Боги войны

– Иван Васильевич я, между собой на «ты», хорошо?

– Хорошо, – кивнул Виктор. – Из ремонта пришли орудия, заменили стволы, накатники, а станины и щит, да и все оставшееся – да, старое. Но стреляют хорошо, проверено, не смотрите на внешний вид.

– Ладно, проехали. Как снабжение, бойцы в строю все?

– Все в порядке, Иван Васильевич, только командира не было, погиб наш лейтенант Самохвалов. Неделю назад фрицы в контратаку пошли, ну и…

– Ясно. У меня тоже, Вить, разное было. И меня чуть не убивали, и расчет хоронил. Давай поясняй – кто, где и когда, – кивнул я, показывая карту.

– Вот тут зона нашей ответственности. Стрелковый батальон наступал в составе полка при поддержке танков. Роту выбили, и немцы ударили с фланга. Танков не осталось, все сгорели.

– Я сюда с танкистами ехал, вроде как к нам, только могу и ошибиться.

– Это хорошо, значит, вновь вперед пойдем! – обрадовался замок.

– Соедини меня с батальоном, узнаю, как там, – попросил я своего зама, а сам начал переодеваться. Мне удалось выцыганить у разведки накидку камуфляжную, по сути кусок масксети, вот и надену на себя. Местность располагает к этому, почему бы и не предусмотреть дополнительные меры безопасности?

– Батальон на связи, товарищ старший лейтенант, – крикнул связист.

– Ага, – кивнул я в ответ.

Узнав обстановку, переговорив с командирами орудий, узнал, что солдаты в расчетах все бывалые, опытные и хорошо обученные, это очень порадовало. Закончив дела тут, осмотрел дополнительно маскировку и выступил перед бойцами.

– Товарищи, сразу успокою, это не политинформация, сам их недолюбливаю, – вокруг смешки, – меня зовут Иван Васильевич Некрасов, я ваш командир батареи. Так вот, братцы, служу я с сорок первого, конечно, не без перерыва, ухайдокали фрицы по осени в Воронеже, но наша славная медицина меня вернула с того света, а может, я там ангелам не понравился, – вновь смешки, – короче, ребята, шагистики не будет, но порядок я люблю. По приказу первый пристрелочный через пять минут. Если дольше, будем ругаться. Мой заместитель вам знаком лучше, он пояснит, если что-то непонятно. Не терплю раздолбайства и пьянства. Если последует приказ из штаба, а хоть один ствол не готов, пеняйте на себя. Вроде ничего сверхсложного не требую. Всем всё ясно?

– Так точно, товарищ старший лейтенант! – хором рявкнула вся батарея.

– Служите честно, братцы, и тогда мы это нацистское говно размажем по земле, чтоб трава сочнее была, – опять смеются. – Разойтись.





* * *


Отдав после такой беседы последние указания заместителю, убыл в батальон. Через полчаса, а стрелковый батальон стоял всего в двух километрах, знакомился с командиром, старлеем Никаноровым. Приняли хорошо, предложили пообедать, пока не стал, сослался на то, что был не голоден. На удивление это было правдой.

– Вот и выходит, старлей, что только речушка и стала преградой – как нам, так и фрицам. Они бы нас сшибли еще тогда, неделю назад, да только у них танки увязли в реке, и мы удержались.

– Это радует. Мне тут в штабе сообщили, что скоро наступление на твоем участке, ты готов?

– А, – отмахнулся Никаноров, – оно уже два дня идет, а воз и ныне там.

– Как это? – удивился я.

– Да вот так. Танков нет, пехоте одной не пройти, пробовали уже. У меня батальон только пополнили, за неделю две роты как корова языком слизала. Изображаем тут кипучую деятельность, но на рожон не лезем. Видишь, как буднично я об этом говорю? А между тем это жизни людей…

– Так ведь взгреют же? – обалдел я.

– Да пускай, – махнул рукой старлей. – Ты думаешь, в полку не знают? Да все они знают, только сделать ничего не могут. Под трибунал меня? Пришлют нового командира, и тот угробит батальон, и фланг останется открытым. Комполка не идиот, чем ему затыкать дыру? Вот то-то.

Даже не подозревал о таком в нашей армии. Да, конечно, все выкручиваются, как могут, ведь правильная война только на бумаге. Меня, помнится, так же заставляли идти вперед, да еще с орудиями. Что я тогда сделал? Правильно, соврал командиру. Вот и тут, похоже, все так же обстоит.

– Так чего ж делать-то? – даже растерянно спросил я.

– Да ничего. Я тебе покажу фрицевские позиции, ночью сходим. Можешь обработать, если хочешь. Только вот без танков я все одно не пойду, а в ответ на обстрел немцы самолеты пришлют, и…

– Ясно. Как-то тут у вас все запущено.

– А что ты хотел? Мне комполка шепнул, что у нас тут второстепенное направление, видимость наступления создавать, вот и создаем. Сам посуди, разве идут в серьезное наступление одним полком при поддержке всего одной роты танков и двух батарей артиллерии? Фронт только у нашего батальона километр, какое тут наступление? Ведь и фрицы не особо лезут только потому, что знают наши силы.

– Откуда?

– Ну, разведка-то не только у нас есть! – даже удивился моей тупости старлей.

– Я понял тебя, – сказывается мой недостаток опыта именно вот в таких делах. Привык – прицел, заряд, один снаряд, беглый огонь… А вот наступать или вот так как сейчас – в позиционке я не соображаю. Будем наверстывать и учиться.

– Ну, если понял, делай выводы. Будут танки, будет наступление. Раз ты говорил, что видел танкистов, может, и впрямь дадут коробочки, тогда посмотрим, может, и сшибем немчуру. Разведка еще два дня назад ходила, говорят, немцев немного, но танки, вот в чем беда. Слушай, а может, ты свои пушки на прямую поставишь, а? Полезут немцы, а ты им – на!

– И через полчаса артиллерии у тебя не станет, так же как и танков. Хочешь? – спросил я, в свою очередь удивляясь дурацкому предложению старлея.

– Не-не, тогда совсем плохо будет.


Говорили мы долго, никто не беспокоил. К вечеру пришел приказ явиться в штаб полка. Потопали вместе. Вызвали не просто так. Как я и говорил, танки пришли именно в этот полк. Командиры ставили нам задачу сковырнуть фрицев на противоположном берегу и создать плацдарм. Что-то это все мне напоминало…

Батальон растянут на огромное расстояние, наступать так – самоубийство. Так и сказал старлею, когда мы вернулись к нему на НП.

– Ты думаешь, я дурак, что ли? – усмехнулся старлей. – Ночью соберем кулак чуть левее НП, там самое узкое место на реке, плоты готовы, только притащить.

– А не ударят ли немцы во фланг?

– Могут, – кивнул старлей, – на стыке нажмут – и амба. Поэтому смотри сюда, – старлей стал вдруг серьезным и наклонился над картой.

Ночью была движуха, грохоту-у… Фрицы не дураки, наблюдатели, скорее всего, сидят, начали запускать свои «люстры». Еще бы, когда за окопами батальона взревели танковые дизеля, да грохочущие гуслями «тридцатьчетверки» двинулись к реке, не услышал бы, наверное, только глухой. А когда увидел количество коробочек, вообще чуть не прослезился. Точняк старлей говорил, второстепенное! Да тут не то что второстепенное, а вообще обычный отвлекающий маневр. Тупо разменная монета. Как же боялся именно такого, кто бы знал. Помните отличный советский фильм «Батальоны просят огня»? Во-во, один-в-один! Интересно, мне так же запретят поддерживать батальон, как и в кино? Заставят передвинуть пушки в другое место? Хотя тогда зачем тут я? Ведь без командира батарею не тронут… Значит, все же не как в кино, хоть это хлеб.

Танков было двенадцать, а у фрицев, по данным старлея Никанорова, около тридцати. Что ж, поможем, если сможем. А это значит, что топать мне прямо на тот бережок, вместе с пехтурой, а как иначе?

– Ну что, родимые, задайте немцам жару, – напутствовал старлей, когда пришел приказ на артподготовку. Как оказалось, наступал весь полк. Правда, у нас артиллерии всего две батареи, но и это хлеб. Стреляли пятнадцать минут, согласно приказу. Еще летели последние снаряды, когда к реке пошли танки, а за ними пехтура тащила плоты. Река небольшая, метров тридцать, но и эта преграда опасна.





* * *


– Старлей, танкисты помочь просят, немцы танками ударили во фланг слева! – прокричал в трубку Никаноров. Он уже на том берегу. Мне он сам посоветовал пока не переправляться, тут до фрицев всего ничего, уговорил.

– Сейчас к вам выхожу! – бросил я и хотел отдать трубку радисту, но услышал в ответ:

– Давай я скорректирую, я ж уже работал с батареей!

– А если я по своим положу? Сдурел? – бросил я в этот раз трубку и бегом рванул из землянки. Черт, ведь хотел же сразу идти, чего послушался старлея? Просто пока там пехота и танки воюют, наш огонь не требуется, вот и решил, что пока повременю, а теперь как бы поздно не стало.

Реку я пересекал на лодке, опасности не было, первый эшелон у немцев сбили легко, бои идут сейчас в отдалении, в километре отсюда, можно не беспокоиться. Дальше с разведкой и связистами бежали буквально галопом. Сразу забирал левее, туда, откуда, по данным от комбата, ударили немецкие танки. И не прогадал. Уже в трех сотнях метров, может, чуть дальше, шел бой. Выбравшись на небольшой пригорок, я отчетливо увидел танки с крестами.

– Первому, влево десять-ноль, прицел шесть-ноль, один снаряд… – ору связисту, тот дублирует команду.

– Выстрел! – кричит через минуту связист. Разрыв вижу, но также вижу, что совсем не туда выстрелил.

– Вправо три-ноль, прицел пять-пять, один снаряд! – Попробую «вилку».

– Выстрел!

О, точно, как и думал. Еще чуток вправо взять, танки-то двигаются, хоть и медленно, и метров на триста дальше. Командую и фиксирую результат. Вновь кричу команду на открытие огня всей батарее. И началось. Ах, как же я соскучился-то! Уже после третьего залпа всей батареей танки противника начали пятиться. Я не зря говорил, что успел вовремя. Наши танкисты неплохо укрылись, пользуясь складками местности. Поэтому немцы и не смогли их просто сжечь, бой шел позиционный, с той и с другой стороны были подбитые коробочки, но немного. А вот теперь, когда фрицам поплохело от наших стволов, танкисты Красной Армии решили рвануть вперед. Зря они, конечно, но, наверное, им виднее. Угроза с фланга остается, а рывком вперед они провоцируют фрицев подрезать их под корень. Эх, надеюсь, не хватит у врага сил на это.

Уже через двадцать минут я понимаю, что был прав в своих домыслах. Вражеские танки забирали сильно вправо, буквально прижимаясь к реке, а значит, ко мне, грешному. Хотят подсечь и уничтожить наш плацдарм…

– Батарее, влево два-ноль, прицел пять-ноль, беглым! – ору я и вжимаюсь в землю. Ох, не дай бог парни промахнутся, мне и всем, кто со мной, будет грустно об этом вспоминать… Я дал практически свои координаты, надеюсь, все же получится. Заодно у врага возникнет уверенность, что тут никого нет, раз бьем практически прямо по берегу.

Взрывы поднимали тонны земли буквально у нас под носом. Метров сто, сто пятьдесят, очень близко. И очень страшно. Осколки долетают, но лежу в ложбинке. Комбат связывался, благодарил, я же ему в ответ нагрубил, требуя, чтобы тот связался с танкистами и приказал им повернуть. Никаноров выслушал и послал. Ему, дескать, надо взять вторую линию окопов, а не разворачиваться. Я ему ору, что его сейчас окружат, а он в ответ спокойно так:

– Так вот ты и помоги, жги фрицев, чтобы не вышли на берег.

– Ты сдурел, что ли? У меня не «катюши» и не ПТО. Сейчас я их придержал, но если вновь соберут кулак, не взыщи!

Да уж, пехота и танкисты в раж вошли, до Берлина, что ли, собрались ворога гнать? Идиотизм. Но это, блин, наш, родной идиотизм, граничащий с безумием, убийственный, но, черт возьми фашистов, действенный!

Стрелять пришлось до темноты. Лишь когда стало совсем темно, фрицы отступились. Прекратив свои попытки охватить наш плацдарм, враг попятился. Позже, к утру, стало известно, кто нам помог. Оказывается, соседи слева так же переправлялись и в свою очередь ударили немцам во фланг, те крутились, как могли, но вынуждены были отступить. А наш батальон вместе с танкистами занял-таки вторую линию окопов. Правда, танков половины уже нет, но это была победа. Маленькая, возможно, короткая, но победа. Участвуя с осени-зимы сорок первого года в боях, я еще не ощущал вкус победы. Все в обороне, контратаках, а тут… Да, взяли небольшой кусок земли, пара деревень тут стоит, пустых, но приятно было, как будто город какой важный отбили у врага.

– Товарищ командир, четвертое орудие вышло из строя, перегрев, ствол повело, – рапортовали мне по прибытии на батарею командиры орудий, вот командир четвертого и огорчил.

– Отправил уже?

– Так точно, успел. Обещали быстро сделать, артмастерские тут рядом.

– Хорошо. Лейтенант Полухин, что со снабжением?

– Все в порядке, товарищ старший лейтенант. Два часа назад пришли грузовики со снарядами. Кухня также была, бойцы накормлены. Потерь нет. Из полка был вестовой, прибывает еще батарея, переправляться будет выше по реке, у них еще батарея ПТО.

– Это хорошо, снимет с нас немного нагрузку. Вы с утра сразу не снимайтесь. Сдается мне, немчура утро с бомбежки начнет, больно мы их укололи.

– Я тоже так думаю. Тем более «рама» вечером была.

– Да ладно, – даже не поверил я, – а я и не видел.

– Ну так вы ж на передке были, где там в небо-то смотреть. Наши засекли, предупредили.