Боги войны
Часть 19 из 33 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Вот же гады, нет бы били его там, глядишь, он и к нам бы не полез.
– Тем, кто задумал эту войну, это и было необходимо, чтобы он к нам пришел.
– Это кому же? – с интересом спросил боец. Блин, скользкие разговоры…
– Очень давно, наверное, лет двести назад, один ушлый англичанин сказал, что тяжело жить, когда с Россией никто не воюет. Вот так, братец.
– Так и знал, что это поганые империалисты!
Дотопали до хозчасти, там старшина какой-то неправильный был, все выдал, даже переспросил, нужно ли еще что-нибудь. Мой, в моей прошлой батарее, снег бы зимой зажал. Попросили оружие, и дали ведь, свое-то у нас забрали, когда в санбат отправляли, а тут выдали. Никоненко был рад и «мосинке», а мне только ТТ был положен. Автоматов не было.
Решили вместе с новоиспеченным сержантом привести в порядок форму прямо тут, благо в полку документы выдали. У того же сговорчивого старшины выпросили ниток и пришили знаки различия, я еще и медаль повесил на грудь. Кстати, те трофейные часы, что мне притащил когда-то тот же Никоненко, прекрасно работают и до сих пор со мной, хоть и видел я, как на них особисты смотрят. Ни разу, кстати, не спросили, откуда такая цацка. А они и правда приметные. Циферблат белый, деления мелкие, но четкие, а уж как ходят…
– Здравия желаем, товарищ лейтенант. С возвращением! – радостно приветствовала меня моя интернациональная батарея.
– И вам не хворать. Не уберегли командира? Это я не о себе.
– Так, товарищ лейтенант, такая буча тут… – воспринял меня всерьез замкомандира батареи.
– Да шучу я. Рассказывай, что и как, что нужно, а что сами бы выкинули.
– Выкинуть мы бы снаряды с удовольствием хотели, на головы фашистам, товарищ командир! – радостно скалился замок. – На батарее все по штату, снарядов двойной боекомплект, готовы полностью!
– Молодцы. Слушай, старший сержант, а дай-ка ты мне свой автомат, а? Тебе он тут все одно не нужен, а мне пригодится.
– Так у вас свой есть, – удивил меня замок. – Он еще от вас остался, его сюда кто-то притащил. У нового командира был свой, ваш так и лежит. Его Абаев, наводчик со второго орудия, почистил и смазал. В порядке он.
– Это хорошо, а то с одним пистолетом как-то стыдно к немцам идти, засмеют, – улыбаюсь я, и вся батарея ржет.
– Прикажете построить батарею? – вытянулся замок.
– Да, давай, нужно познакомиться с новенькими, радисты, разведка, ведь я их не знаю.
Дальше мы быстро перезнакомились все, разведку подчинил Никоненко, связистов было по штату. Чуть позже притащился повар, посмеялись над ним, я заметил, что тот толще стал. Мужик застеснялся, а я ведь просто шутил. Поели, связались со штабом. Там были довольны, что я уже вступил в должность и готов к выполнению заданий.
– Некрасов, прибудешь в город, найди командира 384-го отдельного стрелкового батальона старшего лейтенанта Иволгина, он там командует. Поддержишь его, ваша задача держаться, ну, тебе не впервой. Подробности у старлея. Все понял?
– Есть, – ответил я.
До города было недалеко, те же три километра, как и были, поэтому транспорт не стали брать, пошли пешком. Расстояние-то не изменилось, а вот место… Весь правый берег реки Воронеж у немцев. Наши сопротивляются лишь небольшими очагами, да и то мало их там осталось.
Связисты шли пустые, на КП батальона связь есть, но я их предупредил, чтобы позже дублирующую протянули. И да, заставил менять позицию, оказывается, батарея уже сутки с места не двигалась, непорядок, мне она еще нужна, а воздух пока, к сожалению, не наш. Бойцы немного поворчали, но собрали пожитки, прицепили к повозкам орудия и переехали на двести метров в сторону, там запасная была оборудована. Копать-то не надо, так что быстро вышло.
Комбата получилось найти не сразу, где-то бегал. Познакомились, серьезный, строгий командир.
– Сегодня у нас не лезут, соседям не дают покоя, – рассказывал он, – а вчера весь день твои долбили, вон видишь тот дом? – указал мне на один из низких домиков комбат.
– Вижу, – кивнул я.
– Там бывшего командира батареи и накрыли. У немцев где-то пушка стоит слева, ни хрена засечь не можем. Комбат перебегал со связистом, их и накрыло. Один точный выстрел, и баста.
– Судя по земле и самому дому, сюда не раз стреляли?
– Да, два танка сожгли пару дней назад.
– Ну так чего ж вы не нашли эту гребаную пушку? – удивляюсь я. – Она вам жить не дает, а вы тут сидите.
– Ты самый умный, что ли, лейтенант? Ползали здесь кто только мог, не могут понять, откуда бьет.
– Так тут же не лес, домишки, сарайчики, кустов и тех почти нет, мест-то немного.
– Вот именно, где она, хрен ее знает, столько хламу, что хрен разберешь в такой кутерьме.
– И выстрела не видели?
– Тут такая пальба стоит, чего тут разглядишь? – машет рукой комбат.
– Тогда просто бы обработали все подряд, чего думать-то?
– Вот ты и займись. Нам обещали танки сегодня к вечеру, в полку хотят отбить у фрицев этот участок, уж больно удобно там накапливаться, надо убрать этот сюрприз в виде пушки.
– Сделаем, – сказал я твердо. – Никоненко?
– Я тут, товарищ лейтенант.
– Пойдем-ка погуляем.
Из пролома на первом этаже мы вылезли на битый кирпич и залегли. Я долго и тщательно осматривал всю улицу, дом за домом. Внимательно изучал характер повреждений на стенах напротив, там, где погиб бывший командир моей батареи. И меня осенило.
– Вадик, так они же с нашей стороны бьют! – тот обежал глазами округу и не понял.
– Как это, товарищ командир?
– Смотри на дом, где комбата накрыли, чего видишь?
– Ну, куска стены нет, выбоины…
– А как, млять, они бы появились, если бы пушка стояла на той стороне?
– А может, это наши, в смысле от наших орудий выбоины?
– Может, – скорчил я гримасу, – да ни хрена не может. След от попадания, видишь, в метре от земли слева на доме. Да под окном.
– Точно, слева били! – понял наконец мой разведчик.
– Вот. Давай к комбату, спроси, кто у нас на левом фланге?
Вадик умчался, а я продолжил смотреть. Странно это, как такое вообще может быть? Пушка стреляет два дня из-под носа, а ее не видят? Ну, выстрел, сидя в доме, где я сейчас нахожусь, не увидишь, но все же? Это же грохот какой, нет, надо искать.
– Слева, метрах в двухстах, в пока еще не совсем разрушенном доме наша же рота, ну, этого батальона.
– А дальше?
– Дальше никого, несколько домов разрушенных, там никого нет. Но фрицам там не пройти, за развалинами еще рота стоит.
– А фрицам там ходить и не надо. Ну, молодчики, надо же такое учудить! – воскликнул я. – Не, я слыхал, чтобы пулемет протащить да во фланг стегать. Но чтобы орудие, да еще и не бояться стрелять по одиночным бойцам… Сильны фрицы. Но мы, Вадим, хитрее.
Я вышел из дома, где был КП, и направился к соседям слева. А дойдя, нашел младшего лейтенанта, который тут ротой и рулит, и стал «пытать» его.
– Да нет, товарищ лейтенант, не видели мы ничего. – А сам глаза отводит.
Я и у бойцов спрашивал, тоже твердят, что ничего не видели. А когда я вылез практически к развалинам домов, то все понял. Пушка, если она еще там, не за развалинами. Она прямо там, где кучи битого кирпича, обломки досок и прочий хлам. А бойцы этой роты ее якобы не видели и не слышали именно из-за этой позиции. Любые подступы к развалинам простреливаются с той стороны улицы, а немцы там есть, нашим бойцам тут просто не пройти, как и немцам, издалека видно. А вот пушку, похоже, как-то смогли ночью протащить, вот и сидят там.
– Все понятно, Вадик, надо выкуривать их оттуда. Если, конечно, они еще там.
– А как, товарищ командир?
– Каком кверху, – выругался я. – Снарядами нам их не достать, просто не попасть туда, придется так.
– Товарищ лейтенант, так мы ж не пехота, чего мы сможем сделать?
– Отставить, сержант! – рявкнул я. – Ты боец Красной Армии, какая разница, в каких войсках ты служишь? Знаешь, как товарищ Сталин говорит?
– Э-э-э, нет, – аж начал заикаться Вадик.
– Нужно быть очень храбрым человеком, чтобы быть трусом в Красной Армии, понял? – о, ввернул я знакомое изречение, как специально.
– Я понял, – твердо кивнул Никоненко и стал еще более серьезным.
Комбат Иволгин долго не хотел мне давать людей, но все же согласился. Я его прекрасно понимал, но что делать-то? А пушка, как и сами немцы, все еще там. На нашу улицу, правее КП, вылезла какая-то шальная полуторка. Метрах в двухстах от нас, предупредить не успели. Выстрел, грохнуло, и грузовик, задымив пробитым мотором, встал. Практически тут же раздался вызов по радио Иволгина, и на того так наорали, что он тут же и согласился дать мне людей.
– Товарищ командир, ну давайте я сам схожу с бойцами, куда вам с ногой?
– Как-нибудь дохромаю. Да и не полезу я на немцев-то! У меня для этого ты и бойцы есть, – усмехнулся я. Иволгина также предупредили, что танки у него будут уже скоро. Попросил его встретить их и не выпускать на улицу.
Пробираться было откровенно тяжело, нога ныла, да еще и норовила соскользнуть с какого-нибудь камня. Развалины, хлам кругом. Вокруг еще и стреляют. Но надо, Федя, надо. Вылезли мы, как я думал, позади позиции врага. Вот он, нужный домик, два этажа когда-то было, сейчас и одного-то, похоже, нет. Осторожно, идя тихо, след в след, мы замерли возле него. Показываю Никоненко, что нужно пройти слева, тогда, скорее всего, выйдем к врагу за спину. Ребята пошли, а я следом, и тут…
Стрельба началась внезапно, но было слышно, что людей с оружием в руках там немного, выстрелы редкие. Вываливаюсь из-за стены и вижу картину маслом. Наши лежат, фрицы хорошо укрыты за кучей кирпича, и все действующие лица пытаются не умереть. Выперлись мы не сзади, а прямо перед фрицами. Вон и пушка эта гребаная стоит, укрыта хорошо, издали и не разглядишь.
– Вадик, гранатами, быстрее! – кричу я и сам кидаю первую. Бойцы у меня рассосались, так что из пушки по нам точно стрелять не станут. Но ведь могут с той стороны улицы сыпануть!
– Командир, назад, – орет Вадим, толкая меня обратно за стену. Вовремя. Со стороны немцев застучал МГ. Крошево из стены полетело во все стороны.
– Срочно сближаемся, могут минами накрыть, наверняка за этой точкой у фрицев особый пригляд, – ору я в ухо Никоненко. Поднимаем бойцов и, укрываясь за теми же кучами кирпича, прорываемся вперед. И вдруг хлопает негромко что-то рядом, вжикают мимо осколки, а на землю метрах в семи от меня падает боец.
– Мины! – орет кто-то. Суки фрицы подходы минами обложить успели. Да что же за жопа-то такая! Смотрю под ноги, черт, бойцов теперь не поднять.
– Вадик, кидай гранаты в сторону пулеметчика, тут недалеко. Эй, славяне, думаете, дольше проживете, если на пузе лежать? Вперед, за мной! – И я дернул вперед. Ну а что было еще делать? Как-то же надо было фрицев уничтожить.
– Тем, кто задумал эту войну, это и было необходимо, чтобы он к нам пришел.
– Это кому же? – с интересом спросил боец. Блин, скользкие разговоры…
– Очень давно, наверное, лет двести назад, один ушлый англичанин сказал, что тяжело жить, когда с Россией никто не воюет. Вот так, братец.
– Так и знал, что это поганые империалисты!
Дотопали до хозчасти, там старшина какой-то неправильный был, все выдал, даже переспросил, нужно ли еще что-нибудь. Мой, в моей прошлой батарее, снег бы зимой зажал. Попросили оружие, и дали ведь, свое-то у нас забрали, когда в санбат отправляли, а тут выдали. Никоненко был рад и «мосинке», а мне только ТТ был положен. Автоматов не было.
Решили вместе с новоиспеченным сержантом привести в порядок форму прямо тут, благо в полку документы выдали. У того же сговорчивого старшины выпросили ниток и пришили знаки различия, я еще и медаль повесил на грудь. Кстати, те трофейные часы, что мне притащил когда-то тот же Никоненко, прекрасно работают и до сих пор со мной, хоть и видел я, как на них особисты смотрят. Ни разу, кстати, не спросили, откуда такая цацка. А они и правда приметные. Циферблат белый, деления мелкие, но четкие, а уж как ходят…
– Здравия желаем, товарищ лейтенант. С возвращением! – радостно приветствовала меня моя интернациональная батарея.
– И вам не хворать. Не уберегли командира? Это я не о себе.
– Так, товарищ лейтенант, такая буча тут… – воспринял меня всерьез замкомандира батареи.
– Да шучу я. Рассказывай, что и как, что нужно, а что сами бы выкинули.
– Выкинуть мы бы снаряды с удовольствием хотели, на головы фашистам, товарищ командир! – радостно скалился замок. – На батарее все по штату, снарядов двойной боекомплект, готовы полностью!
– Молодцы. Слушай, старший сержант, а дай-ка ты мне свой автомат, а? Тебе он тут все одно не нужен, а мне пригодится.
– Так у вас свой есть, – удивил меня замок. – Он еще от вас остался, его сюда кто-то притащил. У нового командира был свой, ваш так и лежит. Его Абаев, наводчик со второго орудия, почистил и смазал. В порядке он.
– Это хорошо, а то с одним пистолетом как-то стыдно к немцам идти, засмеют, – улыбаюсь я, и вся батарея ржет.
– Прикажете построить батарею? – вытянулся замок.
– Да, давай, нужно познакомиться с новенькими, радисты, разведка, ведь я их не знаю.
Дальше мы быстро перезнакомились все, разведку подчинил Никоненко, связистов было по штату. Чуть позже притащился повар, посмеялись над ним, я заметил, что тот толще стал. Мужик застеснялся, а я ведь просто шутил. Поели, связались со штабом. Там были довольны, что я уже вступил в должность и готов к выполнению заданий.
– Некрасов, прибудешь в город, найди командира 384-го отдельного стрелкового батальона старшего лейтенанта Иволгина, он там командует. Поддержишь его, ваша задача держаться, ну, тебе не впервой. Подробности у старлея. Все понял?
– Есть, – ответил я.
До города было недалеко, те же три километра, как и были, поэтому транспорт не стали брать, пошли пешком. Расстояние-то не изменилось, а вот место… Весь правый берег реки Воронеж у немцев. Наши сопротивляются лишь небольшими очагами, да и то мало их там осталось.
Связисты шли пустые, на КП батальона связь есть, но я их предупредил, чтобы позже дублирующую протянули. И да, заставил менять позицию, оказывается, батарея уже сутки с места не двигалась, непорядок, мне она еще нужна, а воздух пока, к сожалению, не наш. Бойцы немного поворчали, но собрали пожитки, прицепили к повозкам орудия и переехали на двести метров в сторону, там запасная была оборудована. Копать-то не надо, так что быстро вышло.
Комбата получилось найти не сразу, где-то бегал. Познакомились, серьезный, строгий командир.
– Сегодня у нас не лезут, соседям не дают покоя, – рассказывал он, – а вчера весь день твои долбили, вон видишь тот дом? – указал мне на один из низких домиков комбат.
– Вижу, – кивнул я.
– Там бывшего командира батареи и накрыли. У немцев где-то пушка стоит слева, ни хрена засечь не можем. Комбат перебегал со связистом, их и накрыло. Один точный выстрел, и баста.
– Судя по земле и самому дому, сюда не раз стреляли?
– Да, два танка сожгли пару дней назад.
– Ну так чего ж вы не нашли эту гребаную пушку? – удивляюсь я. – Она вам жить не дает, а вы тут сидите.
– Ты самый умный, что ли, лейтенант? Ползали здесь кто только мог, не могут понять, откуда бьет.
– Так тут же не лес, домишки, сарайчики, кустов и тех почти нет, мест-то немного.
– Вот именно, где она, хрен ее знает, столько хламу, что хрен разберешь в такой кутерьме.
– И выстрела не видели?
– Тут такая пальба стоит, чего тут разглядишь? – машет рукой комбат.
– Тогда просто бы обработали все подряд, чего думать-то?
– Вот ты и займись. Нам обещали танки сегодня к вечеру, в полку хотят отбить у фрицев этот участок, уж больно удобно там накапливаться, надо убрать этот сюрприз в виде пушки.
– Сделаем, – сказал я твердо. – Никоненко?
– Я тут, товарищ лейтенант.
– Пойдем-ка погуляем.
Из пролома на первом этаже мы вылезли на битый кирпич и залегли. Я долго и тщательно осматривал всю улицу, дом за домом. Внимательно изучал характер повреждений на стенах напротив, там, где погиб бывший командир моей батареи. И меня осенило.
– Вадик, так они же с нашей стороны бьют! – тот обежал глазами округу и не понял.
– Как это, товарищ командир?
– Смотри на дом, где комбата накрыли, чего видишь?
– Ну, куска стены нет, выбоины…
– А как, млять, они бы появились, если бы пушка стояла на той стороне?
– А может, это наши, в смысле от наших орудий выбоины?
– Может, – скорчил я гримасу, – да ни хрена не может. След от попадания, видишь, в метре от земли слева на доме. Да под окном.
– Точно, слева били! – понял наконец мой разведчик.
– Вот. Давай к комбату, спроси, кто у нас на левом фланге?
Вадик умчался, а я продолжил смотреть. Странно это, как такое вообще может быть? Пушка стреляет два дня из-под носа, а ее не видят? Ну, выстрел, сидя в доме, где я сейчас нахожусь, не увидишь, но все же? Это же грохот какой, нет, надо искать.
– Слева, метрах в двухстах, в пока еще не совсем разрушенном доме наша же рота, ну, этого батальона.
– А дальше?
– Дальше никого, несколько домов разрушенных, там никого нет. Но фрицам там не пройти, за развалинами еще рота стоит.
– А фрицам там ходить и не надо. Ну, молодчики, надо же такое учудить! – воскликнул я. – Не, я слыхал, чтобы пулемет протащить да во фланг стегать. Но чтобы орудие, да еще и не бояться стрелять по одиночным бойцам… Сильны фрицы. Но мы, Вадим, хитрее.
Я вышел из дома, где был КП, и направился к соседям слева. А дойдя, нашел младшего лейтенанта, который тут ротой и рулит, и стал «пытать» его.
– Да нет, товарищ лейтенант, не видели мы ничего. – А сам глаза отводит.
Я и у бойцов спрашивал, тоже твердят, что ничего не видели. А когда я вылез практически к развалинам домов, то все понял. Пушка, если она еще там, не за развалинами. Она прямо там, где кучи битого кирпича, обломки досок и прочий хлам. А бойцы этой роты ее якобы не видели и не слышали именно из-за этой позиции. Любые подступы к развалинам простреливаются с той стороны улицы, а немцы там есть, нашим бойцам тут просто не пройти, как и немцам, издалека видно. А вот пушку, похоже, как-то смогли ночью протащить, вот и сидят там.
– Все понятно, Вадик, надо выкуривать их оттуда. Если, конечно, они еще там.
– А как, товарищ командир?
– Каком кверху, – выругался я. – Снарядами нам их не достать, просто не попасть туда, придется так.
– Товарищ лейтенант, так мы ж не пехота, чего мы сможем сделать?
– Отставить, сержант! – рявкнул я. – Ты боец Красной Армии, какая разница, в каких войсках ты служишь? Знаешь, как товарищ Сталин говорит?
– Э-э-э, нет, – аж начал заикаться Вадик.
– Нужно быть очень храбрым человеком, чтобы быть трусом в Красной Армии, понял? – о, ввернул я знакомое изречение, как специально.
– Я понял, – твердо кивнул Никоненко и стал еще более серьезным.
Комбат Иволгин долго не хотел мне давать людей, но все же согласился. Я его прекрасно понимал, но что делать-то? А пушка, как и сами немцы, все еще там. На нашу улицу, правее КП, вылезла какая-то шальная полуторка. Метрах в двухстах от нас, предупредить не успели. Выстрел, грохнуло, и грузовик, задымив пробитым мотором, встал. Практически тут же раздался вызов по радио Иволгина, и на того так наорали, что он тут же и согласился дать мне людей.
– Товарищ командир, ну давайте я сам схожу с бойцами, куда вам с ногой?
– Как-нибудь дохромаю. Да и не полезу я на немцев-то! У меня для этого ты и бойцы есть, – усмехнулся я. Иволгина также предупредили, что танки у него будут уже скоро. Попросил его встретить их и не выпускать на улицу.
Пробираться было откровенно тяжело, нога ныла, да еще и норовила соскользнуть с какого-нибудь камня. Развалины, хлам кругом. Вокруг еще и стреляют. Но надо, Федя, надо. Вылезли мы, как я думал, позади позиции врага. Вот он, нужный домик, два этажа когда-то было, сейчас и одного-то, похоже, нет. Осторожно, идя тихо, след в след, мы замерли возле него. Показываю Никоненко, что нужно пройти слева, тогда, скорее всего, выйдем к врагу за спину. Ребята пошли, а я следом, и тут…
Стрельба началась внезапно, но было слышно, что людей с оружием в руках там немного, выстрелы редкие. Вываливаюсь из-за стены и вижу картину маслом. Наши лежат, фрицы хорошо укрыты за кучей кирпича, и все действующие лица пытаются не умереть. Выперлись мы не сзади, а прямо перед фрицами. Вон и пушка эта гребаная стоит, укрыта хорошо, издали и не разглядишь.
– Вадик, гранатами, быстрее! – кричу я и сам кидаю первую. Бойцы у меня рассосались, так что из пушки по нам точно стрелять не станут. Но ведь могут с той стороны улицы сыпануть!
– Командир, назад, – орет Вадим, толкая меня обратно за стену. Вовремя. Со стороны немцев застучал МГ. Крошево из стены полетело во все стороны.
– Срочно сближаемся, могут минами накрыть, наверняка за этой точкой у фрицев особый пригляд, – ору я в ухо Никоненко. Поднимаем бойцов и, укрываясь за теми же кучами кирпича, прорываемся вперед. И вдруг хлопает негромко что-то рядом, вжикают мимо осколки, а на землю метрах в семи от меня падает боец.
– Мины! – орет кто-то. Суки фрицы подходы минами обложить успели. Да что же за жопа-то такая! Смотрю под ноги, черт, бойцов теперь не поднять.
– Вадик, кидай гранаты в сторону пулеметчика, тут недалеко. Эй, славяне, думаете, дольше проживете, если на пузе лежать? Вперед, за мной! – И я дернул вперед. Ну а что было еще делать? Как-то же надо было фрицев уничтожить.