыня, — Стас старомодно поклонился. Костя, как всегда, добродушно улыбнулся и кивнул. — Мы как раз спорили о привлекательности красной звезды. Я вот думаю, она как солнце, только другого цвета, а Костя доказывает, что меньше и невзрачнее. Рассудите нас, с точки зрения науки.

— Простите, я астробиолог, изучаю жизнь на других планетах, а не астрофизик.

— Всё же вы, наверняка, знаете больше, чем мы, — настаивал Стас прищурившись.

— Только приблизительно. Простите, я не возьмусь судить, — ответила Лика, бросив взгляд на капитана. Тот уже стоял один, Тимофей отошёл к основной группе, так и не взглянув ни разу в её сторону.

— Стас, ну что ты к девушке пристал, сказали ж тебе...

— Минутку внимания, пожалуйста, — пропела мелодичным голосом Система.

— Гамаюн, прибавь света, — попросил капитан, откашлявшись. — Подходите ближе, нас немного. Нечего стоять на галёрке.

Деринова обступили полукругом, это было совсем непохоже на то, что представляла себе Лика: суровый высокий "космический волк" возвышается над всеми, громогласно отдаёт приказы, а команда боится поднять на него глаза. Сухонький капитан "Гамаюна" больше походил на профессора, а обступившие его - на обожающих студентов, с благоговением ловящих каждое слово преподавателя.

— Все мы собрались здесь, как того требует протокол, чтобы сказать дому последнее "прости". Каждый знает, зачем он здесь и какова будет его роль там, за пределами, — капитан сделал паузу и обвёл всех пытливым взглядом. — У меня состоялся сеанс связи с Землёй, и это тоже вам известно. Нам пожелали удачного пути и благополучно пройти трубу Красникова - Вергмана. Следующий сеанс через неделю.

Борис Деринов замолчал и снова покашлял в кулак. Он уставился в пол, что-то обдумывая. На Смотровой площадке повисла тишина, будто в космическом вакууме. Лика быстро взглянула на остальных: все взоры были устремлены на Деринова, а лица сосредоточены, их покрывала, словно плёнкой, восковидная бледность. Воздух, ещё пару минут назад тянувший свежестью, сделался спёртым и будто наэлектризованным.

— Китайский звездолёт был вынужден вернуться из-за неполадок в Системе. Он отправится в путь через пару месяцев. Вот то, что меня просили вам передать, — низкий голос капитана стих в дальних углах площадки. После минутной паузы Деринов заговорил тише, с ярко выраженной хрипотцой:

— А вот то, о чём просили умолчать: американский звездолёт исчез с радаров и не вышел на связь в назначенный час. Это было вчера, пока о нём никаких сведений не поступало.

Лика вздрогнула и закусила губу.

— Я сообщаю вам, потому что мы одна команда и должны действовать как единый организм. Наказания не боюсь, да и отсюда всё видится по-другому. Ваше доверие мне сейчас более необходимо, чем похвала с Земли.

Присутствующие продолжали хранить молчание, глядя все как один на капитана. Он заговорил чуть громче:

— Возможно, это неполадки с "Икаром", вы знаете, что система связи пока несовершенна. А может, они погибли, как наверняка думаете вы. Но гадать смысла нет, нам это не поможет, задание есть задание. Надеюсь, что упадническое настроение не помешает вам работать.

Деринов выразительно посмотрел на первого бортинженера и продолжил:

— Это касается всех. Нарушения дисциплины, любые стычки будут караться запретом на связь с близкими и внеплановыми вахтами. Мои приказы, как обычно, не обсуждаются, какими бы они ни были. Собственно, у меня всё. У вас десять минут на созерцание, после мы совершим вход в трубу. Я, Киреев и Анатолий Старков удалимся на рубку, остальные до разрешения покинуть площадку находятся здесь.

Капитан говорил так буднично, словно речь не шла о жизненно важных вещах.


Лика облизала пересохшие губы, повисшая снова тишина влезла в уши и голову, мысли стали тяжёлыми, думать ни о чём не хотелось.

Она проводила взглядом удаляющихся мужчин. На выходе Тимофей быстро обернулся, и Лике показалось, что он посмотрел на неё, но, должно быть, просто показалось.

На Смотровой площадке их осталось семеро человек и почти ощутимая угроза по ту сторону Купола.

***

Семеро человек сбились в кучу на краю площадки. За спиной Лики погас свет. Чернота, смотрящая на людей из космоса, ожила, сделалась ярче, прилипла к Куполу, словно это не они собрались полюбоваться окраиной Солнечной системы, а мироздание удивлённо рассматривало наглецов, посмевших покинуть предназначенное им место.

Звёзды проступили из тьмы миллиардами светящихся точек. По мере того как глаза людей привыкали к полумраку, точек становилось всё больше, пока те не заполнили всё чёрное в сиреневых разводах пространство за стеклом, подобно тому как манная крупа тонким слоем накрывает дно тарелки.

Звездолёт медленно разворачивался. Мелкие астероиды плыли вдалеке. Лике хотелось думать, что планетоиды тоже летят по каким-то важным делам, может, на разведку, к Земле, уже такой далёкой и почти потерянной для всех присутствующих. Тех, кого судьба или прихоть, ложные надежды или истинная жажда нового собрали на борту механической птицы.

А потом, девушка перестала смотреть на серые глыбы, потому что слева в поле зрения засиял неоново-синим ледяной гигант. От Нептуна расходились лучи, словно на безжизненной планете кто-то установил громадные прожектора, чтобы посылать загадочные сигналы вглубь Вселенной. И пусть каждому известно, что это всего лишь динамическая система штормов, ветра, - дующие со сверхзвуковой скоростью, - сейчас для Лики это было неважно. Она глядела во все глаза, затаив дыхание, боялась моргать, чтобы ненароком не сбить картинку.

А звездолёт разворачивался и пел скорбную песнь прощания. Из-за синей планеты выплыло далёкое солнце с двойным ободком. Внешний, красно-оранжевый, будто поймал, заковал в жёсткие рамки их главную звезду, и она плавала в нём, как желток в стакане. Отсюда солнце уже не казалось могучим и достойным поклонения, просто ещё одна звезда, не самая яркая и не самая большая. Лика вздрогнула от мысли, что скоро светило превратится для них в одну из миллиардов светящихся точек, и никто из летящих на звездолёте не будет знать: сияет ли ещё их солнце или это просто отблеск ушедшего в небытие, погасшей звезды.

— Время вышло, — деловито известила Гамаюн. — Сейчас мы зайдём в туннель, сбор в торжественном зале для совещаний через десять минут.

Однако люди так и остались на местах, будто зачарованные, не в силах оторвать взоры от Купола. Космос словно гипнотизировал, забирал души разглядывающих и не собирался так легко отпускать свою добычу.

— Спасибо, что внимательно слушаете и совсем не смотрите в Купол, — хмыкнула Система.

Яркий свет на некоторое время обжёг глаза и причинил почти физическую боль. Тихо ругнулся рядом Веслов, через миг Лика ещё и оглохла от возмущения несдержанного и в более мягких ситуациях Влада Каплынова:

— Да твою ж ты мать, железка проклятая! Доберусь я до твоих синапсов и плат!

— Ещё одна гневная реакция, и я включу ультразвуковой поглотитель шума.

— Замолчи ты, Каплынов! — раздался справа возглас Виктора Старкова. — Она так и сделает.

Боль прошла, Лика разлепила веки и, щурясь, прикрывая глаза руками, взглянула на остальных, делавших тоже самое. Свет вовсе был не таким ярким, как показалось вначале. Видимо, они слишком долго находились в темноте.

— Осталось три минуты до входа в туннель, — бесстрастным голосом напомнила о себе Гамаюн.

— Мы идём, спасибо, — миролюбиво сказал Константин. — Здесь находится небезопасно, Система настроена на то, чтобы нас оберегать.

— Да уж, заметно, — проворчал Дмитрий.

Широкие раздвижные двери тихо сомкнулись за спиной группы, только что покинувшей площадку.

— Чуть не ослепли, — продолжал негромко возмущаться Веслов, обнимая Варю за плечи. Из её покрасневших глаз катились слёзы, но девушка мужественно улыбалась, показывая всем видом, что она готова терпеть то же, что и остальные. Лика втайне восхищалась её стойкостью.

— Мы могли пострадать, если бы остались там во время перехода, защитных экранов не хватит, — миролюбиво пояснил Старков. Люди вереницей растянулись по коридору. Лика вместе со Стасом замыкали процессию. Она прислушивалась к еле ощущаемому гудению мониторов и стен.

Внешне ничего не изменилось. Не было никакой вибрации пола, свиста ветра в ушах. А ведь три минуты давно истекли!

— Всё это домыслы, перестраховка чёртова, — Коплынов сплюнул на пол. Лика видела его затылок, но почти физически ощущала волны ярости, захлёстывающие Влада. Дай волю, он, наверное, всё бы здесь расколотил!

В голове пронеслось разом, что она слышала от Вари: классный бортинженер, а долго был на Земле, потому что в каждом, даже недолгом полёте, случались стычки с кем-либо из коллег. "Гамаюн" - его последний шанс, в случае победы спишутся все долги. А если они потерпят неудачу, то всё станет неважно: кто с кем спорил, кто кому что сказал...

— Система не надеется на авось, если есть шанс пострадать, даже ничтожный, что кто-то пострадает, она задействует протокол безопасности, — продолжал Виктор Старков. Он бодро шагал впереди, остальным приходилось подстраиваться под ритм его шагов. — Чему мы и стали свидетелями. Это я затормозил, надо было уводить вас... Но чёрт возьми, это просто ...невероятный вид!

Остаток пути до большого зала они проделали в полном молчании. В какой-то момент Лика подумала, что будь с ними Киреев, он бы увёл людей с площадки раньше.

***

Ужин в большом зале проходил в спокойной и можно даже сказать доброжелательной обстановке. Капитан поначалу сделал выговор всем, кто находился на Смотровой площадке и посмел ослушаться Системы, но в его голосе не было гнева.

Разговоры за столом не клеились, все сидели с грустными и озабоченными лицами. Пока звездолёт находился в Солнечной системе, пусть и далеко от дома, люди бравировали, ссорились, выполняли свою работу, словом, вели обычную жизнь астронавтов. Они были в точно таких же условиях, как и те, кто совершает регулярные рейсы на Юпитер или Марс.

И вдруг всё изменилось. Как не готовься к неизвестному, а страха не избежать. И неважно насколько ты храбр или опытен.

Всё это вполголоса говорил Лике Станислав, сидевший от неё по левую руку за праздничным столом. Девушка, потупившись, смотрела в свою тарелку и была благодарна доктору за то, что не игнорирует и не видит в ней лабораторную крысу. Косые любопытные взгляды прожигали Лику насквозь, над столом витала атмосфера смирения, когда легче принять будущее таким, каким ему суждено быть, чем пытаться его изменить.

Время от времени сидящие за столом обменивались грубыми шутками, вспоминали смешные истории, успевшие случиться с ними за время путешествия. Лика чувствовала себя лишней на этом празднике и была уверена, что всем бы дышалось легче, уйди она, сославшись на головную боль или усталость. Но полагала, что это и есть её долг: быть рядом с обычными людьми, чтобы дать им время и возможность привыкнуть к подобным Анжелике. Тем более, она такая не единственная.

Стол был красиво сервирован, но еда имела синтетический привкус, который не могли скрыть никакие приправы и соусы.

— Зато сбалансированный рацион, — бодро сказал Константин в ответ на реплику сидевшего с ним рядом Веслова.

— Дрянь, всё одно, — нахмурил веснушчатый нос Дмитрий. – С пищевыми таблетками, да этой фигнёй вместо мяса я потом не смогу есть нормальную еду!

— Ха, оптимист хреномудрый! — тут же откликнулся Каплынов. – Может, тебе и не придётся.