Боги войны
Часть 25 из 33 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Лейтенант, когда мне своих поднимать? – был вопрос на засыпку.
– Да сейчас и поднимай, – уверенно ответил я, – немцы пока увлечены стрельбой по правому берегу, нас не ждут.
– Выдвигаемся.
– Только это, спокойно пройдите, не нужно орать и привлекать фашистов. Тихо подошли и ждите, когда дам отмашку.
– Отбой!
Сильно прижав на том берегу вражеские силы, я вновь ударил по остаткам пехоты и таким же немногочисленным танкам на нашем берегу. Фашисты забились в свои окопы, даже не пытаясь контратаковать, и я понимал их. Разрыв даже рядом такого снаряда, какой летит из МЛ-20, то еще удовольствие.
Мои гаубицы обрушили на позиции врага столько снарядов, что волновавшийся комбат разом повеселел. Батальон пошел в атаку даже охотно, давно ребяткам хотелось поквитаться с фрицами, но были вынуждены сидеть и копить силы, а тут… Я выпустил целый боекомплект и, пока шла атака пехоты, приказал пополнить боезапас. Грузовики выехали к складам, а мы остались ждать. Если что-то серьезное, то у нас еще есть полбоекомплекта, стрелять можем, но пока не лезем. Да и нет нужды, как говорится. Комбат провел людей очень грамотно, не в полный рост, а перебежками, аккуратно. У фрицев, конечно, наблюдатели есть, заметили, но серьезного урона пехоте нанести не сумели. Доставил немного хлопот лишь экипаж одного вражеского танка, что не был мной выявлен, поэтому пришлось бойцам там побегать, но ничего, и эту железную дуру спалили.
– Некрасов, – новый вызов из штаба, – ты уже выдвинулся? Батарея на марше?
– Никак нет, товарищ командир, враг предпринял атаку, успел отдать команду на открытие огня, батарея уничтожила атакующих, сейчас батальон пехоты добивает врага в окопах. В их окопах. Больница будет взята, – отвечал я твердо и уверенно.
– Молодцы, быстро сообразили. Тут вот какое дело, Некрасов, надо ударить по тому берегу, там пехота помощи просит. У меня вторая батарея без снарядов, а третья отведена, орудия потеряли, ты один остался.
– Товарищ командир, у меня с орудиями порядок, вот только снарядов полбоекомплекта. Сами понимаете, толку немного будет.
– Давай, лейтенант, хоть сколько помоги бойцам. Иначе потеряем позиции на берегу, и тогда немцам никто не помешает навести переправу.
– Я понял, выдвигаюсь на тот берег, но нужно время.
– Скорее, вся надежда на тебя и твоих батарейцев!
Передал заму на батарею приказ быть в готовности, встретился с комбатом и попросил у него взвод стрелков, дал, но без командиров, и то хлеб. Больницу они утром сами возьмут, сил хватит, фрицев там мало, техники нет, справятся. Вадику не очень понравилась идея переправляться на берег, занятый врагом. Конечно, прямо к ним мы и не пойдем, чуть в стороне переправимся, но неплохо бы связь наладить. Наши на том берегу есть, в бинокль хорошо видно, как там то и дело вспыхивают перестрелки, но вот как связаться?
– Вадик, у тебя будет самая трудная задача, – я положил руку на плечо своего друга и подчиненного. Он вздохнул.
– Да, командир, я понял.
– На берегу, я думаю, есть немецкие лодки, нужно найти и отогнать выше по реке. Район железнодорожного моста пока наш, надо этим пользоваться.
– Хорошо, мне ждать вас или самому переправляться?
– Найдешь лодку, сообщишь, вместе пойдем.
Ночью, около двух часов было, когда мы отчалили от левого берега реки Воронеж. Нас провожал лично комбат, потому как Вадик нашел сразу две большущие лодки целыми. Погрузились в них всем кагалом, а это почти тридцать рыл, да и поплыли.
Гребли спокойно, иногда отвлекаясь на вычерпывание воды, все же лодки были потрепаны, возможно, даже нами, точнее стрельбой. Но не тонули, и то хорошо. Немцы не беспокоили, люстры да, висели, но стрельбы не было.
Через два часа медленного хода по реке мы наконец причалили к правому берегу. Встреча была горячей. К нашим лодкам тут же подлетели какие-то бойцы и попытались нас разоружить.
– Э, царица полей, вы тут не охренели от вседозволенности? – рявкнул я, и мне в лицо уставились сразу три автомата и столько же винтовок.
– Оружие на землю, сами назад, в лодку! – рыкнул один из бойцов, самый здоровый из них. В его руках «папаша» смотрелся игрушкой. Ну, не один он тут такой.
– Ты мне его давал? Звание, боец? Перед тобой командир Красной Армии!
– Ага, а я папа римский. Оружие на землю говорю, иначе…
Что иначе, договорить он не успел. Вадик, сидевший с краю и ближе всех к наглому бойцу, прыгнул с лодки, хватая того за ноги. Ну, а остальные бойцы как один подняли стволы.
– Дальше будем письками меряться или наконец поговорим? – спросил я спокойно. Никоненко возился на земле, пытаясь вырвать у солдата автомат. Не выходило. Бойцы, что так неприветливо встретили нас, начали голосить и попытались помочь своему заводиле.
– Э, братец, тебе помочь? – спросил я, вставая во весь рост.
– Немного, товарищ лейтенант, – прошипел Вадик.
– Так, бойцы, пошутили и хватит. Кто старший? – рявкнул я и тут же добавил: – Да расцепите их уже, еще поломают друг друга.
Дело сдвинулось с мертвой точки, когда за спинами бойцов на берегу появился еще человек. В темноте не было видно толком формы, но это был командир.
– Что тут такое на хрен происходит? Кто такие? Несмеянов, прекратить немедленно! – Здоровый боец опустил руки, перестав сопротивляться Вадиму, а тот сразу слез с него.
– Лейтенант Некрасов, полковая артиллерия, с кем имею честь говорить? – козырнул я.
– Лейтенант Светлов, сто тридцать четвертый отдельный стрелковый полк, – так же отдал честь лейтенант.
– Ну и звери у вас, лейтенант, а не бойцы Красной Армии. Ни документы проверить, ни представиться. Стволом в морду тычут, чего хотят – непонятно. – Я протянул документы Светлову, а он мне свои. Подсвечивая фонариками, просмотрели их.
– Несмеянов, что происходит? – переадресовал вопрос Светлов своему бойцу.
– Мы приказали сложить оружие и оставаться в лодке. А эти…
– Боец, ты не охренел? – повысил тон я. – Тебе было сказано, кто я. Посмотрел бы документы, не пришлось бы валяться.
– Извините, товарищ лейтенант, – начал Светлов, – тут немцы недобитые с того берега регулярно переправляются, вот бойцы и злые.
– Дисциплину надо блюсти, – буркнул я, – есть же порядок. Мы ж на передок идем, а не в тыл, да и вы не особисты.
– Виноват, товарищ лейтенант, – встал по стойке смирно тот самый Несмеянов.
– Ладно, проехали, – махнул я рукой, – но сидел бы с краю я, тебе бы попало! Давайте уже уберемся с берега, а то как на ладони.
* * *
Вытащив лодки на берег, всей толпой потопали за пехотой. Ребята уже перебрасывались между собой, налаживая контакт, да и мы со Светловым не молчали. Вели нас бойцы во главе с лейтехой к своим позициям. Пока шли, немного разузнали обстановку. Немцы рядом, буквально в нескольких домах отсюда. Здесь, на берегу, был наш плацдарм, который бойцы старались еще удержать, но сил почти нет.
– Давай, Светлов, на «ты». Показывай, что тут у тебя и как, – предложил я. – Иван.
– Сергей. – Пожав руки друг другу, мы пошли к крайним развалинам, бывших недавно большим домом. Да, тут похлеще будет, чем на оставленном нами берегу. Домов, целых домов, таких, чтобы вообще можно было назвать домом, не было. Остовы, развалины, стены с рухнувшими лестничными пролетами. Частный сектор – вообще почти одни трубы стоят. От зданий побольше, типа больницы, Дома культуры, еще что-то стоит целое. Картина мрачная в общем и целом, лейтенант Светлов мне обрисовал, что и как. Приглядел позиции, отправил Вадима и еще одного бойца осмотреть немецкие укрытия поближе. Тот неожиданно пропал до утра, я уже волноваться начал, а вдруг в плен взяли, как Никоненко явился. Весь в грязи, в кирпичной крошке, но радостный.
– Ты, екарный бабай, еще раз так пропадешь, можешь не возвращаться, – встретил я его ласково. Ну, это чтобы улыбку стереть.
– Разрешите доложить, товарищ командир? – вытянулся друг и встал по стойке смирно.
– Да рассказывай уже, не видишь, заждался я уже тебя!
– Одну секунду, товарищ лейтенант. – И выскочил из блиндажа на улицу. Вообще-то это был не совсем блиндаж, подвал дома скорее, но если честно, похож именно на блиндаж. Мы со Светловым переглянулись, а я пожал плечами.
– И часто у тебя так? – усмехнулся Сергей.
– Вадик? – Лейтеха кивнул. – С этим бывает. Почему и переживал за него, боец отличный.
– Во, товарищ лейтенант, спрашивайте! – ворвался обратно в подвал Никоненко и с этими словами втащил внутрь… немца.
– Эт-то чего? – охренел лейтенант Светлов.
– Товарищ сержант, потрудитесь объяснить, – кивнул я, прекрасно поняв, что передо мной. А точнее, кто.
– При проведении разведки был обнаружен немецкий пост. Точнее точка корректировщиков. Принял решение о захвате, один немец убит, второй перед вами. Забрали все их пожитки…
– Только хотел спросить, – перебил я его. – Подчистил?
– А то как же! – важно заметил Вадик.
– Иван, они чего, у фрицев наблюдателя выкрали? – Только сейчас до лейтехи дошло, что вообще происходит.
– Поясни нормально, – киваю я.
– Ну да, – кивнул в ответ Светлову Вадим. – Они там вообще мышей не ловят, этот курил на посту, а второй, извините, товарищи лейтенанты, облегчался рядом. Мы его и увидели, точнее услышали. Сидит, кряхтит. Поглядели по сторонам, никого рядом, за стеной этот курит. Ну мы и… Прыгнули к этому, думали, он самый опасный, оказалось, что засранец с пистолетом сидел, но ничего, скрутили. В общем, рацию я нашим связистам отдал, а этого к вам. Второго кончили и оттащили подальше, к нейтралке. Товарищ лейтенант, – это уже ко мне, – вы ведь по-ихнему балакаете, спрашивайте. Он всю дорогу причитал про какие-то киндеры-шминдеры, ни хрена не поняли, но видно, что боится, поэтому все расскажет.
– Эх ты, сержант, – вздохнул я, – он тебе о детях говорил, видимо, просил не убивать. Вы засранца при нем грохнули?
– Ага, пусть видит, что его ждет.
– Ну вот, он и увидел, – я перевел взгляд на немца. Унтер-офицер, кстати, не рядовой. Тот сидел на земле и смотрел исподлобья на нас. Гадает, по лицу видно, что с ним будет. – Имя, звание, номер части, – четко проговорил я.
– Унтер-офицер Пенске, господин офицер, семьсот пятый артиллерийский полк…
– Коллега, значит, так-так. Расположение на карте указать сможете?
Я разговаривал с немцем подчеркнуто вежливо, хотя при моем внешнем виде это было затруднительно. Фашист весь жался, мялся, но все же, хоть и трясущимися руками, но сделал пометки на моей карте. Только взглянув на нее, я крякнул от удивления.
– Однако…
– Чего там, лейтенант? – спросил стоявший рядом Светлов.
– Да хреново, Серега, если этот хлыщ не врет, то тяжко нам будет. Слишком уж больших стволов много, раскиданы по округе веером, достать могут кого угодно. Связь у них хорошо налажена, могут в любой момент с любой точки стрелять, под любыми углами. – Почесав затылок, я продолжил допрос: – Унтер-офицер, где располагаются танковые части, какие и сколько?
– Могу указать только те части, что расположены на участке моего полка, господин офицер. Завтра наступление, командование требует усилить нажим, говорят, что ваших сил здесь мало… Извините, но я штабной офицер, это не моя компетенция… – фриц говорил уже более спокойно, видимо, осознал, что ценен для нас, раз мы его до сих пор не съели. Им же твердят это повсеместно.
– Да сейчас и поднимай, – уверенно ответил я, – немцы пока увлечены стрельбой по правому берегу, нас не ждут.
– Выдвигаемся.
– Только это, спокойно пройдите, не нужно орать и привлекать фашистов. Тихо подошли и ждите, когда дам отмашку.
– Отбой!
Сильно прижав на том берегу вражеские силы, я вновь ударил по остаткам пехоты и таким же немногочисленным танкам на нашем берегу. Фашисты забились в свои окопы, даже не пытаясь контратаковать, и я понимал их. Разрыв даже рядом такого снаряда, какой летит из МЛ-20, то еще удовольствие.
Мои гаубицы обрушили на позиции врага столько снарядов, что волновавшийся комбат разом повеселел. Батальон пошел в атаку даже охотно, давно ребяткам хотелось поквитаться с фрицами, но были вынуждены сидеть и копить силы, а тут… Я выпустил целый боекомплект и, пока шла атака пехоты, приказал пополнить боезапас. Грузовики выехали к складам, а мы остались ждать. Если что-то серьезное, то у нас еще есть полбоекомплекта, стрелять можем, но пока не лезем. Да и нет нужды, как говорится. Комбат провел людей очень грамотно, не в полный рост, а перебежками, аккуратно. У фрицев, конечно, наблюдатели есть, заметили, но серьезного урона пехоте нанести не сумели. Доставил немного хлопот лишь экипаж одного вражеского танка, что не был мной выявлен, поэтому пришлось бойцам там побегать, но ничего, и эту железную дуру спалили.
– Некрасов, – новый вызов из штаба, – ты уже выдвинулся? Батарея на марше?
– Никак нет, товарищ командир, враг предпринял атаку, успел отдать команду на открытие огня, батарея уничтожила атакующих, сейчас батальон пехоты добивает врага в окопах. В их окопах. Больница будет взята, – отвечал я твердо и уверенно.
– Молодцы, быстро сообразили. Тут вот какое дело, Некрасов, надо ударить по тому берегу, там пехота помощи просит. У меня вторая батарея без снарядов, а третья отведена, орудия потеряли, ты один остался.
– Товарищ командир, у меня с орудиями порядок, вот только снарядов полбоекомплекта. Сами понимаете, толку немного будет.
– Давай, лейтенант, хоть сколько помоги бойцам. Иначе потеряем позиции на берегу, и тогда немцам никто не помешает навести переправу.
– Я понял, выдвигаюсь на тот берег, но нужно время.
– Скорее, вся надежда на тебя и твоих батарейцев!
Передал заму на батарею приказ быть в готовности, встретился с комбатом и попросил у него взвод стрелков, дал, но без командиров, и то хлеб. Больницу они утром сами возьмут, сил хватит, фрицев там мало, техники нет, справятся. Вадику не очень понравилась идея переправляться на берег, занятый врагом. Конечно, прямо к ним мы и не пойдем, чуть в стороне переправимся, но неплохо бы связь наладить. Наши на том берегу есть, в бинокль хорошо видно, как там то и дело вспыхивают перестрелки, но вот как связаться?
– Вадик, у тебя будет самая трудная задача, – я положил руку на плечо своего друга и подчиненного. Он вздохнул.
– Да, командир, я понял.
– На берегу, я думаю, есть немецкие лодки, нужно найти и отогнать выше по реке. Район железнодорожного моста пока наш, надо этим пользоваться.
– Хорошо, мне ждать вас или самому переправляться?
– Найдешь лодку, сообщишь, вместе пойдем.
Ночью, около двух часов было, когда мы отчалили от левого берега реки Воронеж. Нас провожал лично комбат, потому как Вадик нашел сразу две большущие лодки целыми. Погрузились в них всем кагалом, а это почти тридцать рыл, да и поплыли.
Гребли спокойно, иногда отвлекаясь на вычерпывание воды, все же лодки были потрепаны, возможно, даже нами, точнее стрельбой. Но не тонули, и то хорошо. Немцы не беспокоили, люстры да, висели, но стрельбы не было.
Через два часа медленного хода по реке мы наконец причалили к правому берегу. Встреча была горячей. К нашим лодкам тут же подлетели какие-то бойцы и попытались нас разоружить.
– Э, царица полей, вы тут не охренели от вседозволенности? – рявкнул я, и мне в лицо уставились сразу три автомата и столько же винтовок.
– Оружие на землю, сами назад, в лодку! – рыкнул один из бойцов, самый здоровый из них. В его руках «папаша» смотрелся игрушкой. Ну, не один он тут такой.
– Ты мне его давал? Звание, боец? Перед тобой командир Красной Армии!
– Ага, а я папа римский. Оружие на землю говорю, иначе…
Что иначе, договорить он не успел. Вадик, сидевший с краю и ближе всех к наглому бойцу, прыгнул с лодки, хватая того за ноги. Ну, а остальные бойцы как один подняли стволы.
– Дальше будем письками меряться или наконец поговорим? – спросил я спокойно. Никоненко возился на земле, пытаясь вырвать у солдата автомат. Не выходило. Бойцы, что так неприветливо встретили нас, начали голосить и попытались помочь своему заводиле.
– Э, братец, тебе помочь? – спросил я, вставая во весь рост.
– Немного, товарищ лейтенант, – прошипел Вадик.
– Так, бойцы, пошутили и хватит. Кто старший? – рявкнул я и тут же добавил: – Да расцепите их уже, еще поломают друг друга.
Дело сдвинулось с мертвой точки, когда за спинами бойцов на берегу появился еще человек. В темноте не было видно толком формы, но это был командир.
– Что тут такое на хрен происходит? Кто такие? Несмеянов, прекратить немедленно! – Здоровый боец опустил руки, перестав сопротивляться Вадиму, а тот сразу слез с него.
– Лейтенант Некрасов, полковая артиллерия, с кем имею честь говорить? – козырнул я.
– Лейтенант Светлов, сто тридцать четвертый отдельный стрелковый полк, – так же отдал честь лейтенант.
– Ну и звери у вас, лейтенант, а не бойцы Красной Армии. Ни документы проверить, ни представиться. Стволом в морду тычут, чего хотят – непонятно. – Я протянул документы Светлову, а он мне свои. Подсвечивая фонариками, просмотрели их.
– Несмеянов, что происходит? – переадресовал вопрос Светлов своему бойцу.
– Мы приказали сложить оружие и оставаться в лодке. А эти…
– Боец, ты не охренел? – повысил тон я. – Тебе было сказано, кто я. Посмотрел бы документы, не пришлось бы валяться.
– Извините, товарищ лейтенант, – начал Светлов, – тут немцы недобитые с того берега регулярно переправляются, вот бойцы и злые.
– Дисциплину надо блюсти, – буркнул я, – есть же порядок. Мы ж на передок идем, а не в тыл, да и вы не особисты.
– Виноват, товарищ лейтенант, – встал по стойке смирно тот самый Несмеянов.
– Ладно, проехали, – махнул я рукой, – но сидел бы с краю я, тебе бы попало! Давайте уже уберемся с берега, а то как на ладони.
* * *
Вытащив лодки на берег, всей толпой потопали за пехотой. Ребята уже перебрасывались между собой, налаживая контакт, да и мы со Светловым не молчали. Вели нас бойцы во главе с лейтехой к своим позициям. Пока шли, немного разузнали обстановку. Немцы рядом, буквально в нескольких домах отсюда. Здесь, на берегу, был наш плацдарм, который бойцы старались еще удержать, но сил почти нет.
– Давай, Светлов, на «ты». Показывай, что тут у тебя и как, – предложил я. – Иван.
– Сергей. – Пожав руки друг другу, мы пошли к крайним развалинам, бывших недавно большим домом. Да, тут похлеще будет, чем на оставленном нами берегу. Домов, целых домов, таких, чтобы вообще можно было назвать домом, не было. Остовы, развалины, стены с рухнувшими лестничными пролетами. Частный сектор – вообще почти одни трубы стоят. От зданий побольше, типа больницы, Дома культуры, еще что-то стоит целое. Картина мрачная в общем и целом, лейтенант Светлов мне обрисовал, что и как. Приглядел позиции, отправил Вадима и еще одного бойца осмотреть немецкие укрытия поближе. Тот неожиданно пропал до утра, я уже волноваться начал, а вдруг в плен взяли, как Никоненко явился. Весь в грязи, в кирпичной крошке, но радостный.
– Ты, екарный бабай, еще раз так пропадешь, можешь не возвращаться, – встретил я его ласково. Ну, это чтобы улыбку стереть.
– Разрешите доложить, товарищ командир? – вытянулся друг и встал по стойке смирно.
– Да рассказывай уже, не видишь, заждался я уже тебя!
– Одну секунду, товарищ лейтенант. – И выскочил из блиндажа на улицу. Вообще-то это был не совсем блиндаж, подвал дома скорее, но если честно, похож именно на блиндаж. Мы со Светловым переглянулись, а я пожал плечами.
– И часто у тебя так? – усмехнулся Сергей.
– Вадик? – Лейтеха кивнул. – С этим бывает. Почему и переживал за него, боец отличный.
– Во, товарищ лейтенант, спрашивайте! – ворвался обратно в подвал Никоненко и с этими словами втащил внутрь… немца.
– Эт-то чего? – охренел лейтенант Светлов.
– Товарищ сержант, потрудитесь объяснить, – кивнул я, прекрасно поняв, что передо мной. А точнее, кто.
– При проведении разведки был обнаружен немецкий пост. Точнее точка корректировщиков. Принял решение о захвате, один немец убит, второй перед вами. Забрали все их пожитки…
– Только хотел спросить, – перебил я его. – Подчистил?
– А то как же! – важно заметил Вадик.
– Иван, они чего, у фрицев наблюдателя выкрали? – Только сейчас до лейтехи дошло, что вообще происходит.
– Поясни нормально, – киваю я.
– Ну да, – кивнул в ответ Светлову Вадим. – Они там вообще мышей не ловят, этот курил на посту, а второй, извините, товарищи лейтенанты, облегчался рядом. Мы его и увидели, точнее услышали. Сидит, кряхтит. Поглядели по сторонам, никого рядом, за стеной этот курит. Ну мы и… Прыгнули к этому, думали, он самый опасный, оказалось, что засранец с пистолетом сидел, но ничего, скрутили. В общем, рацию я нашим связистам отдал, а этого к вам. Второго кончили и оттащили подальше, к нейтралке. Товарищ лейтенант, – это уже ко мне, – вы ведь по-ихнему балакаете, спрашивайте. Он всю дорогу причитал про какие-то киндеры-шминдеры, ни хрена не поняли, но видно, что боится, поэтому все расскажет.
– Эх ты, сержант, – вздохнул я, – он тебе о детях говорил, видимо, просил не убивать. Вы засранца при нем грохнули?
– Ага, пусть видит, что его ждет.
– Ну вот, он и увидел, – я перевел взгляд на немца. Унтер-офицер, кстати, не рядовой. Тот сидел на земле и смотрел исподлобья на нас. Гадает, по лицу видно, что с ним будет. – Имя, звание, номер части, – четко проговорил я.
– Унтер-офицер Пенске, господин офицер, семьсот пятый артиллерийский полк…
– Коллега, значит, так-так. Расположение на карте указать сможете?
Я разговаривал с немцем подчеркнуто вежливо, хотя при моем внешнем виде это было затруднительно. Фашист весь жался, мялся, но все же, хоть и трясущимися руками, но сделал пометки на моей карте. Только взглянув на нее, я крякнул от удивления.
– Однако…
– Чего там, лейтенант? – спросил стоявший рядом Светлов.
– Да хреново, Серега, если этот хлыщ не врет, то тяжко нам будет. Слишком уж больших стволов много, раскиданы по округе веером, достать могут кого угодно. Связь у них хорошо налажена, могут в любой момент с любой точки стрелять, под любыми углами. – Почесав затылок, я продолжил допрос: – Унтер-офицер, где располагаются танковые части, какие и сколько?
– Могу указать только те части, что расположены на участке моего полка, господин офицер. Завтра наступление, командование требует усилить нажим, говорят, что ваших сил здесь мало… Извините, но я штабной офицер, это не моя компетенция… – фриц говорил уже более спокойно, видимо, осознал, что ценен для нас, раз мы его до сих пор не съели. Им же твердят это повсеместно.