Больше, чем желание

Она говорит очень тихо, но я слышу упрек в ее голосе. Он похож на лезвие, разрезающее мою грудь и пронзающее сердце, ведя кровавую бойню. Я знаю, что она не это имеет в виду, и, наверное, слишком остро реагирую.

Но иначе у меня не выходит.

— Мы оба знаем, что как человек ты куда лучше меня, — телефон в кармане вибрирует. Я достаю его и вижу сообщение от мистера Чжана, он ждет меня в ангаре в двадцати минутах езды. — Мне пора.

Мне хочется снова прикоснуться к Кили, но я останавливаю себя. Я разворачиваюсь и выхожу, уверенный в том, что меня ожидает хреновый день.

Иногда я ненавижу, когда я прав. Мистеру Чжану не понравилось ни одно из мест, которые я показал ему на Мауи. Слишком удаленно. Слишком умиротворенно. Он ищет дворец для вечеринок. Иначе зачем бы он согласился спустить сегодня днем ​​четыре миллиона на пентхаус на берегу океана с декором, который делает этот французский бордель более уравновешенным? Но после вчерашнего путешествия по острову Оаху мой клиент из Китая наконец влюбился в недвижимость в Гонолулу. Сегодня я отправил предложение владельцу. В течение нескольких часов мы ждали его ответа в баре. Банкир сильно озлобился и повысил тон. Я чуть не расцеловал бармена, когда владелец дома принял наши условия. Мы вернулись на Мауи на вертолете, и я посадил мистера Чжана в такси до его отеля.

Наконец-то я возвращаюсь домой.

Теперь, когда я немного успокоился, мне интересно, не скучала ли по мне Кили прошлой ночью. Я пытался позвонить ей, но было поздно, и она не ответила. Сегодня утром около восьми она написала, что проспала мой звонок, потому что поход в спа утомил ее, и если они сорвут с ее тела еще что-нибудь, она кого-нибудь ударит. Со смехом я сказал ей, что если она собирается ввязаться в девичью драку, то должна снять для меня видео, потому что это меня заводит. Кили ответила фотографией, на которой она показывает мне средний палец. Возможно, у нас не так много общего, но мне нравится ее чувство юмора.

Подъезжая к своей квартире, я чувствую себя так, словно не видел ее две недели. С тревогой звоню в спа. Администратор отвечает, и я глушу двигатель.

— Привет, это Максон Рид. Кили Кент уже освободилась?

— Почти, сэр. Она будет готова через десять минут.

Отлично. Этого времени вполне хватит, чтобы заплатить за нее. Моя циничная ухмылка тускнеет. Честно говоря, очень хочется увидеть, что именно они сделали с Кили. Она великолепная девушка. Надеюсь, что если они и сделали что-то серьезное, то просто преумножили красоту, а не изменили ее полностью.

— Скоро буду.

Вечер быстро сменяет день, пока я иду по извилистой садовой дорожке мимо бассейна и нескольких зданий на дальней стороне участка. Дохожу до спа за третьим и пятым корпусами.

Проходя мимо парадной двери, я попадаю в прохладный оазис спокойной музыки, тропического покоя и тусклого освещения. Администратор за стойкой улыбается. Интересно, как она сидит там весь день и слушает водопад без постоянного желания отлить. К счастью, это не моя проблема. У нее на голове обычный строгий пучок, буквально кричащий: я работоспособная, но абсолютно не сексуальная. Когда она встает в знак приветствия, я вижу, что она с ног до головы одета в черное, как и все в этом месте. Когда она встает в знак приветствия, я вижу, что она с ног до головы одета в черное, как и все остальные здесь. На похоронах люди одеты ярче. Хочет ли руководство этим что-то сказать?

— Здравствуйте, мистер Рид.

Как ее зовут? Эшли? Энни? Эйвери? Что-то типа того. Мы немного болтаем, когда я прихожу сюда на массаж, поэтому я должен бы знать. Обычно она флиртует. Думаю, она бы делала это и сегодня, если бы я был заинтересован. Но сейчас мне наплевать, и вряд ли когда-нибудь снова станет интересно.

— Привет. Я бы хотел заплатить за Кили.

— Конечно.

Как бы ее там ни звали несколько раз кликает мышкой, и принтер выдает несколько листочков. Она пробегается по ним взглядом и с улыбкой, которая должна выглядеть профессионально, но на деле смотрится маниакально, протягивает мне их.

О нет. Два дня в спа-центре будут стоить мне целое состояние.

Я опускаю взгляд и стараюсь не выдать шока. Да уж, как и всегда, дорого. Я бы мог в течение года кормить целую деревню в стране третьего мира на эти деньги. Но хотя бы «Ритц» отличается постоянством.

Я беру ручку, добавляю чаевые и подписываю чек, а затем опускаюсь на ближайший стул и жду. Им нужно поторопиться. Мне не терпится взглянуть на Кили. Уверен, что она будет выглядеть отлично, но сейчас я просто хочу побыть с ней рядом.

Я скучал по ней сильнее, чем думал.

Я достаю телефон и листаю ленту Фейсбука. Там появляется одно из рекламных объявлений Гриффа. Я подавляю раздражение и анализирую. Грифф, очевидно, написал текст, манера письма точно его. В целом, хорошо. Я уже видел недвижимость, которую он продвигает, но эта публикация вызывает желание увидеть это место даже у меня. Как бы мне хотелось иметь его умение устанавливать эмоциональную связь с покупателями и продавцами. Кили кое-что поняла, когда помогла мне лучше понять наследников Стоу. Мне нужно больше так думать о людях. С эмоциями.

Даже если такой концепт обычно вызывает у меня раздражение.

— Максон?

Кили. Я узнаю ее голос. Встаю на ноги, убирая телефон в карман, и поворачиваюсь к ней. Я замираю.

О. Мой. Бог.

Эта женщина преследует меня с тех пор, как я увидел ее в первый раз. Но эта ее версия чертовски очаровательна. Уравновешенная. Идеальная. Я узнаю бледно-зеленый костюм, который идеально облегает ее тело, и гепардовые туфли. Да, это определенно Кили. Сейчас в ней так много милого и знакомого, но все атрибуты сводят меня с ума.

Ее волосы теперь короче, чем когда она носила розовые локоны. Распущенные пляжные кудри свисают чуть выше плеч. Но новый цвет — это то, что потрясает меня больше всего.

— Рыжий?

Не просто рыжий. Темный, насыщенный красновато-коричневый. Цвет выглядит на ней совершенно потрясающе. Он оттеняет ее перламутровую кожу. Он обрамляет глаза, которые теперь выглядят настолько ярко-синими, что мне интересно, могу ли я в них утонуть. Слова, проносящиеся в моей голове, чертовски поэтичны, особенно с учетом того, что мой язык полностью привязан к этой женщине.

Она. Чертовски. Красивая.

— Мой натуральный цвет волос. Тебе не нравится?

— Нравится, — я выдыхаю. Я много что сейчас испытываю, особенно в штанах, но мне определенно нравится.

— Хорошо, — она неловко улыбается, переминаясь с ноги на ногу, и кусает губу. — Так…

— Ты выглядишь великолепно, — наконец-то я могу вытащить язык из задницы и сказать хоть что-то.

Она ослепительно улыбается мне.


— Уф! Если бы тебе не понравилось, два дня в спа оказались бы пустой тратой времени и денег.

— Ни разу, — я протягиваю к ней руку. По моему телу проходит толчок, очень похожий на тот, что я ощутил, когда коснулся ее впервые, но сильнее. — Мне не могло не понравиться. Вау. Я не могу на тебя наглядеться.

На щечках появляется румянец. Она отводит взгляд, но я успеваю увидеть, насколько ей понравились мои комплименты.

Спа проделал потрясающую работу по выявлению ее естественной красоты. Самое приятное то, что она выглядит собранной, но не накрашенной. Я верю, она могла бы стать мощным корпоративным лидером, и никто бы никогда не принял ее ни за что меньшее, чем за женщину. Даже то, как мастерицы нанесли косметику — тонко и идеально подходит для ее кожи.

Администратор прерывает нас, протягивая Кили большую и прочную сумку.

— Ваши покупки, мисс Кент.

— Спасибо, — Кили выглядит благодарной той, которую я бы уничтожил одним взглядом, если бы мог. Затем она рискует посмотреть на меня, — Мне нужно поддерживать образ, поэтому я купила несколько вещей. Шампунь сохранит цвет ярким, а увлажняющий крем… — она достает его из сумки и показывает, — поможет тональному крему ровно лечь на коже, — она достает пузырек с чем-то жидким, — и у меня не было теней и румян такого цвета, поэтому…

— Ты можешь брать все, что тебе нужно, — уверяю ее, останавливая объяснение, которое ей определенно было неловко давать.

Она расслабляется.

— Хорошо. Спасибо.

Я киваю.

— Как ты себя чувствуешь? Тебе нравится?

— Я еще не привыкла к одежде, но прическа, макияж… Да, я чувствую себя собой. Волосы были розовыми только последние три месяца, до этого был платиновый блонд. Я хотела попробовать разные образы, но всегда возвращалась к рыжему.

Я все еще не могу оторвать от нее глаз, снова протягивая руку. Что-то странное происходит, когда она кладет свою ладонь на мою. Словно ее хватка сжала мое сердце, которое теперь бьется, как барабан на гавайской вечеринке. Я едва могу дышать, когда прижимаю ее к себе. Моя способность говорить снова испаряется.

— Поедем? — она вопросительно моргает.

Да. Сейчас.

— Поужинаем где-нибудь?

— Да! Веришь или нет, но это очень изматывает, когда тебя постоянно щипают, толкают, тыкают и прихорашивают, поэтому, если мне не придется готовить…

— Поедем, — на самом деле, мне нравится выходить в люди с Кили, держать ее близко к себе, чтобы все остальные кусали локти от досады, что она принадлежит мне.

Вот только это не так. И совсем скоро мне придется предложить ее Гриффу как угощение.

Не буду думать об этом сегодня. Нет. Я просто наслажусь временем с Кили после тридцати шести часов, которые мы провели в разлуке. Да, я считал.

После недолгого разговора мы попадаем в «Пасифик’О», романтическое место с морепродуктами, закатом, потрясающим ужином и отменным вином. Мне нравится наблюдать за ее преображением, а время, которое мы проводим в подготовке, — лучшая часть всего этого. Она выглядит бодрой, словно ей комфортно в новом облике. Ее самоощущение обновилось.

Или, возможно, я наконец-то вижу ее такой, какая она есть.

Я обдумываю это, пока официант предлагает нам счет.

— Эй, — шепчет она. — У тебя есть что-то завтра утром?

— Не больше, чем в любой другой день. Ты что-то задумала? — чувствую ухмылку на своем лице. Не могу себя сдержать. У меня в голове полным полно идей, и мне интересно, скажет ли она какой-нибудь из них «да»…

Она смотрит в свой телефон.

— Я знаю, что уже поздно, но я подумала, может, мы сможем сделать еще кое-что прежде, чем вернемся домой?

— Что, например? — Кили уже отказалась от десерта, поэтому я не могу даже предположить, чего она хочет.

— Тут недалеко на углу есть бар с караоке по средам и воскресеньям, а я скучаю по пению. Это успокаивает.

Моя первая реакция — это категоричный отказ, но затем до меня доходит, что она не просила меня петь. Я все еще не понимаю ее убеждения в том, что щебетание перед толпой людей может успокаивать, но она действительно выглядит взволнованной. Как я вообще могу ей отказать?

— Только пообещай не тащить меня на сцену…

— Конечно. Мне просто нужно спеть парочку песен.

Мне нравится идея снова услышать ее пение.

— Можно я выберу песню?

— Посмотришь на варианты, когда мы будем там. Если я пойму, что смогу это спеть, то сделаю это. Договорились?

— Договорились, — это будет весело.