Больше, чем желание

— Это пустое. Он чувствует угрозу.

— Да, — я киваю. — Я знаю. Но… что, если он прав?

— В том, что он «победит»? Во-первых, карьера — это не гонка, которая закончится, как только один из вас бросит бизнес. Если он станет лучшим в этом году… за ним последует следующий. Вы подталкиваете друг друга, заставляете работать усерднее. Это необязательно плохо.

Нет. На самом деле, это, наверное, правда. Но…

— Я имею в виду, может, он прав насчет своей стратегии? Он делает что-то масштабное. Как будто это какое-то нереальное ТВ-шоу. Не знаю, есть ли у него танцоры или марширующие оркестры, или что там еще. Но он звучал так… самодовольно. Как будто он знает что-то, чего не знаю я, — я кинул телефон на матрас и стал расхаживать по комнате. — Что, если мой простой план на фоне будет выглядеть так, словно я ни черта не делал? Может, я вообще все неправильно делаю.

— Мы говорили о твоем проекте, — ее прикосновения такие нежные и искренние.

— Говорили, — признаю я, плюхаясь на кровать.

Я не хочу, чтобы Кили думала, что я не ценю ее вклад или не разделяю ее точку зрения. Она открыла мне глаза, показала мне совершенно новую сторону этой сделки. Черт возьми, мой бизнес и моя жизнь. Но я не могу не думать о том, сработает ли этот тактичный ванильный проект на наследниках, если они просто хотят избавиться от поместья. Может, они не хотят, чтобы их понимали, может, им просто нужна максимальная прибыль.

— Теперь ты не уверен, что делаешь все верно?

Я качаю головой. Слова Гриффа взрывают мой мозг. Что, если я облажался, потому что это я самый большой неудачник в нашей семье?

— Нет, — я смотрю на нее. — Я волнуюсь и не знаю, что мне делать.

— Он закончил с презентацией?

Я качаю головой.

— Еще нет.

Кили молчит долгую минуту. Она идет на кухню и достает из холодильника бутылку с водой. Она рассеянно откручивает крышку и делает глоток.

У меня есть идея… и я ненавижу себя за это.

— О чем ты думаешь сейчас? — спрашиваю я.

Она пожимает плечами.

— Он позвал меня на ужин.

— Я знаю, — у него дома. Где он мог бы уговорить ее остаться, а затем уложить в постель.

Мы оба долго молчим. Я знаю, что мы думаем об одном и том же.

Я мог бы попросить ее закончить задание, ради которого мы вообще все это затевали.

Меня коробит от этой мысли, внутри все сжимается. Легко было думать о том, как она проводит время с Гриффом, когда я едва ее знал. Сейчас… все изменилось.

Но в той же степени все осталось так же. Я все еще веду многолетнюю вражду со своим чертовым братом. Мой отец все еще думает, что я жалкий неудачник. Я все еще борюсь за то, чтобы стать достаточно хорошим для них обоих и все еще строю свою жизнь.

Со вздохом она садится рядом со мной и берет меня за руку.

— Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделала. И я сделаю это.

Я знаю, что она так и сделает, хотя в ней нет ни капли ненависти, злобы или подлости. Она сделает что-то, что противоречит ее собственному моральному кодексу, потому что мне нужен результат, который может обеспечить только она. Да, она не сказала, что любит меня, но зачем кому-то делать это для того, кому он эмоционально не предан? Мое сердце танцует от этой мысли… пока я не понимаю, что она пристально смотрит на меня, ожидая ответа.

Что мне сделать? Оставить ее здесь, где Грифф не сможет к ней прикоснуться, или попросить ее закончить одно важное для меня задание?

Я кусаю губы. Я не хочу, чтобы Кили думала, что я ее не ценю. После сегодняшнего вечера она понимает, что все изменилось, так ведь? Она должна понимать это. У меня эмоциональный диапазон зубочистки, поэтому, если даже я чувствую нашу связь, то такая умная девушка, как она, обязательно чувствует ее тоже. Мы единое целое. Мы влюблены друг в друга. У нас есть будущее.

Как только я отпущу прошлое и оставлю это глупое соперничество позади раз и навсегда.

Я закрываю глаза. Сомневаюсь. Как только я открою рот, другого пути не будет. Я не смогу забрать слова назад.

Но я не вижу другого выхода.

— Ты можешь просто поужинать с ним? — хриплю я. — Просто улыбайся, немного кокетничай, немного флиртуй. Ничего больше.

Она одаривает меня неопределенной улыбкой и внезапно встает.

— Конечно. Я позабочусь о том, чтобы ты получил то, чего хочешь больше всего, Максон.

Ее слова заставляют меня задуматься. Мне не нравится их осторожная формулировка. Их нельзя понять однозначно.

— Я хочу тебя, — я уверяю ее. — Мне нужно, чтобы и ты это знала.

— Я знаю.


Но что-то в ее поведении все еще кажется мне странным.

— Все в порядке?

Кили проходит мимо меня, на ней только моя рубашка. Она устраивается у перил, позволяя ветерку трепать ткань на уровне ее бедер, и бросает на меня пристальный взгляд через плечо.

— Конечно. Может, ты присоединишься ко мне и дашь мне то, чего я хочу больше всего?

Заняться с ней любовью на веранде.

Да, она любит меня. Она понимает меня. Все будет замечательно, если я смогу перестать быть параноиком.

Я беру презерватив из ящика прикроватной тумбочки, затем подхожу к ней сзади. Я обхватываю ее бедро, рукой следую к ее обнаженной киске, заставляя ее раздвинуть ноги. Целуя ее в шею, я вытаскиваю член из боксеров и раскатываю по нему презерватив. Кили выгибается ко мне, и я улыбаюсь, прижимаясь к ее коже, вдыхая ее запах.

— Ты хочешь трахаться здесь, но не хочешь, чтобы кто-нибудь узнал об этом?

— Да, — одно слово, произнесенное шепотом на выдохе.

— Ты крикунья, солнышко. А я не собираюсь делать никаких поблажек. Придется тебе подумать, как сохранить наш секрет…

Мне плевать на соседей, поэтому я не останавливаюсь ни на секунду, не давая ей решить, как ей это сделать. Я так чертовски благодарен и благословлен, что у нас будет возможность заниматься этим каждую ночь до конца наших дней. Нам просто нужно пережить следующие сорок восемь часов.

Несмотря на эту мысль, что-то не дает мне покоя. И когда Кили поворачивается ко мне через плечо, поджав губы в безмолвной мольбе, это безумие, но я ловлю себя на мысли, что целую ее в последний раз.

День тянется ужасно долго. Кили написала мне утром, сказала, что связалась с Гриффом. Он пригласил ее к семи. Никаких смайликов. Никаких сердечек, поцелуев или ЛОЛов. Я хмурюсь. Возможно, она нервничает. Или злится. Но когда я снова спрашиваю, все ли с ней в порядке, она посылает в ответ неопределенный эмодзи «Окей». И я иду на дневное совещание.

— Ты в порядке? — Брита подходит сзади и нежно кладет руку мне на плечо.

Я просто виновато засовываю телефон в карман. Я ненавижу то, что она будет злиться на меня. Я ненавижу то, что она, вероятно, уволится. Я ищу, что бы сказать, как бы убедить ее, чтобы она поняла, что мое решение использовать Кили для устранения конкурентов никоим образом не отражает моих чувств к ней. Бритта действительно мне как сестра.

Черт возьми.

— Все хорошо. Просто загружен. Скоро пятница.

— Ага, — выдыхает она. — Меня тошнит от волнения. И руки трясутся.

Я улыбаюсь, когда она специально трясет рукой.

— Прекрасная иллюстрация. Спасибо, что позвонила во все известные миру некоммерческие организации.

Она кивает.

— Я рада, что вспомнила ту статью о том, как некоторые из них поддерживают свои инвестиционные портфели, вкладываясь в недвижимость. А еще я в восторге от того, что United Way, Catholic Charities USA и Goodwill ответили, что хотели бы внимательнее посмотреть объект на следующей неделе.

— Мне кажется, это как раз та стратегия, которая сможет сделать Стоу счастливыми. А еще сделать так, чтобы это место приносило людям пользу и в будущем. — по крайней мере, я надеюсь, что не ошибаюсь. Я не говорю ей о своих сомнениях.

На самом деле уже слишком поздно менять направление. Я должен надеяться, что Кили поможет.

— Именно! Одна из организаций говорила об использовании его для корпоративных выездных мероприятий и собраний доноров, что мне не нравится, но, полагаю, является неизбежным злом. Другая говорила о нем как о реабилитационном центре для людей, страдающих депрессией и суицидальными наклонностями, и тому подобное. Я видела только фотографии, но, думаю, это идеально для такого поместья.

Я соглашаюсь.

— В любом случае, ты хорошо постаралась.

Она оглядывает офис и видит, как Роб заходит в туалет.

— Ты решил, что собираешься делать с Кили и…

— Гриффом? — внутри все сжимается.

Она кивает, словно предпочла бы, чтобы я не произносил его имя вслух.

— Есть какие-нибудь идеи?

Я ненавижу врать ей. Правда ненавижу. Но Кили не собирается заниматься сексом с Гриффом. Она, вероятно, даже не поцелует его снова. Верно?

— Ничего не понятно, — бормочу я. — Я…

Я не стал заканчивать, чтобы она могла сделать свой собственный вывод. Я не хочу причинять ей боль, а значит мне не стоит пугать ее без необходимости.

Она натянуто кивает мне.

— Как обстоят дела между вами двумя?