Блеск

Капитан кивает и поворачивается, наконец удостоив нас вниманием.

– Откуда столько женщин?

– По виду вроде шлюхи.

Эти известия подогревают интерес капитана. Он подходит, чтобы оценить нас. Его сапоги хрустят по размокшему снегу, и он глядит на нас с горящим взором.

– Хм, не просто шлюхи, – тихо говорит он, коснувшись платья одной женщины. Она вздрагивает и опускает взгляд на снег. – Слишком нарядные для обычных шлюх. – Капитан поворачивается к Квотеру, и хотя его лицо еще закрыто, я с чего-то вдруг понимаю, что он ухмыляется. – Это царские наложницы Мидаса.

Квотер таращит глаза и тихонько присвистывает.

– Вот дерьмо! Вы слышали, Красные? – обращается он к собравшимся пиратам. – Сегодня вечером мы порезвимся с царскими наложницами.

Раздается одобрительный рев, напоминающий вой волчьей стаи на луну в осатанелом ликовании. Рядом со мной хнычет Полли.

Капитан проходит вдоль выстроившихся в ряд женщин и внимательно оглядывает каждую. Когда он равняется с Полли, ее так сильно трясет, что я опасаюсь, как бы она не рухнула в обморок. Заметив, что на ней меховое пальто, капитан нетерпеливо машет рукой.

Тут рядом оказывается Квотер и хватает пальто, резко дернув за пуговицы и разорвав его спереди. У Полли вырывается пронзительный крик, она пытается запахнуться, но к ней подходит еще один пират и заламывает руки за спину.

Теперь, когда ее держат, капитан отодвигает клочки платья и оглядывает тело.

– Отменные сиськи. Ну, у Мидаса хотя бы хороший вкус. – Он неспешно проводит взглядом, рассматривая грудь и остановившись на лице. – Смотри на меня, девчонка.

Но Полли зажмуривается и качает головой, опустив подбородок и продолжая сутулиться.

Капитан грозно прищуривает темные глаза.

– Хм, а эти царские наложницы малость высокомерны, не находишь, Квотер? – задумчиво произносит он.

Огромный мужчина – наверное, его второй человек в команде, – кивает.

– Да. Но мы можем подучить их хорошим манерам, капитан.

Квотер делает шаг вперед и грубо хватает Полли за светлые волосы. У нее вырывается крик, когда он запрокидывает ей голову назад; она смотрит на него круглыми глазами.

– Все, девчонка, отныне ты больше не царская наложница. Если капитан Фейн хочет глянуть на тебя, ты подчиняешься. Усекла?

Полли стонет, а потом у нее внезапно закатываются глаза, тело обмякает, и она теряет сознание. Пираты не подхватывают девушку, и ее хрупкое тело падает на снег. Никто из них даже не думает ее поднять.

Капитан Фейн цокает языком.

– Слабачка. Придется их выдрессировать.

Руки в карманах платья начинают дрожать.

Тяжелое облако ночи начинает давить на меня, накрывает нас, держит меня в плену. Далеко-далеко за спиной дышит горный перевал, зияющая пропасть, которая привела бы нас к границе, в Пятое королевство. Слишком далеко. Мы просто зашли слишком далеко.

Что будет, когда наша процессия так и не появится в Пятом королевстве? Сколько пройдет времени, прежде чем Мидас отправит разведчиков на наши поиски? Сможет ли он меня найти? Не окажется ли слишком поздно?

Едкая и жгучая вина клубится у меня в животе, каждый прорастающий ее завиток отдается болью. Это мое наказание? Всевышние боги и богини отвергли меня из-за желания покинуть клетку Мидаса? Может, это упрек судьбы, доказательство, что мне надлежало довольствоваться тем, что имела, быть за это благодарной?

Капитан пиратов встает напротив.

Я медленно поднимаю глаза и теперь смотрю ему в лицо. В жестокое, бездушное лицо. Белый мех. Красная повязка. Карие глаза.

Зря я отвела взгляд от глаз Сэйла. Лучше бы я смотрела в них, там было безопасно.

Капитан проводит по мне тем же оценивающим, почти скучающим взглядом, что и по остальным. А потом замирает. Щурится. Смотрит внимательнее.

Как же громко стучит мое сердце.

Не сводя с меня глаз, он щелкает пальцами.

– Свет!

– Свет! Принесите капитану свет! – кричит Квотер, и я вздрагиваю.

Слышу, как кто-то бежит, звенит стекло и металл. Но не могу отвести взгляд от капитана. От страха я застываю так, словно шею сжимает его рука.

Кто-то подбегает с факелом, желтое пламя которого шипит из-за снегопада. В центре он горит красным, словно его подожгли от лап тех жутких чудищ.

Капитан Фейн хватает факел и подносит его ко мне так близко, что жар почти опаляет мои замерзшие щеки. Огонь освещает лицо, мою расшитую золотом одежду. Мерцающую кожу сапог. Блеск волос.


В его карих глазах больше нет равнодушия и безразличия. В них только удивление. Удивление и торжество.

Торжество, от которого у меня дрожит подбородок.

Он пихает факел Квотеру, чтобы тот подержал, и мужчина мгновенно его перехватывает. Затем капитан протягивает руку, хватает спутанную косу и подносит пряди к свету. Через несколько секунд отпускает и цапает за руку. Он стягивает перчатку, изучая мои пальцы, ладонь, ногти. В свете огня моя кожа блестит.

– Быть не может, – бормочет он, потом сдергивает со своего лица красную повязку, и та повисает на его шее как шарф. Он моложе, чем я предположила сначала, – наверное, ему чуть за тридцать.

К моему отвращению, капитан подносит мою руку ближе и облизывает кожу под большим пальцем. Я морщусь и пытаюсь вырваться, но он крепко меня держит, а потом трет мокрое от слюны место, словно хочет увидеть, сойдет ли золото.

Краска. Тот пират решил, что меня покрыли краской. А капитан только что понял, что нет.

На его лице медленно расползается пугающая улыбка. Я вижу, как он открывает рот, в котором некоторые зубы заменены тем же белым деревом, из которого построен этот корабль. Короткая темно-русая борода растет только на подбородке, концы сплетены красными бусинами. В левом ухе большой прокол, а в дырке пробка из окрашенного в красный цвет дерева. Не могу даже думать, что она может быть пропитана кровью.

Во рту пересыхает от этой улыбки, от его взгляда. Такой взгляд прямо говорит женщине, в руках какого мужчины она оказалась. Если бы в легких был воздух, я бы закричала. Но силы у меня иссякли, я опустошена. Единственное, что я чувствую сердцем, – это жгучая вина и холодный ком ужаса.

Капитан без предупреждения хватает меня за запястье и дергает на себя. От неожиданности я чуть не падаю, но он разворачивается на пятках, высоко поднимает мою руку, словно хочет похвастать победой и продемонстрировать награду.

– Красные! Смотрите, какое сокровище мы откопали! – его голос гудит над Пустошью как барабан. – Мы поймали позолоченную шлюху Мидаса!





Глава 27




От открытия капитана Фейна пиратов словно окатывает волной потрясения.

Сначала повисает подавленное молчание. Чувствую на себе сотни глаз, определяющие мою ценность, а потом потрясение сменяется чем-то другим. Чем-то похуже.

Разносятся крики, они громче рыка огненных когтей. Я подскакиваю, пытаясь вырвать руку, но капитан только крепче обхватывает запястье.

Он поворачивается ко мне, в его глазах ясно читается воодушевление.

– Взгляните-ка. Даже платье у нее из золота. А эти волосы. – Он отпускает мою руку и, схватив прядь волос, сжимает ее в кулаке. – Позолоченный питомец Хайбелла.

Капитан, не разжимая безжалостной хватки, поворачивается к своим людям:

– Мы схватили фаворитку Мидаса.

Чрезвычайно довольные собой, пираты смеются.

– Он вам заплатит, – выпаливаю я, наконец обретя голос, хотя он тихий, тонкий. Капитан отпускает мои волосы, и кожа головы начинает ныть одновременно с заходящимся в тревоге сердцем. – За стражников, наложников… за меня… он заплатит выкуп, какой пожелаете. Только не убивайте нас.

Капитан Фейн ухмыляется:

– О, но мне не нужен выкуп. Я могу получить куда больше.

Его слова оставляют у меня в душе темную, бездонную яму.

– Эту я оставлю, пока не продадим ее тому, кто предложит больше всех. Разошли весть.

– Есть, капитан, – кивнув, отвечает Квотер. – Фаворитка Мидаса? За нее многие готовы раскошелиться.

– Остальных можете поделить между собой, вознаградим мужчин за их усердный труд, – говорит он второму.

Стоящие рядом пираты слышат слова капитана и издают ликующий возглас. Наложницы плачут.

Капитан Фейн опускает взгляд на Полли, которая по-прежнему лежит без чувств в куче снега.

– И пускай тоже работают, чтобы не сидели на шее. Им нужна закалка.

Квотер кивает:

– Считайте, дело сделано, кэп.

Капитан тоже кивает и со зловещим блеском в глазах оглядывает меня.

– А я полакомлюсь в своей каюте позолоченной узницей Мидаса.

Мое и без того дрожащее тело начинает дрожать еще сильнее, подбородок ходит ходуном. Я уже вижу, сколько боли он мне причинит, силу, с которой он надо мной надругается. Все это видно по его глазам.