Блицкриг – капут
Часть 19 из 36 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Для наступательного боя нашей дивизии аналогичным образом получаем М = 3,08.
То есть, по мнению советского генералитета, дивизия РККА превосходила дивизию вермахта по силе оружия в разных видах боя в 1,4–3,1 раза. Попробуем объективно разобраться, откуда могло взяться такое значительное превосходство? Обратимся к таблице сравнения штатного состава дивизий.
Из таблицы видно, что наша дивизия существенно превосходит немецкую по весу артиллерийского залпа за счет большего калибра дивизионной артиллерии и минометов, поэтому ее наступательные возможности выше, чем у немецкой. Зато немецкая дивизия существенно превзойдет нашу в оборонительных действиях, так как имеет намного больше противотанковых средств: ПТО и ПТР.
Во встречном бою немецкая дивизия кажется предпочтительнее, так как имеет значительно больше транспортных средств: автомобилей, мотоциклов, лошадей, и поэтому является более маневренной. Хотя у наших имеются бронеавтомобили и легкие танки, которых нет у немцев.
По совокупности боевых характеристик в разных видах боевых действий дивизии можно считать примерно равными. Все данные, приведенные в таблице, были прекрасно известны Мерецкову. Из объективного сравнения данных совершенно непонятно, откуда он взял столь значительное превосходство нашей дивизии во всех видах боя. Следовательно, причину такого искаженного восприятия действительности Мерецковым следует искать в субъективных факторах. Приходится предположить, что Мерецков искренне считал, будто Красная Армия значительно превосходит германскую армию в квалификации командиров, качестве связи и систем управления, уровне дисциплины и инициативности бойцов и младших командиров. Или делал вид, что так считает.
Тоталитарным государственным системам присущ органический системный недостаток: некорректная работа обратных информационных связей от исполнительных уровней к управляющему. В древние времена среди тиранов считалось хорошим тоном рубить головы гонцам, приносившим плохие вести. Можно предположить, что у таких гонцов возникало большое искушение не доставлять сообщение адресату, а сделать скачок в сторону и раствориться в степях или прериях.
В описываемые же времена низовому руководителю было также опасно сообщать руководству о плохом положении дел в подведомственном хозяйстве. В случае систематического прохождения таких сообщений можно было легко оказаться саботажником, врагом народа или даже иностранным шпионом, со всеми вытекающими последствиями.
Высказывая высокую оценку боеспособности фашистской армии, запросто можно было заработать обвинения в пораженческих настроениях. Критиковать Красную Армию – любимое детище большевистской партии – означало критиковать саму Партию. В обоих случаях такой вольнодумец вскорости оказывался в местах не столь отдаленных и продолжал свои размышления, занимаясь общественно полезным лесоповалом.
Поэтому в тоталитарной государственной системе положительная информация наверх идет без искажений и задержек, а отрицательная преуменьшается или вообще замалчивается. В итоге у верхнего управляющего уровня неизбежно складывается чрезмерно оптимистическая картина положения дел, имеющая мало общего с реальностью.
Чтобы «верхи» осознали реальность, требуется сильная внешняя встряска. Так, после финской войны маршал Тимошенко, принимая наркомат обороны у маршала Ворошилова, подписал с ним «Акт о приеме наркомата обороны Союза ССР», читать который без горьких слез невозможно[32]. Оказалось, в Красной Армии, где не дыра – там прореха. А между тем перед финской войной считалось, что в армии все в ажуре. Но не прошло и года, как тот же нарком Тимошенко вкупе с НГШ Мерецковым уже вновь считали, что в армии все в полном порядке. И все выступавшие на упомянутом январском совещании военачальники: командующий КОВО Г. К. Жуков, командующий МВО И. В. Тюленев, командующий ЗапОВО Д. Г. Павлов, начальник ГУ ВВС П. В. Рычагов, командующий ХВО А. К. Смирнов, во главе с внимательно слушавшим их всех товарищем И. В. Сталиным, были вполне довольны состоянием дел в армии.
Думается, именно в этом и состояла причина столь высокой оценки нашим генералитетом боеспособности РККА и столь низкая – вермахта.
Из чтения многочисленной мемуарной и художественной литературы у автора сложилось чисто субъективное мнение, что в начальный период войны две пехотные дивизии вермахта были примерно равны по совокупности боевых свойств трем полнокровным советским стрелковым дивизиям, то есть Е = 1,66 в пользу немцев.
Из чего складывалось такое значительное превосходство немецкой дивизии? Количество личного состава у немцев на 16 % больше. Количество и артиллерии и минометов примерно одинаковы. По стрелковому оружию и пулеметам – тоже примерное равенство. Немецкая дивизия превосходит по противотанковым средствам, а советская – по весу залпа минометов и пушек. То есть по вооружению имеем примерное равенство.
Оставшиеся 50 % превосходства давала немцам лучшая организация боевых действий, по причине более высокой квалификации командного состава всех уровней и лучшей организации связи. Командиры немецких подразделений быстрее и правильнее, чем их оппоненты, оценивали изменения обстановки (качество комсостава), быстрее доводили информацию до вышестоящего командования (качество связи). Штабы и командиры частей и соединений быстрее оценивали поступившую снизу информацию и быстрее принимали более правильные решения (качество комсостава). Эти решения быстрее поступали в подразделения (качество связи), а командиры подразделений быстрее организовывали их исполнение.
В реальности «Боевого 41 года» картина существенно другая. Во-первых, дивизии вермахта при прорыве стратегического предполья потеряли в среднем 15–20 % боевого состава, то есть по численности сравнялись со свежими советскими дивизиями. Во-вторых, вследствие проведенных перед войной мероприятий по повышению качества комсостава, поднятию его самооценки и боевого духа, свободному овладению средствами радиосвязи преимущество вермахта в этих компонентах существенно снижено. В-третьих, наша стрелковая дивизия значительно превосходит пехотную дивизию вермахта по количеству ПТР, противотанковой артиллерии, минометов и автоматов, что компенсирует превосходство немецкой дивизии в качестве управления. Следовательно, по боеспособности дивизии примерно равны, то есть Е = 1.
Советские танковые дивизии на базе легких танков считаем равными немецким танковым дивизиям. Преимущество немцев в средних танках нивелируется нашим превосходством в САУ, противотанковых средствах и минометах. Наши танковые дивизии на базе танков Т-34 считаем превосходящими немецкие дивизии по силе в 1,5 раза (Е = 1,5).
Моторизованные дивизии считаем равными по силе. Преимущество немцев в живой силе компенсируется нашим преимуществом в автоматах, тяжелых пулеметах, минометах, противотанковых средствах.
Авиационные соединения советских ВВС на старой технике при равном количестве самолетов сравниваем с немецкими с коэффициентом Е = 2, на новой технике – с коэффициентом Е = 1,5 в пользу немцев. Немецкая авиационная техника в начале войны превосходила наши самолеты как старых, так и новых образцов. Немецкие летчики имели в среднем значительно больший боевой опыт.
Дальнейший ход боевых действий будем анализировать исходя из вышеперечисленных начальных условий.
Из книги «Воспоминания и размышления» Г. К. Жукова. 5 июля
Утром 5 июля я был уже в штабе Прибалтийского фронта в местечке Мадона. Там начиналась первая из запланированных Генштабом стратегических операций на окружение – операция «Нептун». Хотя операция «Нептун» разрабатывалась уже после начала войны, накопленный при разработке операций «Юпитер», «Сатурн» и «Уран» опыт позволил быстро разработать план. Все необходимые директивы фронту были выданы вовремя. Однако я счел обязательным на месте проверить готовность фронта к выполнению операции. Начальник штаба фронта генерал-лейтенант Кленов подробно доложил по фронтовой оперативной карте дислокацию соединений в районе Риги.
Главный удар моторизованных корпусов 4-й танковой группы, начавшийся с действий диверсантов, пришелся на левофланговую 90-ю дивизию 10-го стрелкового корпуса, занимавшего главный рубеж на участке от побережья Рижского залива до Саласпилса. От дивизии уцелели только два батальона, оборонявшие опорные пункты на крайнем правом фланге за восточной окраиной селения Шкиротава. Батальоны сумели удержать узкое дефиле между Двиной и болотом у железнодорожной станции Румбула. С другого фланга продвижение немцев на юго-восток вдоль берега реки сдержали опорные пункты 11-й стрелковой дивизии, сохранившие за собой дефиле между рекой и обширным болотом, в котором и десантировались злополучные немецкие диверсанты. Всего ширина захваченного немцами плацдарма вдоль берега реки составила 11 км. Затем командование фронта перебросило на фланги подкрепления, усилило артиллерию и остановило расширение плацдарма.
Немцам очень повезло в том, что благодаря исключительно наглым и удачным для них действиям диверсионной группы, они сумели легко прорвать главный рубеж у Саласпилса и захватить мост. Но затем повезло уже нам. С обеих сторон от захваченного плацдарма находились обширные непроходимые для техники болота. Выходы с плацдарма в обе стороны вдоль восточного берега реки проходили по узким дефиле между рекой и болотами, перекрытым нашими опорными пунктами, которые мы удержали. Выход с плацдарма на север проходил по коридору шириной 4–5 км между болотами. По этому коридору и вынуждены были продвигаться немецкие танковые дивизии.
Выход с плацдарма по этому коридору противнику перекрыла дивизия фронтового резерва – 98-я стрелковая, которую командующий фронтом генерал-полковник Кузнецов Федор Иванович оперативно перебросил к плацдарму. Пока немцы прорывали вторую полосу батальонных опорных пунктов 90-й сд, 98-я дивизия успела подготовить полевую оборону. Четвертого июля немцы штурмовали оборонительную линию 98-й сд, на которую навалились танковые дивизии 41-го моторизованного корпуса при поддержке больших масс авиации.
Пятого июля противник вывел в первую линию дивизии 56-го моторизованного корпуса, поскольку 41-й мотокорпус понес значительные потери.
В эти два дня к нашему главному рубежу на участке от балтийского побережья до Даугавпилса начали выходить передовые отряды пехотных дивизий группы армий «Север». Попытки гитлеровцев с ходу форсировать Западную Двину повсеместно были отбиты с большими для них потерями.
В Риге в это же время происходила напряженная работа. Командир 10-го ск генерал-майор Николаев, на которого было возложено командование обороной Рижского укрепленного района, вместе со своим штабом принимал пополнения, формировал новые части и строил оборонительные рубежи вокруг города с северо-востока и юго-востока. 70 тысяч человек мобилизованного населения Риги строили полевые укрепления. По приказу Ставки в Ригу была переброшена морем 54-я сд из состава Северного фронта, которая заняла подготовленный для нее рубеж от болота у Шкиротавы до озера Кишезерс длиной 7 км. Надо сказать, что местность в окрестностях Риги благоприятствовала обороне. Большое количество озер, болот и речек позволяло сократить протяженность оборонительных рубежей.
В Риге был объявлении набор добровольцев в дивизию народного ополчения. Более 18 тысяч коммунистов и комсомольцев изъявили желание защищать родной город от захватчиков. Следует заметить, что в окрестностях Риги в старых складах, сохранившихся еще с царских времен, хранился стратегический резерв вооружения и боеприпасов бывшей латышской армии. Там же было заскладировано вооружение трех расформированных латышских дивизий. Конечно, в основном это было старое вооружение времен мировой войны. Но его было достаточно для вооружения 5 дивизий полного состава.
Четвертого июля 1-я дивизия народного ополчения была сформирована и направлена на северо-восточный оборонительный обвод, построенный вдоль довольно крупной реки Гауи. Длина обвода составляла 8 км. Кадровым ядром дивизии послужили три саперных батальона из стрелковых дивизий 10-го корпуса, завершившие фортификационные работы на оборонительных рубежах. Это была самая первая дивизия народного ополчения из всех сформированных в годы войны.
На исходе дня 5 июля командующий фронтом отвел потерявшую до 80 % боевого состава 98-ю дивизию в район Риги. Выведенная из боя дивизия была включена в состав 10-го ск и пополнена 7000 добровольцев-рижан и 2000 амнистированных заключенных из двух строительных спецлагерей НКВД, работавших на строительстве укреплений. Заключенным, в основном крестьянского сословия, было предложено условно-досрочное освобождение в обмен на участие в боевых действиях. Почти все заключенные, за исключением 140 человек, добровольно вступили в действующую армию.
Позднее мне рассказали почти анекдотическую историю, произошедшую с отказниками. 140 отказников погрузили на небольшое рыболовное судно под охраной латышских милиционеров и отправили в Ленинград в составе конвоя вместе с другими судами, на которых эвакуировались раненые и сотрудники советских и партийных органов, не задействованные в обороне. Ночью в море судно с заключенными, под предлогом поломки двигателя, отстало от конвоя. Заключенные, вероятно, перебив охрану и экипаж, а может быть и совместно с экипажем, нарисовали на палубе большую свастику и двинулись в сторону занятого немцами западного берега Рижского залива. Утром их обнаружили штурмовики авиации Балтфлота и утопили, приняв за немцев. Вот такой трагический анекдот.
Пополненная 98-я сд составила резерв командования Рижского укрепрайона. На последний свободный участок оборонительной линии между селением Адажи на Гауе и озером Кишезерс общей длиной 10 км командование фронта поставило 128-ю стрелковую дивизию из 27-й армии, на которую ранее возлагалась задача обороны побережья от возможных морских десантов на участке от Риги до Пярну. Фронтовыми и армейскими автобатами дивизия в полном составе была за два дня переброшена в Ригу. Благодаря тому, что линия обороны дивизии проходила через два обширных болота, ее фактическая длина не превышала 5 км.
По восточному берегу Двины в Рижском оборонительном районе на участке от железнодорожной станции Румбула до устья реки занимали прочные опорные пункты, построенные на главном стратегическом рубеже, кадровые 10-я и 48-я стрелковые дивизии. На каждую дивизию приходилось по 14 км оборонительной линии, что было вполне допустимо, учитывая большую ширину реки, а также мощность и плотность построенных на рубеже оборонительных сооружений. Все расположенные на берегу каменные здания были приспособлены к обороне, жители из них выселены. Здания на левом берегу реки заблаговременно взорвали, чтобы лишить противника укрытий.
Для успешного выполнения плана «Нептун» жизненно важно было не допустить расширения противником горловины прорыва. С этой целью оборона Риги была всемерно укреплена. Город подготовился к борьбе в окружении. Сформировавшийся явочным порядком Рижский укрепленный район в итоге имел размеры примерно 8 на 30 км и оборонялся шестью стрелковыми дивизиями. Длина обороняемого периметра составляла 60 км, большая часть которых приходилась на реки и болота. С воздуха район прикрывался двумя зенитными артполками и одним истребительным полком флотской авиации, дислоцированным на Рижском аэродроме. Задача снабжения окруженного гарнизона и защита его с моря возлагалась на Балтийский флот.
Пятого июля вышло постановление СНК о призыве на воинскую службу граждан прибалтийских республик до 1896 года рождения включительно. С учетом этого, а также с учетом наличия складов вооружения в Риге командование осажденного гарнизона могло поставить под ружье еще 33 000 человек. В целом в Латвии и Эстонии по этому постановлению подлежали призыву 380 000 человек.
С южной стороны горловину прорыва пережимала 11-я сд 11-го ск, опирающаяся на опорные пункты главной линии. Чтобы увеличить длину горловины, между большим болотом у Салпспилса и болотом на речке Тумшупе была развернута в полевой оборонительной линии длиной 7 км фронтом на запад 112-я сд из резерва фронта. Ширина коридора между фронтом 54-й сд Рижского оборонительного района и фронтом 112-й сд составляла всего 4 км. После прорыва обороны 98-й сд немецким моторизованным корпусам пришлось идти по этому коридору под перекрестным артиллерийским и минометным огнем.
Между болотом Тумшупе и следующим огромным болотом Криевупе развернулась на линии длиной 6 км 14-я сд, спешно переброшенная по железной дороге с Северного фронта. Ширина коридора между фронтом 14-й сд и фронтом 128-й сд Рижского района не превышала 7 км. Таким образом, общая длина горловины, по которой пришлось идти немцам, составляла около 30 км при ширине от 4 до 7 км.
В период с 30 июня по 7 июля в полосу Прибалтийского фронта были переброшены с Западного фронта по железной дороге 11-й танковый корпус четырехдивизионного состава и 6-й мотострелковый корпус. Кроме того, из полосы Западного фронта были передислоцированы одна истребительная авиадивизия, четыре штурмовые и две бомбардировочные дивизии, а также две дивизии легких ночных бомбардировщиков. Это позволило переломить ситуацию и лишить немецкую авиацию превосходства в воздухе. Из резерва Ставки Прибалтийскому фронту были переданы 11 гаубичных артполков РВГК.
Но вернемся к событиям дня 5 июля. После обеда я выехал из штаба фронта на передовой НП 8-й армии, располагавшийся у местечка Заки, в трех километрах за передовой линией 112-й сд и в пяти километрах от линии фронта, удерживаемой 98-й дивизией. В 16 часов на НП меня встретил командующий 8-й армией генерал-майор Собенников. НП армии размещался в большом дзоте, построенном на макушке невысокого пригорка. Собенников доложил, что вся корпусная и армейская артиллерия ведет непрерывный огонь по атакующим немецким танкам, что 98-я дивизия потеряла половину боевого состава и удерживает вторую линию батальонных опорных пунктов. С немецкой стороны действуют одна танковая и две моторизованные дивизии при поддержке многочисленной артиллерии и авиации.
В стереотрубу было видно, что наша дивизия держит оборону за насыпью железной дороги. Фланги дивизии упирались в поросшие редким лесом болота. На обширном поле между болотами перед железной дорогой в дыму от разрывов и горящей бронетехники передвигались крохотные на таком расстоянии коробочки танков. Все поле и насыпь железной дороги были изрыты воронками. В полукилометре перед железной дорогой просматривалась захваченная немцами первая линия обороны дивизии, проходившая по насыпи шоссе и отмеченная многочисленными подбитыми танками. Очевидно, немцам пришлось заплатить дорогую цену за взятие первой линии обороны дивизии.
В воздухе над плацдармом в несколько слоев проносились бомбардировщики и штурмовики. Истребители роились, как комары по весне. Собенников рассказал, что в воздухе над плацдармом творится нечто небывалое. За вчерашний день над узким пятачком размером 8 на 11 км зафиксировано 1700 самолетов противника и 2600 наших. И это не считая ночников! За день сбито 58 немецких самолетов и 105 наших. Зенитчики работают на расплав стволов. Командарм доложил, что приказал стянуть к плацдарму зенитную артиллерию из всех дивизий армии.
На исходе дня 98-я стрелковая дивизия, потерявшая 80 % боевого состава, по приказу командующего 8-й армии отошла за линию 54-й сд и направилась в Ригу на пополнение. 56-й моторизованный корпус начал втягиваться в оставленный ему коридор. По немецким войскам непрерывно работала артиллерия 8-й армии, Рижского укрепрайона и вся приданная фронту авиация. Можно было надеяться, что через булавочное ушко коридора протиснется самое большее половина состава немецких корпусов.
Я порекомендовал Собенникову не жалеть боеприпасов и долбить по коридору из всех стволов днем и ночью, чтобы максимально затруднить немцам передвижения войск и транспортных колонн по коридору. И категорически приказал любой ценой не дать немцам расширить горловину. Резервов для этого не жалеть. Подгребать под себя весь местный призывной контингент и восполнять потери соединений. Эти же рекомендации и приказы я повторил в штабе фронта. В резерве фронта оставались еще две стрелковые и одна кавалерийская дивизия, входящие в 27-ю армию. Кроме того, приказал Кузнецову перебросить к Собенникову и Николаеву всю корпусную и зенитную артиллерию. Пообещал попросить у Верховного еще авиации и зенитчиков.
Затем я направился на тыловой рубеж в город Пярну, поскольку предполагал, что немецкие моторизованные корпуса, просочившись через горловину, двинутся именно туда. Необходимо было проинспектировать готовность свежесформированных дивизий.
Глава 2. Герои Бреста
До московского аэродрома Тушино летели без посадок, почти 6 часов. Сели уже утром. Весь полет Гаврилов, как и все его бойцы и командиры, благополучно проспал, завернувшись в шинель и плащ-палатку. Гул моторов и болтанка этому ничуть не препятствовали. Бодрствовали только корреспонденты, всю ночь безостановочно строчившие в блокноты. Утром им предстояло сдать материалы в свои редакции.
Прямо к самолетам подали автобусы, которые по удивительно чистым и почти безлюдным утренним улицам столицы отвезли гавриловцев прямо к подъезду гостиницы «Москва». Там их оперативно развели по соседним двухместным номерам, всех на одном этаже. Никому из них не приходилось раньше бывать в этой гостинице, да и в Москве раньше бывали немногие. Вестибюль гостиницы, лифты, коридоры и номера поразили своей монументальностью, граничащей с подавляющим величием. Поразило всех то, что в номерах на кроватях их ждали комплекты парадной формы, уже подобранные по размерам. На столах стояли горячие самовары с печеньем и конфетами.
Гаврилов сделал вывод, что встреча с Верховным Главнокомандующим будет организована по высшему разряду. Попив чаю, помылись (побрились, бритвенные и прочие рыльно-мыльные принадлежности в номерах наличествовали) и переоделись в выглаженное новое с иголочки, обмундирование. К 10 часам всех пригласили в ресторан на второй этаж гостиницы. Великолепие зала и монументальность метрдотеля с официантами снова поразили всех, не исключая и Гаврилова с Иваницким. Особенно впечатлило, что даже рядовые красноармейцы явились в новеньких хромовых сапогах, до войны полагавшихся только старшему комсоставу.
Толстые книги меню и карты вин застали всех врасплох. Большинство названий оказались незнакомы. Комполка взял инициативу на себя, заказав фирменные блюда ресторана. Большинство последовали примеру командира, хотя некоторые наглые лейтенанты потребовали себе фуа-гра, шатобриан, гратен дофинуа и другие никому не известные изыски. Обслужили их очень быстро, доставив все заказы за 10–15 минут. Относительно спиртного комполка разрешил личному составу только по сто грамм «Столичной», провозгласив тост: «За скорую победу!»
После завтрака появившийся полковник НКВД велел всем оставаться в номерах и ожидать вызова. Все разошлись. Большинство, соскучившись по свежей прессе, запаслось в киоске Союзпечати, расположенном в холле гостиницы, свежими газетами и журналами и отправилось в номера почитать последние новости.
В половине первого горничные вызвали всех в холл. Тот же полковник приказал построиться и колонной по два повел получившийся взвод через Красную площадь к Спасским воротам Кремля. Шедшие в первой шеренге сразу за полковником Гаврилов и Иваницкий, маршируя строевым шагом по Красной площади, оценили торжественность момента. Они шли, как на главном октябрьском параде страны, в котором никому из них ранее не довелось участвовать. При входе на совершенно пустую Красную площадь прошли через караул у исторического музея, где полковник предъявил какую-то бумагу. В арке Спасских ворот снова проверка, на этот раз проверили документы у каждого, сверяясь со списком. Внутри Кремля пересекли площадь и вошли в какое-то желтое здание. В вестибюле снова проверка документов, командиров попросили сдать личное оружие. После долгого перехода по коридорам и лестницам, устланным ковровыми дорожками, вышли в громадный беломраморный зал с золотыми росписями на стенах, ярко освещенный громадными люстрами. Полковник пояснил, что это Георгиевский зал Большого Кремлевского дворца.
От окружающего великолепия и блеска стало больно глазам. Не сразу заметили в дальнем торце зала несколько рядов стульев и трибуну перед ними. На задних рядах сидела довольно большая группа гражданских и военных – человек пятьдесят. Полковник провел их через весь зал и рассадил в двух первых рядах. Центральные места в первом ряду остались свободными. Сбоку от трибуны и сзади за рядами стульев расположились две группы кинооператоров с камерами и несколько фотокорреспондентов. Минут пятнадцать ждали. Сидевшие сзади негромко переговаривались. Как понял из обрывков разговоров Гаврилов, это снова были корреспонденты, включая иностранных, говоривших с заметным акцентом.
Наконец двое бойцов НКВД, стоявших по бокам от громадных дверей в торце зала, распахнули створки, и в дверном проеме показалась небольшая группа людей. Все сидящие встали. С замиранием сердца Иван Васильевич узнал Сталина, знакомых по портретам наркома обороны Тимошенко, Калинина, Маленкова. Двое были незнакомы. Сталин подошел к трибуне, остальные заняли свободные места в первом ряду. Соседом Гаврилова оказался сам нарком обороны маршал Тимошенко.
Выпив из стоящего на трибуне графина воды, Сталин начал говорить. Говорил он негромко, но стоящий на трибуне микрофон многократно усиливал голос, разносившийся по всему залу. Вначале, как понял Гаврилов, он вкратце повторил свою речь от 22 июня, слышанную по радио. Затем остановился на боевых действиях гарнизона, имевших, оказывается, стратегическое значение. Оборона гарнизона, которую Сталин сравнил с обороной Севастополя в Крымской войне и обороной Порт-Артура в Русско-японской, обеспечила успех оборонительного сражения 4-й армии и всего Западного фронта в предполье главного рубежа. В результате, оказывается, была достигнута главная цель начального периода войны – в спокойной обстановке в стране проведена мобилизация, промышленность переведена на военные рельсы. Второй целью было опровергнуть немецкую доктрину блицкрига – молниеносной войны, успешно опробованную немцами в Польше и во Франции. И эта задача была решена: немцы, неся потери, медленно прогрызали предполье и только сейчас, после двух недель войны начали выходить к главному рубежу обороны. Третья задача – не позволить врагу захватить материальные ценности – тоже решена успешно. С захваченных врагом территорий вывезено все ценное, включая продовольствие, скот и даже железнодорожные рельсы. Население и промпредприятия эвакуированы.
И во все это, как сказал вождь, гарнизон крепости Бреста внес свою весомую лепту. Закончил свою речь Сталин на патетической ноте: «Ваш подвиг, товарищи бойцы и командиры, подвиг обычных бойцов Красной Армии, пехотинцев, артиллеристов, саперов, будет жить в веках, наряду с подвигом наших предков в Ледовом побоище и на Куликовом поле. Родина, партия, Советское правительство по достоинству оценили ваш подвиг, наградив всех присутствующих высокими государственными наградами».
Затем Сталин приступил к награждению. Ассистировать ему вышел Председатель Верховного Совета СССР Михаил Иванович Калинин. Сталин зачитывал по алфавиту фамилии награждаемых, пожимал вышедшему товарищу руку, Калинин брал с трибуны коробочки с наградами и вручал их. Задержав руку Гаврилова в своей руке, Сталин сказал:
– Надеюсь, товарищ Гаврилов, мы с вами еще не раз встретимся по таким же приятным поводам.
По алфавиту фамилии Мозжухина не прозвучало. Иван Васильевич начал переживать, что геройский старлей, добровольно оставшийся в крепости прикрывать артиллерией прорыв гарнизона, останется без награды, а значит, и все оставшиеся в крепости раненые товарищи. Но оказалось, Сталин оставил Мозжухина напоследок, остановившись на нем особо.
– На Руси издревле было самым почетным принять смерть «за други своя». Еще более почетно пойти «за други своя» на позор и муки плена. Старшего лейтенанта Мозжухина, добровольно оставшегося в крепости, обеспечивая прорыв своих боевых товарищей, правительство награждает орденом Ленина и звездой Героя СССР. Надеюсь, командование 4-й армии, составляя наградные листы, не забудет и об остальных раненых героях, оставшихся в крепости, и представит их к соответствующим наградам. Обещаю, что правительство самым серьезным образом рассмотрит все эти представления. Через присутствующих здесь представителей прессы, в том числе иностранной, хочу обнадежить наших товарищей, исполнивших свой долг, но попавших во вражеский плен. Со своей стороны советское правительство сделает все возможное, чтобы выручить героев из плена.
В заключение Сталин и Тимошенко сфотографировались с гавриловцами, пообещав каждому сделать по комплекту фотографий. Впрочем, завтра они увидели это фото во всех газетах. Вся процедура заняла почти два часа. Сталин и другие высокие лица вышли в те же двери. Полковник снова построил их и повел обратным маршрутом. Теперь он не торопился, останавливал строй у каждого здания и вкратце рассказывал о каждой достопримечательности. Даже завел их в храм и показал могилы царей. В гостинице сразу повел их в ресторан на обед. Попросил уложиться в полчаса, заявив, что все оставшееся время у них расписано по минутам. Предстояли встречи в Колонном зале Дома Союзов с партхозактивом Москвы, с дипкорпусом и иностранной прессой. После ужина – Большой театр. Завтра весь день – встречи на заводах с трудовыми коллективами. Вечером – вылет на фронт.
После обеда строем прошли через проспект Маркса в Дом Союзов, оказавшийся совсем рядом с гостиницей. В Колонном зале всех их посадили на сцене в президиуме, пришлось отвечать на вопросы приглашенных. Снова стрекотали кино- и щелкали фотокамеры. Вел встречи замнаркома обороны Ворошилов. Он же произнес вступительное слово и представил гавриловцев присутствующим, поименно зачитав, за что именно произведено награждение. Каждая встреча заняла полтора часа с получасовым перерывом на буфет. Гаврилов с Иваницким запарились отвечать на вопросы. Остальных спрашивали намного реже. После двинулись на ужин. За ужином обмыли, наконец, награды, Гаврилов разрешил личному составу принять по сто грамм. Затем двинулись в Большой театр. Это опять оказалось рядом.
К началу балета «Лебединое озеро» они опоздали и, стараясь не шуметь, под руководством полковника, по-тихому, в полутьме зала пробрались в ложу для почетных гостей. Однако зрители в боковых ложах их заметили и каким-то образом узнали. Сперва один человек, за ним еще и еще, встали и зааплодировали, повернувшись к ним лицом. Вскоре весь партер встал, как один человек, бил в ладоши и что-то кричал. Оркестр сначала остановился, затем заиграл «Встречный марш». Балерины прекратили танец и, аплодируя, вышли к рампе. В зале зажгли все люстры. Творилось что-то фантастическое. Ритм аплодисментов сам собой синхронизировался, все в один голос скандировали: «Молодцы! Молодцы!» Очевидно, это не было заранее предусмотрено и срежиссировано. Они тоже встали и махали руками, отвечая воодушевленным людям. На глазах у Гаврилова, да и не только у него, выступили слезы. Пожалуй, только теперь до них окончательно дошло, что именно они сделали.
Военный дневник Ф. Гальдера. 8 июля
16-й день войны принес двойную удачу. К исходу дня 7 июля передовые отряды группы Гёпнера вышли к последней оборонительной линии русских. От Саласпилского плацдарма до Пярну моторизованная дивизия СС «Мертвая голова» дошла за двое суток, пройдя 130 км. На всем пути от Риги до Пярну русские практически не оказывали сопротивления. Небольшие кавалерийские подразделения противника отступали после первого же огневого контакта. Более того, все многочисленные мосты от Риги до Пярну достались Гёпнеру целыми. Очевидно, нам впервые удалось нарушить планы русских. Они не предполагали возможности нашего прорыва через их главную оборонительную линию и не подготовили мосты к взрыву. До Таллина Гёпнеру осталось пройти 110 км по прямой.
Второй успех – 31-я танковая группа Клейста прорвала Линию Сталина у Острова на киевском направлении.
3-я танковая группа Гота вчера вышла к Линии Сталина северо-западнее Минска.
Теперь о положении на фронтах.
11-й армии и румынам не удается удержать плацдармы на восточном берегу Прута. Русские оперативно стягивают к захваченным тактическим плацдармам авиацию, пехоту, артиллерию и танки и уничтожают переправившиеся подразделения. Румынская авиация по качеству и количеству значительно уступает русской, а все немецкие истребительные авиагруппы 4-го воздушного флота заняты на защите Плоешти. Дневные и ночные бомбардировки нефтепромыслов продолжаются, несмотря на все усилия люфтваффе. Полностью оправдало себя предпринятое перед войной, по указанию фюрера, строительство бетонных стен вокруг нефтехранилищ. Тем не менее нефтепромыслам нанесен серьезный урон. Русские пикирующие бомбардировщики полностью уничтожили важнейший стратегический железнодорожный мост в Черноводах[33]. Чтобы компенсировать потерю моста, в экстренном порядке строится нефтеперекачивающая станция и нефтепровод через реку.
17-я армия и венгры вышли на рубеж Черновцы – Тернополь. 1-я танковая группа прорвала Линию Сталина в районе Острова и движется к Новоград-Волынскому[34]. На левом фланге группы «Юг» 6-я армия взяла Сарны.