Благословенный год. Улыбка судьбы

- Нет, Нил только что вернулся из Африки, он был на форуме по делам беженцев, - объяснила Кэти.

- Надеюсь, вы там все уладили, - хмуро произнес Шей.

- Ну, мы сделали все, что от нас зависит, мистер Хейз, но знаете, там было так много канцелярщины, и все двигается очень медленно.

- И все-таки, раз уж вы занялись этим, у нас достаточно много своих нужд здесь…

Нил от удивления раскрыл рот.

- Мы получили ключ от комнаты, Нил, нам надо идти наверх, - торопливо проговорила Кэти.

- Я не совсем понимаю…

- И я не понимаю, люди, которые говорят на языках, которые никто не понимает, получают бесплатные дома и только захламляют собой пространство…

- Мистер Хейз… Молли… извините нас, я не видела мужа целых девять дней. Вы не будете возражать, если мы пойдем наверх?

- Совершенно не будем, - одобрительно сказал Шей Хейз.

Нил и Кэти быстро убежали наверх и ворвались в большую светлую комнату. И там позволили себе вволю посмеяться.

- Он просто чудовище, этот человек… - проговорил Нил, немного стыдясь.

- Послушай, ты встречал многих людей, я встречала многих людей, но вестибюль отеля «Холлис» не место для потасовок, - сказала Кэти. - Забудь о нем. Лучше расскажи мне, что ты делал там, как приехал?

Он уселся на один из маленьких, обитых ситцем стульев, чтобы все рассказать ей, слова так и сыпались из него: о делегатах, которых ожидали и которые не приехали; о неожиданных явлениях знаменитостей, которые пришли, чтобы оказать поддержку; об отмененных встречах и о других, начавшихся спонтанно, но ставших важными. Кэти заказала бутылку вина и тарелку сандвичей в комнату, пока он говорил о сделанном и огромном количестве оставшихся дел. Затем он заявил, что собирается в обещанный душ.

Нил вышел из ванной влажный и чистый, в темно-синей рубашке, которую она захватила для него, он был очень привлекателен. Неудивительно, что именно его всегда приглашали представителем на телевидение. Она смотрела на него, пока он наполнял два бокала вина.



Вот и настало время сообщить ему.

- Я должна тебе рассказать кое-что.

Он подошел и сел напротив нее, взяв ее за руку. Улыбнулся ей. Наверное, он догадался.

- Что ты хочешь сказать? - спросил он.

- Нил, я беременна, - ответила она.

Нил ошарашенно посмотрел на нее.

- Повтори.

- Ты все слышал.

- Нет, этого не может быть, - сказал он.

- Может. - Кэти широко улыбалась, разглядывая его лицо и пытаясь увидеть ответную улыбку, но не находя ее.

- Как это случилось? - спросил Нил.

- Я думаю, ты в курсе, как это случилось: так, как это случается всегда. - Она совершенно не ожидала, что диалог пойдет в таком ключе.

- Не шути, ты знаешь, о чем мы договорились.

- Да, знаю.

- Так когда это произошло?

- Однажды вечером, когда я не приняла противозачаточное. И когда мы думали, что это безопасное время месяца. Мы обсуждали это.

- О да, я уверен, что обсуждали, долго и логично.

- Нил!

- Извини. Я боюсь, что просто не могу осознать этого.

В ее сердце зародился страх.

- Я думала, ты будешь доволен.


- Нет, мы об этом не договаривались.

Теперь ей стало по-настоящему страшно. Он отпустил ее руки и отодвинулся вместе со стулом. Она знала, что ей сейчас надо успокоиться и говорить таким же спокойным тоном, как и он.

- Некоторые вещи выходят за рамки соглашений, - просто сказала Кэти.

- Нет, это не так.

- Именно так.

- Не в том возрасте, когда мы можем контролировать зачатие, не тогда, когда два человека соглашаются всегда быть вместе, жить мечтами, несмотря ни на какие обстоятельства, которые могут встать на пути, и жить без детей.

- Мы никогда не говорили, что всегда будем без детей, - сказала она.

- Ты права, но мы говорили, что обсудим это, когда наше мнение изменится. А мы ничего не обсуждали, - ответил он.

- Мы делаем это сейчас, - произнесла она, и ей показалось, что все это происходит не с ней.

Он должен прийти в себя и осознать, что это прекрасно. Он должен.

- Как долго…

- Примерно тринадцатая-четырнадцатая неделя.

- Такая уйма времени… - начал он.

- Для нас, чтобы привыкнуть к этой мысли, - закончила она поспешно.

- Почему ты мне не сказала раньше? Ты должна знать уже давно. Почему ты ничего не сказала?

- Я не была уверена…

- Но даже если подозревала?

- У нас никогда не было времени поговорить. Тебе вечно надо было куда-то идти, мне вечно надо было куда-то спешить… - Она хотела показать, что оба одинаково виноваты в том, что не нашли времени друг для друга.

- Но это так важно. Ты могла сказать мне…

- Я пыталась несколько раз, но мы начинали говорить всякую чепуху про Саймона и Мод, и ты говорил об этой своей поездке, и затем было это ограбление, потом вечером перед отлетом ты ушел на встречу… Тебе надо было идти, я знаю это. Так проходили дни. Или мне надо было написать тебе письмо?

- Пожалуйста, не будь такой легкомысленной, умоляю тебя.

- О нет, я не легкомысленна! Мы пришли сюда, чтобы спокойно поговорить. Я замучилась пытаться говорить дома, когда ты не хотел слушать меня, а здесь нас не прерывают.

- Так никто не знает? Твои мать и отец, мои родители? - спросил Нил.

- Конечно они не знают, - сказала она правду.

Он кивнул, будто бы смущенный собственным вопросом.

- Я понимаю, извини. Мне не следовало спрашивать этого.

Она почувствовала себя виноватой, ведь он не знал, что она рассказала Джеральдин, а Том и Джун сами догадались… Но это неважно, даже вполовину не так важно, как выражение его лица. Кэти потянулась, чтобы взять его за руку, но он отодвинулся.

- Понадобится время, чтобы привыкнуть к этому, - умоляюще произнесла она.

- Время не совсем то, что у нас есть, милая.

- Что ты имеешь в виду? - спросила она, и ее собственный голос прозвучал словно издалека. Но она уже угадала ответ.

- Ну, нам надо принять решение. - Он никогда так не выглядел: ни тогда, когда сообщил могущественным Митчеллам о том, что женится на дочери обслуги, ни в судебных заседаниях.

- Решение? - переспросила она, чтобы выиграть время.

Повисло долгое молчание.

- Мы договорились, что у нас не будет детей. - Нил старался говорить спокойно.

- И мы до сих пор не намеревались, но… -сказала Кэти.

- Но, к счастью, есть время все изменить. - Он посмотрел на нее: на лице застыло напряженное выражение, глаза были холодны.

- Ты хочешь, чтобы я сделала аборт? - спросила она.

- Я хочу, чтобы мы обсудили это.