Больно быть с тем, кто…

Он знал, что миссис Карпер наверняка позвонила его родителям, не говоря уже о преподавательнице, сообщившей о его побеге куратору. Дома его ждали разборки, в колледже – лучший друг и возлюбленный в одном лице, которому он уже вряд ли когда-то сможет показаться. Лучше убежать в другой город. Он просто не сможет посмотреть Рейдену в глаза и найти оправдание. Не перенесет злобного взгляда друга, полного отвращения, презрения и ненависти из-за того, что Ангела испортил его репутацию.

Ангела вошел в здание, оглядываясь по сторонам. Лишь ветер свистел в коридоре. Он решил двигаться вдоль стены и поискать какой-нибудь уголок, где смог бы забыться. Быть может, даже замерзнуть во сне насмерть. Да, это было бы сейчас очень кстати…

И он нашел такой. С ледяными стенами, выложенными из блоков. Он сел на свою сумку – в ней все равно лежали лишь пара тетрадей и ручка – и свернулся калачиком. Почувствовал, как холод сковывает пальцы, руки и охватывает все тело. Его окружил пар от собственного дыхания. Ангела прислонился к стене и закрыл глаза. После всего пережитого он искренне надеялся, что больше не проснется, потому что впереди его ждало самое страшное.





14




– Эй, парень!

Ангела ощутил тряску. Он не чувствовал своего тела и через сомкнутые веки видел теплый свет.

– Черт, он же не мог насмерть замерзнуть? – донесся второй мужской голос.

– Нет, только не сегодня…

Света стало больше. Его продолжали трясти, и наконец из губ Ангелы вырвался усталый стон.

– Жив! – радостно заявил один из них.

Его подхватили на руки. Ангела разомкнул веки и увидел лишь яркий красно-синий свет, который сразу затмила чья-то тень.

Когда Ангела окончательно проснулся и через силу поднял голову в сторону окна, он увидел, что на дворе ночь. Однако ему до боли был знаком этот запах, окружающие предметы и белый свет. Он был в больнице.

Голова гудела, но не от боли, а от тупой усталости. Едва привстав, Ангела захотел кинуться обратно в постель и провалиться в сон. Он услышал знакомые голоса за дверью: они казались то спокойными, то напряженными.

Дверь открылась: на пороге стояла медсестра, а за ней родители и люди в полицейской форме.

– Ангела! – Фам со слезами на глазах бросилась обнимать и целовать сына. Джинджер зашел в палату со странным выражением лица, словно не веря, что Ангела пришел в себя.

Лишь сейчас Ангела осознал, каким был эгоистом, когда разбил телефон, тем самым потеряв связь с родителями, и спрятался там, где его наверняка не могли найти. Где он наверняка мог замерзнуть и умереть.

Из всех жалобных причитаний Фам Ангела уловил одно слово, одно имя, которое заставило его вспомнить тот роковой день, когда носителя этого имени не стало по его вине. Мелла. Его сводная сестра, погибшая ради него. Родная дочь Фам, после смерти которой женщина долго не могла прийти в себя.

«Если бы я и правда умер тогда… что бы произошло с мамой?»

Она была бы убита, разбита, опустошена и истощена морально. Вспомнив это, Ангела захотел заплакать. Он обнял маму так крепко, как только мог, чтобы вобрать в себя ее тепло и дать понять, что все хорошо и он жив.

Когда эмоции поутихли, Фам обняла сына, сев рядом с ним, а растроганный Джинджер начал разговор первым:

– Нам позвонила миссис Карпер, потом твой куратор. Они все в один голос говорили, что ты сбежал. Мы пытались до тебя дозвониться, но у тебя оказался недоступен телефон. Я отменил встречу с заказчиком, обратился в полицию, и мы все стали тебя искать. Я объездил все твои любимые места и даже прошерстил больницы. А потом нам позвонили полицейские и сказали, что какой-то парень сообщил им: в недостроенном торговом центре они найдут того, кого ищут. Но это был не Рейден. Там же мы тебя нашли.

– Парень? – глухо спросил Ангела. Он уже согрелся в теплой палате, но в горле першило.

Он догадывался, кто это был.

– Да, имени своего не назвал, но если бы не он… Страшно представить, чем бы все закончилось.

Джинджер тяжело вздохнул. В палату вошла медсестра.

– Как ты себя чувствуешь?

– Все нормально, очень даже неплохо.

– Тебе повезло. Обычно люди в такой холод, да еще и во сне конечности отмораживают… – Медсестра заметила испуганные лица Фам и Джинджера и сменила тему: – Ладно, общайтесь. – И вышла из палаты.

– Что произошло в колледже? Тебя кто-то обидел? – спросила Фам. Она выглядела спокойной, но голос ее дрожал.

Ангеле не хотелось об этом вспоминать. Это, пожалуй, самое сумасшедшее утро в его жизни, убившее весь день.

– Меня никто не обижал. Просто… мне было плохо.

Джинджер и Фам переглянулись.

– Тогда, – начал отец, – думаю, тебе лучше стоит поговорить об этом с Рейденом. Он здесь, в больнице.

От испуга Ангела откинулся на подушкии посмотрел на родителей так, будто перед ним были великанские плотоядные пауки.


– Нет, пожалуйста, не надо. Я не хочу…

«Видеть его. Говорить с ним. Слышать его», – как же хотелось это сказать, но Ангела продолжил:

– … Я не хочу впутывать его в свои проблемы. Пожалуйста, пусть он уйдет.

– Но, милый…

– Пожалуйста!

– Но почему? – спросил Джинджер.

– Прошу, не спрашивайте ничего. Я все равно не могу вам сказать, потому что не знаю, как вы на это отреагируете. – Ангела проглотил острый ком в горле. – Мне так хочется высказаться, но в то же время так страшно. А Рейден… Я не хочу его видеть, слышать и тем более говорить с ним. Давайте просто поедем домой?

– Хорошо, – на удивление быстро согласилась Фам.

Джинджер встал в ту же секунду и вышел из палаты, чтобы поговорить с медсестрой о выписке Ангелы.

Вот только сам Ангела не знал, что каждое его слово слышал Рейден, стоявший за дверью. Он услышал шорохи и понял, что друг скоро выйдет из палаты. Ему нужно было скрыться, сделать так, как хотел Ангела, – не показываться ему на глаза, не говорить ни слова и не требовать разговора, которого он так жаждал. Рейден хотел понять, что происходит с Ангелой, между ними вообще и в их жизни, как дальше учиться, жить, дышать, не думая об этом. Как после той переписки бороться с желанием позвонить или написать Ангеле, добиться разговора и выяснить все раз и навсегда, расставить все точки?..

Рейден вышел на улицу и поспешил домой. Туда, где он будет один и сможет наконец обдумать произошедшее. Тогда он поступит вот как: включит во всем доме свет, создав атмосферу фальшивой наполненности, врубит музыку на первом этаже, а на втором – фильм, закажет еды и будет смотреть какую-нибудь хрень. Это, пожалуй, единственное, что могло спасти его в тот тяжелый вечер.





15




Пятница. С момента, когда миры Ангелы и Рейдена перевернулись, прошло четыре дня, проведенных в полном одиночестве, в закрытой комнате. По крайней мере, так жил эти дни Ангела. Родители впервые разрешили ему пропустить пары, потому что видели, что их сын морально не способен ни с кем контактировать. Тем более с Рейденом.

Фам заходила к нему утром, в обед и вечером, чтобы позвать перекусить, но Ангела упорно отказывался от еды. Он просто не мог принять ее, пусть и был голоден. Так бывает во время болезни: ты вроде хочешь есть, но от еды воротит, и ты предпочитаешь лежать в постели, а не идти на кухню хотя бы выпить чаю. Что ж, невелика разница между любовью и обычными болезнями. Только если от второго можно еще как-то вылечиться, то от первого – никак. Вот просто никак.

Ангела чувствовал изменения, происходящие с ним. Он пытался принять себя. Выглядывал в окно, наблюдал за прохожими и думал, чем же теперь от них отличается.

Израненное сердце выстукивало один такт за другим. Это происходило каждый раз, когда он вспоминал о друге и думал, чем сейчас занимается Рейден, как теперь к нему относится. Наверное, считает извращенцем.

«Но если бы я был ему омерзителен, стал бы он приходить ко мне в больницу? Или он сделал это, чтобы высказать мне все в лицо и объявить о том, что больше мы никогда не будем общаться?»

Вечерело. Фам, уже зная о том, что сын откажется от ужина, понесла к нему в комнату поднос с едой. Сегодня была лазанья ее собственного приготовления.

– Ангела? – Она по привычке постучала в дверь. Эрар не открывал дверь сам с тех пор, как побывал в больнице.

– Да.

Она вошла, молча поставила поднос на тумбу, пока Ангела лежал, повернувшись к окну лицом, и вглядывался в свет фонарей до ряби в глазах.

– Ты же идешь на пары на следующей неделе?

Это могло означать лишь одно: они с Рейденом встретятся. И вот тогда отпираться, молчать или сбежать не получится.

– Я звонила твоему куратору и сказала, что ты заболел после всего случившегося. Все за тебя волнуются.

– Кто все? – Ангела повернулся к матери.

– Куратор, одногруппники…

– Серьезно? – Он злобно ухмыльнулся. – Не удивлюсь, если большинство из них даже не знает моей фамилии.

– Будто ты их фамилии знаешь.

Она села к нему на кровать, опустив плечи.

– Рейден звонил.

Ангела умело скрыл свое смятение за маской равнодушия, но от этого ему стало только хуже.

«Звонил? Он же не мог рассказать им обо всем?»

– Спрашивал о тебе, скоро ли придешь в колледж. Он волнуется…

– Да не волнуется он. Ему вообще все равно должно быть после того, как… Неважно.